Dreams and other Deceptions

Гермиона склонилась у небольшого камина в своей комнате. Пустой пузырек из-под зелья от головной боли валялся возле ее ног. Она пристально смотрела на пламя, наблюдая, как оно становится зеленым, когда она активировала камин. - Джинни Уизли, спальня девочек факультета Гриффиндор, Хогвартс. Шквал искр соединил ее с соответствующим камином, и она ждала, пока рыжие волосы и россыпь веснушек ее лучшей подруги появятся среди огня. Секунды тянулись, и примерно через минуту зеленое пламя погасло, а на смену ему в камин вернулся обычный оранжево-красный огонь. Она не ответила. - Джинни Уизли, общая гостиная Гриффиндора, Хогвартс, - произнесла она, и зеленое пламя снова заиграло в камине. Ответа не последовало. Разочарованная, Гермиона поднялась на ноги и призвала перо и пергамент. Нацарапав сообщение с просьбой к Джинни связаться с ней, как только она сможет, Гермиона пошла в совятню Святого Мунго и отправила письмо с указанием доставить немедленно. В конце концов, это были выходные. Где бы она ни была, Гермиона не отвлекала ее от занятий. Собираясь в душ, девушка пыталась придумать, чем занять себя на весь день и отвлечься от мыслей. Когда она проснулась в своей маленькой комнате, Гермиона начала ходить из угла в угол, слишком увлеченная планами и вопросами прошлых лет, чтобы наслаждаться спокойными выходными. Ее кожа буквально зудела от желания что-то сделать, попытаться раскопать больше информации о том, с чем она столкнется в следующем сне, который перенесет ее в прошлое. Чувство, бурлившее в груди, было незнакомым и требовало немедленного выхода. А два безответных звонка по камину не могли не вызвать у Гермионы недоверия к подруге. Джинни, судя по всему, была посвящена во все, что происходило с ней в этих провалах памяти. Может быть, без некоторых деталей, но все же была очень даже в курсе. Так, почему же она не предупредила ее? Если бы Джинни была на ее месте, Гермиона прибежала бы к ней, как только узнала о первом всплывшем воспоминании. Как так вышло, что Уизли была частью всего этого и при этом ничего не сделала, чтобы подготовить ее к этому? Что-то не сходилось. Джин не умела ничего скрывать от нее, особенно такие важные вещи, как эта. Гермиона понимала, что втягивает себя в жизнь Драко Малфоя, гоняясь за ответами, которые могли привести ее на опасную дорожку. И сейчас она теряла себя в этой погоне. Снова. Как в семнадцать лет. Если бы она была подготовлена, если бы знала больше, то, возможно, не впустила бы его в свою жизнь. Может быть, она смогла бы оставаться объективной, по крайней мере, в настоящем. Вместо этого она была заражена, предвзята из-за своих прошлых увлечений и растущей вовлеченности. В ее сознании границы между той девушкой из прошлого и женщиной, которой она была сейчас, размывались и граничили с неразличимостью. Прикосновения и разговоры во сне лишь глубже затягивали ее в тайный мир, который она создала вместе с Драко. Какая-то логическая часть ее сознания кричала, что надо вспомнить слова Цирилло, что надо разобраться. Внутренний голос пытался сказать ей, что если бы ее предупредили, то это могло бы отговорить ее от продолжения процесса восстановления памяти. Нерешительность и нежелание могли бы еще больше расколоть ее сознание, возможно, даже заставить ее блокировать воспоминания, отказываясь признать, что он мог быть такой большой частью ее прошлого. И все же гораздо громче звучал гневный и обиженный голос, говоривший ей, что все было бы, несомненно, лучше, и что ее предал человек, которому она доверяла больше всего на свете. Обжигающая вода в душе и то, как яростно она намыливала голову, помогли Гермионе на время избавиться от мыслей, но теперь, когда она оделась, то поймала себя на том, что хмурится, глядя в зеркало. Повернувшись на каблуках и подойдя к камину, она снова присела у огня, и в голове у нее возникла очередная идея. - Гарри Поттер, Ашвиндер-стрит, Лондон. Через секунду в центре пламени материализовались черные, взъерошенные волосы и круглые очки. - Гермиона? - он был удивлен, хотя они регулярно связывались по каминной сети, особенно в выходные дни, когда оба отдыхали. - Привет, Гарри. Я могу войти? - спросила она, заставив себя улыбнуться, - Я подумала, что мы могли бы позавтракать в кафе рядом с твоей квартирой. - Эм, да, конечно. Заходи, - в его голосе все еще проскальзывали знакомые нотки невинности, даже после войны. Поднявшись и призвав кошелек, Гермиона вошла в зеленое пламя, ощутив знакомое чувство падения в животе, когда она переносилась. Через секунду она вышла из камина и оказалась в уютной квартире Гарри и Рона. Их апартаменты находились в самом центре магического Лондона, недалеко от Министерства и Косой Аллеи. Для Гермионы это была всего лишь тридцатиминутная прогулка, так как больница Святого Мунго располагалась на внешней границе магического сообщества. Но все же девушка быстро соединила их камины после того, как они все обустроились. После семи лет, в течение которых они виделись почти каждый день, троице было некомфортно находиться на расстоянии больше вытянутой руки друг от друга. Гермиона едва не позволила Гарри уговорить ее переехать на площадь Гриммо к ним двоим сразу после финальной битвы, но в итоге отказалась. Вместо этого она, вместе с Падмой и Лавандой, решила поселиться в не самых уютных комнатах для целителей в Святом Мунго. Рон и Гарри вскоре нашли эту квартиру, так как дом на площади Гриммо, 12 все еще нуждался в ремонте, чтобы стать комфортным для постоянного проживания. Не говоря уже о том, что Гермиона больше не хотела жить в одном помещении с Кикимером. Сама мысль о том, чтобы жить с мальчиками вне гриффиндорской башни, заставляла ее чувствовать себя не в своей тарелке, особенно учитывая то, как она рассталась с Роном. Да и вообще, оставаться с ним наедине в одной комнате было как-то неловко. Он по-прежнему смотрел на нее грустными, щенячьими глазами и слишком долго обнимал при прощании, иногда проводя рукой по ее волосам, когда они отстранялись. Она боялась, что он ждет, когда она "проснется" и поймет, что тоже любит его. Теперь это казалось еще более невозможным. Он был ей как брат. - Гермиона, - сказал Гарри, порывисто обнимая ее, и знакомый запах дров и кожи окутал ее. От него пахло домом и безопасностью, и Гермиона была благодарна за то, что ей пришло в голову ворваться к нему в субботу. Одно его присутствие немного успокоило ее нервы, и предательство уже не так болело в ее груди, когда она смотрела в его спокойные, зеленые глаза. - Надеюсь, ты не против. Мне просто... Нужно было сбежать ненадолго. Гарри отступил назад, и его широкая улыбка заставила ее улыбнуться. - Конечно, нет. Я как раз думал о тебе. - Оу, да? И почему же? - спросила Гермиона, усаживаясь в маленькое зеленое кресло у камина и расслабляясь, когда Гарри опустился напротив нее. - Я как раз закончил разговаривать с Джин, когда ты позвонила. Поэтому, наверное, я так удивился, когда ты появилась в камине сразу после. Гермиона почувствовала, как улыбка сползла с ее губ, а по позвоночнику пробежала новая волна раздражения. - Значит, она действительно меня игнорирует, - сказала она отрывисто, стараясь не выдать своей обиды, но в ее словах все равно прозвучало гораздо больше горечи, чем она хотела. - О чем ты? - казалось, Гарри действительно был удивлен. - Я дважды пыталась связаться с ней сегодня утром, но она не отвечала. В итоге я отправила ей сову. Она не говорила об этом? Гарри покачал головой, проведя рукой по своим взлохмоченным волосам, как он делал, когда нервничал. - Вообще-то, мы не разговаривали со среды, - добавила она, стараясь прогнать обиду. Джинни обычно звонила ей в пятницу вечером и посылала короткие записки в течение всей недели. На этой же неделе была полнейшая тишина. Конечно, Гарри был на первом месте. Две ее лучших друга были влюблены и по-настоящему привязаны друг к другу. Гермиона подумала, что и у нее могло быть также, если бы ее связь, наиболее похожая на их, не была с прошлой версией Пожирателя Смерти, который вскоре должен был оказаться в тюрьме. "Мерлин, помоги мне." - Извини, Гермиона, я уверен, что она скоро тебе позвонит. Джин была очень занята. Быть капитаном команды во время недели отборочных - занятие не для слабонервных. Скорее всего, вы просто разминулись. - Да, я уверена, что так оно и есть, - Гермиона снова заставила себя улыбнуться, чтобы разгладить складку между его бровями. То, что он встречался с Джин, не означало, что он должен был быть втянут в их проблемы. - Я как раз собирался заварить чай. Будешь? - Гарри улыбнулся ей и жестом указал на чайник. - Да, пожалуйста, - ответила она, надеясь, что это поможет ей успокоить нервы. Она наблюдала за тем, как Гарри возится на кухне, доставая из шкафа две чашки и нагревая воду на плите, а сама чувствовала, как внутри поднимается горечь. Если до середины следующей недели от Джинни не будет никаких вестей, тогда она позволит себе немного запаниковать. А до тех пор она будет считать это нехваткой времени. - Все еще просто черный, да? - спросил Гарри, наполняя чашки одним взмахом руки. - Вообще-то, если можно, со сливками, пожалуйста. Гарри бросил на нее удивленный взгляд, отбрасывая назад черную челку, свисающую на лоб. - С каких это пор? Пожав плечами, она опустила взгляд на красно-синий, узорчатый ковер под ногами. - С этой недели. Гарри больше ничего не сказал, но добавил немного сладкой жидкости в обе чашки, левитируя их и возвращаясь обратно в кресло. - Что еще у Вас нового, мисс Грейнджер? - спросил он, глубже погружаясь в кресло и закидывая ногу на кофейный столик перед собой. Гермиона рассмеялась, потягивая чай из своей кружки, и задумалась, как много Джинни рассказала ему о том, как началась ее неделя. Она не стала писать мальчикам о вернувшихся воспоминаниях, решив пройти начало этого пути самостоятельно. - Ни за что не догадаешься, с кем я столкнулась вчера в больнице, - Гермиона опустила чашку на край столика, который был ей знаком еще с Норы. Она задумалась, не был ли он тайно похищен или подарен миссис Уизли. - С кем? - ее внимание вернулось к Гарри. - С Кэти Белл. Это на ее тетю напали на прошлой неделе в Годриковой Впадине. Она приходила навестить ее, - сказала Гермиона, наблюдая за лицом друга. Это дело было первым для Гарри в качестве настоящего аврора. Гермиона знала об этом только потому, что именно ее лучший друг привез тетю Кэти в травматологическое отделение, одетый в свою новую мантию, выданную министерством и украшенную блестящим значком аврора. Он пробыл там достаточно долго, чтобы дать ей краткий отчет, после чего вернулся на место преступления. - Ох, черт возьми. И какие у нее шансы? Дело кажется обычной случайностью, просто не то место и не то время. К счастью, мы поймали виновных. С ее тетей все будет в порядке? - Да, слава Мерлину. Ее выпишут в понедельник. Гарри будто бы расслабился, сделал большой глоток чая и медленно кивнул. Гермиона приготовилась начать свой допрос. - Кэти была очень расстроена возвращением в Мунго после того, что случилось на шестом курсе. - Могу себе представить. Не думаю, что кому-то из нас это бы очень понравилось, и уж тем более ей. - Да, это был ужасный день, не так ли? - спросила Гермиона, изучая Гарри в поисках проблеска понимания. - Да, боги. И не говоря уже о том, что потом нам пришлось столкнуться с инквизицией профессоров. Мы еле-еле выкрутились, - сказал Гарри, под конец предложения усмехнувшись. - По крайней мере, не тебя затащили в кабинет Макгонагалл, чтобы подвергнуть личному допросу, замаскированному под светский визит! - она сдержала смех и перевела взгляд на Гарри, понимая, что одно это замечание было проверкой, поймет он или нет. - Разве она не предложила тебе чай? Как будто после такого у тебя будет настроение пить чай, - ответил он, тихонько посмеиваясь. - Мятный, - прокомментировала она, - Мой самый нелюбимый. - Да, раньше ты его ненавидела, - сказал Гарри, покачав головой. - До тех пор, пока после последней битвы я не воспылала к нему безумной любовью. Гарри перевел на нее взгляд, и на его лице появилось странное выражение растерянности, такое же, какое бывает, когда он обдумывает свой следующий ход в волшебных шахматах. Гермиона чуть наклонилась вперед и посмотрела на него с широко раскрытыми глазами, желая, чтобы он сам догадался. - Ты... Вспомнила? - его голос звучал неуверенно. Мягко улыбнувшись, она кивнула головой, наблюдая, как на его лице появляется понимание. - В ту ночь ты тоже был откровенным болваном. Убедить тебя в том, что пробраться в общую гостиную Слизерина и напасть на Драко Малфоя - ужасная идея, было довольно сложной задачей. Забыв о чае, Гарри преодолел расстояние между ними, поднял Гермиону из кресла и заключил в крепкие объятия. Он оторвал ее от пола и закружил, искренне смеясь. Гермиона впервые за несколько месяцев отпустила себя и тоже рассмеялась. - Что здесь происходит? Вырвавшись из объятий Гарри, Гермиона обернулась и увидела стоящего в дверях Рона со своей кривой улыбкой, который смотрел на их счастливую сцену. - Приятель, это удивительно - к Гермионе возвращаются воспоминания! - воскликнул Гарри, улыбаясь так искренне, как умел только он. - Вот это да! - сказал Рон, пересекая маленькую комнату и заключая Гермиону в не менее восторженные объятия. Одна рука Рона лежала на ее спине, видимо, стремясь прижать как можно ближе, что было крайне неловко, - Я так рад за тебя, Гермиона. - Я помню лишь немного о том последнем походе в Хогсмид, но теперь воспоминания постоянно возвращаются, - сказала она, выпутываясь из слишком тесных объятий Рона и немного отходя от него. Рон, казалось, не заметил, как быстро она отстранилась, но искренне улыбнулся ей, и его веснушчатый нос слегка сморщился, как всегда бывало, когда он был по-настоящему счастлив. Троица села, и Гермиона принялась отвечать на все вопросы, которыми заваливали ее друзья. - Когда это случилось? - спросил Рон, наливая себе чашку чая и глядя на Гермиону так, словно в ее лице можно было найти ответы на все вопросы. - В прошлые выходные мне приснился сон о нашем последнем Приветственном Пире. Это был первый раз, когда я смогла вспомнить что-то новое со времен финальной битвы, поэтому я написала Джинни, и она подтвердила, что это было воспоминание, а не просто плод моего воображения. С этого момента все и началось, и теперь я каждую ночь собираю воспоминания по кусочкам. - Так вот почему ты спрашивала о Джин. Она единственная, кто знал об этом? - спросил Гарри, слегка нахмурившись. - Да, - ответила Гермиона, вздрогнув от печальных взглядов обоих своих лучших друзей, но затем продолжила, - Я хотела рассказать вам, но некоторые вещи я должна была выяснить самостоятельно. Мой новый целитель разума... Мягко говоря, непростой человек. И не все воспоминания хорошие. В них трудно ориентироваться, и мне просто нужно было побыть с ними наедине, - ее слова прозвучали немного быстрее, чем она хотела. Она оставалась верна своему решению не раскрывать все, но чувствовала себя виноватой за то, что держала друзей в неведении. - Мы никогда не хранили секретов друг от друга, Гермиона, - сказал Рон, вставая с дивана и беря ее за руку, обхватывая ладонь и сжимая, прежде чем отпустить. Тепло его прикосновения задержалось на ее коже, а ее ладонь теперь была чуть влажной от пота. - Ты можешь рассказать нам все. - Рон прав, - ответил Гарри, немного улыбнувшись, в его глазах читалось прощение, - Значит, ты, должно быть, помнишь о кошмарах? - Да, они были ужасны. Большое спасибо, что предупредили, - пробормотала Гермиона, окинув друзей пристальным взглядом. - Я бы так и сделал, если бы мы знали. Твой последний целитель говорил так, будто это невозможно. Мы оба уже и не надеялись, что твои воспоминания вернутся, - сказал Гарри, пожав плечами. - А о чем они вообще были? - спросил Рон, рассеянно пробежавшись по ней теплым взглядом в миллионный раз за последние пять минут. Она поборола желание обхватить колени и спрятаться за ними. - Не знаю. Я не совсем разобралась, - солгала она, видя, как Гарри прищурился, раскрыв ее ложь, - В общем, о чем еще меня нужно предупредить? Я, конечно, знаю обо всех важных вещах, но было бы неплохо узнать что-нибудь еще, чтобы я смогла подготовиться. - Все, не совсем так. После проклятия Кэти было довольно спокойно, вплоть до инцидента в Норе. Потом весной было снова все хорошо, пока я чуть не умер. А потом Гарри чуть не умер. А Дамблдор вообще... - наткнувшись на два резких взгляда, Рон оборвал сам себя, - Ну, ты знаешь эту часть. Все трое сидели в тишине, погрузившись в свои мысли о событиях того года. Даже Гермиона, с ее помутившимся рассудком, могла ясно представить себе те главные события. Они были яркими пятнами воспоминаний, окруженными абсолютной чернотой. Она видела, где заканчивается каждая ситуация, но не видела начала, как бы ни старалась. Тупая пульсация в висках подсказала ей, что пора прекращать напрягаться. Гермиона подняла голову и наткнулась на пару зеленых глаз, изучающих ее. Гарри смотрел на нее так же, как в первые месяцы шестого курса. Это не давало ей покоя - насколько он был похож на того мальчика из ее снов. В его взгляде читалось беспокойство и непонимание, что делать и говорить дальше. Как будто она была нежной и хрупкой. Будто он все хотел что-то сказать, ожидая подходящих слов или момента. Время не изменит такого взгляда. Словно по какому-то невысказанному сигналу, Рон отпил остатки чая и резко встал. - Ну, я пошел в магазин. - Ты работаешь сегодня? Я думала, ты обычно отдыхаешь по выходным? - спросила Гермиона, переместившись на своем месте, не зная, стоит ли ей встать, чтобы проводить Рона. - Сегодня инвентаризация. В прошлый раз этим занимался Джордж, так что теперь моя очередь. Кто-то должен помогать ему с магазином, - сказал он, доставая из шкафа пальто. Переведя взгляд с одного друга на другого, Гермиона вздохнула. - Только посмотрите на нас. У Рона свой магазин. Гарри - аврор. А я, черт возьми, целительница. Когда мы перестали быть просто детьми, которые встретились в поезде? - Я думаю, мы все еще остаемся ими, Гермиона. Просто нам слишком рано пришлось притвориться, что мы взрослые. Все замолчали. Слова Гарри повисли в воздухе. Рон в своем пальто, - не в поношенной мантии и не в оранжевом, рождественском свитере Молли, - пошел по стопам того, кто был незаменим. Гарри, все с теми же взъерошенными, черными волосами и в круглых очках, с его полной душой и несколькими хорошими друзьями, все так же гонялся за плохими парнями, но на этот раз ради карьеры. Гермиона - признанная и одаренная, только без некоторых воспоминаний и значительной части своей же личности. Настоящая и прошлая версии себя были ясными, как никогда. Обняв Рона на прощание, она не удержалась и поцеловала его в щеку. Только так она могла передать, как гордится им. Слова давались с трудом, а ком в горле был слишком велик, чтобы его проглотить. Уизли ушел с ярким румянцем и ленивой улыбкой на губах, быстро попрощавшись с Гарри. Гермиона задержалась у двери, наблюдая через окно, выходящее на улицу, как он идет к точке аппарации и исчезает с тихим хлопком. - Он никогда не сможет забыть тебя, если ты продолжишь так делать. Гермиона повернулась и посмотрела в сочувствующие зеленые глаза. Она не знала, что сказать, и чувство вины заныло в ее груди, а глаза зажгло от надвигающихся слез. - Он все еще любит тебя, ты же знаешь, - сказал Гарри с грустной улыбкой. - Я тоже его люблю, - ответила она, чувствуя, что переходит грань того, к чему была готова и с чем могла справиться сегодня. - Но не так, как он любит тебя, Гермиона. И ты это понимаешь. - Я бы хотела испытывать к нему эти чувства, - услышала она свой голос, и этого признания было достаточно, чтобы на глаза навернулись слезы, - С ним было бы так легко. В моей жизни все так чертовски сложно, что я просто... Там нет ничего, кроме дружбы. Я не могу просто заставить себя. Он этого не заслуживает. Гарри кивнул, жестом указывая на кресло напротив себя. - И ты тоже. Рухнув в кресло и зарывшись лицом в ладони, она услышала, как Гарри отодвинул кресло и присел рядом с ней, проводя рукой по ее спине. Наклонившись вперед, она уткнулась головой в его плечо, позволяя его заботе остановить струйки слез. - Если тебе станет легче, я на твоей стороне. Я уже почти два года говорю ему, что вам лучше быть друзьями, но ты же знаешь Рона, - сказал он, усмехнувшись. - Как всегда, чертовски упрям, - согласилась она, фыркнула и слегка приподнялась. Сквозь рассеянное раскаяние пробился неуверенный смешок. - Некоторые вещи никогда не меняются, верно? - спросил Гарри, ободряюще улыбнувшись Гермионе. Она покачала головой и вытерла остатки слез с лица, еще раз порадовавшись, что не имеет привычки краситься. - Он никогда не был для тебя тем самым человеком, Гермиона, - сказал он, глядя словно сквозь нее, - Ты не можешь винить себя за то, к кому у тебя есть чувства, а к кому нет. Казалось, в словах Гарри был какой-то глубокий смысл, и Гермиона задумалась, как много ее лучший друг знает о том, что и кто был в ее прошлом. Ей отчаянно хотелось узнать, рассказать ему все, что она помнит, перечислить все детали и возможности, признаться в ноющем чувстве, которое росло в ее груди, и от которого она не могла избавиться, когда просыпалась. Но что, если он не знал о ней и Малфое, что, если ей и Джинни удалось сохранить это в тайне? Стал бы он думать о ней хуже, даже если бы это было в прошлом? Интуиция подсказывала ей, что нет, что их дружба безусловна, но неуверенность в себе заставляла ее сомневаться. Вместо этого Гермиона поднялась и потянула Гарри за собой. - Готов к завтраку? Я умираю с голоду. - Всегда. В кафе на углу самая вкусная выпечка. Пойдем. Друзья отправились вместе завтракать, пройдя три коротких квартала до пекарни. Они выбрали столик в дальнем углу, надеясь уединиться. После того как Гермиона заказала яичницу с тостами, а Гарри - булочки и рулет, они расположились за столиком, чтобы побеседовать. Расстались они только через два часа, в половине первого, подробно обсудив происходящее в жизнях друг друга. Гермиона ушла, пообещав прислать сову или связаться по камину, если случится что-то серьезное. По ее мнению, только если она будет находиться на грани очередного, психологического срыва. Гарри в ответ пообещал, что при следующем разговоре с Джинни попросит ее связаться с Гермионой. Несмотря на то, что тепло от общения с Гарри немного успокоило лед в ее крови, Гермиона не могла полностью избавиться от холода. Ей казалось, что она - призрак, слишком долго задержавшийся в одном мире и не желающий переходить в другой. Она думала, что время, проведенное с дорогим другом, вернет ее к жизни, но вместо этого она лишь еще больше замкнулась в себе. Совсем иначе, чем когда-либо прежде. Вступив через камин в свою маленькую спальню в Мунго, Гермиона не стала задерживаться, а сразу направилась к двери. Ей нужно было кое-что сделать. *** Она так давно не аппарировала, что даже немного нервничала. Имея лишь смутное представление о том, куда она хочет попасть, она закрыла глаза и отпустила себя. Чувствуя натяжение и вращаясь, словно попав в какой-то водоворот, Гермиона мысленно старалась скоординироваться, желая, чтобы магия привела ее именно туда, куда ей нужно. Приземлившись с глухим стуком, Гермиона переборола головокружение и огляделась. Это был шикарный район в центре магического Лондона - старинный, состоятельный, в основном чистокровный. Что ж, это безусловно подходило. До площади Гриммо оставалась всего пара улиц, насколько она могла судить, оглядываясь по указателям и узнавая местность. Зная, что знакомый дом Блэков не является пунктом назначения, и сопоставив адрес с цифрами в голове, Гермиона не позволила себе ни секунды колебаний. Поднявшись по семи ступенькам, она подошла к тяжелой двери с железной вставкой из прутьев, на которой красовался какой-то герб. Почувствовав под пальцами холодный металл, она приподнялась и сделала три удара по массивной конструкции. Несколько минут Гермиона стояла в ожидании, сжимая и разжимая руку в кулак. Тревожные бабочки грозили в любой момент порвать кожу. Она уже подумывала о том, чтобы постучать еще раз, когда высокая дверь распахнулась. Гермиона опустила взгляд на маленького эльфа, который изучал ее таким презрительным взглядом, что даже Кикимер бы позавидовал. - Госпожа сейчас не принимает гостей. Если Вы хотите договориться о встрече, пожалуйста, пришлите сову. Моя хозяйка очень занята и не любит непрошенных гостей, - проговорило маленькое существо, окинув ее взглядом, и двинулось закрывать дверь. Настойчиво протянув руку, Гермиона оттолкнула дверь, и ей, на удивление, потребовалось немало усилий, чтобы удержать ее открытой. Эльф оказался сильнее, чем она могла предположить. - Пожалуйста, скажи ей, что к ней пришла Гермиона Грейнджер. Это срочно. - Мне очень жаль, мисс Грейнджер, но... - Поппи, впусти мою пациентку, пожалуйста, - раздался знакомый, строгий голос, прервав последние возражения эльфа. - Да, госпожа, конечно, - ответила Поппи, широко распахнув дверь и жестом приглашая Гермиону войти. - Спасибо, Поппи, - пробормотала Гермиона, переступая порог и заходя в широкое и величественное фойе. Светло-коричневые мраморные полы, антикварные облицовка стен, сверкающие люстры и парадная лестница соответствовали ее ожиданиям от столь престижного и величественного дома. Множество волшебных портретов людей с одинаковыми темными волосами и тонкими чертами лица оценивающе смотрели на нее, переговариваясь и сплетничая между собой. Целительница Цирилло прекрасно вписывалась в обстановку дома, совершенно естественно смотрясь среди роскоши. Видимо, даже дома ведьма стремилась выглядеть безупречно. Она была одета в свободное, черное платье длиной до пола, дополненное жемчужным ожерельем и серьгами в тон, а волосы были, как всегда, изящно заколоты назад. Она настороженно наблюдала за Гермионой, пока та входила в ее дом. - Госпожа и ее гостья желают подкрепиться? Цирилло тепло улыбнулась домовому эльфу, прежде чем ответить. Ее выражение было настолько искренним и добрым, что Гермиона удивленно распахнуло глаза. Это никак не вязалось с обычно критическим и серьезным лицом целительницы. - Нет, не сейчас, спасибо, Поппи. Мы с мисс Грейнджер будем в кабинете, не стоит суетиться. Эльф улыбнулась Цирилло, кивнула головой и быстро сказала: - Если что, зовите Поппи, - после чего с треском исчезла. Оставшись одна, Цирилло повернулась, невербально приглашая Гермиону следовать за ней. Миновав стену с окнами и свернув налево мимо большой статуи, несомненно, являвшейся бесценным произведением искусства, Гермиона последовала за ведьмой в большой кабинет. По трем сторонам комнаты, от плинтусов и до искусно украшенных лепниной потолков, стояли высокие полки, заваленные тысячами книг. Гермиона открыла рот и застыла на месте от огромного количества томов, но опомнилась, когда Цирилло бросила на нее вопросительный взгляд. В центре комнаты стояли два больших дивана, расположенных друг напротив друга, а с одной стороны - большой, деревянный, письменный стол. Прекрасный камин с еще большим количеством художественных портретов над ним обрамлял комнату, наполняя ее уютным теплом и жизнью. Как только они расположились друг напротив друга, Гермиона поспешила заговорить первой. - Целительница Цирилло, я могу объяснить... - Называйте меня Элейн, когда находитесь в моем доме. Тем более, когда Вы сами сделали себя желанной гостьей, - перебила ведьма, вскинув бровь и скрестив лодыжки. - Элейн, - сказала Гермиона, пробуя слово на вкус и находя его слишком личным, - Простите, что я так ворвалась. - Нет, не извиняйтесь, Гермиона. Не извиняйтесь за то, о чем не сожалеете. Это одна из моих самых нелюбимых черт в женщинах, - отмахнулся Цирилло. - Хорошо, - тихо пробормотала Гермиона. - Как Вы узнали, где я живу? Это был справедливый вопрос, особенно если учесть, что такого рода информация не была общедоступной. Личные данные каждого сотрудника Святого Мунго были конфиденциальны. Исключение делалось только для тех, кто занимал достаточно высокий пост. Или обладал исключительными способностями к продвинутым заклинаниям разблокировки и развенчания заклятий. - У меня свои методы, - просто ответила Гермиона, не будучи уверенной в том, как воспримут новость о том, что она проникла в административные помещения, чтобы ознакомиться с личным делом целителя разума. - Вам очень повезло, что я дала совету этот адрес. Это лишь одна из многих резиденций моей семьи. Обычно я перемещаюсь между ними, но пока занимаюсь Вашим делом, решила остаться на одном месте. Вы, Гермиона, - моя постоянная работа. Нет времени ни на Италию, ни на Францию, ни даже на английскую деревню, когда я должна быть рядом с Вами в любое время дня и ночи, в будни и выходные. Проигнорировав грамотно сформулированное и сознательное оскорбление, Гермиона занесла эту информацию в свою папку "Цирилло", основанную на том небольшом представлении о целительнице, которое у нее уже имелось. - Да, Ваш дом прекрасен. - Гермиона, может быть, прекратим любезности и перейдем к тому, что было настолько важным, что Вы решили нарушить мое субботнее спокойствие? Гермиона сделала паузу, несколько раз глубоко вздохнула и приготовилась сказать правду, которую до сих пор оставляла без внимания. - Послушайте, я знаю, что Вы пытались предупредить меня и рассказать о том, каким будет этот процесс. И как это будет выглядеть. И я признаю, что, возможно, я... Недооценила кое-что. Но я никогда не предполагала, что буду чувствовать. Я теряю связь с реальностью. С моими друзьями, которые смогли исцелиться и жить дальше. Со всем, что, как мне казалось, я знала о себе. Я и представить себе не могла, насколько закроюсь. И как бы ни старалась, я не могу остановить то, как прошлое перетекает в настоящее. Это похоже на лавину, и меня просто уносит вместе с ней. Целительница просто слушала, склонив голову набок. Казалось, что она задумчиво обдумывает ее слова. В этот раз не было ни осуждения, ни превосходства, ни критики. Ее просто слушали. Слышали. - Я знаю, что еще не прошло и недели, и поверьте, мне неприятно признавать, что я недостаточно сильна. Но я больше так не могу, - сказала Гермиона, чувствуя накатывающее облегчение от признания этой мысли вслух. - С чем именно Вы не можете справиться? - спросила Цирилло, подавшись вперед и изучая лицо Гермионы. - Я не могу больше жить двумя полужизнями. Не так. Не тогда, когда воспоминания буквально поглощают меня каждую ночь. Или когда я каждый день просыпаюсь и не знаю, какой сейчас месяц. Или когда я ложусь спать и не знаю, день или месяц меня не будет. Я не могу продолжать жить одной ногой в обоих мирах, когда я не могу полноценно функционировать ни в одном из них. - Вы просите меня прекратить наши сеансы? - спросила ведьма с бесстрастным выражением лица. - На самом деле, наоборот. Я прошу Вас погрузить меня в прошлое. Заманить в ловушку, если есть такая возможность. Делайте все, что нужно, любыми средствами, но умоляю, пожалуйста, помогите мне. Я должна узнать все, что со мной произошло. И сделать это сейчас. Она искала на лице целительницы хоть какие-то признаки отказа или согласия на ее идею. - Гермиона, то, о чем Вы просите, очень опасно, не говоря уже об экспериментах, - предупредила Цирилло, нахмурив брови, что, как девушка могла предположить, было редкой формой беспокойства. Не похоже на "нет"... - Я бы не стала спрашивать, если бы у меня было обычное прошлое. Но это, моя жизнь - совсем не обычная. Что-то в этих воспоминаниях изменило меня, причем коренным образом. Мой разум уже не тот, что был тогда, и я должна знать, почему. Я не могу этого объяснить, но мне кажется, что не стоит терять время. Внезапно поднявшись и переместившись за письменный стол, Цирилло, казалось, начала действовать. Зашуршали бумаги, появились многочисленные большие тексты, которые легким движением руки целительницы слетели со своих мест на полках. Гермиона сидела и молча наблюдала, как ведьма работает, читает и пишет. Минуты текли за минутами, она прикусила язык. - Поппи, - неожиданно позвала Цирилло, и через долю секунды маленький эльф появился с привычным треском. Передав ей длинный лист пергамента, целительница присела на землю, чтобы оказаться на уровне глаз эльфийки. - Пожалуйста, пойди и собери это. Сообщи Дейзи, чтобы она также подготовила гостевую комнату. Мисс Грейнджер останется у нас на ночь. - Да, госпожа, - послушно ответила эльфийка и, не раздумывая, отправилась выполнять задание хозяйки. Гермиона настороженно смотрела на Цирилло, с замиранием сердца ожидая объяснения того, как будет исполнено ее желание. Воздух казался густым, а секунды бесконечно тянулись. - Я останусь здесь? - спросила она, нарушая тишину комнаты дрожащим голосом. - Да, мисс Грейнджер, мне придется постоянно наблюдать за Вами. Только я смогу вытащить Вас, если что-то пойдет не так. Иногда я должна буду находиться в Ваших воспоминаниях вместе с Вами, чтобы оценивать стабильность. Если будет хотя бы малейшее мерцание или пауза между днями, я выведу Вас из этого состояния. Чувствуя себя пораженной и в то же время решительной, Гермиона встала и пересела за стол рядом с ведьмой, глядя через ее плечо на открытые книги. - Как это работает? - спросила она, пытаясь просмотреть страницы, которые изучала целительница. - Комбинация легилименции и Напитка живой смерти, которая, по сути, введет Вас в магическую кому. Я могу обещать, что Вы не останетесь одна, Гермиона, - серьезно сказала Цирилло, и в ее голосе не было привычного сарказма или презрения. - Я Вам доверяю, - услышала Гермиона свой голос. До этого момента она не думала об этом, но все же действительно доверяла. - Вы уверены, что готовы к этому? - искренне спросила Цирилло. Если бы она отказалась, ее бы не осудили, но она знала, что обратного пути уже нет. Гермиона не стала медлить, и в ответе был слышен прилив смелости и бодрости. - Я готова.