Клуб одиноких сердец

В последних числах мая Гоша наконец-таки созрел и принял волевое решение воздержаться от посещения бара. Он знал, что рано или поздно ему придется выкинуть весь завалявшийся за год хлам из гаража, и момент истины настал. Разгребая завалы, Гоша мучительно долго вглядывался в каждую взятую в руки вещь. Выкидывать было жалко. И даже не потому, что его связывали с предметом какие-то особые воспоминания: сентиментальностью он никогда не отличался, только практичностью. А вдруг пригодится? Вряд ли, конечно, ему будет нужен перегоревший блок питания, но чем черт не шутит? Можно попытаться сделать из него вентилятор. Пока Пальцев задумчиво рассматривал кусок железа и боролся со своей жадностью, Рита методично перекладывала ненужные вещи в большой мусорный мешок. За несколько часов он был почти полностью заполнен. В основном благодаря ее стараниям. А Пальцеву бы следовало сменить фамилию и стать Плюшкиным: он катастрофически долго прощался со своим прошлым – старыми, бесполезными штуковинами, готовыми развалиться от одного прикосновения. Сейчас он немного напоминал Аньку. Она тоже хранила все, начиная с контрольной работы по биологии за седьмой класс, и заканчивая дискетами непонятного происхождения. Опирающийся о дверь гаража мешок сполз, из него посыпалось Гошино барахло. Непомерно большой попрыгунчик подкатился прямо к ноге парня, ударился о его кроссовку. Пальцев встрепенулся, вся задумчивость моментально улетучилась. Теперь глаза загорелись. - Рит, ты серьезно собиралась его выбросить? Парень увлеченно вертел в руках шарик. Попрыгунчик упруго ударился о деревянный пол и отскочил в раскрытую Гошину ладонь. Рита вновь поймала себя на мысли о том, что Пальцев с Анькой очень похожи. Только они могут так искренне радоваться разной чепухе. Несмотря на всю свою похожесть, ребята часто ссорились. За последнюю неделю успели поругаться трижды. Причем в третий раз Тлен была настолько взбешенной, что запустила в парня рыбой. От сушеного карася(леща) Гоша сумел увернуться, рыба пролетела мимо, врезавшись в оконную раму. От греха подальше Пальцев предпочел больше не провоцировать эмоциональную Аньку, однако иногда срывался, язвил, подкалывал, причем довольно обидно. Когда Тлен призналась, что ее любимое женское имя – Марта, он сначала предложил назвать так ее будущую дочь, затем поспешил исправить «дочь» на «кошку». Вроде ничего криминального, но подобные шутки звучали все чаще. И девушке надоело по сто раз на дню выслушивать одно и то же. С Гошей она предпочла не общаться. - Ты погляди, он же клевый, - Пальцев бросил попрыгунчик в стену, - вон как скачет. Шарик отскочил, едва не задев девушку. - Ну офигеть теперь. Рита отошла - подальше от разбушевавшегося Пальцева и поближе к дверям. Пусть хоть кто-то порадуется, если ей не довелось. Если бы каучуковый шарик мог сделать ее счастливой, она бы уже давно купила целую коробку. Заходящее солнце светило совсем не ярко - из последних сил. Рита щурила глаза, вглядываясь в порозовевший горизонт, который сейчас казался ей чересчур красивым, и даже немного нереальным. Хотелось сохранить его в памяти, чтобы потом время от времени вспоминать, мысленно возвращаясь в двадцать пятое мая, самый заурядный, ничем не примечательный день, который тем не менее был ей по душе. Гоша уже забыл о своей новой игрушке и сидел на потрепанном старом одеяле, держа в руке две бутылки пива, одну протянул Ритке. Подвинулся, давая ей возможность присесть рядом. Девушка отказываться не стала. Вечер ей нравился все больше: Пальцев был на удивление приятным собеседником – он молчал. Они друг друга будто и не замечали, каждый думал о своем. Из-за пыли, скопившейся в одеяле, Рита принялась чихать, да так рьяно, что на глазах выступили слезы. - Будь здорова. - Спасибо, - девушка прикрыла рот ладонью. - Тлен на твоем месте ответила бы «сам не сдохни», - оскалился Гоша, - как она поживает кстати? - Отлично. Отдыхает. Они с Женей заперлись в квартире и смотрят «Хлою», если я не ошибаюсь. - С кем? - С Женей. Новая Анькина приятельница. Ты ее, наверное, знаешь. Девчонка из параллельной группы. - Калинина что ли? Рита согласно кивает. - С каких это пор они общаются? – Гоша выглядит неприятно удивленным, что девушка сразу подмечает. И ей непонятно, откуда взялась эта неприязнь. Она осторожно интересуется причинами недовольства. Пальцев отмахивается, упоминая вскользь о каких-то таинственных слухах вокруг новой Анькиной подруги. - Если захочешь, сам разузнаешь, а то я себя какой-то подъездной бабкой-сплетницей ощущаю. - Тогда лучше сменим тему. Гоша безразлично пожимает плечами: ему в принципе неважно, о чем они будут говорить, о мутной девушке с их потока или же о его проблемах с карбюратором. Кажется, за время знакомства, они с Тумановой уже успели обсудить абсолютно все, и Пальцев всегда был уверен в том, что его поймут. И примут. Ритка все-таки была прозорливой, что ни говори. Умела видеть за его показной легкомысленностью чуть больше, чем другие, не просто обаятельного Дон Жуана, а парня, который ищет свой идеал – ту самую. Поиск, правда, затянулся, девушки менялись одна за другой, надолго не задерживаясь. Пальцев внутренне догадывался, что «той самой» не существует, однако его уже увлек сам процесс поиска. Гоша почувствовал, что на него смотрят, повернул голову – ощущения его не обманули. От пронзительного Риткиного взгляда ему стало неловко. Хотелось, чтобы Туманова прекратила, отвела в сторону свои припечатывающие, слишком ясные серые глаза. - Рита, хватит. Ты меня смущаешь. Девушка непонимающе заморгала, затем хрипло рассмеялась. - Забавно, однако, до чего ты чувствительный юноша. Боишься моего взгляда, да? – Рита немного обиженно вздохнула. – А я даже не старалась. Туманова опустила глаза. Плотнее прислонилась к стене гаража, пряча улыбку за падающими на лицо прядями. Выдержать ее тяжеловесный взгляд непросто, и она это знала. - Я только сейчас осознал, что ты знаешь обо мне крайне много, в то время как я о тебе почти ничего. Почему? - Ты не интересовался, возможно, поэтому? Предположение девушки чертовски похоже на правду, отчего Гоше становится стыдно вдвойне. - Еще не поздно поинтересоваться? - Никогда не поздно. - Тогда расскажи о себе. - Я люблю больших собак, лава-лампы и фанатею от кед. Люблю имбирное печенье, жевательный мармелад и сливочный ликер. Пишу плохие стихи. Вожу так, словно училась этому в ГТА, по крайне мере, так считает мой отец. Мечтала стать медиком, но не сложилось, о чем периодически жалею. Восхищаюсь поэзией Бродского и прозой Булгакова. Запойно слушаю Земфиру с «Наутилусом». Обожаю запах хвои. Мои уши до сих пор не проколоты. Что же еще? Курю приторно-сладкие вишневые сигареты, изредка заменяя их ментоловыми. Мне нет равных в «Монополии» и нардах. Влюблена в женщину. Ну не дура ли, а? Хочу жить в двухтысячных, чувствую, что мое. Для меня нормальность, скорее, из категории недостатков - скучно, пресно, а вот легкое безумие только приветствуется. Потому мы и сошлись с Тлен. Думаю, для начала достаточно. Пока Ритка говорила, Пальцев то и дело пытался раскрыть рот, чтобы кое-что уточнить, но приходилось молчать – он не хотел вклиниваться в ее сбивчивый монолог. Наконец, девушка облегченно выдохнула и замолчала. - Ну ты и выдала. - Как могла, - Рита едва заметно улыбнулась, - пойдем домой, а? Ей нравилось находиться здесь, улегшись на пыльном одеяле, и болтать о пустяках с Пальцевым. Впервые за долгое время Рита чувствовала себя по-настоящему умиротворенной. Все душевные бури поутихли. Однако нужно было возвращаться. - Поедем, - поправил девушку Гоша. - Пойдем. - Как пожелаете, мисс. Пальцев поднялся на ноги и протянул Рите руку, помогая встать. В квартире они застали одну лишь Тлен, которая лежала на ковре, раскинувшись звездой, чем слегка напугала Гошу. Он подошел поближе, чтобы удостовериться, что с девушкой все в порядке. На его оклик Анька никак не отреагировала: она его попросту не расслышала - отгородилась от внешнего мира наушниками. Гоша склонился над Анькой, заглядывая ей в лицо. Девушка резко распахнула глаза, затем вновь их закрыла. Присутствие Пальцева ее совершенно не волновало, по крайне мере с пола она подниматься не стала и наушники из ушей не вынула. У нее сейчас внутри происходила маленькая революция, своеобразный аудиальный оргазм, и выключить музыку она не могла. Пока Ритка ходила на кухню, чтобы поставить чайник, Гоша рассматривал слегка изменившуюся после его последнего визита обстановку. Судя по всему, девушки переставили мебель. А на стене вместо картины теперь висела фотография их кота. Мохнатое чудовище путалось под ногами, мурчало, требуя любви и ласки. Гоша почесал кота за загривок и уселся на кресло, Бегемот запрыгнул к нему на колени, удобно на них разлегся. Пальцев лениво поглаживал кота, продолжая глазеть по сторонам. Его внимание привлек альбомный лист, прикрепленный к книжной полке. Сам лист ему был мало интересен, а вот надпись заинтересовала. «Если отбросить физическую боль, все наши страдания сфабрикованы умом из мыслей о прошлом и будущем. Но там всегда будет достаточно материала, чтобы сделать нас несчастными, потому что в будущем – смерть, а в прошлом – все то, что сделало ее неизбежной». Рядом висели десятки разноцветных стикеров, исписанных цитатами. Гоша напрягал глаза, сильно щурился, пытаясь разглядеть то, что на них написано. Его губы беззвучно шевелились. Анька стянула с головы наушники, легла на живот и приподнялась на локтях. От нечего делать принялась внимательно рассматривать увлеченного Пальцева, в конце концов, наблюдать за неподвижным парнем ей надоело – она вскочила и унеслась на кухню. Пальцев с трудом отлип от изучения стикеров, поплелся за девушкой, закинув на плечо кота. Бегемот явно не возражал. Обнял лапами парня и довольно засопел. Войдя на кухню, Гоша убедился, что здесь все осталось как прежде. Даже Тлен сидела как обычно на подоконнике, свесив вниз длинные ноги. За окном мерцали фонари, и ни на секунду не смолкали звуки проезжавших мимо машин. Эту маленькую кухню парень любил, пожалуй, больше, чем любую другую. Столько разговоров в ней произошло за год – не счесть, некоторые он помнил с поразительной точностью. От размышлений его отвлекла Ритка, заботливо поинтересовавшись, что он будет: чай или кофе. Впрочем, она тут же добавила, что кофе закончился. - Какой сложный выбор: чай или чай. Знаешь, я, наверное, выберу чай. - Черный, зеленый? - Черный. - Вообще-то есть только зеленый, - Рита виновато улыбнулась. Гоша безразлично махнул рукой. Ему было неважно, какой чай пить, да он в принципе и со своим готов приходить, лишь бы сидеть на этой уютной кухоньке. - Предупреждаю сразу, вкус у него весьма специфический. Пальцев взял свою кружку, он так часто заявлялся в гости, что ему выделили отдельную, сразу сделал пару глотков. - Вкус яблока, но отчего-то пахнет табачным дымом. - Да, именно! - Вы просто оба слишком много курите, - усмехнулась Анька. Она отвернулась, прижалась лбом к стеклу, и в дальнейшем разговоре участия почти не принимала, только изредка бросала едкие реплики. Когда Гоша рассказывал о том, что расстался с очередной девушкой, Тлен едва подавила зевоту. Опять двадцать пять, каждый божий день одно и то же. - А у тебя как дела на личном фронте? Гошин вопрос прозвучал вполне ожидаемо. - Я с него дезертировала. Только ты у нас ветеран, заслуженный похититель женских сердец и по совместительству штатный мачо, - Анька даже не стала оборачиваться, ответила, глядя в окно. Общаться она абсолютно не желала. И Гоша отстал. Принялся рассказывать о том, как впервые сломал руку. Неприятность произошла с ним в девять лет. Он решил пройтись по комнате колесом, как делал Газманов в молодости, но что-то пошло не по плану. Анька прыснула в кулак, стоило ей лишь представить себе эту картину. - А мне вот тогда смешно не было, - Гоша покачал головой. - Прости, Пальцев, миленький, не удержалась. Позволь полюбопытствовать, почему ты со своей подружкой расстался? Что на этот раз? – Анька наконец соизволила обернуться. - Она оказалась махровой феминисткой. А я уверен, что главным в отношениях должен быть мужчина. Не сошлись мы, в общем. Тлен слезла с подоконника и уселась на стул. Разговор обещал быть томным. - Ах ты ж маленький доминант, власти он захотел. Целый час Ритка слушала, как ее друзья дискутируют, потом ей надоело, и она предложила сыграть в игру под названием «Правда или действие», которую обнаружила в своем телефоне. Гоша не медля выбрал правду. - Как ты относишься к анальному сексу? – Туманова прочитала вопрос, сгенерированный приложением. Парень замялся. - Смотря в какой ты роли, да, Гоша? – подсказала Тлен, гадко улыбаясь. - Подколола, подколола. Дай пять. Анька звонко шлепнула по протянутой ладони. Сладко зевнула, потянулась. Ее клонило в сон. Она понимала, что если не ляжет прямо сейчас, то завтра ее растолкать будет невозможно. Девушка ушла в зал, оставив подругу наедине с Гошей. - Мне, наверное, пора. Парень взглянул на часы. Второй час ночи, а завтра на учебу к первой паре, пропускать нежелательно. - Ты можешь остаться. - Точно? Гоша выглядел каким-то пришибленным. Бесконечно одиноким. И еще этот его взгляд, как у побитой собачонки… - Конечно, - Рита утвердительно кивнула. Ей стало жалко Пальцева. - Спасибо. Парень помог ей убрать со стола. И даже перемыл всю посуду, чем Риту слегка удивил. Она смотрела на то, как он ставит тарелки в сушилку, и умилялась. - Туманова? - Да? - Я пока посуду мыл, меня неожиданно озарило. Ты ведь для меня стала как родственница. Старшая сестра. - Гоша, ты хочешь, чтобы я сегодня померла от умиления? - Я говорю вполне серьезно. Ощущаю себя младшим братом, таким, знаешь ли, мелким придурковатым братишкой. Ритка расплылась в улыбке. Глаза увлажнились. И она даже начала волноваться, не расплачется ли. Обошлось. Гоша взял ее под руку, повел за собой в зал. Тлен валялась в кровати, читая книгу. Посреди комнаты уже стояла разобранная раскладушка. Когда все легли, Анька выключила свет, а на потолке засияли звезды, которые Гоша принялся усердно разглядывать, как будто что-то искал. - По-моему, я нашел Большую Медведицу. - Тебе померещилось, - сонно ответила девушка, - ее там нет, я лепила их наобум. - Я тоже ее нашла, - улыбнулась Туманова. Тлен была вынуждена открыть глаза и уставиться в потолок. - И я. Плохо дело, ребята. У нас массовые галлюцинации на почве… на почве одиночества. Или же из-за зеленого чая. Он все-таки был странный. Все дело в нем. - Все дело в нас, - прошептала Рита, зарываясь в одеяло с головой, - странные мы, а не какой-то там чай. - Спокойной ночи, чудаки. *** Рита проснулась и сразу же взглянула на часы: до первого будильника оставалось минут сорок. Она попыталась заснуть. Сжалась в комочек, обнимая мягкую, чуть прохладную подушку. Закрыла глаза – спать совсем не хотелось. Перевернувшись на другой бок, девушка предприняла очередную попытку погрузиться в сон. И снова безрезультатно. Ее переполняла энергия, бодрость, обычно появлявшаяся лишь после нескольких глотков энергетика. Пришлось встать. Потягиваясь, девушка вышла на балкон, машинально вздрогнула от холода. Теперь она проснулась окончательно. Будить остальных раньше времени она не собиралась, поэтому старалась не шуметь, хотя это, пожалуй, было лишним – подруга и Гоша спали крепко. Безмятежно. На животе Пальцева дремал Бегемот. Ритка видела, как ночью Тлен встала с кровати и забрала кота себе, однако тот вновь убежал к парню. Гоша ему явно приглянулся. Рита подошла к книжной полке, которую едва было видно из-под множества висящих на ней стикеров. Собирать их девушка начала недавно. Ее это занятие успокаивало, позволяло собраться с мыслями. Ей нравилось перечитывать свои записи, большую часть составляли выдержки из статей и строчки из любимых песен. Она каждое утро останавливалась около полки, пробегая взглядом по записям. Пожалуй, она уже знала их наизусть, но все равно подходила, читала, убеждала себя в том, что все написанное – правда, в том, что жизнь прекрасна. Ведь близкие живы и здоровы, солнце светит, птички поют, а остальное не так уж и важно. К тому же есть чувство юмора, делающее любую безнадежную на первый взгляд ситуацию чуть менее безнадежной. В общем-то, юмор – последнее, что ей оставалось. Лучше средства от хандры люди еще не придумали. В университет ехали на переполненной маршрутке. Найти свободное местечко сумела лишь деятельная Анька, Ритку же посадила к себе на колени, а Гоша стоял поблизости. Туманова садиться ни в какую не хотела, отнекивалась, однако ее светловолосая подруга оказалась настойчива. - Не ломайся, деточка, - Анька тянет Риту за руку и все-таки сажает к себе на колени. Дорога словно предлагает сыграть в игру «по кочкам, по кочкам, по маленьким дорожкам», маршрутку трясет, пассажиров покачивает из стороны в сторону. Сидеть на острых Анькиных коленях не очень-то удобно, однако Туманова сейчас не в том положении, чтобы жаловаться. Тлен крепко в нее вцепилась, не давая упасть. - Тебе не тяжело? Тлен радостно машет головой, уверяя, что Рита весит чуть меньше новорожденного слоненка. - Ань, я придумала, чем мы будем заниматься в июле. - Ну и чем же? - Торговать арбузами около вуза. Выгодное дело. Предложение звучало довольно бредово, но Рита пыталась хоть немного развлечься. - Чем докажешь? - Мамой клянусь. - Окей. У меня есть план: ты торгуешь, я привлекаю покупателей. Типа «эй, дэвушка, не проходи мимо, купи у нас арбуз, красивым дэвушкам большой скидка». Пустая болтовня помогает скоротать время. Доехав до своей остановки, ребята вышли. Риту слегка шатало, идти по прямой совершенно не получалось. Маршрутки она всей душой ненавидела. Гольбах на пару пришла как всегда вовремя. Раздала всем задания и больше на студентов внимания не обращала, пока Пальцев не начал безостановочно чихать. Аллергия на цветение черемухи дала о себе знать, его глаза покраснели и стали слезиться. - Просто пятое задание в глаз попало, - попытался отшутиться Гоша. А пятое задание было действительно сложным, но преподавательница сообщила, что выполнять его необязательно. - Необязательно для всех, не только для несчастных аллергиков, - уточнила Алиса, сочувственно глядя на парня, по лицу которого текли слезы размером с виноградины. В конце пары Гольбах проверила написанные студентами программы. Рита буквально молилась на то, чтобы от мудреных тестов женщины ее код не рухнул. Обошлось. Все работало. Девушка оказалась предусмотрительна, учтя и то, что пользователем может оказаться полнейший кретин. Присутствие Алисы поблизости ее не смущало. Сердце билось спокойно. - Впервые вижу подобное решение. Оригинально. Одобрение Гольбах, конечно, повышало самооценку, но особо не грело. - Здорово, - Рита кривовато улыбнулась. «Знаете, я так счастлива, аж камень из почек чуть не вышел на радостях-то». Собственные мысли заставили ее улыбнуться. Хорошо, что она держала их при себе. Туманова быстро собралась и вышла из кабинета. Уж лучше она в коридоре друзей подождет. Тлен вышла минут через пятнадцать. Причем крайне недовольная. - Мой код она опять забраковала. Я вообще с ее претензиями согласна, да и код не рабочий, но блин… Она сказала, что слишком тривиально. Да какая к черту разница? Оригинальности кому-то захотелось. Переменные матерными словами не называю и ладно. К тому же оригинальность – это не всегда хорошо. Вот, к примеру, кинк с вантузом. Бесспорно, весьма своеобразно, но я желанием не горю. - Ань, я как себе представлю подобное, мне дурно становится. - А ты не представляй, ты делай. Тьфу, сама представила, - девушка поморщилась, - все, прекращаем обсуждать вантузы и идем в буфет. Очередь в буфете оказалась километровой, поэтому на вторую пару девушки опоздали. Анька ворвалась в аудиторию, держа в одной руке кофе, а в другой пакетик с пирожками, Рита с трудом за ней поспевала. Преподавателя еще не было. Обрадованная Тлен побежала по ступенькам вверх, в самый конец аудитории. Студенты довольно громко общались друг с другом и не заметили, как дверь в очередной раз открылась. Вошел мужчина. Несколько размашистых шагов, и он уже стоял у кафедры. Студенты продолжали галдеть. - Закрылись все. По два раза повторять не буду. Зычный мужской голос заставил Тлен поднять голову. Она с сомнением покосилась на подругу. - Что это еще за тип? - Заменяет Эмму Юрьевну, - объяснила Рита, - она уехала в командировку. - Как его хоть зовут-то? - Андрей Юрьевич. - А фамилия? - Ланг. Тлен недоверчиво выпучила глаза. Затем захохотала как безумная. Даже на глазах выступили слезы. - Что смешного? - Фамилия клевая, - отсмеявшись, ответила Тлен, - а по манерам ну просто реинкарнация Снейпа. Насколько я понимаю, его лучше не злить, да? Порчу еще наведет. - Приворожит. - В себя что ли? - Нет, вон в ту березу за окном. Будешь весь день стоять и лобызать ее. Тлен снова засмеялась, Андрей Юрьевич сурово зыркнул на нее. - Девушки, если вам неинтересно, можете уйти. Из любой ситуации есть выход, в вашем случае это дверь. - Нам очень интересно. Мужчина сжал губы, однако больше докапываться не стал. Когда прошла ровно половина пары, преподаватель объявил перерыв и куда-то ушел. Рита сидела, о чем-то думала, в конце концов закинула тетрадь с ручкой в сумку и поднялась со своего места. Смысл здесь оставаться, если ничего полезного для себя она все равно не узнает? - Ты куда? - Не собираюсь тратить свое время на то, чтобы слушать бесполезные лекции самовлюбленного придурка. Фраза была произнесена с пафосом. И довольно-таки артистично. - Я с тобой. Тлен запихнула вещи в сумку. И ушла вслед за Риткой. Всегда вместе, что бы ни случилось.