Время словно замедлилось. Или же, наоборот ускорилось, чёрт его разберёт. Дазай проснулся и щурил глаза от яркого света, проникающего в его комнату.
Нужно было срочно задернуть шторы.
Тело по-прежнему ломило от боли, но уже не настолько. Значит, его отпустило? Или это временный перерыв?
Дазай даже при желании не смог бы сосчитать, сколько книг прочел за всю свою жизнь, включая, конечно, и книги по анатомии и физиологии альф и омег. И он знал о течке всё, что ему требовалось знать. И, в частности, что самая первая обычно оказывается самой «странной».
А на самом же деле, она просто непривычна. Вот и всё.
Порезанное запястье сильно саднило под слоями рубашки, рукавом которой, оторвав его, Дазай наспех обмотал рану.
Нужно было помыться. Нужно было поесть. Нужно было принять лекарства.
Спустив ноги с кровати, Дазай направился в ванную комнату, где вода должна была быть приготовленной для его купания ещё прошлым вечером, когда раздался стук в дверь.
— Войдите.
Поклонившись, слуги, не поднимая на принца глаз, оставили на его столе графин со свежей водой, необходимые лекарства и обед.
Они более чем понимали, что именно происходит, и что Дазаю нужно, чтобы его оставили до определенного момента в покое.
— По… постойте, — поймав слуг уже у дверей, Дазай, задумавшись, произнёс, — принесите, пожалуйста, свежее постельное белье. И бинты. Спасибо.
Когда, наконец, тщательно вымывшись в остывшей и достаточно прохладной, но, тем не менее, приятной воде, Дазай вышел из ванной комнаты, первым делом он отыскал конверт от письма Акико. Осторожно вынув оттуда медальон, Дазай повесил его себе на шею, горестно при этом вздыхая.
Интересно, каким был его запах? Каким образом все эти помещения полностью нейтрализуют запахи?
Дазай влепил себе мысленную пощечину, зная, что подобные мысли в его голове заставят его тело отреагировать.
Дойдя до шкафа и выудив оттуда нижнее белье (хотя ходить обнаженным было очень приятно, прикосновение даже шёлка к коже вызывало адский дискомфорт и зуд), Дазай облачился в него и перевёл свой взгляд на кровать.
Мятая, испачканная. Да что уж там, явно грязная. Противно.
Не дожидаясь возвращения слуг, Дазай свалил одеяло на пол, затем туда же бросил подушки и принялся снимать с высоченного матраса пропитанную его потом, смазкой, спермой и кровью с запястья простыню.
Его постель.
Разве это — его постель?
Ему пора возвращаться домой. А там он уже подумает о том, как обустроить своё место безопасности, спокойствия и единения с самим собой — его гнездо.
Парень выдохнул, когда, наконец разобрался с огромной простыней, и та полетела на пол, опускаясь поверх всего остального.
Двери в его покои растворились, слуги вовремя, за что им спасибо.
Обернувшись, Дазай встретился взглядом с тем, кого сейчас увидеть совсем не ожидал.
Чуя прошёл в помещение и остановился так, чтобы предоставить Дазаю пространство.
Дазай мгновенно почувствовал себя выставленным на обозрение — на нём было лишь белье. И медальон на цепочке.
Чуя же был облачен в великолепную белоснежную рубашку; облегающие его натренированные ноги брюки были заправлены в высокие кожаные сапоги на небольшом каблуке. Его прекрасные волосы были красиво уложены, и на смену чёрной шёлковой ленте в его отросшую прядь была вплетена белая.
Он выглядел безупречно, но вид его в целом был очень уставшим. Тени пролегли под его глазами, а сами же глаза были лишены привычного сияния.
Накахара был явно вымотан, выжат до последней капли.
Чуя молчал, пытаясь прочесть что-либо во взгляде Дазая, но это было невозможно. Взгляд того был очень спокойным. И не более.
Тогда Чуя решил, наконец-то осмелился пробежаться взглядом по телу парня, сейчас практически обнаженного.
Алеющий порез на левой кисти.
Россыпь из бордовых пятен на тонкой шее.
— Дазай…
Чуя сам ещё не был уверен, что скажет дальше, но Дазай, уловив, куда именно направлен взгляд синих глаз, совсем медленно и осторожно принялся поднимать свои руки. Чуя, не моргая, следил за этим движением, пока парень напротив не приложил ладони к своим ушам.
— Уходи, Чуя.
Складка пролегла между бровями Накахары мгновенно. Он не понимал, а Дазай тем временем, тихо вздохнув, продолжил.
— Уходи, окей. Я уеду сразу же, как удостоверюсь, что моя течка позади.
Дазай наблюдал за шевелением губ Чуи, но ничего не слышал, поскольку плотно прижимал ладони к своим ушам.
— Мы не будем разговаривать. Я не могу быть уверен, что ты не станешь использовать на мне
команду. Пожалуйста, не предпринимай никаких действий. Потому что, в случае чего, я уеду сегодня же, хотя мы оба знаем, насколько это опасно, находиться в пути во время течки. Опасно для меня, да и для любой омеги.
Чуя пытался проанализировать услышанное как можно быстрее и, вроде как, ему это удалось. Поскольку он сделал несколько шагов назад. Затем развернулся к двери, в которую уже стучалась прислуга.
Этим же вечером сильная боль во всем теле вновь обрушилась на Дазая, но в этот раз это уже не было внезапно. Он сразу же принял сильное обезболивающее и положил мокрое полотенце себе на лоб. Его тело горело, опять, опять ощущалась эта безумная потребность в альфе. Но Дазай из последних сил пытался одержать верх над природой и накрыл свой рот ладонью.
Он не в бреду, он не в бреду. Но он вполне мог вновь бессознательно взывать к альфе, ведь это было сильнее его самого. Но чёрт бы побрал всё это, Дазай опустил другую руку на свой уже мокрый член. И пусть он и представлял, как альфа ласкает его тело, пока ласкал себя сам, это было определенно лучше, чем вновь подвергаться унижению и быть отвергнутым.
Для верности Дазай довел себя до оргазма несколько раз, прежде чем, изможденный, погрузился в сон, утыкаясь лицом в подушку.
***
— Я останусь здесь, чтобы помочь Чуе подготовиться к коронации, — Коё первой нарушила молчание, пока пристально наблюдала за тем, как Дазай собирал свои вещи.
Ей было нелегко это сделать, постараться поговорить с Дазаем искренне удавалось всегда лишь Оде. Но Озаки всё же была Королевой, и никакие препятствия не могли перед ней устоять.
— Теперь, когда ты готов, мы можем поговорить?
— Да-да, ладно. Слушаю, — устало потирая ладонью лицо, Дазай присел на край своей кровати. Он ненавидел собирать вещи в дорогу, и, тем не менее, упрямо не позволял слугам сделать это вместо него.
Коё опустилась на кровать рядом с ним и мягко накрыла руку парня своей ладонью.
— Милый, уезжая сейчас, ты допускаешь большую ошибку. Разве ты не чувствуешь, что твоё место здесь, рядом с Чуей? Теперь, когда он сядет на трон, вы сможете пожениться. Ты ему нужен. Думаю, ты сам это понимаешь.
Дазай смотрел с минуту на руку Коё поверх своей. Какой странный жест. Они с Коё никогда не были близки. Более того, он был уверен, что жена брата его терпеть не может. Похоже, Королева чрезмерно любит Чую, раз пошла на
такое, переступая через себя.
— Коё. Чуя в курсе моего решения, — Дазай выпрямился, и теперь смотрел на девушку сверху вниз. — И к чему этот снисходительный тон. Только то, что ты омега и я омега, не значит, что ты меня понимаешь.
— В таком случае, это тебе, — оставив на постели конверт, девушка поднялась. — Счастливого пути, — поклонившись, Коё покинула покои Дазая.
Лишь уже находясь в карете, наконец-то в пути домой, и это чувствовалось, как истинное благословение, Дазай раскрыл адресованное ему письмо.
«Привет, Дазай.
Прости меня.
Я надеюсь, что ты сможешь приехать на мою коронацию. Я был бы очень рад тебя видеть.
Хорошей дороги.
С уважением,
Е.К.В. Накахара Чуя»
Поджав губы, Дазай изучал написанные строки, а затем на его лице расцвела кроткая улыбка.
***
Было бы неловко, наверное, если бы Дазай сейчас замурлыкал, ведь он ещё ни разу после проявления вторичного пола не мурлыкал. Но было чертовски приятно, как знакомые пальцы перебирали его темные локоны, и кончики пальцев невесомо касались кожи его головы.
— Мммм, привет.
Дазай, зажмурившись, зевнул, затем стараясь открыть глаза после чудесного, длительного и сладкого сна.
Акико сидела подле него, ласково играясь с его волосами, и она всегда, с самого детства, будила младшего брата именно так.
— Привет.
Дазай наконец «собрал» себя с кровати и пересел к её изголовью, опираясь спиной на многочисленные подушки. И только сейчас он был готов одарить кузину своим сонным взглядом.
Как Дазай и предположил по тону голоса, Акико была взволнована, а теперь это волнение ясно читалось и во взгляде её аметистовых глаз.
— Бинты, Дазай. В чём дело? Что с тобой приключилось?
Сонливость принца начала улетучиваться, когда он машинально прикоснулся пальцами к слоям марли на своей шее.
— Ну, как тебе сказать, это результат одного инцидента.
Акико одарила парня вопросительным взглядом.
— Это был альфа, да?
Теперь начала зудеть уже заживающая рана на его запястье, и Дазай постарался просунуть палец под бинтами, чтобы немного унять дискомфорт. Молчание затянулось, и Акико вздохнула.
— Все думали, что ты останешься там.
— Но ты так не думала. Ведь так.
— Да почему же? Накахара Чуя воспитан, красив, образован, галантен. Все говорят о нём как о лучшем из людей, ну или из женихов.
— Охх, да, — скрестив руки на груди, Дазай закатил глаза, — да, Чуя вроде как умён, раз он понял меня, когда я сказал ему, что никогда не соглашусь на брак по расчету.
— Ты… что? Он… что…? Он уже сделал тебе предложение?!
— Хммммм, дай подумать. Самого вопроса не было. Но Чуя сказал, что… а знаешь, неважно. Я здесь, верно? Вот и всё.
— Каким бы ни был твой выбор, — девушка вновь невольно опустилась взглядом на бинты, украшающие шею принца, — я буду на твоей стороне.
— Акико.
— М?
— Ты моя самая любимая альфа.
Звонкий, словно колокольчики, и искренний смех девушки заполнил просторную спальню Дазая. И тот не мог не улыбнуться в ответ.
— Небось, тоже самое ты говоришь и Оде. Кстати, он с нетерпением ждёт вашей встречи.
— Да… знаю… но моя кроватка, она такая, не отпускает меня… — Дазай невинно надул нижнюю губу, и Акико, честно признаться, после всего не могла его судить.
До коронации Чуи оставалось чуть больше месяца.
