Ночь в рассрочку

       Наташа знала на что идёт, и не надеялась на чай с пирогами, но считала среброгривых стражей людьми верными своим словам. Ошиблась.        Когда Наташа перешла границу, направляясь по подземному коридору к выходу из Камнеграда, её встретили несколькими выстрелами. Стреляли в слепую. Но она оставалась уверенной: попади они, не стали бы переживать. Она назвалась и всё стихло. Минута. Две. Тишина, ни единого звука. И вдруг, словно по щелчку переключателя, из тайных убежищ в стене выбежали отряды сребогривых стражей. Огрели по голове, бросили на землю, заломили руки. Били больно, выпускали злость на весь мир. Наконец закончили и препроводили в комнату, очевидно, допросную, ибо кроме стола и двух стульев, там ничего не находилось.        Наташу допрашивал Гепард Ландау, легендарный герой Белабога, живая легенда. Верховная хранительница ставила его в пример, как самого преданного воина сребогривых. Ему не находилось равных по части боевых действий — об этом знал каждый, но вести диалог, тем паче вытаскивать с помощью лживой учтивости информацию с допрашиваемого, он не умел. Поэтому бил. Больно и часто.        Это продолжалось два дня. Наташа держалась стойко и всё повторяла свои условия. Она требовала хирурга и оборудование для своей возлюбленной. Взамен была готова выдать тайны подполья. Все до единой.        В первый день Гепард вовсе её не слушал. На второй, благодаря проницательному стражу по имени Серж, который видел возможность и знал как ей воспользоваться, стал размышлять над вариантами. На третий день, Наташу привели в камеру брата. Ваше не дышал, а тело его, точно собаки терзали, таким измученным оно казалось. Сребогривые, как хирурги перед интерном, рассматривали его страшные раны, намекая пленнице, что её ожидает та же участь. Но она не испугалась. Четвёртый день Наташа провела в допросной, где на ней практиковали лоботомию. На пятый, снова встретилась с Гепардом, но уже едва ли понимания, кто перед ней стоит.        Переговоры не удались. Наташа отказалась сообщать информацию пока на её глазах, доктор с оборудованием не спустится в Камнеград, а Гепард, будучи по натуре упёртым, наотрез не желал идти на уступки. Снова бил. На этот раз сильнее. Выпускал злость. Пока Серж не охладил командира, призвав к здравому смыслу, и обращая внимания на состояния пленницы, которое колебалось между живым трупом и воскресшим мертвецом.        И только потому что пленница ещё была нужна, её оставили в покое на два дня, посадив в самую тёмную камеру. Единственной милостью становилась вода; еды вовсе не приносили. Но даже к чашечке со смердящей жидкостью, ни по вкусу, ни по запаху на воду не похожей, она не притрагивалась, ощущая себя лишённой всяческих сил. Только сидела сиднем, и смотрела пустым взглядом в стену. Иногда глупо улыбалась, вспоминая свою любимую пациентку, и шёпотом произнося её имя, засыпала.               Так миновала неделя.        На восьмой день, Гепард Ландау намеревался серьёзно заняться пленницей. Но стоило ему явится на границу, Серж доложил:        — Атакуют!        Все силы сребогривые бросили на защиту. Кто-то взрывал туннели. Но не с целью их разрушения, а чтобы создать новые. Под ногами стражей обваливалась земля, с потолка осыпалось крошево. Стоящие плотными рядами, ощущали непреодолимый страх и всё существо их кричало о побеге. И только Гепард Ландау, застывший впереди всех, оставался непоколебим. В правой ладони сжимал щит, в левой — ружьё, занимая оборонительную стойку.        Некоторое время всё оставалось относительно спокойно. Взрывы прекратились, но послышались глухие удары, слева, справа — отовсюду. Становилось понятно: работали кирками, и чем больше времени проходило, тем стремительней нарастал звук. И вот в одной из стен показалась дыра. Через неё прокинули что-то маленькое, дымящее.        — Бомба! Назад!        Раздался взрыв. Ещё один и ещё.        А за ним крики ликования:        — За Наташу!        — Спасём доктора!        — Вперёд! Руби, убивай!        Разрозненная повстанческая группа ворвалась в ряды стражей. Началась сеча. И где-то там, среди убивающих и убиваемых, среди падающих тел и визга раненых, рубилась Зеле. Прорывала себе путь вперёд с неумолимостью Смерти, нанося удары киркой и каждый в страхе расступался перед её напором. Каждый, но не капитан Ландау.        Они сошлись в поединке. Стремительно и резко. Обменялись ударами. Гепард бил сильно, намного сильнее чем Зеле могла себе представить. Но она не отступила. Как разъярённая пума метнулась на него, и в прыжке, повалила на спину. Стала бить. Выпускала злость. Но ненависть — к ней и, таким как она, преобладала в её противнике намного более, и ему удалось словить её запястья (одно, ибо второе, вывихнутое, всё ещё оставалось в гипсе) и потянуть в сторону. Она упала. Кажется стукнулось головой. Перед глазами заплясали тёмные пятна, как сонм мушек летающих вокруг. Раздался взрыв. Ещё один и ещё.        Гепард навис над ней с видом триумфатора, и уже было ударил, но шальное острие копья, скользнуло по его боку. Инстинктивно он выставил щит, словил удар, обменялся двумя. И отогнав противника, направил дуло ружья на Зеле.        Раздался выстрел.        Стреляли безусловно с крупного калибра. Метели не в стражей, но и не в повстанцев. Этот оглушительный выстрел, остановил бой, приковывая всё внимание сражающихся.        Гепард, чьё ружье дало осечку, был вынужден обойтись щитом, ударяя соперницу. Это и спасло ей жизнь.        — Остановитесь! — Послышался механической голос. — И из облака пыли явилась девочка. Следом шёл робот, взвалив на одно из плеч массивную пушку. — Остановитесь — Повторил голос. — Именем всех Эонов, мы заклинаем вас остановить эту бесперспективную бойню.        Говорившего звали Сварог. Девочку рядом с ним Клара. Их знали в Камнеграде, как неразлучных товарищей и шахтёры совсем не удивились узнав в их лице неожиданное подкрепление. Но прибывшие не спешили продолжать бой, и каждого кто рвался убивать, охлаждали недовольными взглядами.        — Как смеешь ты, — взорвался Гепард, — являться сюда?! Стражи, к оружию!        — Стражи, бросить оружие! — Послышался голос позади.        Все обернулись. И увидели молодую девушку, закованную в сверкающую броню стражей, со щитом за спиной и массивным мечом на плече. Бледные косы опускались на её наплечники; на лбу, сияла диадема. Броня. Броня Рэнд, дочь Верховной хранительницы, имеющая власть над всеми стражами. Гепард хотел было возразить, но это означало поставить под угрозу свою безукоризненную репутацию, что стоило бы ему многих усилий. Поэтому он смолк, потупив взор.        — Оглохли?! — Вопросила она, стальным голосом. — Бросить оружия! Бой окончен! Приказываю именем Верховной хранительницы!        Броня раскрыла свиток, и каждый, даже стоящий у самой дальней стены, сумел разглядеть огромную печать Хранительницы. Стражи стали негодовать, но держали неудовольствие при себе. Напавшие повстанцы, едва не разбитые наголо, вдохновились, но драться уже не спешили. Собрались вокруг предводительницы, Зеле, которая и устроила всё это, помогая ей прийти в себя.        А тем временем Сварог и Броня сошлись, ведя тихий, сокрытый для чужих ушей, диалог. В речах их не находилось ни капли ненависти, как и подобает уважающим себя менторам.        — Ваши требования? — Осведомилась Броня, скользнув взглядом по пушке.        — Простые и необременительные, — ответила Клара. — Хотим, чтобы всех заложников, взятых сегодня и ранее, выпустили на свободу в Камнеград.        — Это всё?        — Всё.        Броня взглянула ожидающе, словно не понимая, серьёзны ли слова этой девочки. Ведь чистое безумие, устраивать подобный налёт с целью освобождения пленных. Она подумала, что среди них, должны находится поистине великие люди, стоящие, чтобы ради них умирали. Но отбросила эту идею, как фантик от съеденной конфеты. И дала разрешение. А после обратилась к Гепарду, приказывая исполнить приказ и выпустить всех взятых в плен жителей Камнеграда.        — Не слишком высокая цена за сохранения мира. — С брезгливостью кончила Броня, и удалилась.