***
Трое школьников решили уйти с уроков, предпочтя прогулку по рынку решениям тупых генетических задач и анализам не менее тупых романов. Сёме в голову впервые за четыре года пришла интересная идея: своровать у невнимательных «лошков» что-нибудь из сумок, превратив это в соревнование. Рома, по непонятным даже для себя причинам пребывая в достаточно приподнятом настроении, согласился. Они разбрелись по рынку, договорившись встретиться недалеко от выхода, рядом с сигаретным ларьком. Пятифан поживился одним кошельком и набором жвачек прямо с прилавка; лично для себя, из выданных карманных, купил у мамкиной подруги колбасы и картошки, решив, что так и выглядеть он будет не подозрительно, а как самый настоящий покупатель, и пожрать на два дня себе организует. Будучи уже на полпути к оговорённому с пацанами месту, Рома чуть не поскользнулся, когда в его спину с разгону врезалось чужое тело. Не успел школьник рефлекторно ёбнуть локтем и сердито что-то рявкнуть, ибо нехуй, как его, словно котёнка, подхватили за шкирку, спасая лицо от соприкосновения с грязным от чужих подошв льдом. В нос попал какой-то приторно вкусный запах — духи, очевидно, принадлежавшие сильной омеге. Или это натуральный аромат такой яркий, что в глазах невольно защипало… Рома с чертыханиями обернулся, поднимая попутно свой упавший пакет: на женщину или девчонку он всё-таки орать не станет, даже если очень бы хотелось. Кареглазая незнакомка, какую он ещё в их посёлке не видел — хрупкая, но по-модельному высокая, — взволнованно рассматривала его, Ромку, с ног до головы, но мысли её на самом деле были очень далеки от неизвестного школьника в подозрительно лёгкой для ледяной зимы куртке. Тушь под нижним веком забавно растёрлась, когда женщина потёрла его кожаной перчаткой; рвано вздохнув, она с надеждой спросила: — Прости. Т-ты не видел тут девочку в розовом пальто? Я потеряла её. И сына. Без шапки, с белыми волосами, в серой куртке?.. Рома молча обрабатывал информацию, бегло осматривая прохожих за женской спиной, пока встречная мысль не заставила его немного встрепенуться. Может, это было предвкушение, предчувствие — не зря ведь он проснулся с утра выспавшийся и без причины довольный. Нутро молчало, но это-то как раз Пятифана и удивляло: он привык слушать интуицию, а сегодня она отказалась с ним сотрудничать. Он на пробу предположил: — Девочка тоже с белыми волосами? Женщина шагнула навстречу, и Рома понял: она сильно пахла от безумного страха. — Да-да! — но отчего же омега так боялась? Ну потерялись и потерялись малявки — это же обыкновенный рынок, а не открытый океан, мало ли кто куда и зачем ушёл, что за жёсткий контроль. Рома не привык видеть в глазах взрослых такую обеспокоенность, пусть и понимал, что это не по его душу. И нет, он никому не завидовал. — Не видел, — резче, чем планировал, бросил он, отводя взгляд. «Если только не во сне. Неужели?..» Карина, поджав губы, кивнула и отвернулась, теряя к юнцу интерес: брюнет не выглядел вызывающим доверие или располагающим к себе, не стоило тратить время; если Оля, как обычно, удрала без ведома за сладостями, Антон предупреждать не будет, а помчится дураком за ней, где бы она не была — это они уже проходили, в такие моменты он не слишком печётся за спокойствие своей матери. Но, возможно, это нелепое столкновение со школьником помогло Петровой, ведь вскоре тот подошёл к ней и сказал, что поищет, а если найдёт, то приведёт их к центральному входу. Она немного улыбнулась, изо всех сил игнорируя мысль, что, как и Антону недавно, маленькой девочке просто могли пригрозить оружием и попытаться куда-то увести коллекторы. Или вообще — забрали обоих. Но как это возможно? Неужели отследили? Как провернули всё так тихо и незаметно? Бред. Бред, бред, бред! Рома не стал отрицать перед самим собой, что предложил помощь специально — лишь бы увидеть обладательницу белых волос, которая в сегодняшнем сне впервые взяла его за руку и сцепила с ним руки в замок. Её ладонь была чуть меньше, чем его, уже, изящней, но с расчёсанными костяшками. Рома, как самый настоящий хищник, зализывал эти крошечные ранки языком, прежде чем его разбудил проклятый будильник в школу. Он хотел бы увидеть, почувствовать это воочию. Если это она. Но не бывает же таких совпадений, правда? Не в их богом забытом старом посёлке, куда люди новые забредают раз в десять лет… Пятифана съедал внутренний альфа, прося обратиться и исследовать весь рынок в звериной форме — но это вряд ли бы привлекло девчушку к нему, скорее наоборот. Рома то и дело порыкивал на людей, которые нихера не видели и не слышали, его злило и то, что Семён с какого-то хуя надыбал больше вещей, а Бяша, даже заметив состояние лучшего друга, продолжал бессовестно грызть клыками спизженные бублики вместо того, чтобы помочь. — Уже холодно, на… Да и ты думаешь, мамка сама свою малявку не найдёт? Прыщавый толстяк вдруг подобрался: — Да! Пшли лучше покурим, а? — от его жалкого оскала воняло, и Рома показательно щёлкнул зубами, приказав закрыть рот. — Ахуели оба? Я не спрашивал, хотите вы или нет, я сказал: ищем мелкую блондинку! Никто уже не посмел спорить, поняв, что Пятифан и правда не шутит. Если ему было что-то нужно, он вёл себя непримиримо, беспринципно, даже грубо, так, чтобы до всех дошло. Семён дважды сглотнул, когда в едва сходившуюся на пузе дублёнку уткнулось острое лезвие бабочки: — Если найдёшь первым — не хами, не хватай, не пугай, иначе на месте уебу, понял? А то я тебя знаю. Лёгкие горели от волнения, ноздри раздувал холодный раскалённый воздух, предвещавший скорую метель. Рому не смущало, что он весь раскраснелся и мчался по рынку с колотящимся непонятно от чего сердцем, как идиот, проскочил даже мимо тётки, у которой без зазрения совести спиздил кошелёк. Она заметила его, злая и растрёпанная, и только раззявила рот, чтобы, очевидно, проорать что-то обвинительное, как Бяша неподалёку звонко свистнул, и Рома как по сигналу стащил с головы ушанку и присел на корточки, с усмешкой на губах незаметно ныряя в почти пустой переулок. — …Бля…блин, та не бойся ты, на, ща мой кореш придёт, всё порешаем. Красавица, ау! Ну тц-ц-ц, хошь бублик, на? Рома с замиранием сердца подбирался ближе, почти бесшумно, девочка даже и не слышала хруста снега под его ботинками, так плакала. Такая маленькая, ну пиздец… Слёзы его раздражали, но Пятифан в какой-то степени мог понять детский страх: когда семья всегда была рядом и вдруг что-то произошло и ты остался, растерянный, один. Не местная — это точно. И мать уж больно ухоженная, и девочка уж больно… яркая. Даже со спины, вся такая по-дурацки розовая: куртка, шапка, даже сапоги — и то белые, в цвет свежего снега. Действительно залётные. Не повезло им. — Ромка, дальше сам, на, — беспомощно развёл руками Бяша, так и не договорившись с ребёнком. Та вдруг резко обернулась, обдавая Ромку пронзительным взглядом прозрачно голубых глаз. Глаз, от которых ничего в нём не ёкнуло.А вот от глаз её старшего брата, сука, до сих пор лихорадкой трясло.