18 мая, 1998 год, 08:15, Сеул, Южная Корея.
Бора недовольно щёлкает языком, когда Минджи привычно-небрежно закуривает тонкую палочку красного «Winston». За широким окном, поблёскивая огнями на белых крыльях, садятся на посадку самолёты. До её рейса около получаса, но Джию не спешит. Растягивает, словно хороший алкоголь, сигарету, щурится, глядя на яркий свет, скользит взглядом по лицам других пассажиров. Плевать, куда смотреть, лишь бы не на Бору. Только бы не видеть снова её обеспокоенный взгляд, не чувствовать, как горячие пальцы сжимают холодное запястье. Для Минджи, по правде говоря, лучше бы вообще ничего не чувствовать, но это уже роскошь, таким, как она недоступная. Нет, она чувствует, и иногда настолько много, что мозг не справляется. Тогда жар наполняет её тело, пульсируя за грудной клеткой, разливается по венам, бежит к мозгу. Хочется кричать, но голос застревает в воспалённых связках. Ногти сами собой врезаются в кожу, и Джию рвёт её с себя как ненужную вещь, лишь бы почувствовать хоть что-то. И не имеет значения, как сильно Бора потом будет ругаться, перебинтовывая руки, главное, что сейчас хорошо. – Это пойдёт тебе на пользу, – едва слышно говорит Бора. – Ссылка? – Это не ссылка, а путешествие. – Я не хочу путешествовать, – возражает Минджи, дуя губы как капризный ребёнок. – Минджи… – устало выдыхает Бора. Пальцы потирают переносицу. – Тебе это нужно. Это тебя взбодрит, даст новые впечатления. – Книга, – повторяет Джию. – Да к чёрту эту книгу! – Детка, я понимаю, но договор есть договор. Мы не можем подвести Шиён. – Ты не можешь подвести Шиён, не я. Заплати ей и разойдёмся. – Минджи, – голос Боры звучит твёрже. Она скрещивает руки на груди, кивая в сторону табло с расписанием. – Это не обсуждается. Ты летишь в Италию, проводишь там месяц, а потом садишься за книгу. Давай же, все мечтают о таком отпуске. – Я мечтаю, чтобы меня застрелили. – Не говори так. – Это очень важно? – Дело не в… слушай, я понимаю, как это выглядит, я знаю, что ты чувствуешь, но это не ссылка. Ты устала, Минджи. Я вижу, как тебе плохо, и я не представляю, как помочь, потому что ты со мной не разговариваешь. Мне кажется, что там ты сможешь почувствовать себя лучше. Жара, солнце, море. Что ещё нужно? – Мой подвал, – пожимает плечами Джию. Она делает так всегда, когда видит, что Бора устала. Шутки – её щит, способ показать, что разговор окончен, но она слишком упряма, чтобы признать поражение. К счастью, Бора это знает и тоже сдаётся, выдавив из себя стандартную улыбку. – Ты невыносима. – Эй! Я люблю свой подвал! Там холодно, и я могу носить свитера в любое время года. В твоей Италии мне придётся носить бикини! Что, если какой-нибудь горячий итальянец влюбится в меня, и мне придётся выйти за него замуж?! Ты хоть представляешь, какой опасности можешь меня подвергнуть?! – Я приеду к тебе через две недели. Это времени не хватит, чтобы жениться. – Если я всё-таки успею… – Не успеешь. Давай, тебе пора на посадку. – Только посмей не приехать ко мне, – смеётся Минджи, но в груди снова появляется тепло. Бора качает головой, опускает руку на ткань рубашки, – туда, где ещё бьётся сердце. – Приеду. Обязательно. «Всё изменяется, но ничто не пропадает», – думает Минджи, быстрым шагом направляясь к пункту посадки. Мимо, с трудом управляясь с чемоданами, проходят люди. Она сливается с их миром, пропитываясь запахом, мыслями, и любопытство с привычной яркостью появляется в её мыслях. Куда они так торопятся? К семье? Домой? Что их ждёт завтра? Что, если для кого-нибудь из этих людей завтра не наступит? Минджи надеется, что сама станет этим человеком, но Бог, – если он есть, – всегда отказывается её забирать. Она обращалась и к Дьяволу, но глупо думать, что он её услышит. Он наверняка занят делами. Смотрит, как варят грешников в котлах, изучает счета за отопления. Кто-то же всё-таки поставляет им газ для того, чтобы сохранять место таким же горячим. «А, может, Бора и права», – решает Джию, когда улыбчивая стюардесса приглашает её пройти на посадку. – «Может, мне правда стоит немного отдохнуть?».***
18 мая, 1998 год, 10:18, Сеул, Южная Корея.
Юхён знает, что это глупо. Она стоит у раскрытого чемодана, забитого первыми вещами, что попались под руку, пока Минхо почти с остервенением требует, чтобы она осталась. Их свадьба через несколько месяцев, – в октябре, – и он считает предательством то, что Юхён всё-таки решает отправиться в небольшой (или большой) отпуск. – Ты не можешь оставить меня одного! – Ты не один. Свадьбой занимается целая команда и всё, что тебе нужно, – соглашаться с ними. Минхо недовольно бурчит что-то себе под нос, но молчит, и Юхён на секунду чувствует себя победительницей. Конечно, он до сих пор уверен, что это глупое путешествие всего лишь обычная блажь, – одна из тех, которые, как он слышал, случаются с женщинами в момент ПМС. Она навязчивой идеей застревает в голове и не уходит, пока девушка не получит то, что хочет. Он читал, что в такие моменты нельзя мешать, чтобы не получить пощёчину, и Ким мысленно благодарит его сексистские журналы за эти советы. Её путешествие – не блажь. Уверенность в том, что это правильно, – что-то на субатомном, затерянное где-то в глубине сознания, рядом с потёртой шкатулкой детских воспоминаний. Юхён просто знает, что ей нужно уехать. И дело не Италии или Европе, она сбежала бы и в Арктику, если билеты не были настолько дорогими. – Ладно, ты этого хочешь, – наконец выдыхает он, устало потирая пальцами переносицу. – Да… я разберусь с делами и постараюсь прилететь, но не уверен, что это будет быстро. Думаю, месяц или около того. – Хорошо, – кивает Юхён. По дороге до машины он говорит о безопасности и глупости, но Ким плевать. Юбин уже ждёт в серебристом «Хёндае». Ей тоже не нравится эта идея, но она доверяет Юхён достаточно, чтобы подвезти до аэропорта. – Придурок, – кривит она губы, когда Минхо записывает на руке номер её машины. – Мы дружим с тобой почти двадцать лет. Если бы у меня был шанс тебя похитить, я бы уже это сделала. – Не обращай внимания. Он просто волнуется из-за свадьбы. – Думаешь? Мне кажется, ему не нравится, что ты проводишь время с кем-то, кроме него. – Юбин, – предупреждает Юхён, но не настаивает. Знает, что Минхо может быть слишком. Для него это что-то естественное, – быть главным, контролировать, держать за спиной, как «настоящие» мужчины, и не имеет значение, что Ким это раздражает. Он может потерпеть. – Спасибо, что подвозишь. – Без проблем, – улыбается Ли одним уголком губ. – Но ты уверена, что тебе это нужно? Это Европа, ты никогда там не была. – Мне это нужно. Поверь мне, Юбин. – Я верю, просто… не знаю, всё это странно. Я беспокоюсь. – Всё будет в порядке. Я уверена.