***
Днем дверь моей камеры была открыта, но идти все равно было некуда, поэтому я или лежал на койке или просто прохаживался по камере. Бежать я не пытался, потому что нутром чувствовал, что я на особом контроле у демонов. Кроме того — они через одного маги, а у меня не было даже малейшей склонности к магии, и я не мог знать, следят они за мной или нет постоянно. Скорей всего следили, поэтому мне ничего не оставалось, как следить не только за своими словами, но и мыслями. Поначалу получалось сложно, но потом я начал просто напевать про себя разные песни, горские, гэльские народные, пиратских, просто песни из кабаков Облачного города и так далее. Как оказалось, песен я помнил много, поэтому мне было чем себя занять. А еще я пытался понять, что демонам требовалось от меня? Допросы проходили в форме разговоров, Астар мягко журил меня, расспрашивал и убеждал, что республиканская пропаганда напрасно приписывает им всякие ужасы. Вопросы были разные, причем на половину из них ответы он явно знал. — Раз вы узнали мое звание, вы и так все это знаете, — прямо заявил я. — Зачем все эти вопросы? У вас явно свои люди в штабе фронта. — Смысл этих вопросов, товарищь Тродсон, в том, чтобы узнать насколько вы готовы к разумному сотрудничеству? — Спросили бы прямо, а я бы вам честно ответил, — я сложил руки на затылке и откинулся на спину стула. — Сотрудничать с вами я не намерен. Ни под каким предлогом. — Ну вот опять вы за свое… Все это меня злило, я не понимал что происходит, не знал что делать, как себя вести и что говорить. Интуиция мне подсказывала, что рыпаться было бесполезно и что все эти открытые двери, отсутствие конвоя и дружеские беседы то же самое, что и любезная улыбка проститутки, уже подсыпавшей снотворное в твой стакан. Но что до остального… я знал, как пролететь через грозовой фронт, как ночью приземлиться на аэродроме и как переиграть на вертикалях истребитель, но не знал, как играть в такие игры.***
Очередной допрос Астар изволил провести на крепостной стене. Погода была хорошей, но ветреной и холодной. Астар кутался в тяжелый плащ и явно мерз, но пытался это скрыть. А мне было нормально и в обычной куртке. — А ведь это не ваша война, Ирвин Тродсон. Необычное начало разговора. — Я не гражданин Северной Республики и никогда им не был, — я не стал спорить. — Тогда почему вы здесь? — Мое личное дело. — Соскучились по азарту? Захотелось крови? Или вам так нравится убивать? Я остановился, оперся руками на каменный зубец и посмотрел вниз — метров пятнадцать не меньше. Интересно, для демона падение с такой высоты будет смертельным или нет? — Вы не оригинальны. Горцев давно считают кровожадными психами. — Мне все равно кем считают горцев, мне интересны вы. У вас не то, что нет никаких поводов помогать Северной Республике, наоборот, у вас есть поводы воевать против неё. Страна, которую вы называли своей — это Гэльское княжество. Астар внимательно следил за моей реакцией, а я специально молчал и смотрел вдаль. И я знал, что мое лицо не выражает ничего, кроме скуки. Натренировался в свое время, обманывая таможенников Облачного города. — Северная Республика оккупировала Гэльское княжество, ваших товарищей судили и расстреливали только за то, что они защищали свою страну. А уж что сделали с молодой княжной Ириной Арнельской… и это еще нас, демонов, называют жестокими. Немного помолчав и не дождавшись никакой реакции, Астар продолжил: — Вы ведь знаете, какое условие поставил Дарет Гэлловер княгине Арнельской, знаете, но все равно сражаетесь за него. А если он победит в войне, то его власть станет только сильнее. Вы лично знаете Ирину Арнельскую. Вас не смущают такие противоречия? — Нет. Астар покачал головой. — Странный вы человек. — Чего вы хотите? Скажите прямо! — Я хочу согреться, выпить чего-нибудь крепкого и мира во всем мире, — Астар улыбнулся, показывая клыки. — Рад за вас. — Для начала я хочу узнать, почему вы пошли воевать против нас? — Потому что вы начали вторжение, — пожав плечами, ответил я. — Войну начала Северная республика, а не мы. Они первыми открыли огонь, уничтожили наши корабли. — Да мне наплевать, кто первым начал, а кто получил по зубам. Вы устроили вторжение на континент, ваша армия сжигает города и деревни… Астар натурально заржал… — О бездна, сколько пафоса! Вам бы не за штурвалом штурмовика воевать, а сидеть на радиостанции и вещать на всю страну. Такого пропагандиста Республика потеряла в вашем лице… — Закончили? — сухо спросил я. — Я могу продолжать? — Давайте. Что еще смешного скажете? — Озеро Наир, знаете такое? — Мм… честно сказать, не припоминаю. Вроде что-то вертится в голове, но не могу вспомнить. — В прошлом месяце ваши войска взяли в окружение крупную группировку республиканский войск, а именно подразделения первого Гэльского фронта. — А, да, теперь припоминаю. — Эвакуация шла через озеро Наир. — И? — Я был там, сударь Астар. На маленьком пароме, перегруженном ранеными, женщинами и детьми. Там было так мало место, что раненых с трудом размещали внизу, а женщины и дети сидели прямо на палубе, — я повернулся и в упор смотрел на Астара, вспоминая тот день. — Старое суденышко медленно ползло к другому берегу, когда появились ваши славные самолеты, штурмовики. Уж не знаю, как называется эта модель, мы их называли «коршунами». Они прошли над паромом, полюбовались нами, а потом начали медленно расстреливать, растягивая удовольствие. На этот раз Астар молчал, а я говорил. — Паром быстро ушел на дно. Большинство раненых даже не смогли выбраться на палубу. А вода… вода в тот день была очень холодной. — Ирвин Тродсон. В день, когда вас сбили, ваш полк совершал налет на город Верхеозерск. Как вы думаете, сколько мирных жителей погибло во время этого налета? Не хотите узнать? И жаль, что вы не видели ночные налеты республиканских бомбардировщиков, впечатляющее зрелище, — Астар восхищенно покачал головой. — Горящие города, сотни, а то и тысячи убитых. Иной раз мы даже не понимаем, с кем вы воюете, с нами или же со своим народом? — Это война, да, жертвы неизбежны, — сухо сказал я. — Но эту войну принесли сюда вы! — Но не мы устраиваем авианалеты на ваши города. — А знаете, почему на Верхнеозерск послали штурмовиков? Потому что командование не хотело лишних жертв. — Это вам так сказали? — насмешливо посмотрел на меня Астар. — Нет. Цель мелкая была для авианалета бомбардировщиков. Проще было бросить в бой вас. Вот и все. На этом разговор в тот день закончился. Вечером я долго не мог заснуть, обдумывая слова демона. Как ни крути, но в его словах было гораздо больше правды, чем мне бы хотелось. Подобные разговоры происходили еще не раз. Во время прогулок, за столом или вместо допросов. Астар то расспрашивал меня о войне Гэльского княжества против Северной республики, то показывал фотографии результатов авианалетов бомбардировщиков, смеялся над тем, как я спасал Ирину Арнельскую. — Ох, но ведь все же можно было сделать проще! — смеялся Астар. Часто разговоры сводились к тому, что Ирине не дадут жить. — Вы ведь прекрасно знаете, что все что её ждет — это или домашний арест, или же брак с этой старой мразью Гэлловером. Вы же понимаете в чем дело? Северная республика аннексировала Гэльская княжество на основании того, что якобы не осталось в живых ни одного наследника престола. А теперь что? Возвращать независимость? — На это они не пойдут, — согласился я. — Вот! Значит, Ирину надо убрать. Любым способом. Это совершенно очевидное решение. — Северная Республика — свободное государство. Пресса… Астар опять расхохотался. — Какая еще пресса? Газеты кому принадлежат? Богатым республиканцам! Потеря Гэльской области, это потеря дохода для них! Они все отойдут в сторону и дадут людям сделать то, что нужно. О да, потом то они встанут в позу благородного человека и начнут изобличать гнусные козни, но это потом! И да, будет все как полагается, памятник, слезливая история, книги и экскурсии по памятным местам. Даже после смерти Ирины они продолжат использовать её, чтобы заработать себе еще немного денег. И вот их то, вы и защищаете, Ирвин. Хотелось бы поспорить с ним, но возразить мне было нечего.***
В один вечер мы вдвоем сидели в кабинете Астара, пили вино и ели жареного фазана. Мясо было немного суховато, зато вино было просто отличным на вкус. Уютно трещали дрова в камине, кресло было мягким и удобным. — Не хотите сигару? — Не курю, — ответил я. Астар закурил, откинулся на спинку кресла и задумчиво посмотрел на потолок. — Скажите, вы никогда не думали продолжить войну? — Как вы это себе представляете? Или вы собираетесь отпустить меня на волю и дать возможность вернуться на фронт? — Это не ваша война, Ирвин. Не ваша. Не знаю, зачем вы на неё явились, наверное, что-то случилось там, в Облачном городе, что-то от чего вы сбежали. Я невольно посмотрел на лежавший на столе нож. Он был совсем не большой, но и им можно было убить человека. — Я говорил про ту войну, войну Гэльского княжества и Северной Республики. — Та война давно закончилась. — Разве? А не вы ли мне рассказывали, как вам угрожали трибуналом, чтобы надавить на Ирину? Хотя можно и так сказать, война закончилась. Но не хотите ли вы её переиграть? Показать надменным северянам чего стоят гэльцы? В животе была приятная сытость, а в голове шумело. Мысли текли лениво, вино было не только хорошим на вкус, но еще и достаточно крепким. — Простой летчик и княгиня — так не бывает, не правда ли? А вот княгиня и национальный герой войны за освобождение? Только подумайте, роскошный зал, официальная коронация княгини, много людей и вы… первый преклоняющий колено перед новой правительницей Гэльского княжества. — Вот только я всего лишь простой летчик, — я устало зевнул. — А не генерал или герой. — Вы так думаете, а, между прочим, о вас уже писали во всех газетах. Герой ополчения, Ирвин Тродсон, горец, сражающийся на легендарном самолете «касатка», командир подразделения штурмовиков с одними из самых маленьких потерь на фронте, штурмовик, у которого воздушных побед больше, чем у многих истребителей. Настоящий ас и герой войны. — Вот именно! — я поднял палец. — Я летчик-штурмовик, командир эскадрильи и воздушный ас. Но не более того. — Вы скромничаете. Кроме того, кто сказал, что герою нужно лично все решать? У героев всегда могут быть хорошие советники и сподвижники. Они дадут совет, разработают план операции и воплотят его в жизнь. Они будут командовать войсками, вдохновленные героем. — Какой же он тогда герой, если все будут делать за него? — Самый настоящий. Только в сказках герои все делают сами… а нет, даже в сказках у героя всегда есть помощники или же волшебные предметы, которые ему дал добрый волшебник. — И какие же волшебные предметы мне даст добрый волшебник? Зеркальце, клубок и гребень? — Нет. Многозарядные винтовки, магические кристаллы, патроны, гранаты, артиллерия и самолеты. — А помощниками мне будут офицеры Темной империи? — Наша страна называется просто Радек, на ваш язык это переводится как «империя». — Вы не ответили про помощников. — Почему же сразу наши офицеры? Вы думаете, мало гэльцев, готовых с оружием в руках отстаивать свободу своей страны? Есть даже рахальцы, которые оказавшись в нашем плену, несколько изменили свои взгляды. — Какое мягкое название предательства. — Почему сразу предательство? Если человек понимает, в какую сторону дует ветер — то разве это плохо? Жаль, что у меня нет возможности показать вам Радек, тогда вы бы увидели, что людям у нас живется лучше, чем в любом другом государстве. — Ну да, ну да. — Зря ёрничаете, — Астар шутливо погрозил мне пальцем. — Вы не могли не видеть рабочие кварталы Облачного города, трущобы на Вольных островах и окраины городв здесь, в Северной республике. У нас такого нет. — Я видел трущобы Рахтанифа. — Эртаниф — это независимое государство, а не часть Радек. Я не буду спорить, политически они под нашим контролем, но мы не указываем им, как жить и не пишем для них законы. Я пожал плечами, допил вино и встал, собираясь уходить. Сытость и вино нагоняли на меня сонливость, о чем я честно сказал демону и отправился спать в камеру.***
Следующие несколько дней меня никто не трогал, потому что Астар куда-то уехал. Я вздохнул с облегчением и… заскучал. Делать в камере было совершенно нечего, а гулять по крепости мне надоело, да и погода не радовала. Дул сильный холодный ветер. Валясь на кровати, я размышлял над словами Астара. Что греха таить? Отчасти мне хотелось принять его предложение. Все-таки свобода страны, ордена, титулы и слава героя, благодарная Ирина и возможность взять в жены княгиню на дороге не валяются. Да и честно сказать, у меня у самого были похожие мысли. Прославится в армии, наладить связи и поднять восстание против обескровленной тяжелой войной Северной республики. Так я думал раньше… По большому счету это даже нельзя было бы назвать предательством. Да, я принес присягу Северной республики, вот только это была уже вторая присяга в моей жизни, а кроме того — я не был военным, свято верящим в нерушимость присяги. Для меня это были лишь слова. Долгое время я оставался военным преступником для властей Северной республики. Моих товарищей убивали без суда и следствия, и я это все не забыл и не простил. И лицемерные слова «это были эксцессы и виновные понесли наказание» мне были до задницы. Так что у меня не было ни малейшей причины хранить верность Северной республике. Вот только теперь на этом славном и замечательном пути меня ждали люди вроде Кайры, Перепёлки и даже этого гада Ивара Кардеша. И ждали они отнюдь не в роли друзей. Но даже не это меня останавливало, совсем не это… Война. Старая добрая война с сожженными деревнями, горящими от бомб городами, полями заваленными телами убитых и тысячами похоронок… убитые гражданские на обочинах, вдовы и сироты, дети, не знающие ничего кроме смерти, голода и крови. Ради того, чтобы не пустить все это в родные горы и пошел в ополчение и встал под знамена Северной республики. А теперь что? Самому принести все это на родные земли? Самому развязать войну, от которой собирался защищать людей? И ради чего? Эфемерной идеи о национальной независимости? Ради девчонки, которая не хочет выходить замуж за старика? Стоят ли тысячи вдов и сирот одной девчонки? Нет, если бы Северная республика правила огнем и мечом, разговор был бы совсем другим, но ведь нет же. Наоборот, простым людям под властью республиканцев жилось гораздо легче в старые добрые времена Гэльского княжества… Да, Ирина Арнельская имела все законные права на престол, но с другой стороны. А чем она заслужила власть? Что она сделала такого, чтобы ей доверили целую страну? Да и как она вообще сможет править, если в жизни даже деревней не управляла?***
Астар зашел в камеру вечером, уже после ужина. Я ваялся на кровати и, не вставая, приветственно махнул ему рукой. — Как поездка прошла? — Неплохо, — ответил демон. — У меня для вас гость. Он отошел в сторону от двери и в комнату зашла Алисия в такой же как у меня темно-серой одежде военнопленного. Брюки и рубашка мешком висели на худой девушке, но в целом она выглядела нормально. Я тут же вскочил с места и замер, бросив короткий взгляд на Астара. Но тот уже и так все понял. Довольно усмехнувшись, он сказал «Не буду вам мешать» и вышел из камеры, закрыв за собой дверь. — Алисия… — Привет… Схватив Алисию, я крепко её обнял, зарываясь лицом в мягкие волосы. Она сдавлено пискнула, но обняла меня за шею и ткнулась носом в щеку. — Ты не бритый… — Надоело… да и не для кого тут было за красотой следить… — Я боялась, что тебя убили… — Я тоже боялся… как тебя схватили? — Меня предали… я укрылась у одной хорошей женщины. Она выдала меня за свою дочь, но потом соседка донесла демонам, что её настоящая дочь умерла два года назад от пневмонии и… — Понятно… — Почему ты здесь, Ирвин, а не в лагере? В голосе Алисии не было ни намека на упрек, но мне все равно стало неловко. Немного отстранившись, я объяснил: — Они узнали, что я офицер, поэтому стали держать отдельно. Хотят, чтобы я с ними сотрудничал. — А ты? — Конечно, отказался. Но они пока не оставили попыток уговорить меня по-хорошему. Я не стал говорить, что теперь, когда Алисия рядом, меня возьмут за горло. Но делать вид, что мы не знакомы было глупо, мы с Алисией были не лучшими актерами, да и демоны все про нас знали… О чем говорить дальше, я не знал. Мы с Алисией не часто разговаривали, порой я вообще переставал замечать её, как не замечаешь собственные уши. А сейчас, глядя в её как всегда спокойные серые глаза, я вдруг понял, насколько сильно мне её не хватало последние дни и как сильно я переживал… а еще я понял, что Алисия все прекрасно понимает и все равно рада тому, что увидела меня. Нагнувшись к ней, я поцеловал её в сухие, обветренные губы, сначала осторожно, не зная, как она к этому отнесется, а потом все смелее и откровенней… За окном давно стемнело, но нас никто не трогал. Свечей или керосиновой лампы у меня не было, но прямо в окно светили сразу две луны — Ахора и Лея, так что света было достаточно. Мы в одежде валялись на кровати, зная, что в любой момент в камеру могут зайти демоны и молчали. Слова были просто не нужны. Алисия, лежала, положив голову мне на грудь, я лениво гладил её по волосам и спине. — Помнишь, как мы уже были арестованы у демонов? — неожиданно спросила Алисия. — Помню, только тогда нас просто задержали, а сейчас мы в плену. — Это точно… Алисия вдруг приподнялась и с мягкой улыбкой и необычной теплотой в глазах посмотрела на меня. — Я никогда не прощу Изабелле того, что она сделала с тобой тогда. — Не стоит. Мои с ней… разногласия, это наши проблемы, а вы ведь родственники. — Ну и что. Я так решила. А упрямства ей было не занимать. Впрочем, её упрямство мне всегда в ней нравилось. — Давай спать, — негромко предложил я. — А… — Алисия обернулась на дверь. — Разве пленным разрешается вот так вот вместе жить? Вместо ответа я притянул её к себе и еще раз поцеловал, а потом шепнул на ушко: — Да плевать. Завтра нас могут разлучить или сразу расстрелять, но не будем думать об этом сегодня… — Угу… Лежать вдвоем было хорошо, тепло и уютно. Алисия закинула на меня ногу, её дыхание щекотало шею, а запах её волос казался мне самым приятным ароматом в мире. В окно светило луна, на стене перекрикивались часовые, а я лежал, не в силах заснуть и думал…***
Нас не разлучали и не спешили расстреливать. Пару дней нас вообще не трогали. Мы с Алисией вместе ходили в столовую, вдвоем гуляли по крепости и вместе спали на неширокой кровати. Демоны ничего не говорили, а мы и не спрашивали. На ночь камеру запирали, так что деваться нам все равно было некуда. Но, разумеется, в излишней сентиментальности и доброте обвинить демонов было сложно. Дав время расслабиться, Астар начал дальше склонять меня к предательству. И на этот раз каждый разговор звучал все жестче и жестче. Он уже не улыбался, не играл доброго приятеля, а ставил перед фактом — Темной империи нужно восстание в Гэльской области. Темной империи нужно, чтобы я это восстание устроил. В один прекрасный день, Астар показал мне комнату, словно из номера для новобрачных из дорого отеля. Стены, завешенные коврами, просторная ванная комната, шикарная кровать, застеленная черным атласным бельем, шкаф с нарядами и мебель из ценных пород дерева. — Вы со своей подругой можете жить здесь, — сухо сказал Астар. — А можете в подвале на гнилой соломе вместе с крысами. Выбирайте. Я выбрал.***
В подземной темнице не было ни единого лучика света. Когда демоны закрыли за нами железную дверь, я попытался наощупь изучить камеру, но вокруг были лишь холодные и влажные камни. — Ирвин… — тихо прошептала Алисия. Я вытянул руку и шагнул на голос. В полной темноте я поймал её руку и притянул к себе, крепко обнимая. Алисия дрожала от холода и страха. — Не бойся… мы выберемся отсюда… Алисия молчала, отчаянно цепляясь за меня. — Я боюсь темноты… и крыс… — Подожди здесь. Я поищу место получше. — Нет! Не отпускай меня! Испуганно вскрикнув, она мертвой хваткой вцепилась в мою руку. Я наощупь нашел её голову и погладил, успокаивая её. — Все в порядке. Я здесь. Одной рукой я шарил по полу, пытаясь найти какие-нибудь тряпки, чтобы было на чем сидеть, а за вторую руку крепко держалась Алисия. В полной темноте она боялась отойти от меня хоть на шаг. Но все что мне удалось найти, так это ворох полусгнившей соломы и несколько мокрых тряпок. Нам пришлось сесть просто на камни… Тишина стояла такая, что я хорошо слышал дыхание Алисии и редкое падение капель с потолка. Но потом появился еще один звук. Тихий шорох маленьких лапок по полу. — Ааа!!! Алисия сильно вздрогнула, пытаясь сильнее прижаться ко мне, и отчаянно задергала ногой. Тут же раздался возмущенный писк. На какое-то время крысы от нас отстали, но потом любопытство взяло вверх и они опять стали подбираться к нам и принюхиваться. Я просто дергал ногой или отмахивался рукой, а Алисия каждый раз испуганно вскидывалась. Через какое-то время я вдруг почувствовал, как моей груди коснулись теплые капли. Алисия плакала тихо, стараясь, чтобы я ничего не заметил… от злости я до боли сжал зубы и с силой ударил кулаком по камням. Если бы это имело хоть какой-то смысл — я бы кричал во весь голос… Алисия не могла согреться несмотря на то, что я отдал ей свою рубашку, а сам остался раздетым по пояс. Я прижимал её к себе, пытаясь поделится хоть каплей тепла, но это было не просто, холодные камни буквально вытягивали его из нас. Но хуже всего было то, что Алисия молчала и ни словом, ни жестом, меня не упрекнула. Она приняла мой выбор спокойно и безропотно, словно по-другому и быть не могло. И от этого мне хотелось выть и кидаться на камни. При этом мне было достаточно лишь сказать пару слов и теплая постель, и горячая вода были бы нам обеспечены в тот же миг. Стоят ли тысячи вдов и сирот одной девчонки? Стоит ли жизнь многих тысяч людей жизни одной девчонки? Я быстро потерял счет времени, а демоны не спешили нас кормить или хотя бы дать воды. Но примерно на следующий день меня разбудил кашель… Алисия тяжело кашляла, а её кожа была мокрой от пота и горячей…