***
София. В первый раз за столь длительное время все было действительно спокойно. Ребята находились в загородном домике Бояна, человека, чьей идеей и было собрать всех здесь, ведь завтрашний день будет последним за последующий год, когда они будут в полном составе. Софии было одновременно и грустно от того, что она хоть и на относительно недолгое время, но прощается с Катриной, и радостно от осознания того факта, что подруга наконец обретет ту свободу о которой она всю жизнь мечтала, что у нее будет возможность заявить о себе на весь мир, как сильная танцовщица, которой она являлась, и будет идти к своей мечте без каких либо препятствий в лице Андрея, Эрика и кого-либо еще. София искренне верила, что все у ребят будет хорошо, в том числе и у нее с Наце. Парня отпустили в тот же самый день, его отец сумел добиться того, чтобы сына не держали за решеткой, чему Маркович было несказанно рада. Что касалось Мирана, здесь все было максимально странно. Мужчина до сих пор лежал в больнице, первые два дня вовсе был в реанимации и боролся за свою никчемную жизнь и один лишь бог знает, как сильно и долго София молилась тому, чтобы этот ублюдок выжил, ведь если бы он умер, то тюрьмы Наце было бы не избежать. И после того, как он очнулся и был более-менее в состоянии разговаривать, он первым же делом позвонил в отделение полиции и признался в совершенном преступлении, после чего и сняли с Наце все обвинения, что было не менее странным, ведь по закону, парня ждали суд, а после от двух до пяти лет тюрьмы. Видимо, произошло какое-то чудо чудесное, раз все обошлось. — А я говорю, что пицца с ананасами вкусная! — послышался возглас Криса, среди остальных голосов ребят, что без устали спорили о том, какая пицца вкуснее и какую заказать. — Это потому что ты - извращенец, — закатил глаза Ян, вызывая у Гуштина еще большее негодования, — Лун, вот скажи, пиццу с ананасами можно считать вкусной? — Извини, Крис, но это правда какое-то извращение, — глазами просящими прощения посмотрела Луна, после чего Крис все же сдался и ребятам не пришлось заказывать то блюдо, что вызывало ужас у итальянцев. — Так, я шашлык для кого жару? — возмущался Боян у мангала, привлекая внимание к себе, — Попробуйте перебить себе аппетит этой пиццей, я вас придушу, а ты, Гуштин, будешь первым! — Чего я сразу-то? Я вам не коза отпущения! — Козел, — воскликнули все в один голос, больше не сдерживая смех. — Ой, идите вы. Сами козлы! — смешно надулся гитарист, скрестив руки на груди. Катрина обняла своего молодого человека со спины и растрепала его волосы, пока вся остальная компания друзей подшучивала над бедным Крисом, называя его обиженной уточкой. — Бойчи, ты прям как моя мама сейчас. «Не перебейте аппетит своей пиццей», — скопировала вокалиста Лукич, говоря притворно-писклявым тоном, отчего получил от него шлепок по бедру, — Ай, больно. — А нечего плохо себя вести. — Ребят, а Боян меня обижает, — шутливо произнесла Катрина, после чего в парня прилетела пачка не открытых салфеток от Яна. — Да вы офигели! — с пустым шампуром в руке сказал Боян, поворачиваясь к во всю смеющимся ребятам. Катрина подошла ближе к Софии и присела рядом с ней на накрытой пледом траве, облокачиваясь об одно из деревьев, что росли во дворе парня. — Я буду скучать по всему этому, — с печальной улыбкой на устах проговорила брюнетка, обводя взглядом всех присутствующих. — Так, что за грустинка попала в тебя? Не вешай нос, все же хорошо, ты не во Вьетнам на войну уезжаешь, будешь нам звонить, писать, — пыталась поддержать подругу София, хотя признаться честно, и самой было немного грустно из-за отъезда Рины, хоть она и большими усилиями пыталась не показывать этого, дабы не расстраивать ее еще больше. — Да, но… вот этой атмосферы не передаст ни один звонок и ни одно сообщение, — она сделала небольшую паузу, а после продолжила, — Ладно, не будем о грустном. Все ведь хорошо. — Это точно, — улыбнулась София. В это время Крис взял в руки свою классическую гитару, а Ян укулеле (или гитарлеле?), которым обзавелся совсем недавно и принялись исполнять песню “Riptide”, где Крис одновременно играл на гитаре и пел, что было большой редкостью, и София сама того не заметив заслушалась и улетела мыслями куда-то далеко, под одну из самых любимых ею песен. Что-то было в ней, что погружало в атмосферу ностальгии по прошлому, по тем временам, когда она только поступила в университет, только познакомилась с Наце и с остальными. По тем временам, когда Наце, совершенно взволнованный и не знающий что делать рядом с ней, начал рассказывать о своих черепахах, мило смущаясь. Когда Рина и Боян бесконечно подкалывали друг друга и никак не хотели признаваться в своей взаимной симпатии. Когда они, небольшая группа безмятежных студентов, сидели в кафетерии университета и обсуждали планы на выходные, просто не думая ни о чем другом. Девушка прислонилась головой о плечо сидящего рядом Наце, а тот в свою очередь оставил поцелуй на ее макушке, образовав вокруг нее кольцо рук, отчего она, сама того не контролирую, слегка дернулась. — Ты очень круто поешь, Криско. Делай это чаще, — широко улыбаясь, сказала София по окончанию песни, чем послужила причиной того, что парень весь залился краской. Спустя несколько часов, рыжеволосая внезапно почувствовала большой прилив усталости, ушла в дом и поднявшись в комнату, которую им выделил Боян, если ребята захотят переночевать здесь, легла на довольно широкий диван, что показался ей невероятно комфортным и окружив себя подушками, медленно провалилась в сон. Она бы продолжала беззаботно посапывать во сне, если бы не почувствовала, как кто-то накрыл ее тело теплым одеялом, дабы она не мерзла в одной майке на бретельках да шортах. Медленно разлепив еще не отошедшие ото сна веки, она увидела перед собой лицо сожалеющего Наце, который явно расстроился ее пробуждению. — Прости, не хотел тебя будить, просто увидел что ты не укрыта и подумал, что можешь заболеть, — объяснялся он, неловко почесав затылок и сев рядом. София приподнялась на локтях и проведя рукой по волосам, дабы придать им более-менее приличный вид, спросила: — Сколько времени я тут провела? — Около часа, может чуть больше, извини еще раз. — Все в порядке, правда. Не переживай. Повисло долгое молчание, во время которого девушка крутила в голове одну единственную мысль, которую никак не могла отпустить уже который день и в конце-концов решилась ее озвучить: — Наце, скажи мне честно, ты был у него в больнице и угрожал ему? Парень перевел крайне удивленный взгляд карих глаз на свою девушку, явно не ожидая такого вопроса в свою сторону. — В каком это смысле? — Я знаю, что он забрал свое заявление, поэтому и с тебя сняли все обвинения, я сегодня спросила у твоего отца. Поэтому, прошу, скажи мне правду, что ты сделал? Басист задумался, громко и безнадежно вздохнув. Он был в абсолютном тупике и не знал, стоит ли сейчас быть честным с Софией, стоит ли вновь поднимать эту тему, вновь проживая все те моменты, что и вспоминать не хотелось рыжеволосой и ему самому, или продолжать делать вид, как будто ничего и не произошло, закрывая глаза и притворяясь словно все нормально, все также как и раньше. — Соф, я не уверен, что ты хочешь говорить об этом… — Нет, хочу, раз уж спросила. И я хочу знать правду, — не переставала стоять на своем Маркович, накрывая большую ладонь музыканта своими, — Пожалуйста, Наце. — Я действительно был у него, сразу после того, как меня выпустили и сказал, что если не признается чистосердечно и не заберет свое заявление я сделаю с ним такое, заставлю пережить такое, что смерть покажется подарком. После признания Наце, в четырех стенах вновь стало тихо, как в библиотеке. София даже не знала, что делать с этой правдой, она просто хотела услышать ее из уст своего любимого. — Мы ведь слишком молоды для такого и мы слишком устали делать вид, будто мы взрослые и нам под силу вытерпеть это дерьмо. Соф, я не знаю, что происходит у тебя в голове, о чем ты думаешь и что ты сделаешь в следующую секунду, только дай мне обещание, что не станешь причинять себе вреда, что сообщишь мне сразу же, если что-то тебя побеспокоит. Ты же знаешь, я всегда рядом и я готов перевернуть весь мир ради тебя. — Наце, я…, — замолчала она, не зная даже что сказать, — Мне страшно. Я не знаю, что будет с нашими отношениями. Все, что мне известно, так это то, что я больше не та София, которой была раньше. Я по-другом реагирую на все. На слова, на взгляды, на прикосновения. Я не уверена, нужна ли тебе такая девушка. Которая даже обнять тебя нормально не может. — Соф… — Я правда не могу, — задрожал голос девушки, что свидетельствовало о поступлении к глазам соленой жидкость, — Я пытаюсь, пытаюсь перейти через себя, преодолеть это внутри, но я пока не могу. Я постоянно, при каждом твоем прикосновении ко мне вспоминаю его. Знаю, что это звучит отвратительно, особенно по отношению к тебе, но мне трудно забыть тот ужас, который он заставил меня пережить. Наце не знал, что делать, что сказать, как поддержать Софию. Он даже обнять ее боялся, не хотел доставлять ей дискомфорт, не хотел быть причиной возрождения воспоминаний о том вечере. Он осторожно накрыл ее ладони своей, немного сжимая и проговорил: — Не говори, что ты мне не нужна. Это ложь. Ты - единственное, в чем я нуждаюсь, мой единственный лучик света, самая главная причина, по которой я все еще живу. Ты - мое сердце, как я буду жить дальше без своего сердца, скажи мне? Не глупи, ты мне нужна любой, я люблю тебя любой и буду поддерживать тебя в любом случае, что бы не случилось. Пожалуйста, запомни это. София улыбнулась сквозь слезы, вытирая последнюю слезинку с щеки и погладила колючую щеку басиста. — Я тоже люблю тебя. Спасибо за все.***
Катрина. — Просыпайся! Боян, просыпайся, ты меня слышишь? Черт, я опоздаю на самолет. Проснувшись чуть ли не в два часа дня, от звонка своей матери, Катрина резко впала в панику и металась по комнате, попутно собирая свою одежду с пола и аккуратно складывая ее куда-то на комод. На кровати же все еще спал ни о чем не беспокоящийся Боян, который, казалось, даже не слышал криков своей девушки. Нацепив на себя объемную рубашку Бояна, Лукич присела на кровати около спящего парня и шлепнула его по плечу, отчего тот недовольно замычал. — Рина, солнце мое, какого черта? — Поднимай свой ленивый зад, Цветичанин, мне надо срочно домой собрать чемодан, а потом в аэропорт, у меня через три часа начнется регистрация. Все пропало, я ничего не успеваю! Не дослушав Бояна, который только-только начинал понимать, что происходит вокруг и хотел что-то сказать, она убежала в ванную комнату. Без особой охоты поднявшись с кровати, парень также ушел в ванную, только не в ту, где была Катрина, ибо она не любила, когда кто-то с ней туда заходил и принял холодный душ, в попытках освежиться. По возвращению в просторную спальню, перед его глазами была интересная картина : Катрина, в одной лишь его рубашке, что еле прикрывала некоторые части обожаемого им тела, что-то искала в своей сумочке. Обернутый полотенцем вокруг бедер, парень подошел ближе к брюнетке и обвив крепкие руки вокруг ее талии, прижал к своей груди, утыкаясь носом в такие же мокрые, как и у него самого, волосы. — Бойчи… — Шшш, давай постоим еще так немного, — прикрыл он глаза, а девушка и вовсе забыла, чем она занималась секундами ранее и что совсем скоро ей уезжать. Ей было так хорошо и так комфортно. Мысль о том, что это их последнее совместное утро, царапали словно кошка своими коготками, ее прямо по сердцу, не давая ей полностью забыться и насладиться моментом. Что она будет делать в этой глупой Америке, если рядом не будет его? Зачем она вообще подписалась на все это, зная, что в конце концов опять будет страдать, будет скучать по Бояну и по всем ребятам? Девушка знала, что в чужой стране она тоже будет чужой, вряд ли ее там примут, вряд ли ей там будет комфортно. А прощание не только с родиной, но также и с Бояном, заставляло ее сердце до боли сжиматься и она задавалась одним лишь вопросом: правильно ли она поступает? — О чем задумалась, любовь моя? — спросил шатен, прерывая затянувшуюся тишину, разворачивая Катрину к себе и перебирая ее локоны пальцами. — Да так, ни о чем, — пожала она плечами, слегка улыбаясь, — Нам ехать пора. — Знаю. Но вместо того, что пойти одеться и как-то подготовиться к выходу из дома, парень прильнул к пухлым губам брюнетки, затягивая ее в поцелуй, от которого она почувствовала как становится труднее стоять на ногах, а голова идет кругом. Катрина расположила ладони на совсем недавно бритых щеках парня и сама углубила поцелуй, делая его более чувственным, после чего мягко отстранилась. — Вот теперь точно можем ехать, — улыбнулся Боян, будто кот наевшийся сметаны. Кроме них, в доме больше никого не было из ребят, поэтому парочка со спокойной душой покинула его пределы и поехали к Катрине. Сбор чемодана занял у девушки около одного часа, в течении которого ее родные, а точнее мама, Лиза и Боян сидели на кухне и попивая чай, спокойно разговаривали. Когда девушка вышла из своей комнаты, собираясь сообщить о своей готовности, она замерла около открытой двери и увидела, как мило общались единственные члены ее семьи с ее любимым человеком. Она и подумать не могла о том, что мама и Боян не просто найдут общий язык, так еще и хорошо поладят. — Дочка, ты уже готова? Отлично, давайте потихоньку выходить. Дорога до аэропорта заняла около сорока минут, не больше, а до регистрации оставалось совсем немного времени. Доехав до места назначения, Катрина увидела, как ее уже дожидаются там все ее друзья. София и Наце, издали весело ей машущие, Юре с Викой, стоящие в обнимку и Ян с Крисом, чьи улыбки было видно даже с большого расстояния. Не дожидаясь и минуты, она подбежала к ребятам. — Рин, как ты? Готова покорять Америку? — задал вопрос Крис. Катрина, сама не зная ответа, пожала плечами и улыбнулась. — Понятия не имею. Я так рада видеть вас всех тут, спасибо, что пришли. — А мы могли бы не прийти, по твоему? — вскинула вверх брови София, — Дурочка, мы же одна семья. Слова подруги в очередной раз сильно тронули Лукич, и она больше не в силах сдерживать свои слезы, дала волю эмоциям. Увидев плачущую подругу, ребята не медля образовали круг вокруг нее и обняли со всех сторон, показывая тем самым свою поддержку и говоря, что она не одна. А ведь год назад она и подумать не могла, что встретит этих людей, самых лучших во всем белом свете и вместе они пройдут через кучу трудностей и испытаний, а в конце, они станут ей второй семьей и будут провожать ее в другую страну, находящуюся на другом континенте. Катрина, наконец могла сказать, что она счастлива. У нее были замечательные друзья, во всем поддерживающие ее, замечательный молодой человек, любящий ее больше всего в жизни, замечательная младшая сестренка, которая хоть и бывала порой занозой в заднице, но от этого не становилась ничуть менее любимой. Она действительно выиграла лотерею. — Ну все, я же сейчас передумаю и не полечу никуда, — сквозь слезы засмеялась девушка. — Еще как полетишь, мы лично проследим за этим, — произнес Ян. Катрина ненадолго оставила компанию ребят и подошла к сестре, которая стояла, еле сдерживая слезы. Старшая провела ладонью по волосам девочки, ободряюще ей улыбаясь. — Милая, ты даже не заметишь этого года. Поверь мне, он пролетит очень-очень быстро. — Но я все равно буду скучать, — проговорила Лиза, кидаясь на шею к сестре с объятиями, — Обещай, что будешь писать и звонить нам каждый день, ладно? — Обещаю, — она перевела взгляд на мать, которая глядела на дочь с нескрываемой гордостью в глубине черных глаз. — Удачи тебе, дочка. У тебя все получится и тебя ждет большое будущее, — сказала женщина, касаясь щеки Катрины, на что та соглашаясь кивнула, чувствуя, что слезы вновь подступают к глазам. И теперь, настала очередь Бояна. Встав перед парнем, она не знала, что ему сказать. Казалось бы, чего стоит один год, по сравнению с целой жизнью, но они бы оба соврали, если бы сказали, что это время, которое им предстоит провести вдали друг от друга ничего не стоит. Катрина бы предпочла один год, один месяц, один день рядом с Бояном, целой прожитой жизни. Но увы, реальной была не так радужна и ей совсем скоро придется сесть в самолет и улететь в Америку, вместо того, что поехать вместе с Бояном куда угодно, побыть с ним наедине и растягивать этот момент до бесконечности. — Рина, ты правильно поступаешь, ни о чем не жалей, хорошо? — говорил вокалист, вытирая слезы, что бесчисленно катились по щекам брюнетки, — Не переживай, все хорошо. Я всегда буду рядом, в твоем сердце. Ну, и в телефоне, конечно же. Не сдержавшись, Лукич прыснула от этого комментария. — Я уже жалею, Бойчи. — Нет, нет, нет, не стоит. Ты идешь за своей мечтой, а я никуда не денусь, помни это. Я тут, буду ждать тебя столько, сколько понадобиться, буду звонить тебе каждый день по видео-звонку и поверь, еще успею надоесть. — Ты мне никогда не надоешь. Катрина крепко обняла парня, не желая чтобы это когда-либо заканчивалось. Все, что ей нужно было, это теплые объятия Бояна, где она чувствовала себя в безопасности, как нигде прежде, где ей было комфортно и хорошо, где ее любили всей душой и сердцем и никогда не отпустили бы. Но голос, объявивший рейс девушки, заставил молодых людей отделиться друг от друга. — Думаю, мне пора, — проговорила Катрина, нехотя отходя от ребят, в сторону регистрации, — Я люблю вас, всех вас. Спасибо, что вы были всегда рядом. Она помахала им на прощание, а ребята тепло улыбнулись, провожая подругу взглядом.***
Неделю спустя. Погода в Нью-Йорке, существенно отличалась от таковой в Любляне. Катрина даже не догадывалась о том, что весной здесь может быть настолько прохладно. Сидя на улице, в одной из уютных кафешек и попивая терпкий горячий кофе, как она любила, девушка еще сильнее закуталась в плед, заботливо принесенный официантом и продолжила смотреть в экран телефона, наблюдая за их сегодняшней практикой с ребятами, пытаясь поймать ту ошибку, которую она случайно допустила в исполнении нелегкой хореографии. Но телефон вдруг поменял изображение и теперь отражал совместную фотографию Бояна с ней, где парень целовал ее в щеку, что свидетельствовало о том, что он ей звонит. Как ни странно, в последний раз они разговаривали вчера днем, а сегодня так и не довелось. Катрина это оправдала занятостью с обоих сторон, ибо она была на практике, а он на репетиции с группой. — Бойчи, привет, — ответила не медля на звонок брюнетка, чувствуя как по душе разливается тепло, будто бы сладкий мед. — Привет, Рин. Как дела, не сильно отвлекаю? — Все хорошо. Нет, конечно, не отвлекаешь. Я сейчас в кафейне, решила немного отдохнуть после практики. Слушай, а у вас разве не час ночи? Тебе удобно сейчас говорить. — Конечно, мне удобно говорить. И у меня сейчас не час ночи, а восемь вечера, как и у тебя. Слова парня заставила Катрину свести брови к переносице, не до конца понимая, что он имел ввиду. — В каком это смысле? — Повернись, пожалуйста. Все также ничего не понимая, Катрина послушалась Бояна и повернулась, видя перед собой то, чего никак не ожидала. Всего в нескольких метрах от нее стоял сам Боян, держащий в руке небольшой букет красных роз и глядел прямо ей в глаза. Скинув с себя одеяло и забрав сумочку, она поспешила выйти навстречу к нему и задать ему все вопросы, что посетили ее голову в течении одной секунды. — Бойчи, как? Ты же… а как же… ? Что ты здесь делаешь? Надолго? А как же универ? — взволнованно спрашивала она, и была остановлена парнем: — Так, давай по очереди. Я приехал к тебе, и да, на все время, что ты здесь пробудешь. С универа я взял перевод на заочный, а экзамены за этот год буду сдавать в здешнем, на счет этого не беспокойся, мой папа обо всем договорился. — Но… почему ты не предупредил меня? — стукнула кулаком в плечо, показывая все свое недовольство. — Ауч, женщина. Тогда бы не удался мой сюрприз, — все также широко улыбался он, отчего и Катрина не сдержалась одаривая Бояна в следующую секунду такой же счастливой улыбкой и крепко обнимая, — Я так скучал по тебе, душа моя. — И я скучала. Очень сильно.