Dreams and other Deceptions

Было уже начало одиннадцатого, когда Гермиона выскользнула в исчезающую дверь, оставив короткий поцелуй на губах Драко и скомкано попрощавшись. Проснувшись, она обнаружила, что пропустила утреннее занятие по Зельеварению, поэтому помчалась по коридорам, едва не сбив с ног группу четверокурсников, слишком быстро свернув за угол. И только оказавшись в душе и вдыхая знакомый запах геля, окружавший ее под паром, до нее дошло - она так торопилась уйти, что не подумала о том, как ее резкий уход мог воспринять Драко. Конечно, она обещала вернуться сегодня вечером. Но поговорить, а не снова проводить время вместе или обнимать его. Ее поступок мог показаться сожалением, чувством вины или еще какой-нибудь нелепой эмоцией, которую она не хотела произносить вслух. На деле же она чувствовала совершенно противоположное. Все ее тело гудело, и все казалось правильным. Ее разум был ясен как никогда, кожа сияла, чего ей не хватало уже несколько месяцев, а в походке появилась прежняя пружинистость. Простая истина заключалась в том, что она была счастлива. Раньше счастье было чем-то второстепенным, чем-то менее важным по сравнению с остальными приоритетами в ее жизни. Тем, на что она могла надеяться, но не откровенно ждать. Бонусом. Возможно, приятным сюрпризом. Но никак не тем, на что она научилась рассчитывать. Быстро высушив волосы и тело палочкой и нанеся на вьющиеся локоны разглаживающий тоник, она не могла отделаться от мысли, что, возможно, она все испортила, сбежав из Выручай-комнаты этим утром. Она даже ничего ему не объяснила, а ведь знала, что его доверие и так было хрупким. К одиннадцати тридцати Гермиона надела простую юбку и джемпер, отказавшись от галстука. И когда пришло время отправляться в столовую, ее ботинки уже были зашнурованы. Еще раз проверив в зеркале, скрыты ли ее новые засосы чарами гламура, она взяла сумку и вышла через портретное отверстие. Зал гудел от разговоров, и Гермиона поняла, что каким-то образом пришла в самое оживленное время перерыва на ланч. Она предвкушала неизбежное, боялась его, но реальность оказалась хуже, чем она ожидала. Как только Гермиона вошла в Большой Зал, из-за гриффиндорского стола всколыхнулась копна длинных, рыжих волос, а карие глаза будто пронзили ее насквозь. Джинни ждала ее. Она знает. Ведь вчера вечером Гермиона не вернулась домой. И сегодня утром тоже. И она не выглядела ни уставшей, ни грустной, ни какой-либо другой из тех состояний, которые могли бы указать лучшей подруге на то, что она снова заснула в коридоре и мучилась от жутких кошмаров. Вместо этого карие глаза расширились в ответ на ее скованную ухмылку, прожигая дыру прямо в черепе, как будто она могла получить место в первом ряду при просмотре воспоминаний Гермионы. Рон и Гарри смотрели на Джинни так, словно у нее прямо перед ними выросла вторая голова, и в конце концов перевели взгляд на Гермиону, вошедшую в столовую. К тому времени как Гермиона заняла место рядом с Гарри, все трое уже откровенно пялились на нее. Выражение лица Джинни представляло собой странное сочетание яростного гнева и восторженного предвкушения. Гарри выглядел растерянным и слегка обеспокоенным, но, тем не менее, счастливым от того, что увидел ее. Рон же смотрел на нее, казалось, только потому, что смотрят Джинни и Гарри, и в его глазах не было ни единой мысли. Она не встретилась взглядом ни с одним из них, потянувшись за кексом и не отрывая взгляда от стола перед ними. - Доброе утро, - мягко и как можно бесстрастнее сказала она, откусывая кусочек черничного кекса. - Ну да, у тебя определенно было хорошее утро, верно, Гермиона? - Джинни сказала это обвиняющим тоном, но словно сдерживая смех. Она чувствовала на себе ее пристальный взгляд, горящий и карающий. Посмотрев через стол на свою лучшую подругу, Гермиона попыталась скрыть улыбку, которая хотела расползтись по ее лицу, но румянец, проступивший на ее щеках, подтвердил то, что рыжая и так подозревала. - Да, довольно... Приятное. При этих словах Гермионе показалось, что глаза девушки вот-вот выскочат из глазниц. И она тут же пожалела, что раздула и без того подозрительное пламя, пылающее в груди лучшей подруги. Боги, как же она не хотела этого противостояния сегодня. - Да, не сомневаюсь, - фыркнул Рон, запихивая в рот большой кусок тушеной говядины. Обе девушки медленно повернули к нему головы. Рон ни за что, абсолютно точно не мог догадываться об этом. Но почему он сказал это именно так? Как будто ему был известен контекст. Они с Джинни удивленно уставились на него, ожидая объяснений. Рон посмотрел на них обеих и проглотил пищу, прежде чем заговорить. - У меня тоже было бы хорошее утро, если бы я выспался и пропустил Зельеварение. Ненавижу этот чертов класс... Хожу только потому, что этот придурок заставляет меня, - сказал он, резко кивнув в сторону Гарри. Гермиону захлестнуло облегчение, и она повернулась к Гарри, который все еще недоверчиво изучал ее. Он знал ее слишком хорошо, чтобы думать, что она пропустила урок просто потому, что хотела отоспаться. К счастью, он был не из тех, кто лезет не в свое дело. По крайней мере, не публично. - Оу, да. Я просто не могла уснуть прошлой ночью. Нужно было немного времени, чтобы наверстать упущенное, - ответила она, отворачиваясь от взгляда взъерошенного парня и продолжая есть свой кекс. Она надеялась, что на этом разговор закончится, но, конечно, Джинни была просто обязана вмешаться и еще немного подокапываться, чтобы убедиться, что подруге по-прежнему не по себе. - На самом деле, я думаю, Гермиона выглядит более отдохнувшей, чем я видела ее за последние несколько недель. Тебе не кажется, что она просто сияет, Гарри? Если бы взглядом можно было убить, рыжая упала бы замертво. Однако вместо того, чтобы испуганно замолчать, убийственный взгляд Гермионы вызвал лишь ухмылку и фырканье напротив. Гарри неловко поерзал, хмыкнул и взял кусок хлеба со своей тарелки. - Э-э, да, наверное. Как скажешь, Джин. Спасибо гребаному Мерлину, что Гарри был Гарри. Никогда еще она не была так благодарна за выбор лучшего друга. Остаток обеда прошел в относительном спокойствии, если не считать пристальных взглядов Джинни с каждым проглоченным кусочком пищи. Драко тоже был в зале. Он сидел на своем обычном месте за столом Слизерина и медленно ел, часто поднимая глаза на гриффиндорский стол. Гермиона не была уверена, кажется ли ей, или между ними действительно вспыхивают искры каждый раз, когда они встречаются взглядами, но когда он смотрел на нее, она чувствовала, как у нее что-то замирает в груди. Не было никаких признаков растерянности, грусти или каких-либо других эмоций, которые заставили бы ее поверить, что он решил, будто она сбежала от него этим утром. Вместо этого она увидела намек на ухмылку, когда он поймал ее взгляд, и смеющихся Блейза и Тео, когда они сказали что-то, что заставило блондина нахмуриться и каждого пихнуть в ребра. Она подумала, что, возможно, его друзья пришли к тому же выводу, что и Джинни. Гермиона не могла найти в себе силы возмутиться тому, что о них стало известно слизеринцам. И когда Пэнси изящно обернулась через ее маленькое плечо, чтобы лукаво подмигнуть ей в знак понимания, Гермиона лишь покраснела и улыбнулась в ответ вороноволосой девушке. Это не казалось чем-то особенным. Они знали. И принимали. Их преданность Драко преобладала над любыми предрассудками и мнениями по этому поводу. Он хотел быть с ней, и они согласились с этим. Вот так просто. Гермиона внутренне содрогнулась, сравнив их поведение и предполагаемую реакцию своих друзей. Если бы об их с Драко отношениях стало известно кому-то, кроме Джинни, это могло бы уничтожить их взаимоотношения. Для большинства гриффиндорцев борьба между добром и злом была так же очевидна, как черное и белое. Если бы Гермиона рассказала им, они бы обрисовали ситуацию в самых мрачных красках, не оставив возможности что-либо объяснить. Они сочли бы, что она предала их и выбрала сторону - не ту. Поэтому вряд ли можно было надеяться на то, что кто-то, кроме Джинни, выслушает ее. И так или иначе с этим придется разбираться позже. Она всегда все рассказывала своим друзьям, даже самые темные и грязные подробности. Но сейчас? Слишком многое было поставлено на карту. Для всех них. Она никогда бы не приняла Метку и не пошла против Ордена. Такое даже представить казалось невозможным. Но она выбрала Драко, несмотря ни на что. Ее чувства и привязанность к нему сделали ее безрассудной, обузой и пешкой в грандиозной шахматной партии, где они вместе стояли на пороге войны. Она не сомневалась, что все, с чем они столкнулись, через что уже прошли, было им совершенно не по годам. Это были взрослые проблемы, с которыми должны справляться только взрослые ведьмы и волшебники с полностью сформированными разумом и магическими способностями. Но их взросление, особенно гриффиндорской троицы, заставило забыть о беззаботности. Временами все это казалось нереальным. Как будто понарошку. Она не должна была выбирать сторону или пересекать границы ради человека, с которым хотела быть вместе. Эти линии вообще не должны были быть высечены на земле у их ног. И она никак не должна была испытывать настолько глубокие чувства, которые заставляли ее рисковать всем. Чувства, подобные тем, что она испытывала к Драко, вообще не должны были существовать в семнадцать лет - настолько сильные, настолько всеобъемлющие, что она готова на все, лишь бы в конце концов оказаться на одной стороне с ним. На что угодно, лишь бы не предать своих друзей. Нет, ее семью. Все, что она могла предложить в качестве ставки, в качестве залога, кроме этого, - а ее жизнь звучала вполне реально - она с радостью отдала бы, чтобы он в конце концов остался жив. Но, по правде говоря, она знала, что не должна была быть готова отдать все это так быстро. Они выросли слишком быстро, в слишком тяжелых условиях. Было ли это справедливо? Нет. Но такова была реальность. Ее реальность. Поэтому она сдалась, позволив себе чувствовать. Если они выживут, то она со всем справится. Боги, как же она хотела этого "если". К тому времени, когда они сидели на Защите от темных искусств, все мысли, кроме близости между ней и Драко, ушли на задворки сознания. Она могла поклясться, что в кабинете стоял гул. Казалось, что заданное Снейпом эссе не вызывает вопросов, но Рон жаловался на него всю дорогу до общей гостиной. Отчаянно желая отвлечься от ненужных мыслей, Гермиона схватила перо и свежий рулон пергамента и отошла в незанятый уголок поближе к камину, решив заняться эссе. В общей гостиной было удивительно людно, и ученики распределились на небольшие группки. Невилл поливал странное шевелящееся растение у окна и болтал с пришедшей в гости Луной Лавгуд. Лаванда слишком оживленно хихикала над одной из шуток Рона в противоположном углу, а тот выглядел немного неловко, с легким ужасом поглядывая на Гермиону. Через некоторое время в гостиную вошла Джинни, вернувшись с Чар немного раньше, чем ожидала Гермиона. Рыжеволосая девушка тут же нашла взглядом подругу и с победной улыбкой направилась к ней, и когда Гермиона внутренне содрогнулась и приготовилась к худшему, на свободное место рядом с ней опустился Гарри, отнимая у Джин возможность личного допроса. Гермиона ухмыльнулась такой удаче и вернула внимание к недавно заданному эссе, чем вызвала негодование Гарри, ведь она уже принялась писать его, в то время как он только жаловался на требования к объему. По правде говоря, она и так приступила бы к нему заранее, но сейчас у нее были вполне определенные планы на вечер, которые должны были занять большую часть времени, которое она обычно тратила на учебу. Ей нужно было использовать каждую свободную минуту. Не обращая внимания на явное раздражение своей лучшей подруги, которая теперь нехотя подпирала стену, заняв себя чтением учебника, друзья чудесно провели время, болтая и работая над заданиями вместе. К тому времени, когда часы пробили пять, Гермиона закончила эссе, и ей уже начало казаться, что она стала невольной участницей свидания Гарри и Джинни, пока он помогал ей с чарами. Извинившись и получив от Джинни раздраженный взгляд, Гермиона оставила их вдвоем и направилась на шестой этаж. Стоя в коридоре, Гермиона ждала, когда Драко выйдет из-за угла, но неожиданно услышала позади себя звуки движущегося камня. Повернувшись на шум, она увидела, как материализуются зачарованные двери. Она была удивлена, когда с другой стороны двери показался высокий, светловолосый слизеринец с самодовольной улыбкой на лице от того, что застал ее врасплох. - Ты сказал в пять, Малфой. Я пришла бы раньше, если бы знала, что ты уже будешь здесь, - проворчала Гермиона, направляясь к нему. - Я должен был наверстать упущенное время, ведь единственное, чем я был занят, - это ты, - сказал он с ухмылкой, когда она возмущенно стукнула его по груди. - Что ж, это маленькое замечание гарантирует, что сегодня тобой заниматься никто не будет, - ответила она, снова входя в странную, большую комнату. Он усмехнулся ей в ухо, обхватив руками талию и прижимая к себе. - Это мы еще посмотрим, - низко сказал он и поцеловал ее в шею, вызвав у Гермионы волну жара внизу живота. Его большой палец вычерчивал круги на животе, где он держал ее, а язык прильнул к коже на стыке ее горла и плеча, посылая ее мысли в опасном направлении. - Драко, нам нужно поговорить, - сказала она, сжав его руки, а затем отстранилась и повернулась к нему лицом, понимая, что либо сейчас, либо никогда. Она слишком легко отвлекалась, а разговор должен был состояться. На его лице появилось озабоченное выражение, брови сдвинулись к переносице, а губы сжались в тонкую линию. Он смотрел на нее так, словно ждал, что она его вот-вот отвергнет. Гермиона напомнила себе, что для него нелегко было быть уязвимым, и ей придется действовать осторожно. Протянув руку, чтобы мягко погладить его по щеке, она улыбнулась ему, пытаясь успокоить, и убрала все нотки раздражения в своем голосе, прежде чем заговорить. - Я просто хотела сказать, что у меня еще есть вопросы. - Давай поговорим позже, Грейнджер, - сказал он, потянувшись к ее лицу, чтобы прижаться к губам. Подарив ему мгновение нежной близости, она снова отстранилась, и встретилась с его возмущенным выражением лица из-за того, что остановила его второй раз за вечер. - Если ты хочешь получить от меня еще что-то подобное сегодня вечером, то просто ответь на мои вопросы. Ты достаточно хорошо меня знаешь, чтобы понимать, что я так просто не отступлюсь, даже спустя два вечера. - Ты ужасно раздражающая ведьма, - проворчал он, отстранившись от ее лица и нежно поцеловав в нос. - Хм, это правда. Но я - твоя ужасно раздражающая ведьма, так что тебе некого винить, кроме себя, - ответила она, сделав шаг назад. Одна из тех редких и прекрасных мягких улыбок, которые не переставали заставлять Гермиону таять, озарила его лицо. - Да, пожалуй, я возьму за это ответственность. Ладно, давай закончим с этим, и я смогу сделать с тобой все те грязные вещи, о которых мечтал весь день. Не зная, с чего начать, и стараясь не обращать внимание на румянец от его слов, Гермиона развернулась и медленно направилась вглубь помещения. Комната была невероятно огромной, и сосредоточиться на каком-нибудь сундуке или запасной метле среди огромного количества беспорядка было сложно. Прекратив попытки выцепить отдельные объекты и устремив взгляд на все помещение в целом, Гермиона решила последовать своему чутью и задать вопрос так, словно уже знала ответ. - Так, ты покажешь мне? Она услышала, как его дыхание на секунду замерло, и представила, как его лицо приобрело то нечитаемое выражение, которое всегда у него появлялось, когда он не хотел раскрывать все свои карты. Эта идеальная, безразличная, жестоко-прекрасная маска. - Покажу что, Грейнджер? - прозвучало у нее за спиной. Черт. Очевидно, он не собирался просто так сдаваться. Ей придется сыграть эту партию лучше. - Драко, я точно знаю, что он здесь, - сказала она, стараясь, чтобы ее голос звучал бесстрастно. - Блять, - только и ответил он, сжав кулаки до побелевших костяшек. - Покажи мне, - попросила она, повернувшись к нему лицом и заметив у него сомнение во взгляде, - Все в порядке, - мягко добавила она, протягивая ему руку. После долгого момента нерешительности она увидела, как он сдался, находя в ее чертах уверенность и принятие. Наконец он взял ее за руку и направился влево, утягивая Гермиону за собой. Они шли молча, пробираясь между удивительно большими стопками того, что она могла охарактеризовать только как "хлам". Он крепко держал ее за руку, и, хотя она не знала, чего ожидать и что именно произойдет, когда они доберутся до места, Гермиона была уверена, что, пока он честен, с ней все будет хорошо. У них все будет хорошо. Когда он остановился на небольшом пустыре, она сразу же узнала это место. Единственный сон, его воспоминание, которое она не могла осмыслить, обрело смысл. Огромное, черное нечто странной формы оказалось выше, чем было в том видении. Из-за него волшебник, стоявший рядом, казался совсем маленьким, так как его тень нависала над ним. Драко направился к предмету, не глядя на нее - очевидно, не желая видеть ее реакцию. Что бы это ни было, оно заставляло его чувствовать себя уязвимым. От него исходили волны беспокойства, которые прилипали к телу Гермионы, как влажная духота летом. Сжав его руку, она подошла ближе к черной, лакированной вещи и нерешительно провела пальцем по особенно глубокой на вид царапине на двери. Она хотела, чтобы он знал: если для него эта вещь имеет огромное значение, то для нее это просто еще один предмет, загромождающий комнату. Ничто не могло изменить этого и ничто не могло быть важнее, верно? Предмет был каким-то знакомым, но она никак не могла вспомнить, откуда. А когда ее пальцы задержались на поверхности шкафа, по коже пробежала волна вибрации. Это не обычный шкаф. Здесь была магия. И это было не то теплое покалывание, которое она знала как свои пять пальцев. Нет. Она была другой. Почти темной. Ее собственная магия, казалось, отпрянула и зашипела при соприкосновении. Но, возможно, ей показалось из-за напряженного поведения Драко. Убрав руку со шкафа, она повернулась и увидела, что он наблюдает за ней. Он выглядел готовым сбежать в любую минуту, поэтому она медленно шагнула к нему. После еще одного долгого момента молчания он перестал смотреть на нее так, словно она приставила палочку к его горлу, и пробежался глазами по тому месту, где только что была ее рука. - Как много ты знаешь? Гермиона вздохнула и повернулась к нему лицом. - Только то, что он здесь, и что ты приходил сюда из-за него. По какой-то непонятной причине его лицо будто расслабилось. Шумно выдохнув, он снова посмотрел на шкаф и, казалось, задумался. Когда он продолжил молчать, а его брови нахмурились, Гермиона снова сжала его руку, чтобы вернуть его внимание. - Ты можешь рассказать мне, Драко. Это ничего не изменит, правда. - Изменит, Гермиона. Это совсем другое. - Я не знаю, что может быть хуже - или важнее, я полагаю - чем то, что у тебя есть Метка. Если это не изменило мои чувства, то я не знаю, что могло бы. Он холодно посмотрел на нее, и впервые она действительно увидела это. Как на его лице появилась маска, как он воздвиг стены и полностью закрылся так же легко, как щелкнуть выключателем. - Не поступай так со мной, - тут же взмолилась она. Ответа не последовало. Только пустота во взгляде, и его рука, неподвижная и вялая. - Ты используешь окклюменцию, - прошептала она, внезапный комок в горле не позволил ей говорить громче. На секунду в его глазах мелькнул проблеск, но он остался неподвижным и холодным. Окаменевшим и чужим рядом с ней. - Драко... Еще один проблеск. - Любимый... Бесконечный момент узнавания, прежде чем свет снова погас. - Вернись ко мне. Ты в безопасности - я в безопасности. Я не убегу. Не оставлю тебя наедине с тем, что бы это ни было. Быстро моргнув, она увидела, что он сразу же вернулся. Драко снова выглядел ошеломленным и ранимым, его рука цеплялась за ее ладонь, словно она была якорем, возвращающим его к реальности. - Прости.. Мне так жаль, Гермиона. Со мной такое иногда случается, и я не знаю, почему, - его голос надломился, и в нем отчетливо читался страх, что было совершенно ему несвойственно. Гермиона взяла лицо Драко в свои руки и, поймав его взгляд, успокаивающе провела пальцами по вискам. Его глаза снова были живыми, хоть и немного растерянными. - Наверное, это защитный механизм. Из-за того, как тебя учили, когда ты сталкиваешься с чем-то, что тебя травмирует, иногда твой разум просто... Отключается. Как по рефлексу. Он кивнул, потянувшись к ее рукам, и легким касанием скользнул к локтям. - Я был в таком состоянии около месяца прошлой осенью. Я вообще не выходил из него. Только когда видел тебя такой, как сейчас, - разбитой, уставшей и слабой, - я снова обретал ясность. И даже тогда она ускользала, прежде чем я успевал за нее ухватиться. А потом у меня случались эти... Эти срывы, когда я не мог больше держать это в себе, и все сразу выливалось наружу. - Как в комнате с раковинами, - подтвердила она с пониманием, голос был едва ли громче шепота, когда она собирала воедино очередные детали пазла. - Та магглорожденная с Рейвенкло, которую убил василиск, очень хороший слушатель, если дать ей шанс, - сказал он, пожав плечами. - Плакса Миртл? - в ее голосе прозвучало удивление, - Не ожидала. - Похоже, ты не все обо мне знаешь, Грейнджер. Она пожала плечами, неловко опустив глаза. Гермиона слегка пригладила свои волосы, прежде чем снова взглянула на него. - Я вообще почти ничего не знаю, особенно о тебе. - Больше, чем большинство, - с намеком на улыбку сказал он. - Этого никогда не будет достаточно, пока я не узнаю все, что нужно. Пока не узнаю тебя лучше, чем себя. - Полагаю, это означает, что у тебя есть около сотни вопросов ко мне. Об этом, - сказал он, жестом указывая на громоздкий шкаф, - и немного обо всем остальном. Слабо рассмеявшись, она убрала руки с его лица и нашла ладонями его пальцы, переплетая их, пока решала, что сказать дальше. Часть ее хотела сразу же начать разговор, но другая считала, что это бесчувственно. Уже одного того, что она просто стояла рядом со странным шкафом, было достаточно, чтобы вызвать рефлекторную окклюменцию, а что сделают ее расспросы? - Как я могу добиться от тебя ответов, не предлагая ничего взамен? - спросила она, нахмурившись. - Сделав это интересным. Как насчет игры, Грейнджер? - Игры? - ошарашенно спросила она, когда его серьезное выражение лица перебила небольшая ухмылка. - За каждый вопрос, на который я отвечу, ты будешь снимать один предмет одежды со своего прекрасного тела. Ее брови взлетели вверх. Это была интересная идея, которая могла бы занять его разум, чтобы не срабатывали защитные механизмы. И у него также будет стимул отвечать. Но это означало, что у нее всего шесть вопросов, включая ботинки и колготки. - Я вижу, как ты все просчитываешь, и уверяю, что ты получишь прямую выгоду от своего участия, - его ухмылка стала почти угрожающей. Если бы его руки не держали ее, она бы точно стукнула его. Но вместо этого Гермиона рассмеялась. - Ладно, Малфой, ты победил. Условия таковы: за каждый ответ на вопрос я буду выбирать предмет одежды, который сниму. - Договорились. Ответ был слишком быстрым. Ему явно не терпелось раздеть ее. Закатив глаза, она быстро выстроила в мыслях порядок вопросов. - Что ты собираешься с ним делать? - спросила она, указывая на черный, лакированный шкаф. - Чинить. Вполне ожидаемый ответ, но Гермиона решила использовать этот вопрос в качестве разогрева. Нагнувшись, она быстро развязала шнурки на ботинках, а затем стянула их и отбросила в сторону. Они с грохотом рухнули на пол. - С какой целью? - Потому что он сломан, - ухмыльнулся он. Ей захотелось его убить. - Драко... Мы оба знаем, что это не считается. Я ничего не сниму за такой ответ, - раздраженно простонала она, переместив вес на одно бедро и скрестив руки на груди. - Это единственный ответ, который ты получишь на этот вопрос, Грейнджер. Я не скажу тебе большего. Окончательный ответ - потому что он сломан, - его голос звучал твердо и решительно, и Гермиона знала, что не сможет на него надавить, - Будем считать, что это ничья. Недолго думая, она перешла к следующему вопросу. - Почему ты тоже принимаешь зелье сна без сновидений? Казалось, он на мгновение задумался над ответом, прежде чем заговорить. - Мне тоже снятся кошмары. В основном о нем. О том, как тетя Белла мучает меня. Иногда и о тебе. О том, как ты страдаешь или тебя отнимают у меня. - Драко... - тихо сказала она. Она хотела прикоснуться к нему, прервать дурацкую игру и утешить его, но он лишь небрежно посмотрел на ее протянутые руки и покачал головой. - Раздевайся, Грейнджер. Я ответил. С усилием вздохнув, Гермиона взялась за колготки, стараясь стянуть их с бедер, не оставив зацепок на тонкой ткани. Поочередно стянув их, его глазам предстали ее голые ноги. - Твои друзья знают обо всем? О нас? - Это два вопроса, - сказал он, приподняв бровь. - Не совсем, - парировала она, - Ты хочешь, чтобы я была голой или нет? Фыркнув, он сдержал смех и будто бы, наконец, полностью расслабился. - Да, они знают почти все. О Метке, о том, что я делаю со шкафом и почему, и о нас тоже. Она раздраженно скрестила руки на груди. - Почему они знают все подробности о том, что ты делаешь, а я нет? Разве это справедливо? - Это считается еще двумя твоими вопросами, или я могу закончить ответ? - в его тоне проскользнул намек на раздражение. Она вздохнула и попросила его продолжить. Придурок. - Грейнджер, трудно говорить о том, что справедливо, когда ты сама могла бы легко увидеть каждое мое воспоминание, - проворчал он. - Могла бы - ключевое слово. Но нет, Драко. Я хочу, чтобы ты сам мне все рассказал. Мне не очень нравится нарушать твои личные границы, если в этом нет необходимости. - Они не знают ни о тете Белле, ни об окклюменции, ни о ее... Методах обучения, - его передернуло, - И они не знают о Темном Лорде, живущем в поместье, и его угрозах в адрес моей матери и меня. У нее сразу же возникло желание выразить сочувствие и поддержку, обнять его и хоть как-то укрыть от этих невозможных обстоятельств. Но она знала, что сейчас он хочет от нее совсем другого. Драко был слишком сосредоточен на задаче, которая, конечно же, заключалась в том, чтобы раздеть ее. Гермиона тщательно обдумала информацию и аргументы. Она полагала, что вполне удовлетворительно, что она знает что-то, чего не знают они, и наоборот. Игра была равной, хотя и с небольшим перевесом в ее пользу. Но перед ней стояла еще одна вполне реальная дилемма: что снимать дальше - джемпер или юбку? Она хотела приберечь самый откровенный и сексуальный предмет одежды напоследок. Последний вопрос должен того стоить. Внезапно она вспомнила о лазейке. Формально это не нарушает правил, но он точно не обрадуется. Ей пришлось действовать осторожно, поскольку Драко продолжал напряженно следить за каждым ее движением. Осторожно просунув руки под юбку, стараясь не показать ему ничего лишнего, она запустила большие пальцы под пояс нижнего белья. Стянув их и снова встав, она взялась за резинку и, натянув черную ткань, как рогатку, бросила белье в его сторону. Трусики бесшумно приземлились у его ног. Наклонившись, чтобы поднять их, Драко игриво посмотрел на нее, а затем убрал в карман пиджака. - Интересное решение, милая. Тебе повезло, что я сегодня в терпеливом настроении. - Не думай, что они останутся у тебя. Они нужны мне, - сказала она, сверкнув глазами. На его лице появилась зловещая ухмылка, когда он похлопал по карману. - Мне больше нравится идея, что ты будешь ходить без трусиков. Так что, пожалуй, я оставлю их себе. Гермиона позволила ему это заблуждение. Так или иначе, она все равно вернет их перед уходом. - Прошлым летом ты подозревал, что тебе придется принять Метку. Почему ты не попытался сбежать, а вернулся домой? - У меня не было выбора, Грейнджер. Это было неизбежно. Он бы нашел меня и оставил Метку, независимо от того, добровольно или нет. Темный Лорд был в моем доме, он был буквально везде. И мой отец, и тетя Белла сказали ему, что я буду полезен, что я верен, что я идеальный наследник Малфой-Блэков, который будет достойным представителем семьи. Если бы я начал противиться... - голос прервался, и воздух потяжелел от невысказанных слов. - Он бы убил тебя, - закончила за него Гермиона, - И твою мать. Возможно, твоего отца и всех остальных, кого ты любил. В том числе и меня, если бы ему в руки попали твои незащищенные воспоминания. - Это тоже вопрос? - тихо спросил он. - Не знаю... Разве? Долгая пауза. - Нет, - внезапно сказал он, - Не думаю. Вот и все. Никакого выбора. Жизнь или смерть. Наследник, наследство, ответ на незаданный вопрос, предположение. Инструмент, фишка, шахматная фигура. Такая же, как Гарри. Как и она. Неловко потянувшись за спину и просунув руки под толстый свитер, Гермиона беззвучно нащупала застежку бюстгальтера и легко расстегнула его. Снять его было сложновато, но все же она справилась, не желая пока полностью обнажаться и нагнетать напряжение. Не то чтобы она беспокоилась о том, что останется обнаженной перед ним. Нет, не после прошлой ночи... И сегодняшнего утра. Но все же. Этот предмет белья она просто бросила к своим ногам, слегка отодвинув в сторону. Он посмотрел на черное кружево бюстгальтера, а затем снова сосредоточился на очертаниях ее груди на фоне густой, слегка колючей шерсти. Она могла бы поклясться, что он покраснел, но это просто не могло быть правдой. - Ну вот, мы и добрались до цели. Если только у тебя нет других сюрпризов под одеждой, о которых я не знаю. Ухмыльнувшись, она покачала головой. - Тогда следующий вопрос, пожалуйста, - сказал он с ухмылкой. - Ты использовал непростительные? - вопрос сорвался с ее губ прежде, чем она успела придумать, как его задать, чтобы он не прозвучал так резко. - Да, - ответ был мгновенным, его глаза смотрели на нее, не мигая. Она так и знала. На самом деле это был предваряющий вопрос к ее последнему. Толстый серый свитер был быстро стянут через голову, и холодный воздух сразу же мазнул по ее груди. Она чувствовала его взгляд, ее соски затвердели от пьянящего сочетания холода и его пристального внимания. По груди пополз жаркий румянец. Казалось, он почти потерял представление о том, где находится и что делает, в оцепенении уставившись на ее грудь. Внимание было приятным, но когда она коротко кашлянула, то рассмеялась, заметив, как его глаза вернулись к ее - почти комично, как у маленького ребенка, которого поймали за руку с банкой печенья. - Поторопись с последним вопросом, чтобы я мог скорее коснуться этой великолепной груди, - сказал он хриплым голосом, глядя на нее горящими глазами. Она не обратила внимания на то, как от его слов у нее потеплело внизу живота, и приготовилась задать вопрос. - Ты использовал Империус на Кэти Белл по той же причине, по которой принял Метку? - Да. Это был переломный момент. Молния на ее юбке легко расстегнулась, и ткань изящно упала на пол. Он немного задержал на ней взгляд, сканируя ее тело. На мгновение Гермиона задумалась, почему она каждый раз нервничала, а его взгляд всегда заставлял ее чувствовать себя исключительно желанной и ценной. Разве она не должна была чувствовать себя неуверенно? Хотеть прикрыться, скрыть от него все недостатки? Вопреки всему, это было не так. Она не чувствовала ничего подобного. - Ты чертовски красива, Гермиона, - вздохнул он, - Самое прекрасное, что я когда-либо видел. Тишина была комфортной. Единственным звуком в пространстве между ними было их дыхание. Она позволила ему проследить взглядом изгибы ее бедер, сужение талии и форму груди. Уязвимая и не знающая страха, знакомая с каждым его демоном и решившая в ответ показать ему своих. Она сама подошла к нему, потянувшись к пиджаку, чтобы стянуть его с плеч. Пришло время сравнять счет их игры. Драко стоял и смотрел, как она расстегивает пуговицы на черной рубашке, каждая из которых открывала новый участок бледной кожи. Закончив с пуговицами, Гермиона осыпала поцелуями его грудь, одновременно стягивая ткань с его рук. Понимание, что он внимательно наблюдает за тем, как она его раздевает, придавало сил и делало ее смелее. Теперь, когда с верхней частью было покончено, она перешла к поясу и расстегнула ремень, как и прошлой ночью. Она была благодарна, что ее пальцы не дрожали. Расстегнув молнию и пуговицу на брюках, она не теряла ни минуты, сразу запустив пальцы в боксеры и взяв в руку его твердый член. И только когда она начала медленно водить по нему, то решилась, наконец, взглянуть ему в глаза. Этого простого движения оказалось достаточно, чтобы он испустил неровный выдох, а губы внезапно впились в ее. Они так и стояли, ее рука двигалась вверх-вниз, его язык исследовал и пробовал на вкус ее рот. Желание, густое и тяжелое, снова взяло верх, когда Гермиона прижалась к мужчине перед собой, отвечая с той же страстью на поцелуй. Она запустила руку в его волосы, слегка потянув за пряди, а затем стала успокаивающе поглаживать кожу головы, снова и снова все действия по кругу. Его руки - одна в ее кудрях, другая на груди - оттягивали и сминали. Давление на сосок и удовольствие от этого заставляли ее хныкать ему в рот. Она чувствовала, как его уже твердый член упирается в ее ладонь, как поцелуи становятся все напористее и жестче, а в некоторые моменты он с энтузиазмом покусывает и оттягивает ее нижнюю губу. Она чувствовала влагу на его головке, сигнализирующую о его возбуждении, и была более чем счастлива сжимать его в своей руке. Но толкнувшись пару раз в ее ладонь, Драко неожиданно разорвал поцелуй. - Повернись и положи руки на шкаф. Это был приказ, которому она с радостью подчинилась. Она сделала то, что ей было велено, и уперлась руками в дверцу ветхого предмета. Его ладонь легла ей на спину и оказалась между лопаток, надавив и наклонив под углом к лакированной поверхности. В тот же миг он вплотную прижался к ней и наклонился к уху. - Я собираюсь трахнуть тебя прямо здесь, хорошо, принцесса? Кивнув головой и застонав, она почувствовала, как каждое нервное окончание замерло в ожидании и предвкушении, и все ее тело горело, несмотря на прохладу окружающей комнаты. Драко скользнул между ее бедер, несколько раз проведя членом по клитору, пока не остановился у входа. Чувствуя давление, растяжение и легкую, тянущую боль, когда он начал заполнять ее, Гермиона зажмурилась от этого нового угла проникновения. Так было... Острее. Совсем иначе, чем до этого. Войдя до конца, он остановился, чтобы она могла привыкнуть к ощущениям, с трепетом целуя нежную кожу шеи. Одна его рука скользнула на грудь, сжав пальцами сосок, пока другая крепко обхватила талию. - Такая хорошая и послушная девочка. Дай мне знать, когда будешь готова, чтобы я начал двигаться. Его слова и рука на груди помогли избавиться от дискомфорта, оставив в ней лишь одно - желание. Чистое желание его. Этого. - Я готова, Драко, пожалуйста... - простонала она, прижимаясь к нему бедрами и выгибая спину. - Я буду двигаться медленно, пока ты не привыкнешь. Я не сделаю тебе больно, - пообещал он, коснувшись языком шеи, в то время как его рука удобнее обхватила талию. Поцеловав ее между лопаток, он немного приподнялся, чтобы было удобнее двигаться. Он начал с нежных толчков, наполовину выходя из нее, а затем возвращаясь обратно, позволяя ей привыкнуть к ощущениям. Когда она начала толкаться ему навстречу, желая ощутить больше и сильнее, он охотно подчинился. Полностью выйдя из нее и тут же проникнув обратно, он повел рукой вниз по ее животу и легко нащупал клитор. Он двигал рукой в такт толчкам, посылая бесконечные электрические разряды. Теперь он двигался активнее, воодушевленный тем, как она насаживалась на него в ответ. Эти толчки были другими, они идеально сочетались с движениями по ее клитору в блаженной синхронности. И каждый из них идеально отражался от той точки внутри нее, которая заставляла ее чувствовать, будто она плавится вокруг него. - Блять, - услышала она его грубый стон. С каждым толчком Гермиона кричала все громче, ее дыхание стало прерывистым. Она выгнула спину и развела ноги шире, чтобы обеспечить ему большую глубину и доступ. Драко продолжал скользить пальцами по клитору, пока ее ноги не начали подрагивать. Когда перед глазами поплыли черные пятна, а все тело напряглось в предвкушении, она не стала сдерживать громкий стон, приближая кульминацию. Позволив ему трахать ее до беспамятства, она полностью сдалась и отдалась ему. Он еще крепче обхватил ее талию, чтобы увеличить глубину проникновения, и на его плечи легла большая часть ее веса, поскольку ноги Гермионы дрожали так, будто она пробежала марафон. - Драко... Я сейчас... Сейчас... - пыталась она выговорить сквозь стоны, но каждая волна нарастающего удовольствия лишала ее слов и связности. - Мерлин, Гермиона, пожалуйста, кончи для меня. Кончи на мой член, любимая. И ее тело взорвалось блаженством и неописуемым экстазом. Как раз в тот момент, когда ее почти отпустил оргазм, она почувствовала, как быстро он задвигал бедрами, давая понять, что тоже близок к разрядке. Отчаянно толкнувшись вглубь ее тела, он кончил, простонав в ее волосы. Прижавшись ртом к ее затылку и обхватив обеими руками за талию, он говорил какие-то восхитительные комплименты ей в волосы, которые она могла разобрать лишь частично. Их дыхание приходило в норму в такт друг другу. Выйдя из нее, он повернул Гермиону к себе, и она прильнула к его обнаженной груди. Драко потянулся к ее лицу и коснулся губ, лениво целуя с приоткрытым ртом. Еще через мгновение он опустился и поднял ее на руки, обхватив одной рукой под коленями, а другой за спину. "Как невесту" - подумала она с легкой улыбкой. Опустив голову ему на грудь, опьяненная блаженством, она просто позволила ему позаботиться о себе. Он прошел с ней на руках между огромными стопками предметов, которые она сейчас даже не пыталась анализировать, и направился к передней части комнаты. Уложив ее на их импровизированную кровать, он накинул толстое одеяло на ее обнаженное тело, и Гермиона позволила векам умиротворенно опуститься. - Отдохни пока, любимая, - прошептал он, целуя ее в лоб и прикрывая одеялом плечи. - Куда ты? - сонно спросила она, протягивая тяжелую руку в ту сторону, где он исчез. - Спи, Гермиона. Я буду рядом, когда проснешься. И она позволила себе задремать. Блаженство, окутавшее ее разум, было таким же густым, как и любое зелье. Когда она погружалась в бессознательное состояние, то была уверена, что слышала его голос. Далекий, конечно, но Гермиона была готова поклясться, что со стороны шкафа доносилось до боли знакомое заклинание. То самое, которое она слышала во сне.