***
Оборотное зелье, которое она через пару дней добыла, упросила продать ненадежной ей, да в таком мизерном количестве (сгорая от неловкости, приличные сотрудники Министерства не ходят по Лютному), не помогло. Северус послушно раскрыл рот, выпил мензурку, подслащенную витым волоском Грейнджер, и чуда не произошло. Он все еще сидел перед ней. С той разницей, что его подташнивало. Снейп ничего не сказал. Ту ночь они провели в скорбной тишине на родительской широкой кровати, снедаемые летней духотой. Тяжелая голова существа лежала на её животе, а она водила по ней, голая, и перебирала в голове варианты, что сказать ему и что сделать. Необходимо было сделаться тише воды ниже травы на работе, чтобы не возбуждать ничьих подозрений, тогда можно будет, наверное, посмотреть документы, что собрал профильный отдел по смерти оборотня. Сегодня она наконец ответила Рону (потому что Гарри прислал копии их табелей за экзамены), и письмо получилось неискренним. Рассказывать кому-то о произошедшем она не могла. Не хватало слов, а смысла не было вовсе. Мысли сморили её, руки упали. Змей бесшумно выскользнул из них. Пробуждение оказалось бодрящим. Кричала соседка. — Моника! Моника! Моникой звали ее лабрадора. Веселую, глуповатую собаку, способную повалить Грейнджер ударом толстого хвоста. Гермиона еще не очнулась, но, нащупав пустоту рядом, все поняла мгновенно. Она прочитала в числе прочего, что змеи могут не есть разное количество времени, и этот тезис успокоил её. Снейп, напившись воды, вчера отказался от аккуратно нарезанной рыбы, сказав, что не будет есть, и они легли. Он не хотел мертвой добычи. Ему нужна была живая. Гермиону накрыла дурнота. На трясущихся ногах, не зная что лучше, найти его или не найти, она спустилась по лестнице. Снейп лежал на ковре гостиной. Кухонное полотенце, смятое, валялось рядом. Он вытер им рот, и теперь запекшаяся кайма была только по верхнему краю губ. Завидев Грейнджер, он отвернулся, с глухим стуком положив голову на другой бок. — Что же ты… — она пыталась справиться с собой и не закричать. — Северус, не надо было собаку. Она опустилась возле него на пол. — Могу есть крыс. Хорошо бы с кьянти. Грейнджер всхлипнула. — Я буду носить тебе цыплят, фермерские, они совсем свежие… — Ты вид делаешь или это в Министерстве запрещают пользоваться мозгами? Может, именно поэтому ты ничего не нашла. — уязвлять её было несправедливо, Снейп постарался унять яд, — А может потому, что ничего и нельзя найти. Не мучай зверушку. Иначе она в полном соответствии с твоими страхами сожрёт твоих родителей. Гермиона завыла, как ребенок, то ли от того, что он знает, то ли от угрозы, то ли от разочарования. Она с размаху села на хвост, пытаясь развернуть Северуса за плечи, и, когда развернула, сжала крепко, как только могла. Не умнее лабрадора, подумал Снейп. — Я живых принесу, — севшим голосом пообещала ему девчонка. — В одном ты права. — он положил руку ей на спину. — В штольне скоро будет холодно. Мне нужно сухое помещение, где никто не побеспокоит. Там можно продолжить поиски. Скоро вернутся твои родители, и они не будут в восторге, что гость задерживается. — На Гриммо есть… — Нет. — с напряжением ответил Северус. — Ты никому не скажешь. Как он не скажет ей, что, как бы он ни старался, собственное спасение день ото дня интересовало его куда как меньше, чем место их будущего гнезда.Часть пятая – Душераздирающая
20 августа 2023 г. в 00:09
Рабочее кресло показалось Грейнджер пыточным. Она не стала будить и даже укрыла Северуса (в чистой кровати существо надежно спало, уткнувшись лицом в угол, и выглядело каким-то бескостным), повторилась родителям с тем, что беспокоить гостя не стоит, и юркнула за дверь.
Впервые ей было жаль, что она выбрала отдел по делам эльфов, поскольку законного предлога влезть в закрытые фонды, отделенные массивной дверью, испещренной чарами, она так и не придумала. Волей-неволей в перерыв ей пришлось волочиться к начальнику.
— Мистер Кроу, я хочу поискать в литературе с ограниченным доступом информацию о маледиктусах.
— А, уже знаешь? Да, наделали шуму. Вела бы ты свои дела так хорошо, как раньше, я порекомендовал бы им тебя в помощь. А так — не могу. Да и отдел у нас самый маленький.
— Нет, мне просто стало интересно. — механически произнесла Грейнджер. — Подпишете? — она протянула бланк допуска.
Мистер Кроу, покачав головой, росчерком удостоверил бумажку и та, свернувшись, выскользнула из его рук в сторону двери.
— Спасибо!
Гермиона зашагала в столовую, надеясь застать тех залихватских парней из управления поддержки оборотней. Они обедали в одно время. Но, против обыкновения, их столик пустовал. Только пара министерских, пропахших пылью архивов старушек чинно хлебала суп за соседним. Пора было идти за книгами, а затем возвращаться к работе, но расспросить кого-то о произошедшем ей хотелось, и очень.
Она знала достоверно, кого следует призвать к ответу в первую очередь. Снейп, однако, не показался ей странным, не считая новых его деталей — все в его виде было ладно, гармонично, он не был уставшим или раненым. Разговор с ним, равно как и более приятные занятия, свидетельствовали его физическое благополучие.
Грейнджер повернула в коридор, ведущий к библиотеке. Ряд книг, посвященный анимагии, она миновала сразу, отметив машинально, что в ряду не достаёт томов. Литература, подобранная по каталогу, оказалась в выдаче, и это, в отличие от слов начальника, Гермиону смутило куда как сильнее. Она листала скудные крохи, что достались ей, и выписывала, следуя перекрестным сноскам, то, что следовало посмотреть в первую очередь. Когда книги вернутся в свои гнезда. Одно наименование встречалось четырежды. «Родовые проклятия». Гермиона провела жирную карандашную линию под названием на листке.
— Это ищете, мисс?
Перед ней стоял начальник Подразделения зверей.
— Гермиона Грейнджер. Я работаю в отделе мистера Кроу.
— А. Что, эльфы тоже успели пострадать?
— От кого, сэр?
— От змеи. Все опасаются, что это нечто вроде той твари, что служила Тому-кого-нельзя-называть. Но гораздо крупнее.
— А где её нашли?
— Её и не нашли. Её даже не видели. Змея убила взрослого оборотня, который скрылся от управления поддержки в маггловском лесу.
— Тогда, может, это вообще дракон?
— Драконы не душат жертв и не живут так близко к людям.
— Но зачем?
— Не знаю. У человеческой формы сломаны ребра. Он умер, потому что оба легких нанизаны на остовы ребер. И на коже очень характерный след удушения. Я думал, Вы знаете подробности, раз Вы здесь. Все говорят у нас на этаже. Теоретически, человеческая форма могла привлечь её как добыча, но змея просто убила, а не съела. К тому же, тело нашли в канаве. Как будто она прятала его. А значит, у твари имеется разум. И это плохо.
— Нагайне отрубили голову. — опустив запылавшее от волнения лицо, проговорила Грейнджер.
Он не стал спрашивать либо вовсе отнес это на счет девичьих треволнений.
— Это и тревожит. Не знаю, какое совпадение привело сюда Вас, но, если что-нибудь найдете о природе этих существ, зайдите ко мне. Не торчать же Вам с этими эльфами вечно с Вашим потенциалом. Змея может нападать и на магглов, а это нарушение Статута, сами знаете. В наших интересах обезвредить её.
Грейнджер на сей раз легко удержалась от возмущенной отповеди по поводу эльфов. Стресс нарастал и передался рукам: книга в них подрагивала. Едва минутная стрелка на часах перевалила пять, Гермиона очень спокойно покинула Министерство. И аппарировала.
Треск её появления заставил аккуратный клубок развернуться.
— Родители уехали?
Грейнджер бросила ворох листов, в которые копировала сведения из книг, на стол. Змей соскользнул на пол.
— Я не знаю.
Лицо его ничего не выражало. Спокойное, доброжелательное лицо. Грейнджер, зыркнув на бок твари, молча вышла из комнаты и с облегчением обнаружила внизу на обеденном столе записку, состоящую из бытовых наставлений, а также адреса их отеля (на всякий случай!).
— Северус, спускайся, нам надо поговорить. — повысила Гермиона тон. — Оборотня, которого ты задушил, нашли.
Его не привело это даже в малейшее волнение.
— Он мог узнать меня. — раздалось сверху.
— Северус, в Министерстве думают, это что-то вроде Нагайны.
— Какая проницательность. — вполголоса прошипел он.
Рептилия смотрела на лестницу, явно примеряясь к поверхности, а затем стала спускаться. Какой неповоротливый он был в доме, стараясь ничего не задеть. Грейнджер почти пожалела его, опомнившись только при мысли, что он без сомнений задушил человека, не представлявшего ему прямой угрозы. У Гермионы и раньше не было предубеждений, а близость к Биллу и Люпину привели к признанию в её голове за оборотнями статуса, ни в чем не уступающего человеческому.
— Скажи, что ты хочешь, чтобы я сделала? Есть сырое мясо. Есть рыба. Хочешь?
— Я сыт. — он поднял лицо, не отпуская перил.
— А я ужасно хочу есть. Не успела пообедать.
— Я бы не отказался от чая. Для бодрости.
— Сейчас. Ты теперь много спишь, да?
— Почти весь световой день.
А ночью? Что ты будешь делать ночью, пока сплю я? Тварь благодарно приняла чашку.
— Я не нашла пока ничего особенного. Ты переполошил целый этаж; все ищут информацию, растащили нужные книги! Может, нам опробовать оборотное зелье? Помнишь, в период Турнира Крауч-младший пил его более полугода. Так ты смог бы выйти из дома.
— Ты проведешь меня в библиотеку Министерства?
— Да. Думаю, да. Мне нужно пару дней, чтобы понять, как действовать с разрешениями, и кто-то, кто посидит дома, у кого можно взять волос.
— Дома можешь посидеть ты. — Снейп сделал глоток так благоговейно, будто чай ему подала сама Елизавета. Замер, пробуя ощущения. И отставил чашку в сторону.
— Можно мне просто воды. — сдержанно спросил профессор.
— Ну конечно! Теперь, когда родители уехали, дом в нашем распоряжении.
Это прозвучало пубертатно-изнуренно настолько, что Северус посмотрел на неё и даже по его застывшему лицу стало ясно, что ему бесконечно весело. Змей миновал стол и напился из-под крана: пил долго, намочив брызгами столешницу вокруг, надсадно. Ему нужна была изобильная вода, но Снейп не жаловался.
— Хочешь, возле спальни родителей есть большая ванна. — Гермиона смотрела на существо с сочувствием, и усилием воли опустила бровки, когда змей развернулся.
— Нет. Я уже изгадил твою.
— Это ничего. — ободрила Грейнджер и стала уплетать вчерашние макароны. Голод служил прекрасной приправой.
— Купи оборотное зелье в Лютном, чтобы попробовать. Не варить же целый котел.
Молчаливый, он напоминал Крама, только его угрюмое лицо не было испорчено ожиданием. Он смотрел на то, как она ест, с нескрываемым интересом.
— У тебя роман с Уизли?
Гермиона усиленно задвигала челюстью.
— Нет. Знаете, — врать ему было бесполезно, это она усвоила, — Мы не определились.
— У тебя не будет с ним романа больше.
Повисла секундная, абсолютная тишина.
— Почему это? — из чувства противоречия, прожевав, выпалила Грейнджер.
— И лучше пусть не появляется здесь.
Он раздраженно мотнул хвостом, едва не сбив стул.
— Сэр, это слишком. Он, прежде всего, мой друг и, конечно, может появляться у меня, сколько захочет. Они с Гарри сдают экзамены, а потом будут на Гриммо, Гарри собирается теперь туда перебраться, и мы договорились встретиться вместе.
Ему унизительно нечего было противопоставить ей.
— Я хочу в лес. Выпусти меня. — Снейп завертел головой.
Дискомфорт человеческих чувств (или нечеловеческих?) вызывал в твари необходимость движения, чтобы справиться с охватывающим волнением.
— Ну что ты…
— Выпусти меня! — в интонацию вторглась угрожающая нота.
— Час пик, на улице полно людей! — Грейнджер ухватила его за кисть, вызвав недовольный низкий звук, и сразу же выпустила. — Я не буду его звать. Я… — у Гермионы во рту пересохло, — я же с тобой.
Он все еще раздраженно озирался на окна, бившие лучами, намекающими на скорый закат. Грейнджер не могла достать до лица, когда Снейп пружиной восседал на кольце хвоста.
— Пойдём, надо просмотреть записи. — примирительно сказала Грейнджер.
Ревность Снейпа ей понравилась. Даже мысль, что змей передавит претендующих на неё мужчин, не показалась ужасной, а нежно стиснула самолюбие. Подвиги (или нечто вроде них) волновали принцессу.
— Оборотное зелье не работает на анимагах и на животных. Купи небольшую мензурку, ту, что обычно продают для пробы.
— Я помню. А вдруг сработает, как получилось у меня с кошкой Булстроуд, стабильно.
Северус пожал плечами, чтобы девчонку не расстраивать. Если проклятие Нагайны можно было держать в узде оборотным зельем, сложно и представить лучшей маскировки крестража, чем немая Пожирательница Смерти. Маленькая отважная Грейнджер. Севши на кровать, она разложила свои записи и теперь сравнивала. Везде одно и то же. Магия подавалась как безвыходная. Проклятье действовало при условии совершенных родом преступлений и на женскую его часть, что автоматически делало маледиктуса неспособным размножаться с людьми — мало какой мужчина догадается и решится сунуть в змеиный ход свой член. Страшно было другое. Оно не предполагало промежуточных форм, которой обладал сейчас он. У маледиктуса не было этой грани между человеком и зверем: они делили не тело, но время. Снейп, с трудом различая текст, в какой-то момент попросил Гермиону читать вслух. Чем дальше она продвигалась, тем яснее было то, что пути назад у маледиктуса, кажется, нет.
В краткий период равноденствия между своими формами они ничем не отличались от анимагов. Постепенно змеиная форма начинала преобладать. Сначала утрачивалась речь. Потом способность контролировать позывы голода. Если к этому моменту маледиктус оставалась жива, ее личность добивал инстинкт самосохранения, заставлявший сторониться людей, а при стычке и невозможности скрыться — атаковать их.
— Хватит. — прервал Северус. — Очевидно, что для этого случая описанное неприменимо. Давай лучше подумаем, велика ли вероятность, что с тобой имеет дело еще один живой крестраж?
Северус улыбнулся, глядя вникуда. Складки рта поднялись к самым ушам, чеширская улыбка обнажила зубы. Часть его зубов. Грейнджер провела по жесткому локтю.
— Нет. Я же вижу, что это Вы. От крестражей исходит зло. А от Вас — нет.
— Жаль, Петтигрю не успел поведать, каково это, жить в качестве домашнего питомца.
По крайней мере, медленно крутил прочитанное Северус, он еще способен к иронии.
— Никто не жаловался. Знаете, какой толстый у меня книззл. — Гермиона лукаво толкнула плечо, а он приблизился, затягивая силок своего тела.
— Буду жить в террариуме.
— Не будете.
— Нет? Тогда, может быть, как кот — в постели хозяйки?
Он неумело, но по-человечески заигрывал, отбросив то, что их объективно разделяло, и тем сильнее её, до мурашек, пробирала жалость. Грейнджер чувствовала себя обязанной скрасить эту странную жизнь, пока ситуация не разрешится. Или не войдет в штопор. Подслеповатый взгляд не мог различить мимики Гермионы, однако змей чувствовал её, и сейчас он нежно бодался, подставляя уши, касался языком, ища открытые участки тела и собирая с них ее вкус.
— У меня еще всё саднит. — попросила Грейнджер, придержав его.
Чистый, гладкий. Она испытывала восторг укротителя, проводя по роскошной чешуе, и очень понимала Хагрида — чем более непокорную зверюгу удавалось тому приручить, тем большую гамму чувств он обрушивал на трио. Здесь Гермиона смело умножала на два: это все еще был профессор зельеварения, маг опасный, желчноязыкий и высокомерный. Он вился у её ног. Но заснула почему-то она, тесно стискивая его хвост.
Снейп сидел, уставившись в зеркало на шкафчике, и размеренно поглаживал кудрявую голову, пропуская сквозь пальцы завитки. Такая искренняя.
Невольно она дала ему инструкцию, как легко завершить свое существование. Фокус был в том, что теперь, так, горизонты обретали ориентиры, а будущее становилось приятным.