Handless Jacques
20 июля 2023 г. в 03:11
Уилбур и Квакити с нетерпением ждали своего путешествия, запланированного ещё в начале учебного семестра. Они готовились к нему вплоть до выпускных экзаменов. Они болтали о нём в перерывах между главами учебников, обсуждали до поздней ночи, хоть и знали, что уже должны были спать в своих общежитиях. Они часами просиживали в библиотеке с блокнотами и маркерами, тратя на планирование поездки больше времени, чем на подготовку к занятиям.
Они дружили с тех пор, как оба два года назад поступили в колледж. Уилбур по началу был растерян; студент по обмену из Европы, который пытается сориентироваться на американских улицах и в американских школах, практически ничего не зная. И Квакити заметил его взгляд, как у оленя в свете фар, как только тот в одиночку выскочил из автобуса, таща за собой два чемодана, которые казались ему слишком тяжёлыми. Он никогда не был застенчивым, и трудно было не пожалеть другого парня, поэтому он подошёл к нему, взял один из чемоданов и попросил показать документы. Он был полон решимости помочь этому человеку.
А дальше всё пошло как по накатанной. Чрезмерно пылкое и временами игривое чувство юмора Квакити удивительно хорошо сочеталось с сухим остроумием Уилбура. У них была привычка высмеивать стереотипное происходящее в американском колледже, даже если они сами оказывались в центре событий.
Они учились вместе и почти не разлучались. Однажды Квакити даже ездил с Уилбуром обратно в Великобританию на Рождество. Он уже знал его семью как свою собственную. Даже его пугающего брата, которого Квакити пришлось убеждать с заиканием и трясущимся руками, что они с Уилбуром не встречаются.
И неважно, что с самого начала второго курса Квакити мечтал об этом.
Он знал, что не должен так относиться к человеку, который стал его лучшим другом, но ничего не мог с собой поделать. У Уилбура были веснушки, он был стройным и высоким. У него был ангельский голос и он умел играть на гитаре. Его волосы были слишком кудрявыми, а скулы слишком высокими. Квакити мог бы часами смотреть на него, и он так и делал.
Сидя напротив того в кафе кампуса, потягивая тёплый латте рано утром. В библиотеке, когда он, склонившись над книгой, записывал заметки на лишнем листке бумаги. Когда его пальцы без усилий танцевали по ладам гитары.
Уилбур хорошо смотрелся при любом освещении, и Квакити было стыдно за то, что он так откровенно разглядывал этот шедевр бесплатно.
Он не должен был узнать, что чувствует Квакити. Если бы это произошло, то то, что было между ними было бы полностью разрушено, а ему нравились их поздние ночные киномарафоны, набеги на местный 7-11 и музыка, которую они иногда делали вместе. Ему нравилось то, что у них было, и было бы глупо подвергать всё риску из-за того, что он немного влюблён.
А в конце второго курса, когда влюблённость Квакити переросла в нечто более неуправляемое, Уилбур предложил отправиться в путешествие по стране, и Кью был готов сойти с ума.
Они были в общежитии Уилбура, ибо тот попросил Квакити присоединиться к нему. Они должны были заниматься учёбой.
— Мы — бедные студенты, Уилбур, — сказал он с насмешкой, пытаясь выдать свою панику за фальшивое раздражение. — Как, чёрт возьми, мы можем позволить себе путешествие по стране?
— Ну, — протянул Уилбур, его голос был полон энтузиазма, а улыбка была шире, чем Квакити когда-либо видел, — я поговорил с отцом, и он считает, что это хорошая идея — поехать и посмотреть мир, пока мы молоды и у нас есть такая возможность. Он сказал, что профинансирует всю поездку при условии, что я поеду не один, но хорошо, что у меня есть ты, правда? Я всё равно ни за что бы тебя не оставил.
— Сначала я должен поговорить со своей семьёй. Я не могу просто взять и уехать с тобой в конце семестра, — Квакити хватался за все возможные оправдания и он знал это. За любые, которые избавят его от необходимости проводить недели рядом с этим прекрасным человеком. В машине. Возможно, в гостинице. Увидеть, что может предложить им мир, бок о бок.
Идея была заманчивой, был вынужден признать Квакити. Отказаться было невозможно, и он знал, что сопротивление бесполезно. Тем не менее, он знал, во что это может превратиться, и не знал, как долго ему удастся держать свои чувства в тайне, когда они будут находиться так близко в течение столь длительного периода времени. По крайней мере, пока они были в колледже, Квакити мог уединиться в своей комнате в общежитии и пофантазировать наедине, но это было невозможно сделать в путешествии по стране.
— Ты знаешь, что твоя семья любит меня и у них не будет проблем с этим. И, кроме того, мне нужно, чтобы кто-то был водителем, и нет никого, кому я доверю свою жизнь больше, чем тебе.
— То, что я занимался дрэг-рейсингом в старших классах, не означает, что я должен быть твоим личным шофёром этим летом, — Квакити старался не выдать улыбку на своём лице и он определённо избегал взгляда Уилбура. Стоило только взглянуть в эти карие глаза, как он понял, что ему конец. Но он должен был стоять на своём хотя быть ещё немного.
— Я не знаю, почему у тебя такая негативная реакция на это. Я думал, что ты порадуешься, — и, боже, Квакити слышал, как тот надулся. Знал, что последние остатки его решимости распадаются прямо на глазах.
— Я… — наконец Квакити поднял голову от учебника, который он на самом деле не читал, чтобы посмотреть на Уилбура. Когда их взгляды встретились, его голос замер в горле.
Уилбур был похож на побитого щенка: нижняя губа выпячена, рука нервно чешет затылок. Он всё ещё выглядел обнадёженным, но тот свет и восторг, которые были в начале разговора, исчезали из его черт, словно солнце зашло за горизонт.
— Ладно, — согласился он после минуты молчаливого спора, глядя друг на друга. — Я поеду с тобой.
То, что Квакити согласился, не должно было удивлять. Уилбур знал, что он сделает это, потому что Квакити всегда делал то, о чём просил его Уилбур. Это не помешало ему разразиться самым громким победным смехом, который Квакити когда-либо слышал, и эта радость оказалась заразной. Вскоре он уже смеялся вместе с Уилбуром, позволяя панике утонуть в восторге от того, что он проведёт лето со своим лучшим другом.
Так и получилось, что они планировали это весь семестр. Всё было продумано до мелочей, даже небольшые казусы, с которыми они могли столкнуться в дороге. И когда они сдали выпускные экзамены, то уже на следующий день отправились в путь, тёплый весенний воздух врывался через открытые окна побитого джипа Квакити. Их чемоданы были уже давно собраны, и всё, что им оставалось сделать — бросить их на заднее сиденье вместе со всем остальным, что было в общежитии. Чехол гитары Уилбура был зажат между чемоданами и подушками, и машина, направлявшаяся на запад, была абсолютно забита.
Уилбур был намерен увидеть Тихий океан. Он был так рад этой поездке, что не смог молчать, пока Квакити ехал по автостраде, нацепив солнцезащитные очки.
— После этого я больше не буду девственником в плане путешествий, — бессмысленно болтал Уилбур, наблюдая за проплывающим за окном видом.
— Это не имеет смысла. Ты приехал сюда из Европы, — ответил Квакити, не в силах сдержать улыбку. — И ты действительно не смог найти лучшего способа описать это? Разве ты не изучаешь английский?
Уилбур рассмеялся, схватившись за живот, хотя то, что сказал Кью, нельзя было назвать таким уж смешным. Тем не менее, радость от того, что им предстоит сделать то, чего они так ждали, должно быть, обострила все эмоции до предела.
— Заткнись, ты же знаешь, что это другое. Сюда из Брайтона я летел восемь часов. Лучшее, что я видел — стюардесса, когда она передавала мне мой спрайт, — Уилбур вздохнул, выждал мгновение, прежде чем сбросить самую большую бомбу, которую Квакити когда-либо слышал в своей жизни. — По крайней мере, у меня сохранилась настоящая девственность.
Ему пришлось постараться, чтобы не ударить по тормозам, пока они ещё ехали по шоссе. Хотя у них и было предусмотрено время на случай непредвиденных обстоятельств, он не ожидал, что они попадут в аварию в первый же день путешествия.
Не было ни малейшего шанса, что Уилбур говорил правду. Бог секса Уилбур Сут. Уилбур— грязно мыслящий, с сухим юмором— был девственником. Ни единого шанса. Невозможно. Что за хрень?
Квакити не выдержит.
Это был первый, мать его, день, а Уилбур уже играется с его разумом без особых усилий.
— Не может быть, — сказал он, переведя взгляд с дороги на Уилбура.
Румянец начал проступать на коже того, и, поднимаясь по шее, залил его щёки. Его улыбка за несколько секунд превратилась из радостной в смущённую и застенчивую, и Квакити поспешил отказаться от своих слов. Как можно скорее, если он хотел всё исправить.
— Н-не то чтобы в этом было что-то плохое, — он крепче сжал руль, когда Уилбур ничего не сказал. — Я просто подумал, что ты и— и Салли... ну, ты понимаешь.
— Нет, — сказал Уилбур, его голос был непривычно тихим. — Нет, мы ничем таким не занимались.
— Оу, ладно, — неубедительно ответил Квакити. Он не хотел признавать, что в глубине души испытывал чувство триумфа от этого признания. Он так ревновал Салли на первом курсе и не мог понять почему до недавнего времени. Он просто знал, что это отвратительно — делить лучшего друга с какой-то девушкой, которая ему даже не очень нравилась. Только когда они расстались, Квакити понял, что не должен был чувствовать себя таким счастливым.
После этого пазл легко сложился сам собой.
— Мне кажется, что теперь ты меня осуждаешь, — сказал Уилбур, опираясь локтем на край двери, кладя подбородок на ладонь и не глядя на Квакити. Хотя, возможно, это было и хорошо. Квакити имел привычку теряться в его глазах, в его веснушках, в его чертовски идеальной коже, в том, как его волосы падают ему на глаза—
Он должен был следить за дорогой.
— Почему я должен тебя осуждать? — искренне спросил он.
— Потому что, ну… большинство людей уже потеряли её к этому времени.
— Уилбур, мне плевать, — быстро сказал он. — Мы можем просто забыть о том, что ты что-нибудь вообще говорил, если тебе от этого станет легче, — он не собирался забывать, но он притворился бы, что луна не настоящая, если бы это означало, что Уилбур счастлив.
После неловкого начала путешествия они снова вошли в свой привычный ритм. Уилбур захватил с собой множество компакт-дисков, поскольку джип Квакити был слишком стар, чтобы иметь аудиокабель. На них было всё: от ACDC до Элвиса, от Motionless in White до Майкла Джексона. Все их любимые исполнители пели им серенады по мере того, как они продвигались.
Первая остановка была... мягко говоря, лихорадочным сном.
Они ехали уже большую часть дня, и Уилбур настаивал, чтобы они добрались до первой придорожной достопримечательности до наступления сумерек. Квакити изо всех сил старался следовать указаниям GPS, но он был уверен, что они окончательно заблудились, как только съехали с шоссе где-то в центре Огайо. Уилбур посоветовал ему хранить веру, и только поэтому он продолжал следовать роботизированным указаниям, которые давал ему телефон.
Только когда в поле их зрения появилась ужасающе огромная статуя, Квакити понял, что они находятся именно там, где и хотел Уилбур.
— Уилбур?
— А?
— Что это за хрень?
Высота статуи достигала почти тридцати футов. Это был человек, одетый в синюю жилетку с галстуком в виде американского флага, над верхней губой которого были нарисованы маленькие усики. Но это не было самым страшным. Руки статуи были огромными. Одна из них была вытянута для рукопожатия, другая — с большим пальцем вверх, и в соотношении с остальным телом они составляли примерно треть всей статуи.
— Это Безрукий Жак! — воскликнул Уилбур, отстёгивая ремень безопасности и выпрыгивая из машины, едва Квакити успел припарковаться.
— Безрукий? — Квакити в ужасе уставился на нависшую над ним фигуру, сглотнув. Он видел слишком много фильмов и аниме, чтобы не испытывать ни малейшего дискомфорта из-за эффекта зловещей долины в глазах статуи.
— Чего ты ждёшь? — крикнул Уилбур, практически подпрыгивая от нетерпения. Он уже достал свой телефон, фотографируя статую и одновременно махая Квакити рукой, чтобы тот начинал двигаться.
— Быть не может, — второй раз за день прошептал себе Квакити, нехотя выходя из машины и закрывая её за собой. Неужели они проехали Бог знает сколько миль только для того, чтобы увидеть страшную статую, от одного взгляда на которую его начинало тошнить?
Боже, чего он только не делал ради Уилбура.
Они сделали так много фотографий на её фоне. Уилбур передал свой телефон другому туристу и спросил с этим британским акцентом, могут ли они их сфотографировать. Человек с энтузиазмом согласился, и так Квакити оказался в объятиях Уилбура, позируя перед предметом своих ночных кошмаров на ближайшее будущее. Тем не менее, если это то, что нужно, чтобы они с Уилбуром оказались так близко, то он сделает это.
И всё же это было облегчением, когда они вернулись к машине. Уилбур отправлял фотографии Филзе, Томми и, скорее всего, Техно, а когда завибрировал телефон Квакити, он понял, что Уилбур отправил их и ему.
Когда он бросил на того вопросительный взгляд, Уилбур только пожал плечами.
— Подумал, что тебе захочется иметь воспоминания, — пояснил он, продолжая набирать текст на телефоне.
Ничего страшного. Он просто вырежет жуткое существо за ними. Они всё ещё выглядели мило вместе, и когда он понял, что смотрит на фотографию, а не едет в первый отель всего путешествия, ему пришлось прочистить горло, чтобы отвлечься от своих мыслей.
До отеля было совсем недалеко, и Квакити очень нуждался во сне. Он чувствовал, как его веки становятся всё тяжелее и тяжелее, и если он не ляжет в кровать в ближайшее время, то сойдёт с дороги.
Когда они подъехали ко входу, Уилбур вышел из машины, чтобы зарегистрироваться, и Квакити ударился головой о спинку сиденья. Он не переживёт эту поездку. Он всё ещё чувствовал руки Уилбура, обхватывающие его плечи, всё ещё слышал его смех, всё ещё ощущал радость, которая перетекала через него и в Квакити.
Это было опасно, и он безнадёжно влюблялся всё больше и больше. Это был только первый день, чёрт возьми!
Он должен был догадаться, что ситуация станет необъяснимо хуже (или лучше, он ещё не решил), когда Уилбур вышел из фойе с неуверенным видом и красными щеками. Он просунул голову в открытое окно, не пытаясь открыть дверь.
— Так... хорошие новости! — начинает он. — У них есть комната на сегодня.
— Это хорошо, но то, как ты это сказал, заставляет меня думать, что есть и плохие новости.
— Есть.
— Оу?
— У них есть только номера с двуспальными кроватями.
— Оу.
— Я прекрасно понимаю, если ты хочешь попробовать найти другое место для ночлега, — затараторил Уилбур, всегда желая решить проблему до того, как она станет таковой. Проблема была только одна. Квакити так устал, что не думал, что сможет довезти их до другого отеля, даже если попытается.
Хотя ему было больно это говорить и он знал, что это будет самое худшее решение, которое он когда-либо принимал, он сказал:
— Нет, нет, всё в порядке. Мы просто будем держаться своих сторон, да?
Уилбур улыбнулся, белые зубы сверкнули под флуоресцентными лампами с лёгкостью, которой Квакити позавидовал.
— Да, звучит неплохо.
Он был в полной заднице.