Клуб одиноких сердец

Такой растерянной Аньку не видел еще никто. Она и была бы рада не поверить, но сомнений не оставалось – друзья подложили ей свинью, нехилого такого поросенка, записав на дурацкий внутривузовский конкурс исполнителей. - Вы идиоты? Аня взглянула на Ритку c Пальцевым, которые сидели напротив нее и, судя по их довольным лицам, виноватыми себя ни разу не чувствовали. Даже исступленный Анькин взгляд их не смущал. А она была зла, да еще как. Улыбалась, мысленно перебирая все известные ей ругательства. К своему салату она так и не притронулась, желание есть пропало. Она была сыта по горло злостью, переполняющей ее, готовой излиться потоком гневных слов. Даже снующие по столовой студенты Тлен особо не смущали. - Больные ублюдки… Я ведь сказала, что не пою, - девушка обреченно опустила голову, затем вновь подняла ее. Сейчас она своими грустными глазами и печальным голоском напоминала ослика, у которого пропал хвост, а воздушный шарик ему еще не подарили. Был соблазн девушку пожалеть, но Рита не рискнула, уж кто-кто, а она знала на все сто, что Тлен выпендривается. На самом деле, она хочет участвовать - решиться не может. Боится. Казалось бы, довольно наглая, хотя иногда трусливая до невозможности. А шансы-то есть. Даже у Риты шансы есть. Причем весьма ощутимые. Туманова прячет улыбку, отворачиваясь в сторону, чтобы никто не заметил. Ей смешно вспоминать о тех коротких разговорах c Алисой и их взаимном стебе, который приходилось выслушивать всей группе. Вновь миллионы намеков в самых обычных, на первый взгляд, словах. Рита не раз клятвенно обещала самой себе молчать, но это не представлялось возможным – Алиса была идеальным провокатором. Пока Туманова думала о своем, Тлен уже перестала злиться и сияла так, будто искупалась в неоне. Столь неожиданная смена настроения настораживала. Разумеется, все уже привыкли к некоторой эмоциональной нестабильности Аньки, однако осадок оставался. - Успокоилась, наконец, пмсная ты женщина? – Рита тяжело вздохнула, предвкушая новую бурю – реакцию на ее не самое лестное обращение. - Да иди ты, - Тлен беззлобно ухмыльнулась. - Пойдем со мной. Ритка поднялась со стула, принялась ставить посуду на поднос. - Чего? Куда это? - На кафедру. Я ведь прошлую пару пропустила, а сайт мне свой ей сдать надо, - объяснила Туманова. Тлен в ответ только хмыкнула, c места не сдвинулась, хотя Ритка успела отнести поднос и вернуться. Видимо, придется уговаривать своенравную подругу. - Пожалуйста, пойдем со мной. - Сама ты уже не в состоянии? - Нам нельзя оставаться наедине, она так прекрасна, я могу не удержаться. Сказано было c самой серьезной интонацией, на которую только Рита была способна. - Вы обе ебнутые, - Анька встала, c шумом задвигая за собой стул, - и не надо смотреть на меня c укором, дорогая моя, ты ведь знаешь, что это правда. Несчастный Гоша, вынужденный наблюдать за девушками, продолжил хранить гордое молчание, за что незамедлительно поплатился. - Пойдем, глухонемой мальчик, добрая тетя Аня покажет тебе, где находится аудитория. Пальцев недовольно цокнул языком. - Пойдем, Анечка, - парень приторно-сладко улыбнулся, - или правильнее называть вас госпожа? Тлен захватила Гошу под руку и повела к выходу, Ритка плелась позади, старательно убивая в себе желание догнать ребят и шепнуть на ухо подруге, что они весьма неплохо смотрятся вместе. Милая парочка вышла бы. Тематическая. Вот только непременно стоит придумать какое-нибудь стоп-слово в целях безопасности. Шпатель, например, или бронтозавр. Вариантов множество. Как и обещала, Тлен довела Гошу до аудитории. Парень раскланялся и зашел внутрь, а девушки продолжили стоять в дверном проеме, мешая всем. - Забавно получается – прогуливаю одну пару, чтобы закрыть долги по другой. Если я сейчас снова пропущу что-нибудь важное, то придется опять что-то прогулять, а потом еще и еще. Бесконечный цикл без возможности выхода, ты понимаешь, о чем я говорю? - Рита, уходи. Она тебя там уже заждалась, наверное, - Анька нетерпеливо перебила подругу, так некстати разговорившуюся, - вали, Гольбах о цикле рассказывать будешь, уверена, она оценит. Она в принципе из твоих уст любую чепуху оценить готова. - Вряд ли, - Туманова натянуто улыбнулась. - Иди уже. Тлен подтолкнула упирающуюся подругу, которая даже успела схватиться за дверной косяк. Пришлось приложить неслабые усилия, чтобы отцепить ее от него. Анька выглядела явно шокированной – Рита сопротивлялась, причем нешуточно, смотрела щенячьими глазками и ни в какую не хотела уходить. После недолгой борьбы девушка все-таки сдалась. Прислонилась спиной к стене, ссутулилась, принявшись обмахивать раскрасневшееся лицо тетрадью. Анька вертелась вокруг нее, как будто что-то выискивая. Наклонилась, глубоко вдохнула носом, зажмурившись от удовольствия. - Неприлично нюхать людей в публичных местах, - флегматично проворчала Рита, привыкшая к чудачествам подруги. - Туманова, ты восхитительно пахнешь - так, словно только-что вернулась их хвойного леса. - Ань, ты меня слегка пугаешь. Я, пожалуй, пойду. - Ну наконец-то. Рита и правда ушла, тянуть дальше было бессмысленно. Постучала несколько раз в дверь и заглянула на кафедру. Знакомые все лица. Алиса оторвалась от созерцания монитора, сделала едва заметный приглашающий жест рукой. Туманова прошла внутрь. Она сейчас немного сожалела о том, что пропустила прошлое занятие. Сдавать свою работу индивидуально Рита не рвалась, более того – была категорически против. В очередной раз дразнить себя Алисой, получать намеки на и постоянно оставаться без. Рита начинала тихо ненавидеть женщину за ее поступки. Каждый шаг вперед в их определенно странных отношениях сопровождался двумя шагами назад. Дальнейшие попытки смысла не имели, но Алиса не отпускала. Нет, можно, конечно, было бы попытаться соблазнить, поцеловать, зажать в темном углу и… далее открывались два возможных варианта: либо пощечина, либо положительный ответ, однако на следующий день вновь равнодушный вид под названием «а разве вчера что-то произошло». Около стола Ритка чуть замешкалась, раздумывая, куда бы сесть – стульев в радиусе двух метров обнаружено не было. - Ты не хочешь присесть? – Алиса вопросительно приподняла бровь. Рита c раздражением посмотрела на нее – а куда, собственно, присаживаться? Разве что на колени. Женщина, кажется, уловила ход ее мыслей, чуть склонила голову набок и отрицательно качнула головой – не на колени. Свободное место было найдено. Алиса бегло изучила сайт, наспех состряпанный Риткой за вчерашнюю ночь. Ее, правда, слегка смутили мрачные цвета в оформлении, впрочем, девушка грамотно отмазалась. - По-моему, это наиболее подходящее оформление для сайта c ритуальными услугами. Вот пони, катающиеся на радуге, выглядели бы неуместно. - Хорошо, поехали дальше, - Алиса перешла на следующую страницу, - пони тебе, значит, не нравятся, а анимашка со смертью не смущает? - Ну она же милая, а пони нет - девушка пожала плечами. Смерть действительно выглядела весьма милой – c моющей шваброй и облачком надо головой «Влажную уборку заказывали?». - Погоди-ка, - Алиса, ехидно прищурившись, повернулась к Ритке, - ты всерьез считаешь, что пони не милые? У Риты в голове медленно трескался мозг. Женщина напротив сдерживала смех из последних сил. - Терпеть не могу пони. - Но почему? - Не знаю. Они стали слишком мейнстримными. А, возможно, я просто латентный пони, - предположила Туманова. Рита понимала, что несет чушь и пора бы прекратить, но было отчего-то очень весело. И не ей одной. Преподаватели c кафедры потихоньку уходили. Риткин сайт был давно проверен, однако прощаться Алиса не собиралась. Отпускать от себя девушку не было ни малейшего желания. Их странноватый разговор ее занимал, она пыталась быть строже, но вместо этого продолжала заигрывать. Влюбилась как дура, как кошка. Есть ли смысл противиться? Вскоре все разошлись, и они остались вдвоем. Алиса тоже засобиралась, понимая, что еще чуть-чуть и сорвется. А нельзя, по крайне мере, не здесь и не сейчас. Она накинула на плечи пальто, когда Рита уже стояла у выхода и ждала ее. А Алиса, казалось, совсем не торопилась - остановилась, оперевшись о край стола, сложила руки на груди и молча, изучающе рассматривала девушку, которая уже выключила свет и приоткрыла дверь, намереваясь уйти. - Рита… - Да? Девушка замерла на месте. - Ты не злишься на меня за то, что тогда произошло? Туманова была вынуждена закрыть дверь. Неохотно, подавляя свое недовольство, она решилась ответить. Довольно скупо. Ей совсем не нравилось то, что Алиса задевает ее застарелую, посыпанную солью и пеплом рану, которая лишь недавно перестала болеть. - Злилась, но теперь не злюсь, - Рита стиснула зубы. - Ты ненавидишь меня? Феноменально идиотский вопрос. - Вы издеваетесь? - Я задала тебе вопрос. - Я вас антоним к слову «ненавижу». Вы начали этот разговор, значит, я его закончу. И мне безразлично, примете вы мои слова к сведению или пропустите мимо ушей, выслушать придется в любом случае. Не предлагайте мне больше забыть о том, что произошло тогда, в этом чертовом лесу, хорошо? Слышали пословицу «кто старое помянет – тому глаз вон», у нее есть малоизвестное продолжение – «кто забудет – тому оба вон». Отлично сказано, я думаю. C тех пор ровным счетом ничего не изменилось. И забуду я только тогда, когда по мне ударит Альцгеймер, что вряд ли произойдет в ближайшие лет пятьдесят. Каждое слово попадало прямо в цель, выбивало Алису из колеи. Впервые настолько прямолинейно ей говорили о чувствах. Впервые, используя столь резкие фразы. Рита схватилась за голову, путаясь в своих непослушных волосах пальцами. Вряд ли после такой отповеди можно будет отмотать все назад и сделать вид, будто ничего не случилось. - Вы довольны? – девушка усмехнулась так неубедительно весело, что не приходилось сомневаться в ее предельной откровенности, - я вас люблю, хотя это уже не имеет значения. Алиса обошла свой стол, девушка настороженно, c неугасающим вниманием наблюдала за каждым ее движением. - Я тебя, наверное, тоже… - Тоже что? – переспросила Рита грубовато. - Синоним к слову «обожаю». - Прямо какое-то внеочередное собрание клуба любителей конспирации. Рита пристально смотрела на то, как Алиса неторопливо приближается к ней. Неужели она только-что призналась ей в любви? - Ты уже во мне дыру своим взглядом прожгла. Ядовитое замечание Ритку не задело, но не ответить она не могла. - Ну и что? Не копье же я в вас кинула. - Подобное я бы точно не пережила. - Ничего страшного, если принципиально важно, то я могла бы любить вас и после смерти. Правда, исключительно платонически, все эти некрозакидоны вообще не мое. Риткина наглость уже перешла все мыслимые и немыслимые пределы, а Алиса продолжала принимать все ее выпады как должное. - Может, все-таки лучше ограничимся обычной любовью до гроба? - А после? - А после я обойдусь, мертвым уже все равно. Алиса подошла совсем близко, встала напротив Ритки, перекрывающей собой дверь. Дотронулась пальцами до мягкой щеки, провела линию до подбородка. - Рита, солнышко, ты не хочешь дать мне пройти? - А вы сами-то уверены, что хотите уходить? Алиса вздохнула. Горячие Риткины руки обнимали ее за талию. А серые глаза продолжали смотреть спокойно. Дыхание девушки оставалось ровным, в то время как у Алисы оно сбивалось, становясь рваным. Она едва ли не задыхалась. Низ живота сводило. Когда Рита деликатно коснулась ее губ своими, сил бороться за мораль уже не было (да и желания особого тоже). Продолжая лихорадочно целовать девушку, Алиса обняла ее за шею, сильнее прижимая к себе, расстегивая пуговицы на клетчатой рубашке. Поцелуй больше походил на странный, затянувшийся укус – болезненный и дикий, отбирающий остатки здравого смысла. Пальцы дрожали, пуговицы поддавались им c трудом. Рита чувствовала, как саднит от свежих царапин шея, как Алиса вновь (в какой раз?) кусает ее распухшие губы – красные из-за чужой помады. Настоящее сумасшествие. Сюрреализм. На этаж поднялся охранник, гремя ключами. Алиса неохотно оторвалась от теплых Риткиных губ. - Черт, - выругалась она, принялась застегивать на рубашке пуговицы, которые уже успела расстегнуть. Поправила Риткин воротник, стерла кончиками пальцев помаду c ее губ и шеи. - Твой сайт я так и не оценила. Зайди ко мне завтра вечером. Ты ведь помнишь адрес? Рита беззвучно, одними губами прошептала, что она помнит. - Я буду ждать. - Я приду. *** Раскинув руки и ноги, Рита неподвижно лежала на надувном матрасе, уткнувшись лицом в подушку, пропахшую резиной. Она не спала, просто закрыла глаза и не думала ни о чем. Отдыхала. Тлен втыкала во включенный телевизор и вязала, сидя на диване. Стоило ей взглянуть на подругу, выражение лица моментально становилось крайне ехидным – мало того, что Туманова вернулась довольно поздно, так еще и c распухшими покрасневшими губами со следами помады, которой она в принципе не пользовалась. - Выглядишь так, будто тебя пчела в губы ужалила, - сообщила девушке Анька, - она была настолько прекрасна, что ты не смогла удержаться, да? Рита повернула голову в ее сторону. - Я просто люблю целоваться c пчелами, - прохрипела она и отвернулась. - Устроили из кафедры цитадель порока, обитель разврата? – Тлен отложила в сторону спицы, попутно поправляя очки, съехавшие на переносицу. Туманова пыталась уснуть, но была до сих пор слишком распалена. Губы действительно распухли. Ее никогда так яростно не целовали, дикий поцелуй осел в памяти, сводил c ума – хотелось еще. Рита присела, поняв, что уснуть не удастся. В глаза бросился новый ярко-алый стикер - выдержка из «Легенды» Цоя. а «жизнь» - только слово, есть лишь любовь и есть смерть… эй, а кто будет петь, если все будут спать? смерть стоит того, чтобы жить, а любовь стоит того, чтобы ждать… Раньше его девушка не замечала. - Откуда это взялось? – спросила она, указывая на надпись. - Я сегодня вечером повесила, пока ты занималась пчеловодством. Не знаю, стоит ли любовь того, чтобы ее ждали, но как красиво звучит. - Главное, что правдиво. Рита поднялась, захватила свитер со спинки стула и вышла на балкон. Открыла старое окно, c которого посыпалась хлопьями зеленая краска. Прохладный ночной воздух остужал распаленное лицо и горячие ладони. Завтра будет день, от которого зависит многое. Но это будет завтра, а сейчас можно полюбоваться на яркие искорки звезд, рассыпанные по темному небу и на холодный серебристый месяц. Жизнь удивительна, нужно только замечать чудеса, которые творятся вокруг. Нужно только уметь их видеть. *** Белесый пар, поднимающийся из носика уже давно кипящего чайника, невольно заставил Риту воскресить в памяти заученные едва ли не наизусть абзацы из учебника по физике для старших классов, в которых говорилось о температуре кипения. Достигнув ее, жидкость, находящаяся под постоянным давлением начинала – о чудо! – кипеть, и Рита, пожалуй, тоже достигла своей точки кипения. Более того – перегрелась. Она сидела в квартире у Алисы, и они говорили на весьма посредственные темы, а вчерашний день был как будто забыт. Зеленый чай c мятой себя не оправдал – нервозность и раздражительность никуда не испарились. Не обращая внимания на раскаленные стенки прозрачной чашки, девушка крепко сжимала ее в обожженных ладонях, получая какое-то мазохистское наслаждение. Зачем она вообще сюда пришла? Как минимум, поговорить. Но поговорить о чем-то действительно стоящем, а вовсе не о стремительном росте популяции кроликов в Австралии, не то чтобы данная тема ее совсем не увлекала, просто сейчас хотелось иного. Более близкого и понятного для нее. Она, в конце концов, человек, обычный самый, которого волнует собственная личная жизнь, а не ушастые млекопитающие c далекого материка. Мобильный завибрировал в кармане. Извинившись, Рита вышла из комнаты, чтобы ответить. Сто лет никто не звонил, а сейчас она кому-то понадобилась, чудеса да и только. Оказалось, что звонивший ошибся номером. Она едва удержалась от резких слов в адрес незнакомого человека, усилием воли заставила себя сохранить холодную вежливость и спокойно объяснить, что произошла ошибка. Невозможно дальше так продолжать. Из-за Алисы она превращается в самого настоящего психа. Если они немедленно не разберутся в своих чувствах, то дальше все – тупик, конец. Выхода нет, хотя рассвет еще не скоро. Здесь и сейчас. Неважно, что будет потом. Рита и так натворила достаточно, поэтому ее следующий поступок станет лишь каплей в море совершенных ею глупостей. Если придется слегка шокировать, чтобы вызвать эмоции, то она сделает. Потому что нечего терять, кроме своей репутации относительно адекватного человека. Алиса хочет остроты – она ее получит. Рита возвращается на кухню, но вместо того, чтобы сесть на свое прежнее место, она опускается на пол около Алисы, которая выглядит несколько изумленной – серо-голубые глаза смотрят уже не отстраненно, а c долей любопытства. Что ж, реакция есть, шоковая терапия действует. - Я прошу тебя, перестань меня мучить. Алису не смущает резкий переход на «ты», он звучит на удивление оправданно. Она протягивает руку к девушке, пытаясь прикоснуться к ней, вот только Рита протянутую руку отталкивает. - Нет. Объясни мне сначала, что происходит между нами. Я тебя не понимаю. Твои поступки, они… - Рита кусает губы, выискивая слово помягче, однако не находит и произносит то, что само просится на язык, - они меня c ума сводят, они, извини меня, идиотские. Ответь мне на единственный вопрос и тогда я отстану. Зачем тебе я? – голос срывается, девушка нервно улыбается, - чувствую себя героиней дурацкого женского романа для домохозяек. Женщина гладит ее по голове, пальцы путаются в коротких медных волосах. - Если бы я относилась к тебе менее серьезно, мы бы уже давно переспали. Я тебя хочу и осмелюсь предположить, что наши желания совпадают. Загвоздка в том, что мне не нужен от тебя секс. Один лишь обезличенный секс. Ты нужна мне не на одну ночь. Понимаешь? И мне важно знать о твоих намерениях. Секс. Сейчас не проблема найти того, c кем можно лечь в постель. Рита чувствует, как Алиса осторожно держит ее за волосы, чуть оттягивая их назад, вынуждая смотреть прямо ей в глаза. - О моих намерениях? О, они более чем серьезны. Если ты забеременеешь от меня, то я непременно на тебе женюсь, - Рита не может удержаться от сарказма. Неужели до сих пор непонятно, что она любит? Неужели незаметно? - В небольшой деревушке где-нибудь в Голландии, - Алиса слегка щурится, Риткины дерзости ее забавляют. - Встань, пожалуйста, - просит она. Рита послушно поднимается c колен, Алиса тоже встает. Она упорно бежала от себя, и ведь ей почти удалось – растоптать собственные чувства. Почти. Теперь бежать некуда. Остается только любить эту растрепанную рыжую девушку, стоящую перед ней, обаятельную и всегда своевременно наглую. От объятий Риты становится ощутимо жарко, прикосновения ее нежных рук обжигают даже сквозь плотную льняную ткань блузки. На шее все еще алеют царапины, которыми Алиса по неосторожности ее наградила. Алиса прерывает затянувшийся поцелуй, ей хочется загладить свою вину. Она спускается губами чуть ниже, целуя исцарапанную шею. Ей тяжело дается нежность – и вновь поцелуй постепенно переходит в долгий укус. Рита вздрагивает от легкой боли, ощущая прикосновение губ к пульсирующей жилке на шее. - Видишь, что ты сделала c гетеросексуальной женщиной, - шепчет Алиса. В ее голосе явно проглядывают насмешливые интонации, дразнящие девушку, буквально вынуждающие ее продолжить начатое – женская блузка ложится на стул и сразу же c него соскальзывает. - Ты уже явно не такая женщина. - Такая. Ты для меня исключение,- едва касаясь губами ключицы, Алиса забирается ладонями под майку, стягивает ее c девушки. Теперь они на равных. Рита упускает из виду тот момент, когда они оказываются в спальне и ее мягко подталкивают к кровати. Кровь стучит в висках и невыносимо странно осознавать, что все происходящее подлинно и существует в этой реальности. Алиса не дает Ритке поводов для сомнения, садясь на ее бедра, обхватывая голову руками и притягивая к себе для очередного поцелуя. Рите кажется, что ее разом лишили всех чувств, кроме осязания, которое за неимением остальных обострилось, отчего каждое прикосновение воспринималось ею настолько остро, что приходилось до боли впиваться ногтями в покрывало. Едва ли не до крови царапая свои ладони. Поймав на себе мимолетный взгляд серо-голубых глаз, Рита перестает дышать. Вдох-выдох, она хватает губами воздух. Она на несколько секунд забывает, как дышать. Это ненормально. Задыхаться от перебора чувств. Их излишней глубины. Это невообразимо дефективно. Возможно ли вообще быть более распаленной, чем она сейчас? Дальше только сумасшествие и состояние аффекта. Рита не замечает, как Алиса быстрым движением руки расстегивает ее бюстгальтер. От прикосновений холодных пальцев к груди тело бросает в дрожь. Девушка резко дергается, ударяясь затылком о изголовье кровати. Однако не издает ни единого звука. Боли она попросту не чувствует. Зато Алиса выглядит слегка обеспокоенной. - Ты цела? – она осторожно щупает место ушиба. - Вполне. Но, думаю, перед тем, как ложиться со мной в одну постель, тебе стоило дать мне подписать какой-нибудь договор, где бы говорилось, что на физическое истязание я согласилась исключительно добровольно. - Ты слишком много говоришь, - Алиса наклоняется ближе к девушке, - тебе нравится меня бесить? - Естественно. Ты ведь так сексуальна, когда злишься, - Рита осторожно прикасается к приоткрытым губам женщины. Алиса смеется. Почти синхронно c девушкой. Обе успокаиваются только тогда, когда женщина невесомо, едва ощутимо дотрагивается до обнаженных бедер девушки. Рита судорожно вздыхает, когда Алиса начинает несмело ласкать ее, испытующе смотря прямо в глаза. C губ срывается стон – пальцы Алисы касаются распаленной плоти. Еще секунда и Рита вспыхнет словно спичка. Вспыхнет и сгорит. Сознание поминутно дает сбои. Каждое Алисино движение подталкивает все ближе к грани помешательства. Горячие, влажные пальцы уже давно не нежно скользят внутри, доводя до исступления. Рита стонет, выгибается в спине, когда ноги сводит в сладкой судороге. Я тебя синоним к слову «обожаю». Я тебя антоним к слову «ненавижу». Люблю.