Тепло солнца и холод гор

Уже как четыре дня на полянке у домика собирался целый детский сад. Лань Чжань, Вэнь Чао и Вэнь Нян просыпаясь в пять утра, перебудив всех родственников, сбегались на их новое место встречи и начинали травить байки, каких Гу Су ещё не слышал. А если быть точнее чертята с Цишаня рассказывали всякие истории, пока нефритовая статуя Лань блестела глазками. Так дети отвлекали маленького друга от его проблемы. Вэнь Чао, как бы стыдно это не было признать, проникся к вечно молчаливому мальчишке и даже стал что-то ему обьяснять, из того что знал на тот момент его маленький мозг. А знал второй молодой господин Вэнь немного, а точнее чуть-чуть: стойка с мечом, удар от плеча и трёх этажный мат. Если за первые два пункта гусуланьский ребёнок благополучно благодарил своего нового наставника, то за последний часто отчитывал пубертатного монстра. Фразы как «Язык.» или «В Гу Су запрещено сквернословить!» раздавались на поляне чаще, чем юный Вэнь успевал сказать очередную пакость. Вэнь Нян на взаимодействия своих спутников тихо смеялась в длинный рукав ханьфу и счастливо улыбалась на очередную ругань брата. А-Чао сам по себе тоже был нелюдим, общался только с родными, а остальных не признавал и вот теперь у него появился друг, это крайне радовало младшую сестрёнку, которая места себе не находила в заботах о старшем. Ведь Вэнь Нян любила свою семью очень сильно. Когда кто-то начинал обзывать её братиков или отца, красные глаза вспыхивали незнакомым пламенем, а юная дева уже была готова вгрызться в чужую глотку, чтоб неповадно было наговаривать на лучших людей в её непродолжительном бытие. Семья — самое главное для Вэней. А теперь, когда ещё и маленький дракончик вошёл в её жизнь, он официально был принят ею в семью, конечно сам того не подозревая. День проходил благополучно, но в определённый момент (хотела бы Вэнь Нян знать каким образом) каким-то образом А-Чао оказался на камне, посередине холодного источника, истошно крича. Девочка же бегала по берегу, со взволнованным лицом, стараясь преободрить брата, который не умеет плавать, и одновременно успокоить его, а юный Лань двигался, маленькими шажочками, в сторону истерички по брёвнышку, по которому сам Вэнь и залез на этот чёртов камень. Ситуацию усугубляла погода, которая не радовала наличием в себе крайне холодного ветра. Лань Чжань уже видел свою цель, которую нужно было сначала заткнуть, а потом переместить на заветную сушу, и с непроницаемым лицом протягивал руки, но понял, что всё вышло из-под контроля, когда под ногами дерева не оказалось, а сам ребёнок в обнимку с Цишаньским дарованием полетел в глубокие воды, под детский крик. Тело Вэнь Нян само среагировало и несуразные каштанновые вихры погрузились следом за мальчишками в холодные обьятия источника. Действуя по памяти связанной души, маленькая наследница подплыла к сгустку бело-красных одежд и аккуратно перехватила тело Лань Чжаня, в которого, словно клещ, вцепился её старший брат, утягивая обоих вверх. Воздух в слабом тельце стремительно заканчивался, а конечности отнимались с каждой секундой, теряя сознание девочка уловила всплеск, через несколько секунд откашливаясь от воды уже на суше. Вэнь Чжулю смотрел большими глазами на наследников, которые пытались надышаться воздухом на год вперёд, и поддерживал маленькое дрожащее тело у себя в руках. Сегодня отец семейства был вынужден оторвать свою пешку от работы местной няньки, поэтому Чжулю подошёл к полянке чуть позже чем обычно, и не застал детского скопа, а после услышав крик Вэнь Чао сорвался в сторону звука. Руки, на которых было много крови, которые твёрдо держали меч направляя его на разных людей, сейчас дрожали от осознания, что маленькая жизнь его личного солнца могла оборваться, ведь мужчина считал Вэнь Нян своей семьёй. Эта девочка заставляла его просыпаться и расцветать, открываться и смеяться и сейчас, когда она выглядела такой хрупкой, чужое сердце было готово разбиться с минуты на минуту. Юная Вэнь подняла лицо и красные глаза, такие испуганный и такие благодарные, посмотрели прямо в душу и наполнились слезами. — Дядя Лю! — маленькие ручки сжали мокрую ткань, чужого ханьфу, а холодный нос уткнулся в подтянутый живот мужчины. — Дядя Лю, мне было так страшно! Спасибо дядя Лю! — обнимая девочку, словно та хрупкая ваза, Чжулю смягчился, слегка покачивая молодую госпожу, чтоб скорее успокоить чужие переживания. — Молодая госпожа, всё хорошо. Вы большая молодец, вы спасли господина Чао и второго молодого господина Лань. — на слова старшего мокрая голова покачала из стороны в сторону и до чуткого слуха телохранится донесся шёпот: — Эт-то ты нас спас, дядя Лю… Спасибо, спасибо… И резко лохматая макушка взлетела на несколько сантиметров вверх и Вэнь Нян вырвалась из объятий, подбегая к мальчикам, что выглядели крайне виновато. Маленький Лань уже сжался, готовый было получить выговор, как почувствовал себя в чужих тёплых руках. Вэнь Нян навалилась на обоих парней, сжимая их так крепко, как только ей позволяло её слабое тело. — Мои хорошие! Как вы меня напугали! — Вэнь Чао вышел из оцепенения и притянул сестру ближе к себе, зарываясь в каштанновые волосы, громко причитая, но причитания эти больше были похожи на истерику: — А-Нян, как ты могла додумался прыгнуть следом?! Глупая ты дурочка! А что если бы с тобой что-то случилось?! Что если бы ты захлебнулась?! А после взгляд серых глаз перешёл на потерянного Ланя, и тонкие брови Вэнь Чао сошлись на переносице. — А ты?! Ты ведь тоже плавать не умеешь! Зачем полез меня спасать?! Дурак! Твоя жизнь тоже… — голос оборвался, а юный Вэнь весь покраснел, добавляя уже тише. — Тоже важна. Золотая радужка заблестела, а белоснежное лицо уткнулось в красный рукав, не произнося не слова. А-Чао сразу же заворчал: —Бе, бе гнусный ребёнок, не пачкай своими соплями мой рукав! Знаешь сколько стоит эта одежда?! — но самого Лань Чжаня не оттолкнул, а наоборот так-же как и Вэнь Нян притянул ближе, в общие объятия. Так бело-красная команда лежала на песке, умываясь слезами, а потом краснея перед Чжулю просила того не рассказывать инцидент в подробностях, просто сказать, что эти три бедствия побарахтались в холодном источнике. Под вечер Лань Сичэнь впервые увидел своего брата в неподобающем виде:мокрого, грязного и почему-то растроганного. Быстро уводя того в комнату, дабы Цижэнь не любовался таким видом своего племянника, Сичэнь с пристрастием попробовал устроить допрос, на что получил лишь два слова : — Нашёл друзей. И удивлённо проводив своего братишку взглядом до двери, потерял связь с миром. Вэнь Жохань же шипел гадюкой и ругал двух поникших детей, пока его самый старший Сюй, старался загосить пламя волнения отца, всячески оправдывая младших. Пришли все к миру, благодаря слезам Вэнь Нян. Отец сжалился и помиловал Вэнь Чао с Лань Чжанем, даже не запретил им дальше гулять, но теперь уже только под чутким присмотром Чжулю. День закончился тишиной.