And weve waited for so long
For this moment to come
We are so anxious to be together
Together in death
Кровавые сестры с управлением Ясмин больше не донимают его своими словами и рассказами, сломанные ребра больше не рассекают своими осколками части кожи, он больше не чувствует стекающей крови. Становится тепло и хорошо. Будто он в Хургаде под греющим солнцем, будто он так счастлив, что может летать, будто он больше не мертв. Через несколько секунд Сол понимает, что тепло начинает жжеться. Это правда? Реальность? Он правда больше не мертв? Открывая глаза, он замечает, что одет в белую рубашку – совершенно чистую, свежую и мягкую. Черные штаны на нем новые, выглаженные. Даже носки и классические ботинки – все подходит по размерам его тела. Что еще лучше – запах его любимого парфюма ощущается слишком хорошо. Сол тут же ощупывает грудную клетку, недавно полностью проломившуюся под тяжестью наручников с цепями. Он цел. Он весь цел. Не единой раны, ни капли крови. Первая проскользнувшая мысль – он убил Нотта и Альбу, а сам выжил? Он мало что помнил, но точно не то, что мог добраться куда-то, вылечиться и переодеться. А может, Эвелин жива? Быть того не может. Он чувствовал тепло. От солнца и от чего-то еще. В груди щемило, но не так, как от раны. Щемило, будто ему море по колено. Захотелось пробежаться, прыгать до самого неба, бегать по траве босыми ногами и смеяться, смеяться так дерзко и громко. Он бы пожелал забраться на самую высокую скалу мира, напиться рудниковой воды, встряхивать волосами на ветру. Это было непохоже на самого Сола – туманного, замкнутого в себе, холодного и отстраненного. Он дивился подобным ощущениям, пока не понял, что – вот это счастье, он полон энергии. Раны больше не гниют, он чувствует запах трав, счастья, понимает, что его тело больше не избитый манекен. Небо безоблачное, вокруг Сола заросли молодой пшеницы в половину его роста. Когда он старается встать, то понимает, что сделать это так же легко, как было несколько недель назад, когда все его мышцы и мысли были в тонусе. Эта нежная легкость струится потоками в новом обретенном теле – сильном и отважном. Сол оглядывается, пока не замечает вдалеке поселения современных коттеджей на бесчисленных лугах, а в нескольких шагах, если побежать, – человека, приближающегося к нему. – Что-то ты долго, – от такой наглости знакомого до боли голоса Сол будто получает поддых. Но голос-то все тот же, – немного тяжелый, но с тем же мягкий, негрубый. Он теплый, очень теплый. Как дрова в камине. Без упрека. – Я, между прочим, умирал, мучаясь там. – Он разглядывает Фараона – живую любовь его Египта. Он такой же гневный и не без того милый. Он – монстр в таком блестящем виде. Волосы собраны в коротковатый хвостик на затылке, глаза – красные кольца, пылающие огнем магии. Длинные ресницы, утонченные манеры, порой – безрассудная жестокость, но те, знакомые частички заботы. – Но ты убил Нотта. Убил Альбу. – Фараон говорит это без особого энтузиазма, а потом, растягивая улыбку, приближается к Солу. Он еще смеет шутить над этим. В его глазах – удивленная влюбленность, как если бы он полностью доверял Солу, зная, что тот победит, но немыслимо долго боялся за него. Если начнет говорить что-то на таком маленьком расстоянии – вряд ли Сол сумеет удержаться и не потянуться за поцелуем. Он же заслужил, так? – Ты говорил, что расскажешь мне об Эвелин. Но рассказывать буду я. Удивление и восторг пробивают изрядную плотину закрытости, – теперь Сол точно был готов выполнять все, что бы ему приказали. – Она здесь? – Сол смутно понимает, как расскажет им обо всем, что с ним случилось за это время, но жить в мире его мечты – лучший подарок на Новый год. – По твоей милости, – ревность проскакивает в кровавых глазах Фараона, а потом оседает на их дно, как только он успокаивается, когда Сол осторожно дотрагивается до его предплечья, – чтобы не всколыхнуть новую волну ненависти и возмущения. Теперь его глаза голубые, как воды Красного моря. – Фараон – мой Сон, – как тогда, с жаром произносит Сол, слегка приподнимая уголки губ. Фараон смущается, как он делает это почти постоянно. Сол знает, что он еще не привык полностью открывать свою натуру, несмотря на то, сколько времени они состоят в убийственной паре. Фараон мало что понимает в романтике, как и Сол, но, стараясь вместе учиться управлять магией и злостью ко всему, что хочет разорвать их, заставить сломиться, они, вроде, начинают разбираться в настроении друг-друга. Шаг за шагом, рассвет за рассветом. Потихоньку, не наступая, а продвигаясь вперед. У них впереди еще целая вечность на познания. Вечность, которая обещает быть идеальной. – Я ни с кем не стану тебя делить. Ни при жизни, ни после смерти.