Он выбрал меня

Я поднимаю руки, хочу тебе сдаться Ведь ты же так красив в свои семнадцать Я поднимаю руки, но вдруг может статься Ты – новый шанс от скуки и не за чем гнаться?

Гарри заболел. Ту ночь Барти провел у его постели, уговаривая перестать думать и, наконец, отдохнуть, а когда пацан не проснулся к приглашению на завтрак, он, попытавшись его разбудить, нащупал на легендарном лбу жар. Вызвав Нарциссу, Барти побежал к Повелителю, но тот не пошел проверить мальчика. Зато послал к нему зельевара, наказав, разобравшись в чем дело, поставить пацана на ноги. Северный Снег проводил диагностику, пичкал больного зельями, качая головой и ворча. То, что Гарри никак не реагировал на его едкие слова, казалось, беспокоило его больше физического состояния, которое оказалось в порядке. "Пацан просто захандрил" – сказал Барти, и Снейп пришел к выводу, что тот прав. Сбив жар, зельевар посоветовал Гарри привести свою кукушатню в порядок и немного поесть. — Разве ты пережил весь свой ассортимент геройств, чтобы сдохнуть от любви? – риторически обронил он перед уходом. Гарри не ответил, он устал реагировать. Он пережил бы весь свой ассортимент геройств снова, только бы снова чувствовать к Реддлу лишь ненависть. Не поднимая век, чтобы не встречаться взглядом с Барти, что теперь дежурил прямо у его постели, он думал о том, что его жизнь никогда не будет прежней. Не после того, что сказал ему Том. Самое обидное было то, что он просто озвучил мысли Гарри, но это сделал в манере своей собственной, так что звучали они просто жалко. Пацан со Стокгольмским синдромом башки влюбился в своего палача вопреки логике и здравому смыслу. Влюблёныш, которому отсыпали внимания. Теперь, лежа в постели целыми днями, Гарри действительно понял, что влюбился в Реддла. Об этом знали Барти, Снейп, остальные Пожиратели, а теперь и Том тоже. Неужели это было настолько очевидно? Тогда почему Поттер не догнал этого, как ни бежал за ответами? Потому что боялся. Том же не боялся слов, он играл ими, словно шулер колодой карт. Легко и свободно он раздал по фактам, оставив Гарри обтекать и признавать свои ошибки. Как ни было больно, Гарри признал, что все его обиды и обвинения – детская истерика. Том ничего ему не должен, это Гарри задолжал. Во второй день его болезни, после обеда к нему зашел Тони Долохов. Отослав Барти, русский со стуком поставил на тумбочку у кровати тарелку с мясом и брокколи на гриле и хлопнул ручищей по постели. — Вставай, шкет, – с улыбкой скомандовал он. — Знаю, что ты уже не болеешь, Север своими зельями за час мертвого из могилы поднимет, кончай прикидываться. Смотри, какую я тебе вкусняшку приволок – оленина. Лично убил и освежевал, ради тебя. — Я не хочу есть, – тихо ответил Гарри, кутаясь в одеяло. — Ну хватит, – потрепал его по голове Тоха. — Ты уже два дня ничего не жевал, малец. Мужику нельзя голодать, без белка хер стоять не будет, и зачем Милорду импотент? — А я ему и здоровый не нужен, – буркнул Гарри, краснея от выражений русского. — Нужен, Милорду нужны все, – уверенно заявил Тоха. — Поверь, если бы ты был ему не нужен, тебя бы здесь не было. На этом свете, – засмеялся он хриплым смехом. — Вставай, блять, уже пролежни, поди, на жопе, цыпленок ты наш! — Сгинь, – закрыл глаза Гарри, утомленный неуёмной энергией Пожирателя. — Слушай, пацан, губа у тебя не дура – на Короля замахнулся, но ты неверно действуешь. Милорд любит, когда ему дают сдачи, а ты собираешься ему дать только свою маленькую задницу и большое сердце, – смягчил тон Долохов. — Вернись к тому с чего вы начали – заведи его, а не поджимай хвост, когда тебе единственному позволено его распустить. — Много ты знаешь об отношениях. — Да я вообще спец в отношениях, – хохотнул Тони. — У меня, между прочим, тоже стоит на парня не из простых. — На кого? – показался заинтересованный в чужих делах нос из-за одеяла. — Ты влюблён? — Ага, – улыбнулся Тони и добавил с теплотой в голосе. — В Северуса. — Господи спаси, – закатил глаза Гарри, укрываясь одеялом с головой. — Не хочу ничего об этом знать. — Ну и зря, между прочим, вот где токсичные бесперспективные отношения, но я не отчаиваюсь, – ухмыльнулся Долохов, что-то вспоминая. — Север такой милый, когда орет и кидается черпаками... — Исчезни! – донеслось из-под одеяла. — А вот покажешь чистую тарелочку, и я тут же испарюсь, как голодная галлюцинация, – пообещал Тони, перехватывая босую ногу, пытающуюся спихнуть его с края кровати. — Боишься щекотки? Вот и Север боится... — Мерлин Всеблагой! Гарри скинул с себя одеяло и схватил тарелку. Довольный собой Долохов насмешливо смотрел, как Гарри с недовольным видом начинает есть. — А кто это у нас тут такой большой мальчик кушает сам? – сюсюкал он в бороду. — Вот так, ложечку за Повелителя, ложечку за грядущий режим Повелителя в Британии, ложечку за дядю Тони, ложечку за тетю Беллу... — О, Тоха, ты уговорил его поесть? – удивленно воскликнул вернувшийся Барти. — Ложечку за Барти... — Слава Салазару, я уже готовился отбивать атаку светлых, которые вряд ли простят нам его смерть... — Его смерть нам не простит Милорд, в первую очередь, на остальное мне похеру, – отозвался Долохов. — Пизди-пизди, я-то знаю, что ты к пацану привязался, и тебя переживалка ебёт, когда он не в поряде... — Ой, будто ты сегодня не носился по лесам, выслеживая этого оленя, – фыркнул Барти. — Даже к Северу своему с утра не заглянул, чтобы мозг с утра выебать по традиции, наверное, поэтому он такой довольный ходит, даже ядом не плюется уже десять минут. — Ты жуй, жуй, глотай, не отвлекайся, – гавкнул Долохов на Гарри. — Вкусно? — Вкусно, мать твою, – нехотя признался Гарри. — Что-что? – оттопырил Тони ухо, прикрытое русыми с проседью патлами. — Это спасибо, что ли? — Спасибо, – протянул ему тарелку со следами брусничного соуса Гарри. — А капуста? – строго спросил Долохов. — Ненавижу брокколи, – поморщился Гарри. — Чё бы понимал, как настоящий прямо, – закатил глаза русский, с удовольствием кидая в рот обжаренный ломтик. — Видимо, у тебя только на мужиков вкус хороший. — Мерлин, неужели уже весь мир знает? – со стоном накрыл горящее лицо подушкой Поттер. — Насчет мира не уверен, но у нас в ставке сплетни быстро расходятся, тем более такие, – засмеялся Барти, закурив. — При Милорде ни-ни, конечно, но я слышал, что ставки миллион к одному по всеобщему мнению. — Ой, да знатоки из вас, всё у Гарри получится, – махнул рукой Тони, прожевывая брокколи. — Ты, шкет, не слушай никого, кроме Повелителя, и бери себя в руки. Покажи ему, что ты всё такой же дерзкий пацан с припиздью, а не вот это, – он показал на лохматого котеночка в пижаме. Лохматый котеночек в пижаме кивнул, и по его заблестевшим, наконец, глазам, Тони увидел, что тот его, действительно, понял. И был прав, потому что этой ночью, вместо настоебеневшей постели, Гарри Поттер стоял у дверей кабинета Темного Лорда. Решив на этот раз пойти до конца, он решительно постучал. Оставалось только глубоко вдохнуть перед прыжком в бездну своего безумия. — Гарри, проходи, – приветливо улыбнулся Том, вставая из кресла с книгой в руках. — Поправился? Как дела? — Всё хорошо, спасибо, – кивнул Поттер, проходя в комнату. — Виски? Кофе? Тебе можно пить? — Не знаю, но я всё равно не хочу. — Ну и бог с тобой, с красивым, – Лорд плеснул себе янтарной жидкости с два пальца и повернулся к гостю. — Выкладывай, что жить не даёт? — Ты. Ну понеслась пизда по закоулочкам. Почему язык подставляет его так, будто не часть тела, а тупое тролло с пультом управления? — То есть, – поспешил исправиться Гарри, замечая, что улыбка Лорда из заинтересованной превращается в насмешливую. — Я пришел, чтобы сказать, что скучаю по тебе. — Ну ошалеть, малыш, я в шоке, – повел рукой с бокалом Лорд. — Если честно, я рассчитывал, что ты еще немного покапризничаешь, но видно ты решил направить своё упрямство в полезное русло. То, как быстро ты адаптируешься – просто браво. Продолжай, мне красиво. — Так вот, я знаю, что ты не заводишь отношения и вообще не создан для романтики, – говорил Гарри, с замиранием сердца наблюдая, как вытягивается лицо Реддла с каждым его словом. — Но я хочу, чтобы ты знал, что ты мне нравишься. Сильно. И я не потерплю насмешек и игр на эту тему. Так что, если мы будем вместе... — Сто-оп. Дай, мне секунду, парень, – Лорд поднял ладонь, прерывая героическую речь парня, и замахнул виски залпом. — И они еще говорят, что я тиран, наглец и не считаюсь с чужим мнением! Мальчик, ты бы хоть спросил нравишься ли мне? Как считаешь, такая мелочь, как моё согласие, тебе пригодится в нашем счастливом будущем? – всё еще удивленный таким поворот Том, оттолкнулся от письменного стола и зашагал к Гарри, рассматривая его под новым углом. — Так я нравлюсь тебе? Или ты просто находишь меня забавным и развлекаешься, смущая мою картину мира? – нетерпеливо спросил Гарри, нуждаясь в серьёзном ответе. — Вот таким ты мне нравишься, Гарри, – приблизившись, ответил Том и зашагал дальше, обходя его по кругу. — Смелый. Отчаянный. Смышленый. Дерзкий. Решительный. Ты роскошен, малыш. Так бы и спал с тобой, – шепнул он сзади. Что мешает? Гарри запоздало зажмурился. Думать такие мысли рядом с Томом – всё равно что сказать вслух. — Вот это, – Том прикоснулся к шраму, отведя со лба Гарри челку, – доказательство того, что ты особенный, но ты должен быть достоин этого. Ты меня понимаешь, Гарри? – чуть наклонив голову, проникновенно произнес Реддл. — Вот это – символ того, что мы не чужие друг другу и никогда не будем. Эта связь гораздо сильнее всяких там отношений. Мне не нужны твои признания, просто обещай мне гореть и не жить под копирку. Обещай, что мне не придется пожалеть о том, что я когда-то выбрал тебя. Это было чертовски красиво. Гораздо красивее книжных клише и банальных определений. Том часто говорил такое, что Гарри терялся, но в этот раз его слова сбили с ритма горячее мальчишеское сердце. Том спустил руку по лицу Гарри к щеке – тот вздрогнул. — Тише, мальчик, не дёргайся, – произнес Лорд и прикоснулся губами к шраму в виде молнии. Гарри прикрыл глаза, вдыхая запах Тома, разбирая на детали ощущение его губ на своей коже. Осмелев, он рискнул поднять руки и обнять его, прижимая ладони к широкой спине. Лорд усмехнулся, считая его пульс, и погладил по щеке большим пальцем, слушая участившееся дыхание. — Выдох и вдох, выдох и вдох Мальчик дыши, ты не так уж и плох Этой ночью всё так круто, так аутентично Ты такой милый, ты такой симпатичный. В голове рефреном звучал голос Лорда. Его слова и смех. Можно ли ему верить? Имело ли это вообще какое-то значение, если это всё, на что Гарри вообще мог когда-либо рассчитывать? Гарри вжался лицом в мантию Лорда и с шумом втянул воздух. — Какой ты впечатлительный, малыш, я просто кайфую, – мягко произнес Лорд. — Не прячь лицо, смотри на меня... И Гарри смотрел. Напряжение в грудной клетке скатилось по нервам ниже, натягивая джинсы, бесстыдно показывая Лорду, что он делает с Гарри своим близким присутствием в его жизни. Том не спешил. Он уже застрял в теле Гарри куском шрапнели первой войны, было логично что обосноваться в сердце вместе со второй войной труда не составит. Ему нравилось наблюдать, как Гарри переступает через себя стоит ему появиться рядом. Через свои убеждения, через свои правила, через своих близких, через свои страхи и принципы. Осталось переступить лишь через одежду. — Тебе помочь? – с усмешкой спросил Том, намекая на стояк, что уперся в его бедро. — Нет, – опустив глаза, вспыхнул Гарри. — Тогда может стоит отпустить тебя к себе? – улыбаясь, Том сделал вид, что собирается отойти от парня, но тут же почувствовал, как чужие руки прижали его к себе крепче. — Нет, – поспешно возразил Гарри. — Пожалуйста. — "Пожалуйста" что? – повторил за ним Лорд, склонившись к уху. — Пожалуйста, – кусая губы, шепнул Гарри, чувствуя дыхание на своей шее. — Помоги мне, пожалуйста. — Всё, что попросишь, мой особенный враг, – с наслаждением произнес Лорд, проводя пальцем по шее парня. Гарри закрыл глаза. Услышав, щелчок пальцев, он ощутил прохладу отсутствия исчезнувшей одежды и ахнул, когда его резко подхватили за талию, отрывая от пола. Лорд перенес его через комнату и уложил на письменный стол. С пристрастием наблюдая, как Гарри краснеет от собственной наготы, он огладил его шею, спускаясь к ключицам и груди. Чуть согнув указательный палец, Том вел рукой ниже, оставляя ногтем меж ребёр красную полоску кожи. Другой рукой заведя руки Гарри за голову, он улыбнулся, показывая зубы и обхватил ладонью налитой член, вырывая у задыхающегося парня стон. Возбуждение было острым и жадным. Гарри облизал губы, прикрыв глаза. Ощущая, как Том обводит большим пальцем головку, размазывая сочащуюся смазку, он попытался вскинуть бедра навстречу, но был остановлен твердой рукой мужчины. Распластанный перед Лордом на столе, под горящим взглядом алых глаз, он едва не хныкал от необходимости взять как можно больше от этой минуты. Размашистые движения большой ладонью выбивали из его приоткрытых губ стоны и вздохи. Он готов был умолять, готов был соглашаться на всё и даже больше, лишь бы не заканчивался этот пир во время чумы. Принц апокалипсиса в руках самой Смерти признавался ей в любви. Лорд склонился над Гарри и коснулся языком выемки ключицы, облизывая бьющуюся венку на шее. Проведя языком до уха, он обхватил губами мочку, дразня зубами. Наблюдая, как Гарри бьется под ним и почти скулит в такт движениям руки на члене, Том с любопытством огладил пальцем, жадно раскрытые губы. Зацепив нижнюю, он надавил, царапая нежную кожу и поднес ко рту, слизывая кровь мальчика. — Какой же ты сладкий, Гарри, – хрипло произнес он на ухо. — Такой отзывчивый. Такой мой... — Твой, – эхом выдохнул Гарри, чувствуя, как по его телу проходит дрожь от звука голоса. — Скучал по мне? – полуприкрытыми глазами наблюдая за ним, спросил Лорд. — Да. — Хотел меня увидеть? — Да. — Хотел, чтобы я прикоснулся к тебе? — Да. — Кончишь для меня? — Да, да! Гарри почувствовал, что больше не может сдерживаться. Возбуждение, подчинявшееся слову Волан-де-Морта, как всё в этом мире, стремительно приближало оргазм. Вскрикнув, он обхватил Тома руками за плечи, прижимаясь, и кончил, забрызгав их обоих спермой. С любопытством и даже любованием во взгляде, Том смотрел на приходящего в себя Гарри. Тот лежал совершенно голый под ним, полностью одетым, и тяжело дышал, не разжимая объятий. — Лучше? – терпеливо ожидая, когда его отпустят, поинтересовался Том. — Да, извини, – опустил Гарри взгляд на запачканную мантию Реддла. Реддл очистил их обоих щелчком пальцев. Расстегнув застежку мантии, он эффектно снял её одним движением и накинул на плечи Гарри, заворачивая его, как в плед. Он спустил Поттера со стола и поцеловав в лоб, пригладил волосы, так и не удостоив его поцелуем в губы. — С днем рождения, малыш. Гарри удивленно поднял на Тома глаза и увидел, как тот показывает на часы, что показывали два часа ночи. Сегодня и вправду был его день рождения. Свои семнадцать лет он встретил, кончая под Волан-де-Мортом, чтоб все так жили. Чуть позже, в своей комнате, Гарри засыпал, так и не сняв огромную мантию Реддла. Вдыхая тот самый запах, он улыбался и чувствовал себя другим человеком. Снились ему поцелуи Лорда. Поцелуи врага с привилегиями.