* * *
Варка сидит на краю крыши, свесив ноги. Виктор ушёл три месяца назад. Ветер трепет волосы Варки, но он не обращает на это внимания. Затягивается и медленно выдыхает. Смотрит вниз. Думает прыгнуть. Горько ухмыляется, понимая, что не может. Кого бы позвали опознавать тело? Виктора? Крепуса? Как бы они отреагировали? Варка встаёт на ноги. Чуть пошатывается. Кидает вниз сигарету и достаёт новую. Закуривает. Всего шаг. И Варка делает его. Шаг назад. Ступает на твёрдую поверхность крыши и ложится. Он не заметил человека, который испуганно замер внизу, увидев его на краю крыши. А через десять минут и ещё две сигареты, кто-то аккуратно забирает третью из пальцев Варки, ласково упрекая: — Я же просил тебя бросить, милый. Укурившийся Варка, ум которого сейчас плывёт, будто закутанный в облако ваты, не узнаёт голоса. Вяло отмахивается и приподнимается на локтях, недовольный и устало-злой. — Какого хера, — начинает он и затыкается. Не верит. Трёт глаза. Человек сидит на корточках, лукаво-смешливо сверкая глазами. Подносит сигарету Варки к своему рту и обхватывает губами. Держит немного, не затягиваясь, а потом откидывает в сторону. — Почему ты стоял на краю? — Думал будешь ли ты плакать, если тебя вызовут на опознание, — хрипло и тупо отвечает Варка, всё ещё не верящий в то, что видит. — Вчера — нет, — честно и тускло отвечает человек. — Сегодня я бы шагнул следом. — Что? — Варка хрипит и резко садится. — Я помню, — тихо отвечают ему. — Я вспомнил всё, милый, — щемяще-нежно и тоскливо. Варка не замечает, как слёзы наворачиваются на глаза. — Что ты помнишь? — Тебя, — он легко пожимает плечами. — Меня. Нас, — и касается щеки Варки кончиками пальцев. — Помню твою любимую сладость. Помню, что твой любимый цветок — ромашка. Что ты любишь макароны по-флотски, щи из щавеля и пирожки с яблоками. Помню, что ты любишь кусаться. И целоваться. Я помню всё. Всё. — У тебя жена, — сипит Варка и жмурится потому что это больно. Крепус не оставит своего сына без счастливой семьи. Не оставит его без матери. — Мы расстались, — легко говорит Крепус. — Она ушла неделю назад. Не сказала почему. Варка откидывается на спину. Крепус нависает над ним, опираясь руками о крышу. — Ты правда помнишь всё? — Вообще всё. — И зачем ты здесь? — Варка жмурится и слёзы затекают в уши, щекоча их. — За тобой, — твёрдо отвечает Крепус. — Если я нужен тебе. Если ты простишь меня. Если ты меня любишь. Если ты не против того, чтобы вместе со мной растить моего сына. Если твой парень не успел украсть твоё сердце. — Он бросил меня три месяца назад, — шепчет Варка и обнимает Крепуса за шею. — Я так скучал, — едва слышно шепчет он. — Так скучал, — с такой тоской и печалью, что обоим становится больно, вновь говорит он. — А ты? Крепус хмыкает. Прижимается своим лбом ко лбу Варки. — Да. Я не знал по чему скучаю, — говорит он и горько улыбается, качает головой, а потом принимается горячо и лихорадочно-быстро шептать: — Но я сжимал её бедра слишком сильно, потому что привык к твоим. Я целовал её не так, как нравилось ей, а так, как нравилось тебе. Я дарил ей то, что дарил бы тебе. Она возмущалась. Скандалила. Сотни раз повторяла, что нравится ей, а я не мог запомнить. Я жил с ней, целовал её, спал с ней, водил её на свидания, но всё это казалось неправильным. Я скучал по тебе, не зная, что скучаю по тебе. Без тебя моя жизнь была, — он запинается и замолкает, подбирая слова. — Не жизнь. Ты веришь мне? Варка всхлипывает. Ему вдруг становится так легко на душе, как не было уже очень давно. — Верю, — плаксиво шепчет он. — Глупо, да? — Я люблю тебя, Варка, — шепчет Крепус и касается губами щеки Варки. — Люблю тебя с тринадцати лет. И я искренне прошу прощения за то, что посмел забыть тебя. Жить без тебя. Я люблю тебя. Люблю. — И я люблю тебя, Крепус, — тоскливо, облегчённо и нежно отвечает Варка. — И прощаю. И люблю. Очень-очень сильно люблю. Варка чувствует, как слёзы Крепуса падают ему на щёки. Зарывается пальцами во вновь отросшие волосы и перебирает кудри. А потом устало и счастливо хохочет. Смешливо и ласково шепчет Крепусу в ухо: — А теперь возьми меня здесь и сейчас. Крепус целует его. Нежно, медленно, чувственно. Будто бы вновь прося прощения и говоря «Люблю». Варка закидывает ноги ему на поясницу, прижимает к себе и прогибается. — Тут грязно и ветрено. — Зато романтично. Тебе же такое нравится, — тихо смеётся Варка. — Сейчас я могу взять тебя только в свои объятия, — а потом он словно задумывается и снова целует Варку. Уже жадно. Будто бы говоря «Ты мой». Кусая губы Варки. И Варка отвечает так же жадно. Так же собственнически. — Поверить не могу, что за два с половиной года никто на тебя не позарился, — жадно шепчет Крепус и сжимает зубы под челюстью Варки. Помнит. Он помнит. Он кусал там Варку лет с пятнадцати и Варка носил эту метку как медаль. — Ты же понимаешь, что я не смогу оставить сына? — Вырастим его в приличного толерантного мужчину, — кивает Варка. — На родительские собрания ходим по очереди. Крепус хохочет. Раскатисто, довольно и тепло. А потом вдруг сжимает в ладонях ягодицы Варки, расстёгивает ширинку на его штанах и стягивает их вниз. Трётся щекой о член Варки через трусы, а потом снимает и их, заглатывая член до основания. Тут же выпускает его. — Два с лишним года без практики, — смеётся Варка. — Подрастерял навык? Крепус фыркает. Лижет от основания до головки, берет её в рот, плотно сжимая губы, толкается языком в уретру и снова заглатывает до конца. Справляется с собой. Сглатывает. Варка зарывается пальцами в его волосы и громко стонет. Как же он скучал по этим губам и языку. Крепус решает не тянуть. Насаживается на член Варки быстро, принимая в глотку, сжимая одной ладонью бедро Варки, а второй его грудь. Варка кончает неожиданно быстро. С громким, гортанным стоном. А потом Крепус, со спермой на губах, ухмыляется широко и пьяно: — Достаточно романтично? — хрипло уточняет он и быстрым движением языка слизывает белые капли со своих губ. — Сумасшедший, — хрипит Варка. — Я же шутил, — а сам за руку тянет Крепуса к себе и целует, рукой сжимая его член через штаны. Оглаживает через ткань. Снова сдавливает и начинает медленно гладить, плотно обхватив пальцами. Крепус тяжело дышит и умоляюще рокочет голосом ставшим от возбуждения гораздо ниже: — Не хочу пачкать штаны. — Тогда можешь в меня, — самодовольно ухмыляется Варка и Крепус морщится. — Это уже не романтично. Варка смеётся, но не прекращает движений рукой. — Ты на машине? — Крепус кивает. — В людном месте парковался? И Крепус распахивает глаза, с удивлением смотрит на Варку, а потом медленно качает головой. — Бросил у какого-то заброшенного здания через дорогу, когда увидел тебя на крыше. Варка снова обхватывает Крепуса ногами за талию и жмётся пахом к паху. — Там можно заехать во двор. Даже подростки туда не ходят. — Дьявол! — ругается Крепус и глубоко целует Варку, а оторвавшись, шепчет ему в губы: — Дома. Всё дома. Я дотерплю. — А я — нет. И Варка сам отгоняет машину во двор заброшенного здания и седлает Крепуса. Привычно. Приятно. И член Крепуса внутри такой, как надо. Задевает всё, что надо. Распирает и заполняет так, как надо. И сперма внутри разливается тоже так, как надо.* * *
— Ублюдок!!! — во всю силу своих легких рявкает отец Крепуса. Тот не вздрагивает. Хмурится. — Любишь?! — орёт он. — Его любишь?! — Люблю, — кивает Крепус. Его пальцы сжимаются на ладони Варки крепче. — Его люблю, — ровно и уверенно добавляет он. — Ты ведь был нормальным!!! — орёт отец. — Спал с женщиной! Сделал ей ребёнка! Крепус опасно сужает глаза и скалится. Отец замирает и затихает, поражённый такой переменой. — Да, — резко отрезает он. — И это было неприятно. Каждый раз кончить для меня было испытанием. Я жмурился, а в голове всплывали полузабытые ощущения и вот тогда-то и получалось. Объяснить, что за ощущения? Крепус будто выплёвывает слова. — Всё это время я жил и эта жизнь казалась мне неправильной! Была мне противна! — рявкает он. — Я говорю это вам, чтобы вы знали. Срал я на ваше одобрение! Ясно?! — Выродок!!! — орёт отец и кидается на сына и Варку, но вдруг замирает. До того тихая и поражённая мать встала. Взяла нож и когда её муж кинулся вперёд, она с силой воткнула его в стол. — Хватит, — устало и твёрдо говорит она. — Разве ты забыл, что делал Варка, когда Крепус впал в кому? — она глядит в глаза мужа спокойной, с тоской. — Разве ты забыл, как он пожертвовал своим счастьем, чтобы наш сын был с нами, без ссор и тех ужасных слов, что мы сказали ему в первый раз? Разве Крепус бы ушёл из дома в семнадцать лет, если бы не был уверен в своём чувстве и Варке? Ты знал, что они встречались с четырнадцати? Разве это не любовь? А если и не она, то что? — Ты! — рычит отец и скалится, подозрительно щурится. — Ты знаешь какого это — терять того, кого любишь. Терять возможность быть вместе с этим человеком, — прерывает его она. — И я знаю. Если ты хоть немного любишь нашего сына, то не заставляй его вновь пережить то, что пережили мы сами. Отец, кажется понимает, о чём говорит мать. Отступает на шаг. Рычит от бессилия. А вот Крепус не понимает. Смотрит растерянно и напугано. — Что значит «знаешь, какого терять того, кого любишь»? — шепчет он. — Разве вы не… — Прости сынок, — его мать качает головой, и глядит ему в глаза так печально и виновато, что даже Варке становится грустно. — Наши родители сделали с нами то же, что мы сделали с тобой — выдали замуж насильно. И у твоего отца и у меня были любимые люди. Но не было выбора. — Что… — Крепус отшатывается и Варка ловит его, обнимает, поддерживая и не давая упасть. — Разве вы не любите друг друга? — Прости, сынок. Но мы любим тебя. — Это он в тебя, — зло сплёвывает отец. — Как там звали твою шл… — Не смей говорить о ней так, — неожиданно холодно и яростно цедит мать. — Я не буду мешать мальчикам. И надеюсь, что вы простите меня за то, что я наговорила вам обоим и тебе, сынок, в тот день, когда вы впервые признались нам, — она подходит к Крепусу и укладывает ладони ему на щёки, привстаёт на носках и целует в лоб. — Я не жалею, что родила тебя. Я горжусь тобой. И я горжусь тем, что ты решил бороться за свою любовь и Варку. Слышишь, сынок? Крепус жмурится. Плачет. И быстро-быстро кивает. — Спасибо, мама. — Сопля, — устало, но уже не зло кидает отец. — У него хотя бы хватило смелости и воли, — бросает мать, а потом оборачивается к сыну и Варке и миролюбиво предлагает: — Чаю? У нас есть торт. Крепус качает головой. С болью смотрит на родителей, а потом берёт Варку за руку и молча уходит.* * *
Спустя две недели они принимают сумасшедшее решение: они решают строить дом. Обсуждают, какие цветы будут на клумбах. Из какого камня сделают дорожки и какие деревья посадят вокруг. Спорят о размере бассейна и соглашаются, что будет как минимум две беседки в укромных уголках. Выбирают участок, цвет дома, материалы и снова спорят, но уже о том, сколько комнат им нужно. Варка настаивает, что должно быть две гостевых и две для хозяев. Крепус отмахивается и говорит, что лучше увеличить площадь сада, а они и через стенку от Дилюка могут пожить, да и так будет удобнее им всем: если с Дилюком что-то случится, то они точно услышат. Варка смотрит на Крепуса как на идиота и, сжимая пальцами его бедро, ласково спрашивает «Насколько ты тихий ночами?». Крепус краснеет и соглашается хотя бы с количеством комнат и толстыми стенами.* * *
Черепица синяя. Варка сидит на ней и глядит на закат. Крепус залезает на крышу, тихо переругиваясь с самим собой. Садится рядом с Варкой, прижимаясь плечом к плечу, суёт ему в руку бокал и наливает обоим вина. Варка улыбается, кладёт голову ему на плечо и пьёт. А потом вино в бутылке заканчивается, Крепус обхватывает подбородок Варки пальцами и целует его. Медленно, смакуя мгновения. — Ты неисправимый романтик, — улыбается Варка. — Тебе нравится, — мурлыкает Крепус и легко бодает Варку. — Тётя привезёт Дилюка завтра? — Крепус кивает и согласно мычит, а потом вдруг садится на Варку верхом и обхватывает его руками за шею. — Здесь грязно и ветрено, — смеётся Варка, но Крепус хмыкает и снова целует. — Зато гораздо романтичнее, — плавно двигает бёдрами, притираясь пахом к паху. А потом легко скидывает с себя шорты, берет ладонь Варки в свою и прислоняет его пальцы к своему анусу. — Возьми меня, — шепчет он с лёгкими смешинками в глазах. — Люби меня. Они никогда не трахались. Они чётко разделяли понятия. Они всегда занимались любовью. — Теперь всё будет хорошо, — хором обещают они друг другу и смеются. — Пока Дилюк не влюбится, — смешливо добавляет Варка. — И нам не придётся объяснять его избраннице что нас связывает. Крепус смеётся и качает головой, а потом ласково кусает шею Варки и стыдливо просит: — Не напоминай мне о моём сыне когда мы занимаемся этим. Варка смеётся и его смех переплавляется в стон, когда Крепус садится на член, а закатное солнце за его спиной окрашивает его волосы в алый.