Амбиции приводят к браку

      Весь следующий месяц Аманда познавала все «прелести» ранних сроков беременности. Её часто тошнило, кружилась голова, порой она будто бы просыпалась уже уставшей — настолько, что не было сил встать с кровати. Предложением Линды Аманда пользовалась нечасто — только тогда, когда становилось совсем невыносимо.       Анна и Агнес больше на неё не нападали. Первое время, правда, пытались извиняться и говорить, что Аманда не правильно их поняла, но быстро оставили попытки. К Хлое тоже не лезли — по крайней мере, не говорили ей гадостей в лицо. Однако, Аманда часто замечала, что Анна и Агнес перешёптываются, зло посматривая на Хлою. Но, когда Аманда попыталась поговорить об этом с Хлоей, то получила следующий ответ:       — Знаешь, не важно, что говорят крысы за спиной у кисы. Ты боишься, что они хотят распространить обо мне какие-то грязные сплетни? Да пусть распространяют! Чего-то действительно стыдного про меня они не раскопают, а до лжи мне дела нет. Им же будет хуже, если их поймают — даже в этом змеином логове ещё существует понятие чести.       Тогда Аманда восхитилась — сколько же в Хлое внутренней свободы! Самой Аманде было до этого ещё очень далеко — она даже немного завидовала. Впрочем, позавидовать она могла свободе не только внутренней, но и реальной.       Приближался день свадьбы. Сначала Аманда не хотела даже думать о том, что скоро станет женой Джонатана, и из-за этого не высказывала никаких пожеланий по поводу того, каким должен быть праздник, но потом подумала и решила — если уж этого нельзя избежать, то нужно получить хоть какие-то удовольствие. И Аманда начала вносить свои правки, пытаясь сделать день своей свадьбы таким, каким он был в её мечтах — выездная регистрация, шатры, обилие живых цветов, музыканты, исполняющие джаз, экзотические блюда, которые она и не мечтала попробовать… Джонатан в ответ лишь снисходительно улыбался и говорил, что всё будет исполнено. В какой-то момент Аманду начало это злить. Даже появились мысли о том, чтобы попросить у него что-то абсурдно дорогое — просто чтобы в его глазах появился испуг, а изо рта полились оправдания, что это слишком дорого и совершенно не стоит твоих денег. Но Аманда очень скоро отказалась от этой идеи — всё-таки хотелось, чтобы вокруг была красота, а не безвкусица. Если уж нельзя поменять жениха, то создать приятную обстановку вполне в её силах. К тому же на этой свадьбу будут родители Аманды, её брат и Хлоя со своим молодым человеком, и Аманде хотелось бы, чтобы они веселились и получали удовольствие, а не стыдились свихнувшейся на почве внезапно свалившегося богатства дочери, сестры и подруги.       В общем, всё шло своим чередом. Но в один момент случилось то, чего не хотела Аманда и о чём её предупреждала Линда.       В тот день Аманда, несмотря на неважное самочувствие, пришла на работу. Два дня до этого она находилась дома, и прогулять ещё один рабочий день ей не позволила совесть. Когда Аманда вошла в кабинет, Анна и Агнес демонстративно отвернулись, а Хлоя лишь кивнула ей и печально улыбнулась — одного взгляда на Аманду было достаточно, чтобы понять, насколько плохо она себя чувствует.       День тянулся невообразимо долго, а работница из Аманды была никакая — она уже пожалела, что не осталась дома, как несколько дней до этого. Всё равно от неё в таком состоянии не было никакой пользы — так зачем было приходить? Аманда и сама не знала ответа на этот вопрос. Она вполне могла уйти с работы пораньше, но всё же решила досидеть до конца рабочего дня. И дело было не только и не столько в том, что Аманда испытывала чувство вины за прогулы, но в том, что ей не хотелось, чтобы её считали какой-то особенной, имеющей больше прав, чем остальные. Впрочем, теперь, когда все знали, от кого она носит ребёнка и с кем вскоре заключит брак, её будут считать особенной, даже если она не будет пользоваться никакими привилегиями вовсе. Но, тем не менее, Аманда не хотела давать ещё больше поводов для пересудов и сплетен.       Время тянулось невероятно медленно, минуты казались часами. Аманда напряжённо смотрела на циферблат над дверью кабинета, будто бы надеясь, что стрелки устыдятся её пристального взгляда и начнут двигаться быстрее. И, наконец-то, часы показали нужное время, и Аманда с готовностью вскочила со своего рабочего места и направилась было к двери, как её остановил звонок её рабочего телефона — будто бы кто-то на том конце провода точно так же ждал окончания рабочего дня, чтобы не дать ей уйти. Аманда вернулась к своему столу и раздражённо подняла трубку:       — Алло?       На том конце провода прозвучал насмешливый голос Джонатана:       — Неужели ты решила явиться на работу, да ещё и на весь день? Чудеса! Зайти ко мне — нам есть, что обсудить.       Аманда напряглась. От вызова в кабинет начальника она не ждала ничего хорошего — именно так она стала для него инкубатором против своей воли. А вдруг что-то хорошее? Голос Джонатана звучал вполне доброжелательно. Впрочем, мало ли из-за чего у него хорошее настроение — он же поехавший! Очень может быть, что его обрадовало что-то, что Аманду, напротив, расстроит. Впрочем, Аманда всё равно никак не могла избежать предстоящего разговора — придётся идти и узнавать, что нужно Джонатану.       Как только Аманда вошла в кабинет Джонатана, она сразу уверилась в том, что предстоящий разговор ей не понравится:       — Почему прогуливаешь работу? — голос Джонатана хоть и звучал добродушно, но всё же не предвещал ничего хорошего.       — Линда разрешила мне не приходить, если я плохо себя чувствую, — ответила Аманда. — Я думала, что это с тобой согласовано.       — Ничего никто не согласовывал, — поморщился Джонатан. — Я понимаю, что ты носишь моего ребёнка, но это не значит, что можно не работать. Если бы я всех беременных домой отпускал, то давно бы уже разорился.       Аманду это высказывание разозлило, и она не стала этого скрывать — в конце концов, он не только её начальник, но ещё и её будущий муж, отец её ребёнка. Кому, как не ему, выслушивать речи о сложностях беременности?       — К твоему сведению, беременность — это тяжело. Не спорю, — наверное, кто-то переносит её относительно легко, без токсикоза и прочих прелестей, но я, видимо, не из их числа. И в дни, когда особенно тяжело, из меня работник никакой. Какой толк от моего присутствия?       В ответ на это Джонатан усмехнулся:       — Значит, я принял правильное решение…       — О чём ты? — испугалась Аманда.       — Я хочу, чтобы ты уволилась.       — Но почему? — воскликнула Аманда. — Токсикоз рано или поздно пройдёт, я смогу работать! Я хочу работать, я люблю свою работу!       — Это неважно, — резко ответил Джонатан. — Я хочу уволить тебя не только из-за токсикоза — я о нём вообще только сегодня узнал. До меня дошли слухи о том, что у тебя возник конфликт с Анной и Агнес.       — Ну да, у нас были недопонимания, но сейчас уже всё нормально, — поторопилась Аманда переубедить Джонатана. — И вообще, ты слишком серьёзно относишься к женским конфликтам.       — Мне плевать на ваши конфликты, — выдохнул Джонатан. — Но к здоровью своего будущего ребёнка я действительно отношусь очень серьёзно. Для того, чтобы он нормально развивался, ты должна как можно меньше нервничать. Анну и Агнес я уволить не могу — они очень хорошо работают и при этом очень мало требуют за свою работу. Не за что их увольнять. А тебе это только на пользу пойдёт — меньше стресса, больше отдыха.       — А потом? — не сдавалась Аманда. — Что ты предлагаешь мне делать потом, когда ребёнок вырастет? Ты понимаешь, насколько трудно искать работу с таким огромным перерывом в деятельности?       — Честно говоря, я вообще не понимаю, зачем тебе работать, — вздёрнул бровь Джонатан. — От тебя, как от супруги, я отказываться не собираюсь. Я готов содержать тебя всю свою жизнь, а после смерти всё моё имущество достанется ребёнку — не думаю, что он не захочет содержать ту, что подарила ему жизнь. А если вдруг я скончаюсь до того, как ребёнок сможет вступить в права наследования, то ты и вовсе сама будешь всем распоряжаться до его совершеннолетия. Так зачем тебе работать?       Аманда тяжело выдохнула. У неё были аргументы, но она не была уверена, что Джонатана они переубедят. Впрочем, попробовать стоило:       — Во-первых, как я могу быть во всём этом уверена? Что помешает тебе забрать ребёнка и вышвырнуть меня за дверь?       — У меня есть причины так не поступать. Но, если ты сомневаешься, то можем составить брачный контракт, по которому всё будет так, как я сказал ранее.       — А во-вторых — дело ведь не только в деньгах!       — А в чём же ещё? — удивился Джонатан.       — В том, что я не хочу сидеть дома без дела! Мне нужно куда-то ходить, чем-то заниматься, с кем-то общаться, иначе я отупею и превращусь в клушу, которую тебе и в люди-то будет стыдно вывести!        — Без проблем — найдёшь себе хобби, какой-нибудь книжный клуб или другой кружок по интересам, будешь туда ходить и там общаться. Все твои увлечения я так же готов оплачивать. И да — в люди я тебя собираюсь выводить достаточно часто — тоже прекрасное социальное упражнение.       Аманда выдохнула — очевидно, переубедить Джонатана не удалось. Оставалась последняя надежда:       — Но когда ребёнок подрастёт, мне можно будет вернуться на работу?       — Да, если захочешь — без проблем.       — А что по поводу брачного договора? Ты согласен содержать меня всю жизнь, а что взамен?       — Взамен ты не будешь иметь права уйти от меня, а также обязуешься хранить все мои секреты — в том числе тайну появления ребёнка.       Аманда грустно улыбнулась — она ожидала чего-то подобного. Впрочем, она и так уже попала к Джонатану в рабство — так почему бы не попытаться использовать столь незавидное положение с максимально пользой для себя?       — Хорошо. Я согласна на эти условия.       — Вот и отлично, — усмехнулся Джонатан. — Я скажу моему юристу подготовить договор, подпишем его сразу после свадьбы, без лишних глаз. А теперь иди к Линде и пиши заявление на увольнение по собственному желанию, и помни — это не обсуждается!       Тяжело вздохнув, Аманда вышла из кабинета Джонатана. Казалось бы — она только что обеспечила себе безбедную жизнь без необходимости работать, но ей было совсем нерадостно. Безбедная жизнь — это много, но взамен она отдавала свою свободу. У неё не будет возможности любить и быть любимой, не будет возможности построить счастливую семью. При этом она должна будет родить ребёнка — испытать все эти муки, возможно испортить здоровье и фигуру. Аманда должна будет всю свою жизнь прожить с Джонатаном и делать то, что он скажет. Чем не рабство?       Аманда не знала, какой теперь будет её жизнь. Возможно, она привыкнет. Возможно даже будет счастлива. Но в одном Аманда никак не могла усомниться — Джонатан предложил ей неравный обмен.       А существует ли вообще та цена, за которую не жаль отдать свободу?