Принц леса Дин

      — Мне пора домой! Мне надо домой!       Грейнджер задергала в воздухе ногами. Снейп хранил молчание, не возражал, но и не выпускал. Гермиона спиной ощущала, что показался черный провал подземной обители, откуда она никогда без его воли не выберется.       — Яйцо крупное?       Он стиснул одуревшую от давления Гермиону под бедра. Как приторно, развратно она пахнет — немного специями, немного мускусом, подходяще.       — Да. Больно было. — смущенно обвинила Грейнджер, толкаясь лбом ему в шею. Она хотела, чтобы он её приласкал, хотела всей нежности, которая пряталась в аршинной твари. Его здоровый фатализм в вопросе секса был хорош в момент острого голода, но сейчас она измучилась, и льнула так, что заметить должен даже хладнокровный.       Штольня, к радости Гермионы, имела незначительную высоту. Снейпу было тяжело: если человек мог полуприсесть, но продолжить путь, ему приходилось наклоняться глубоко вперед, чтобы протиснуться по земляному ходу. К тому же, следовало ежесекундно учитывать, что назад он двигаться не мог вообще. Поэтому змей нёс девушку, согнувшись над ней, как над драгоценной статуэткой. Его завидный орган мокро выскользнул из влагалища, вновь исчезая за складкой на брюшке.       — Я смогу разрыть штольню в стороны со временем. Сейчас тесно.       Тварь свистяще шептала над головой, а Гермиона, мотаясь в руках разгоряченного пищей и соитием змея, ощущала, как медленно накатывает на неё тёплый сон.       Выбираться отсюда, пока не поздно.       Наконец, показался свет лампы. Змеиный хвост занял большую часть убежища. Он и не стал втаскивать весь, но сложил из его петли подобие колыбели.       — Послушайте. — разморенная, испачканная заучка не оставляла попыток вразумить мужчину. — Так оставлять нельзя. Давайте я буду носить Вам книги. Вы знаете растения, а другие ингредиенты достать можно.       — И что Вы собрались варить? — голос пощекотал её иронией так же колко, как щекотал сам язык.       — Вы же вот варите что-то. — она с раздражением указала на вонючий котел.       Снейп опустил её в объятие хвоста.       — Странно, что Вы не узнаете, мисс Грейнджер. Это примочка от ран. На втором курсе вы варили это, терпимые образцы ушли лесничему. Для животных. Рябиновый отвар мне больше не помогает. Как и палочка.       Гермиона вытаращилась на него. Сон слетел.       — Вы не можете пользоваться магией?       — Своеобразно. Что-то вроде телепатии.       — Но Вы ведь не сразу… Я имею в виду, хвоста не было в прошлый раз.       — Милое создание, — начал змей, — сначала слипалась кожа бедер. Такими частыми нитками, персидской сахарной ватой. Какое-то время их было легко перерезать без особой асептики и проложить тканью во избежание. В последний раз пришлось резать вместе с мышцей и вросшей в неё тряпкой. Было очень неприятно. Затем стало ясно, что, увлекаясь подобным сэппуку, я теряю много крови, рискую задеть вытянувшийся кишечник, крупные артерии. Ночь и сон обеспечивают мощную регенерацию. Они же превратили меня в это.       Снейп подшипливал вполголоса, выбирая место, прежде чем лечь рядом, устроив голову на собственные локти. Выступы суставов на его руках загрубели, сделались блестяще-бесчувственными. Твердая земля не причиняла локтям дискомфорта.       Грейнджер похолодела, когда до неё дошёл смысл слов. Это так он понял, что рябиновый отвар не помогает? В этой вонючей помойке Снейп снимал с себя кожу обычным ножом, пытаясь отыскать в её крошеве ноги. Она опустила руку, нащупала плечо и несмело провела к затылку. Тварь густо выдохнула и задрожала.       — Я не хочу так. — раздалось снизу. — Но я не могу. После того, что было, я не могу. Страх, ватные руки. Животные не совершают самоубийств.       Гермиона свесилась из кольца.       — Мы что-нибудь придумаем!       Его сотрясало мелким перебором мышц, но змей продолжал лежать в той же позе. Грейнджер нащупала висок и, выскользнув к Северусу на пол, стала целовать куда попало. Она плакала за него своими глазами, всем телом ощущая муку, истерзавшую человеческое существо, запертое внутри.       Белесые глаза посмотрели прямо на неё.       — Возвращайся в течку. Наплодим обильную кладку, вместе заполним этот лес. Я буду ухаживать. — говорил змей. — Буду защищать гнездо. Нам будет здесь с тобой хорошо. Долгие часы спаривания. Время не будет иметь значения. Я уберу здесь. Сделаю просторно. Посмотри на меня, какой я крупный.       От его слов в голове Гермионы мутилось до транса. Она вспомнила, как яйцо выскользнуло из неё с последним усилием. Оно там, дома, совсем одно. Снейп взывал к чему-то настолько базовому, что становилось страшно — он предлагал разделить с ним его участь, и тело отзывалось на его мольбу спазмами в паху. Не поверить собственным ушам: её умный профессор предлагал вести животный образ жизни.       Она потянула его за повисшие по плечам волосы.       — Вы знаете, как по Вам тоскуют?       Черный язык на миг показался меж чванливых губ.       — Кто? — спросил Снейп.       — Все! Если бы не Вы! Министерство посмертно представило Вас к награде. Вы же хотели когда-то…       — Кто конкретно?       — Я, Гарри и Рон, директор Макгонагалл, наверняка у Вас есть кто-то, кто… Да весь Ваш факультет!       Гермиона в этот раз прервала себя сама и замолкла, придвигаясь к нему поплотнее. В действительности (и оба это понимали) не было ни человека, который тосковал бы по Северусу Снейпу. Тосковать в собственном смысле слова было его прерогативой.       — Я уверена, в Вашем случае Министерство пойдет на уступки и мы найдем способ, как избавиться от проклятия.       — Я не стану подопытным. Маледиктус, или это его подобие, учитывая мой пол, непоправим.       — Давайте тогда искать выход самостоятельно! Только Вы не сдавайтесь, пообещайте мне.       Снейп улыбнулся легко и широко, что совершенно не было ему, Снейпу, свойственно.       — Ты такая славная девочка. Они бы оба пропали без тебя. Знаешь… — он помедлил, плоский язык снова сделал выпад, — больше не приходи сюда, иначе я задушу тебя и съем. Иди домой.       — Нет. — уперлась Грейнджер.       Мужчина резко выпрямился на руках, край переполошившегося хвоста саданул по боку штольни так сильно, что посыпалась земля, а у лежавших на столе книг зашелестели страницы. Гермиона вскрикнула, поднимаясь на ноги. Он погребет их здесь заживо!       — Нельзя! Здесь Вам оставаться нельзя! Ну пожалуйста, — она вытерла глаза от поднявшейся пыли и от слёз, — послушайте меня. Здесь скоро будет холодно, ужасно грязно, а Вы, Вы же носили такие белые манжеты и воротник, я не представляю, до чего Вам противно находиться здесь!       Какой алой показалась кровь на кипенно-белой ткани…       А тварь шипела, подбираясь, как для броска.       — Вы не можете меня съесть. — Гермиона неуверенно отступила на пару шагов. — Мы же с тобой... Ты не можешь причинить мне вред после того, что сделал!       — Пошла прочь!       Обида охватила ее до самых пяток. Однако Гермиона почувствовала, что нащупала нужную клавишу: в сравнении с прежним Снейпом, нехитрая, непреложная логика этого была пластиковым клавесином рядом с роялем.       — Нет. Я остаюсь. Пока ты не пойдешь со мной.       Грейнджер с трудом оттянула по земле внахлест лежащую петлю и легко перелезла внутрь, с удовольствием отмечая, что змей сначала замер, затем перестал издавать угрожающий монотонный звук, а после даже поддержал ее руками, чтобы она не упала носом в землю. Он беспокоился за свою самку и на этом можно было сыграть. Загипнотизировать, устроить ему гормональный взрыв, переупрямить. Главное держаться осмотрительно.       Снейп охватил ладонями виски, уперевшись локтями в хвост.       — К этому привела случайность, а не твои действия. Прибереги энергию для проблем домовых эльфов. Или куда ты там поступила на службу.       — Туда. — просияла Гермиона. — Знаешь, мои родители поедут в Шотландию на несколько дней, я думаю, что за это время мы решим, как разместиться. Проблем не возникнет. Буду брать книги из министерской библиотеки. Соберем необходимое, с чего-то нужно начать.       Он явно собирался возразить. Гермиона с такой силой стала разглаживать его бок, что Северус издал какой-то смирный вздох.       — Пойдем. Оно такое ровненькое, знаешь.       Змей пошевелился под рукой.       — Я, конечно, положила его в теплое и мягкое место, но я не знаю, как с ним обращаться. Я возьму твои вещи.       — Оставь всё, кроме палочки. Эти книги бесполезны.       Грейнджер вскочила. Снейп наблюдал за её нервными сборами — она, схватив темную палочку, полезла из штольни, разминувшись с его хвостом, чтобы подобрать свою сумку и одежду. Только сверкнула небольшая, натертая им задница.       Северус погасил лампу.              

***

      — Мам, а когда вы поедете, завтра?       — Хочешь пригласить кого-нибудь?       Миссис Грейнджер была в высшей степени доброжелательна. Ей не слишком нравился Рональд, но дочь в целом одобряла его неловкие ухаживания. Так что из деликатности она не решалась высказываться. В конце концов, её девочка совершенно неожиданно выросла и ей не требовались советы в выборе спутника. Рон был какой-то… несерьезный. Миссис Грейнджер гораздо симпатичнее казался Гарри, но у того уже была рыжая, хваткая (не чета её брату) подружка. Гермиона только вчера за завтраком рассказывала, что оба парня сдают экзамены через неделю, а после будут подавать документы в Министерство. Посещения дома Грейнджеров в планах не значилось.       — Да… Мам, мне нужно, чтобы у меня пожил один мой друг. Ты его не знаешь.       Гермиона привыкла сразу обозначать главное.       — Конечно. Ты можешь ему доверять, да?       — Да.       — А ты нас не познакомишь?       — Ему нужна помощь. Он пострадал от проклятья и теперь не хочет показываться на людях.       — Господи! — голос миссис Грейнджер ушел на тон выше. — А для тебя это неопасно? Гермиона, я знаю, у тебя доброе сердце, но…       — Мама, нет. Все безопасно. Ему просто негде остановиться в Лондоне в таком виде.       — Мы планировали выезжать перед выходными. Я же говорила тебе, папа взял недельный отгул только с понедельника. Эта его болезнь точно не влияет на тебя? Ты стала немного рассеянной.       — Нет, мам, всё хорошо. То есть… — Гермиона набрала воздух, — мам, я планировала его сегодня привести. Можно он побудет в моей комнате, только вы с папой не будете с ним знакомиться пока?       — Конечно, дорогая.       Грейнджер испытала облегчение.       — Может, ему будет удобнее в гостевой?       — Нет, в моей.       И еще стыд. На часах было уже одиннадцать вечера. Мать смотрела так пристально, будто собиралась рассказать ей о способах передачи венерических заболеваний.       — Я подогрею вам ужин. — прервала молчание мама.       — Он вроде как… поужинал, — перед глазами мелькнули оленьи нежные копытца и в сизых венах, сокращающаяся шея.       — Тогда положу немного.        Дипломатический разговор был завершен и Гермиона, дождавшись тарелок с мак-н-чиз, побежала вверх по лестнице.       Снейп лежал в её кровати. Опять. Большая часть его покоилась на полу развалами чешуйчатой кожи. Гермиона перешагнула хвост и поставила на светлое змеиное брюхо согретую тарелку. Профессор следил за перемещениями довольно точно и теперь повернулся к ней.       — Горячее. Что это?       — Мак-н-чиз. Мама беспокоится.       — Я не буду. Спасибо.       — Хотя бы немного. — Грейнджер не хотела расстраивать маму нетронутым ужином, и еще больше не хотела сама расстраиваться, что приютила облигатного хищника.       Снейп покачал головой.       — Я не люблю макароны.       — В Хогвартсе Вы ели макароны.       Профессор развернулся к ней чуть сильнее.       — Откуда тебе знать?       — Видела как-то… — прошептала Грейнджер, розовея.       — Твои щеки сейчас почти такие же яркие, как эта тарелка.       — Вам хватило полотенец?       — Вполне.       Она обратила внимание, что Снейп занимает на её широкой, но односпальной постели крайнее правое положение, оставив место для неё. Гермиона села за стол и поставила перед собой тарелку. Ужин не лез в горло.       — Покажи. — ласково обнял её баритон.       Ей не надо было повторять. Она прошла в ванную, достала жестяную коробку, оставленную возле полотенцесушителя, и понесла ему, не открывая. Протянутую коробку Снейп не взял.       — Садись, есть же место. Если неудобно, я лягу на полу.       — Нет-нет! — дурочка плюхнулась немедленно рядом и стала сама открывать печенье. Больше всего она боялась его ужалить. Поэтому оказалась ужалена сама.       — Вот. — она взяла ладонью теплый овал.       — Какое красивое. — пророкотал Снейп.       — Да. — завороженно согласилась Гермиона.       — Как думаешь, в тебе поместится… несколько таких?       Грейнджер смотрела на него так жалобно, удерживая в ладонях яйцо.       — Что с ним будет?       — Выпустим.       Она его стукнула. Стукнула!       — Это тебе не зверушка!       — Я сам теперь зверушка.       — Нет.       — Предлагаешь следить за судьбой каждого яйца? Боюсь придется задействовать весь ваш отдел. — язвительно прошепелявил баритон. Медленная речь всегда давалась Снейпу лучше, а теперь была единственным способом отчетливо его понимать.       — Какого еще каждого? Мы тебя скоро вылечим.       Он взял яйцо из ладоней и, перестав обращать внимание на насторожившуюся самку, приложил опаловым бочком к щеке.       — Живое. — проговорил змей спустя минуту. — Умница.       — Какого еще каждого?! — заметно нервничала Гермиона.       — Это природа, девочка. Ты не будешь против.       — Нет, я Вас не для этого…       Снейп вдруг положил ей в руки их пробу пера и, пока она удерживала его, беспрепятственно охватил поперек живота, принуждая лечь рядом.       — Мне завтра на работу. Я принесу книг и на выходных начнем пробовать.       — Начнём. — вторил засыпающий змей, понимая её сентенции, кажется, по-своему.