***
Ветер трещал за дверью. Очередной порыв ударил по стёклам, и женщина невольно вздрогнула. Отложив дробовик, Дебби подошла к окну, плотнее укутавшись в плед. Темнота и снегопад почти уничтожили любую видимость за окном. Но девушка всё равно знала, где лежит окровавленное тело. Кровь вокруг навсегда запачкала снег и отпечаталась яркими следами. Сделав шаг назад, Дебби содрогнулась, а затем дала волю слезам.***
Дебби осушила бокал с вином и посмотрела на часы. Было одиннадцать. Алкоголь давал о себе знать, но она упрямо боролась со сном, зная, что отоспится в ближайшие дни. Джим вещал Мегги о том, как важно иметь социальные сети, и что… — …общение, оно перешло на новый уровень, — он икнул. Щёки его раскраснелись ещё больше, а в руках был уже третий стакан. — То, что ты пользуешься только одной, это ошибка. — А на кой мне другие? Выкладывать фотки еды или залипать на тридцатисекундные видосы и тупеть? — не унималась женщина, сама пунцовая после глинтвейна и небольшой стопки коньяка. — Жаклин тому явное доказательство, что это не прогресс человечества и упрощения общения, а деградация, — последнее слово она произнесла медленно, по слогам. — Девочка совсем не умеет общаться и воспринимать информацию. — Я словно на дневном шоу, — прыснула Саманта сестре. — Не хватает только беременной шестнадцатилетней девчонки, психолога и ведущего в безвкусном костюме. — Уж лучше так, чем слышать иголки в адрес нашей неправильной жизни, — Дебби закинула в рот кусочек сыра. — Жаклин уже ушла спать? — Вроде, а может гуляет по этому жуткому дому, — женщина пожала плечами и отбросила высветленные волосы с лица. — Надеюсь, она найдёт себе кого-то лучше своего папаши. — Джордж не так плох, — попыталась смягчить женщина, бросив взгляд на дремлющую фигуру в кресле. — Он любит свою семью. — И во всём помыкает своей тупоголовой жёнушке, — алкоголь развязал ещё больше язык Саманты, и она, расстегнув верхние пуговицы рубашки, теперь светила сексуальным декольте. — Ни одна женщина, Дебби, не будет уважать мужчину, без своего мнения. То же самое касается женщин. Такие люди становятся мебелью. Тебе ли не знать, — Саманта выразительно глянула на сестру, и Дебби невольно захотелось выпить ещё. Речь, конечно, шла об их матери. Всю жизнь она шла тенью за их отцом, пока тот не скончался от сердечного приступа. А когда его не стало, она просто не знала, что делать. Теперь у неё были две собаки. И её мир крутился вокруг них. Отец, дети, собаки… но не она сама. Страшная участь. Вытащив пачку сигарет, Дебби закурила, прикрыв глаза. Джим посмотрел на свою жену, и океан любви нахлынул на него. Он знал мужчин, которые переставали любить своих жён после первого года брака, знал тех, кто переставал через десять лет. Но он был одним из тех, кто, смотря на женщину, которую полюбил много лет назад, по-прежнему ощущал трепет и нежность. Ему нравилось, как Дебби наклоняла голову на бок, когда слушала, улыбалась, прикрывая глаза, и даже как закуривала. Они уже относились к тем парам, которые занимались любовью раз в месяц, хотя когда-то было несколько раз на дню. Но это было давно и не правда. Но Джиму по-прежнему нравились изгибы её тела, и те редкие разы, когда они проводили время в постели, ему нравилось проникать в неё и трогать всё ещё упругую грудь. Словно ощутив на себе эти мысли, Дебби посмотрела на него и улыбнулась. Мужчина кивнул что-то сестре, а сам подумал, что когда все уснут, они уединятся с женой. Мегги не любила Дебби и первые годы даже не скрывала этого. Но смотря на столь крепкий и нежный союз её брата и этой девицы, она невольно ощутила зависть. И поняла, что не любит не Дебби, а своего мужа. Их с Джорджем связал случай, случайное знакомство, после которого она быстро забеременела, и тому ничего не осталось, как жениться на ней. Благородно, но первые годы после рождения Жаклин, она жалела, что не сделала аборт. Дочь она всё-таки любила. Думается, если не любая, то каждая вторая любит своё дитя. Тем более Жаклин больше напоминала чертами её семью, а потому, пусть и не по любви, но этот ребёнок был рождён ею. С годами она привыкла и к Джорджу. Такому мягкому, почти не прекословящему ей. По сути он служил больше мебелью в их семье, так как голоса подавала она и иногда дочь, особенно в подростковый период. Если бы она знала, что Жаклин будет такой, то отправила бы в школу-интернат с глаз долой. Но вскоре её птенчик упорхнёт учиться, и она, возможно, будет даже скучать. Мегги не хотела признаваться, но вообще-то у неё однажды был любовник. Недолгий роман не принёсший ей отдушины, на которую она рассчитывала. И она вскоре порвала с ним. Если бы Джим узнал об этом, то наверняка бы осудил её. Да чего уж говорить, она сама осуждала себя. Мысли улетели далеко, и помогал в этом алкоголь. Отрава, данная людям губить душу и мысли, и в то же время… Мегги резко села и заморгала. В своих мыслях, она, кажется, задремала или ей так показалось, и иначе как объяснить, что портрет пошевелился. Глянув на остальных, она поняла, что никто кроме неё этого не заметил, и вновь откинулась на спинку кресла. Всё, больше ни капли сегодня. — Пора баиньки, — словно прочитал мысли окружающих Джим. Мегги вытянула руку и похлопала мужа по спине. Тот вздрогнул и, проморгавшись, слабо кивнул, поднимаясь. Она не знала, легла ли дочь уже в постель, но решила, что она слишком взрослая для раннего отхода ко сну в праздничную ночь. Поэтому если хочет залипать в свой YouTube, то пусть. Уронив голову на подушку, женщина тут же забылась крепким сном, а примерно в два часа ночи проснулась, точно от будильника. Глаза её раскрылись, и несколько минут она просто смотрела в тишину, слыша привычное посапывание мужа под боком. Она была уверена, что проспит до полудня, и странная бодрость совсем не сочеталась с уровнем алкоголя в крови. А затем она поняла, что причиной её пробуждения стал тихий шум, исходящий с первого этажа. Странный, неестественный, он и вызвал кипение в крови. Всё то ложь, что кровь стынет в жилах, когда тебе страшно. Она бурлит, ударяет в голову, качается сердцем, пускается по венам с двойной скоростью. Приподнявшись, Мегги подошла к двери и прислушалась. Ну точно, внизу что-то происходило. И, кажется, немного в стенах. Женщина прикусила губу и посмотрела на мужа. Тот безмятяжено продолжал спать. Хорошо, ладно, я гляну одним глазком, и если там действительно что-то есть — завизжу так, что проснётся весь округ. Накинув халат Мегги вышла в коридор и с тихим недовольством заметила, что проснулась только она. Что, неужели никто другой не слышит этого? Подойдя к лестнице, она оперлась руками о перила и нагнулась чуть вниз, вглядываясь в гостиную. Только огни ёлки, да… Опять этот шум. Мегги спустилась на две ступеньки, продолжая вглядываться в полумрак, который освещали только гирлянды. Затем ещё ступенька, и ещё одна, и вот она уже видит камин, где на угольки сыплется пепел прямо из трубы. К нам пытаются влезть через трубу! Эта мысль была настолько бредовой и глупой, что она даже нерешительно хихикнула. Но шумы усилились, а содержимое трубы продолжало сыпаться на угольки. Мегги так и не решилась закричать, но зато схватила кочергу и встала напротив камина. Крепко её сжав, она прищурила глаза. — Лучше, убирайтесь, мистер, у меня кочерга, а на втором этаже… — О-хо-хо! — раздался мелодичный, пожилой голос. — Мегги Смит, неужели ты встретишь меня кочергой? Женщина опешила. Уже почти двадцать лет к ней никто не обращался по девичьей фамилии. Оглядевшись, словно позади неё стоял шутник, она вновь уставилась на камин. — Кто вы? — О, Мегги! — голос прозвучал расстроено. — Неужели ты не узнала старика? — Санта-Клаус? — от звука собственного голоса, который произнёс эти нелепые слова ей даже захотелось рассмеяться. Нет, нет, это сказала не она. — Я пьяна… я брежу… — О-хо-хо! — рассмеялся вновь он. — Мегги Смит, ты хотела в семь лет радужного пони, а в пять ты просила братика или сестрёнку, но нашла под ёлкой куклу. Какие ещё тебе нужны доказательства, милая? — Не может быть, — Мегги выронила кочергу, и та с грохотом упала на пол. Её голова точно повернулась на другую сторону, иначе как объяснить, что мозги выдают это. Пепел ещё раз посыпался, и наконец-то на угли свалилась туша в красном костюме. Пухлый старик перекатился на ковёр, запачкав всё сажей. Прощай, прощай, ковёр тётушки! Мегги наблюдала словно во сне, как этот старик поднимается, отряхается, суёт руку в камин и достаёт мешок с подарками. А затем переводит ясные, точно летнее небо, голубые глаза и улыбается. — Ну что, голубушка, тебе так подарок вручить? Или присядешь на коленки? — Прочь! — взвизгнула она. — Прочь! Мегги начала отходить назад пока не споткнулась о пуф. Упав, она ощутила, как воздух выбился из груди, и на мгновение ум прояснился. Она, должно быть, спит, самым глубоким, пьяным сном, на том уровне, когда сновидения кажутся реальными. Обзор потолка загородило краснощёкое лицо Санты. — Да тебе нужна порция горячего шоколада. Его руки в белых перчатках сделали два хлопка, и посуда на кухне задребезжала. Почему никто этого не слышит? Почему ещё никто не проснулся? Её подхватили на удивление ледяные руки Санты и потащили на кухню, где вовсю летала посуда, снаряжая стол под угощения. Чайник засвистел и, пролетев над головами, начал выплёскивать кипяток, задорно присвистывая при этом. — Мегги, — Санта усадил женщину на стул. — Твой список желаний стал так велик за эти годы… Я не знаю, с чего начать. — Он нахмурился, а кружка с шоколадом влетела ей прямо в руку. Несмотря на то, что над кружкой поднимался пар, пальцы её ощутили холод. — Так, Мегги, ты была очень хорошей девочкой все эти годы. Покупала бездомным животным еду, пекла печенье на каждый праздник и… О! — его губы раскрылись в идеальном круге. — Мегги, — голос прозвучал расстроено. — Ты не была хорошей девочкой, — раздался шелест пергамента, и Санта уткнулся в него. — Этот Боб, твой любовник, ууу… Прости, но я не могу подарить тебе подарок. Ведь ты, — он опустил пергамент, и на губах его заиграла зловещая улыбка. — Заслужила уголёк. Ей захотелось вскрикнуть о том, что они уже давно не вместе, и что ей глубоко внутри очень стыдно. Но чёрт, она хотела сказать это Санте и куче посуде? Кстати о посуде. Та резко повернулась к ней. Чайник зловеще засвистел, и всё новогоднее настроение сменилось зловещим, липким точно клей, враждебным настроем. Мегги попыталась встать, но твёрдая рука Санты прижала её к стулу. — Уголёк, уголёк, — запел он тихо, и ложки застучали по столу, в такт его голосу. Почему никто не проснулся? Почему я не кричу? — Для тебя привёз я, детка, Мегги. Уголёк, уголёк, — чашки тоже застучали, вся посуда стала отстукивать ритм. — Заберёшь сегодня, ты Мегги. Ты так плохо себя вела, что пора наказать, тебя, детка Мегги. Не забудь ты к утру, разбудить детвору, своим мёртвым телом, детка Мегги. Все вилки и ножи резко перевернулись в воздухе и полетели на неё лезвиями. Мегги вскрикнула и дёрнулась, когда десяток столовых приборов вонзились в неё. Только тогда рука Санты наконец-то отпустила её и позволила упасть на пол. Последнее, о чём подумала Мегги, это о телефонах. Всё-таки это было заразой, и зря она тогда на Новый год купила его дочери.***
Жаклин проснулась от крика матери, доносящегося cнизу. Хотя это было скорее дрёмой. Когда все улеглись спать, девушка тоже забралась в постель, но сон так и не пришёл к ней. Та тень и этот дом не оставляли её в покое. Зачем они вообще приехали сюда? Можно было остаться у себя, но нет, эта Дебби опять их затащила к себе. Мысли Жаклин плавно перенеслись к жене дяди Джима. Несмотря на то, что женщина любила девушку, как родную племянницу, та ответными чувствами не горела. Даже напротив. Яд матери передался ей с молоком. И пусть Мегги не испытывала ненависти к женщине, а скорее лёгкую неприязнь, которая с годами смягчилась и даже приобрела лёгкий родственный налёт, Жаклин не могла похвастаться тем же. Её раздражало всё в так называемой тётке. Её добрая улыбка, большие подарки и радушные приёмы. Какого, мать вашу, спрашивается, она так старается? Хочет показать, что она была бы лучшей матерью, чем сестра мужа? И эта её сестрица, Саманта, красотка с бюстом, как у коровы. Она видела, как та порой пренебрежительно смотрит на отца, думая, какой он неудачник, в отличии от её толстосумов. Жаклин тоже не считала его победителем по жизни, но он был её отцом. Человеком, который научил кататься на велосипеде, помогал делать уроки в младшей школе, и когда-то уже очень давно они вместе смотрели утренние детские передачи, и он позволял, когда мамы не было дома, смотреть вместе с ним вечерние фильмы, даже с рейтингом! Теперь, лёжа в постели в чужом доме, (который вообще-то мог достаться и им) Жаклин понимала, что в тот год у мамы, наверное, кто-то был, и отец понимал это, но молчал. И чтобы хоть как-то утолить свою боль и одиночество, он позволял дочери засиживаться с ним допоздна у телевизора и смотреть фильмы, где какой-нибудь бандит вышибает мозги копу при ограблении, или тот ужастик, с рейтингом повыше. Сюжета девушка не помнила, лишь обгорелое лицо, а затем свою мокрую простынь. Описалась в шесть лет, какой позор. Она никому об этом не сказала, закинула ту в корзину для белья и забыла как страшный сон. Скажи она об этом отцу, тот бы перестал пускать её вечером к телеку и чувствовал бы себя виноватым. А ей, если честно, нравились эти посиделки. Короче, она ненавидела Дебби и её сестрицу. Дядю Джима она ещё могла вынести, всё-таки он не лез вон из кожи, чтобы так понравится и особо не обращал внимания на их семью. Именно с этими мыслями она и задремала, а затем крик матери выдернул её из сна. Резко сев, девушка проморгалась и прислушалась. Тишина. Но крик был точно, она была уверена. Она так и задремала в той одежде, в которой приехала, а потому без лишних сборов схватила телефон и вышла из комнаты. Быстро спустившись вниз, она посмотрела на ковёр, на котором была сажа. — Детка, — раздался голос матери. — Нужно спать ночью, иначе как Санта положит тебе подарки под ёлку? Жаклин повернула голову и увидела силуэт женщины. Было в нём что-то неправильное, и ей невольно захотелось уйти, сбежать, броситься прочь. — Мне показалось, что ты кричала. — Да и правда… — тихо проговорила она. Её силуэт двинулся в сторону и скрылся за ёлкой. Жаклин отчётливо видела тень, брошенную за неё, подсвеченную огнями. — Ну, раз всё хорошо, тогда я пойду дальше спать… — Помнишь, как в детстве мы вместе украшали ёлку? — голос женщины звучал надломлено и странно булькающее. — Ага, — Жаклин крепче сжала телефон и опустила взгляд на экран. — Ты всегда ругала меня, когда я вешала игрушку не туда. Будто у каждой игрушки есть своё место, — палец прошёлся по экрану и нажал на фонарик. — Некоторые игрушки упали, может поможешь их повесить, ты уже слишком большая, чтобы я тебя ругала. — Мм, — Жаклин переступила с ноги на ногу, и неожиданно её взгляд наткнулся на кочергу. Почему она лежит на ковре? Она вновь посмотрела на сажу и теперь отчётливо увидела следы, ведущие к кухне. — Сделай это без меня. — Не перечь матери, Жаклин! — строго произнесла она, и девушка невольно поёжилась. — Иди сюда и помоги матери. Жаклин послушно подошла к ёлке. Она слышала дыхание женщины с другой стороны и видела тень. Отодвинув ветки, дрожащими пальцами девушка резко выставила телефон, и свет ударил между игрушек. Там по другую сторону была не её мать. То чудовище из детского кошмара, лицо из ужастика с волосами её матери, точно содранный скальп. Оно зашипело от света, а глаза подёрнутые белой плёнкой яростно уставились на неё. Жаклин закричала так сильно, насколько позволяли ей лёгкие, и толкнула ёлку на чудовище.***
Дебби открыла глаза и, услышав крик, толкнула Джима в спину. Тот, что-то невнятно буркнув, перевернулся, а затем приоткрыл один глаз. — Дебби, солнышко, ты… — до него тоже долетел крик. — Что происходит? Дебби уже вылезла из постели и кинулась вниз в одной майке. Не чувствуя холода, она неслась на крик, чувствуя только безжалостный, щемящий страх. Очутившись в гостиной, женщина замерла, наблюдая картинку, как Жаклин безжалостно бьёт ёлку кочергой, издавая уже хриплые крики. — Что происходит? — из спальни на первом этаже вышла Саманта, в кружевном пеньюаре и с бигудями, точно модель с журналов 50-х годов. — Ваш шум победил стопку текилы и беруши! — Монстр! Монстр! — кричала Жаклин и, наконец-то отбросив кочергу и пошатнувшись, отошла от ёлки. — О, крошка, — Саманта махнула рукой. — Ты видимо курнула втихаря чего-то, не бойся, маме не скажем, но надо всё убрать, прежде… — Что случилось? — Джим завязывал на ходу халат и замер на последней ступеньке. — Жаклин причудился монстр, — Саманта зевнула и поёжилась. — Ну и холодрыга. Дебби тоже начала ощущать холод, который заструился по голым ногам. Раздался ещё шум шагов, и на лестнице появился Джордж в пижаме с оленями. Увидев её, Саманта саркастично усмехнулась. — О, — он удивлённо обвёл всех взглядом. — Не переживай, Джордж, — Дебби стянула с кресла плед и накинула себе на плечи. — Просто новогоднее шоу перед приходом Санты. — Ладно, ээ… — он почесал макушку. — Я спустился налить воды. И Мегги не было в постели. — Наверное, она в туалете, — неловко поштил Джим и тут же замолчал. Джордж ничего не сказал и направился на кухню. Дебби повернулась к Жаклин и протянула руку, но та резко дёрнулась в сторону и опустила взгляд. — Ничего страшно, — Дебби поправила на плечах плед. — Сейчас быстро всё уберём и… — Мегги! — раздался душераздирающий крик с кухни.***
Когда всё более менее улеглось, Жаклин уговорили улечься на диван, Джим пытался дозвониться до полиции, Дебби рыдала, а Саманта уговаривала всех сесть в машины и езжать отсюда, ведь вдруг это маньяк, и он где-то в доме, Джордж наконец-то смог оценить свои чувства. В первые минуты, когда она нашёл тело Мегги, истыканное столовыми приборами, он ощутил, страх и боль. Затем это сменилось горечью, граничащей с пустотой. Но теперь, к своему ужасу, сильнейшему, чем тот, когда он увидел тело жены, прибавилось новое. Джордж ощутил свободу. Они познакомились с Мегги, когда были очень молоды. Очень. Всё закрутилось быстро, он был влюблён в неё, а ей льстило его внимание и любовь. Пожалуй, Джордж, всегда знал, что женщина и половины чувств взаимных к нему не питает, но сердцу не прикажешь. А затем две полоски. И это было даже быстрее, чем вспыхнувшие в нём чувства. Если бы не эти две полоски, то где-то через полгода его чувства, не подпитанные взаимностью, стали бы угасать, и это стало бы просто невзаимной первой любовью. Мужчина, словно это было вчера, помнил этот день. Мегги, ревущую навзрыд в его комнате в общежитии при колледже, его разбитую кружку от неожиданности и сильный ливень за окном. Говорят, дождь к счастью, ага, как же… Но знаете, тогда он посчитал, что беременность знак того, что им суждено быть вместе, и когда Мегги родит, тогда точно у них будет счастливая семья. Что он понимал тогда? Это только в кино беременность настолько умилительна, а рождение ребёнка если и сопровождается невзгодами, то что-то вроде «ой мы не выспались» или «малыш сказал папа, а не мама». На деле у него начал дёргаться глаз от ночных пробуждений, а Мегги стала настолько истеричной, что однажды он искренне пожелал влепить ей пощёчину, лишь бы она заткнулась. Об учёбе в колледже, конечно, пришлось забыть и посвятить себя заработку. Благо, помогли его родители, и первое время они жили у них, что тоже приводило к ссорам. Но через два года им удалось взять жильё в ипотеку, и это ненадолго привело спокойствие в их семью, и вернулся сон. Не только учёба стала жертвой: друзья, свободное время, собственное мнение. Последние он отдал во благо дочери, лишь бы та не слышала скандалов. И когда-то яркий озорной огонёк, горевший в его на удивление красивых, серых глазах, не сочетавшихся с блеклой внешностью, потух окончательно. А затем у Мегги появился этот Боб. Он случайно услышал их разговор по телефону, когда вернулся из магазина раньше. Ни словом, ни даже намёком он не выдал своего знания. Но начал курить. Мегги не сказала ему об этом ни слова, видимо, так глушила своё чувство вины. Вот и сейчас он достал пачку сигарет и закурил. Удивительно, как легко ему дышалось. — Мы правда будем тут сидеть? Пока… пока… — Если бы убийца был бы здесь, — Джим опустил руку с мобильником. — То уже бы напал. И, — он ткнул телефоном в присутствующих. — Не могу дозвониться ни до одной службы. — Не берут? — Дебби подняла заплаканные глаза. — Просто шум, — проговорил он. Все переглянулись, кроме Жаклин, которая лежала лицом к потолку, плотно закрыв глаза. Она знала, что то, что убило её мать не было человеком. Догадалась сразу, ещё до того как увидела тело. То лицо за ёлкой вновь вспыхнуло в голове, и страх неприятно защекотал нервы. Это тебе не волнение перед контрольной по математике. Все с шумом обсуждали, что делать, кроме неё. Неё и её отца. Девушка открыла глаза и посмотрела на мужчину. Он сидел на пуфе, о который час назад споткнулась Мегги, и курил. Мать не любила эту привычку, как и многое другое, но это было, пожалуй, единственное, что она не выговаривала отцу. Ещё одна странность, которую она не могла объяснить. Их взгляды встретились, и девушка увидела, как глаза отца загорелись живым блеском. Порой она видела его отголоски в самых уголках, когда он что-то делала в гараже или смотрел любимые фильмы, но в целом его глаза всегда были тусклыми и не выражающими ничего. А теперь… А что если это он убил маму? Эта мысль вонзилась, проткнула и нанесла невыносимую боль. Нет, он не мог этого сделать, не мог… Она видела ту тварь. Эта тварь убила её мать, а не отец. Но монстров не существует, Жаклин. Это лишь детские байки. То, что ты видела, могло быть последствием алкоголя. Она вновь закрыла глаза. Не было это следами алкоголя. Я видела что-то наверху, видела что-то в гостиной. Это не было кошмаром. И мой отец не убийца. — Связи нет, — Саманта стала ходить по комнате. Её шёлковый пеньюар сексуально облегал тело, от волнения у неё так разыгралась кровь, что она едва ощущала холод. — На кухне труп. Надо съездить до города и позвать на помощь. — Ладно, в этом больше смысла, — Джим посмотрел на окно, за которым начиналась буря. — Тогда нужно выезжать сейчас, пока не замело дороги. — Кто поедет? — Дебби посмотрела на мужа и сестру. — Могу я, — Саманта вскинула руку, словно была на уроке. — Ты ещё пьяна, — покачал головой Джим. — Тогда поеду я… — Ты не лучше меня… — Тогда поеду я, — подал голос Джордж. — Я выпил относительно меньше вас, и недолгий сон уже прояснил голову. Гм, — он опустил глаза. — Тело Мегги отрезвило больше. Это должен сделать я, — Джордж потушил сигарету и встал. Жаклин приподнялась и посмотрела на отца. — Я поеду с тобой! — Да, хорошо, — мужчина поцеловал дочь в лоб и приобнял за плечи. Саманта уселась в кресло и поджала ноги. Провожая их взглядом, ей казалось, что она провалилась в странный кошмар, который не хочет её отпускать. На кухне лежит тело Мегги. Да, ей не нравилась эта стерва, но чтоб желать смерти… Нет, нет. Джордж взял ключи от машины и повернулся к Жаклин, которая пыталась найти шапку. — Я пойду пока прогрею машину, — сказал он дочери и вышел. А в следующий миг раздался истошный крик. Все разом подскочили к двери и когда распахнули её, ощутили как их обдуло ледяным ветром. Но это было ничто в сравнении с тем, что они увидели дальше.***
Роберт остановил машину на повороте и закрыл глаза. "Стерва", — подумал он. Решила уехать прямо перед праздниками, не оставив ничего кроме разбитого сердца. Ложь, что мужчины ничего не чувствуют. Но здравствуют соцсети, где люди отмечают даже место, где находятся. А Саманта была одной из таких. После развода они познакомились на курорте, куда она приехала на неделю с подругой. Загорелая и упругая, женщина выглядела точно самый вкусный десерт на застолье. Они провели несколько ночей вместе, а после приезда он постоянно мотался к ней на выходных, помогая забыться. И чем больше забывалась она, тем больше влюблялся он. Но такие женщины не способны на любовь, и Роберт понимал это каждый раз, смотря, как она выпивает бокал вина, пока рассказывает ему о прошедшей неделе. — Проведем эти выходные вместе, — он уткнулся носом в её волосы. — Ёлка, вино, закажем еду из… — Я еду к сестре, — она высвободилась из его объятий и наклонила голову на бок. — Ты хороший парень, Роберт, но не на столько, чтобы я оставила сестрёнку на эти праздники. — Так давай поеду с тобой, познакомишь нас. — М-м, — она плеснула вино в бокал. — Не думаю, что наши отношения так далеко зашли. Лучше, давай я приеду после неё к тебе с бутылкой виски и в лучших трусиках. Его, конечно, такой вариант не устроил, и после небольшой ругани, он уехал от неё. Но долго не смог. И вот теперь ехал к ней с корзиной сладостей для сестры и бутылкой для Саманты, чтобы поставить точку в серьёзности намерений.***
Снежные руки величиной в четыре метра поднялись над Джорджем, точно титан решил напомнить, что он не миф. Ладони ненадолго заслонили тёмное небо и сжались на мужчине. Жаклин закричала и бросилась вперёд, но Дебби быстро перехватила её и крепко вцепилась, не пуская. Джордж кричал, пусть крик из-за снега и был приглушённым, а затем что-то неприятно хрустнуло, и кровь окрасила снег. Руки тут же рассыпались в сугробы, оставив раздавленное тело. — Папа! Папочка! — визжала Жаклин. Джим перенял девушку себе и изо всех сил втащил внутрь, пока его жена резко не закрыла дверь. Саманта покачнулась, а затем склонилась над горшком с цветком и выблевала весь праздничный ужин. От этого пошла цепная реакция, и Дебби, тоже схватившись за живот, добежала до раковины в кухне и, содрогнувшись, повторила всё за сестрой. Повернувшись и увидев накрытое пледом тело, женщина сползла на пол и закрыла глаза. — Пусти! — кричала Жаклин. Джим получил пощёчину, ему отдавили ногу, но он всё-таки дотащил Жаклин до кладовки, где и закрыл. Какое-то время та яростно билась изнутри, а затем к каждому удару примешались всхлипы, и вскоре те окончательно заменили первое. — Что… что это было? — Саманта уселась посреди комнаты и указала на дверь. — Джим, мы не обкурились, что это было?! — Я не знаю, — мужчина сел на край дивана и сам ощутил лёгкую тошноту, но вскоре поборол её. — Нам надо как-то выбираться отсюда. — Хорошая идея, — Саманта вскинула руки. — Отличная! Как? Мы даже до копов дозвониться не можем. — Я вызвал перед отправкой дезинфекцию, они должны приехать завтра или послезавтра, не помню… — голова шла кругом, и Джим ощутил жуткую слабость. — Надо продержатся эти пару дней. — Хорошо, хорошо, — Саманта легла на спину и закрыла глаза. — Это уже напоминает план. Дебби вышла из кухни, и Джим, протянув руку, крепко сжал её запястье. Женщина мотнула головой и уселась у его ног. — Где Жаклин? Слабый удар о двери изнутри напомнил местонахождение девушки. Дебби застонала и поднялась, чтобы выпустить её оттуда, но рука мужа остановила её. — У неё истерика, Деб, — он покачал головой. — Натворит больше дел. — У неё умерли отец и мать, — женщина впервые так резко выдернула руку из мягких пальцев мужа, и это заставило её смутиться. — Ей нужна поддержка, а не изоляция. — Как знаешь, — Джим поднялся и взял ещё не убранную со столика бутылку виски, сделав глоток. Дебби открыла дверь, но девушка не попыталась выйти. Сидя среди старых вещей, коробок и каких-то тряпок, она подняла заплаканные глаза и зло уставилась на женщину. — Ты не отпустила меня к нему на помощь, — прошипела она. — Я… — Дебби опешила, словно девушка влепила ей пощёчину. — Я не хотела, чтобы ты пострадала. Жаклин, отшатнувшись, встала и, бросив ещё один вызывающий взгляд на Дебби, переместилась в кресло, где благополучно закрыла лицо подушкой. Саманта хмыкнула, а затем приняла бутылку из рук Джима. Сделав глоток, она не стала глотать, а лишь прополоскала рот и сплюнула в цветок, где и оставила праздничный ужин. Очередной порыв ветра ударил по окнам, заставив всех вздрогнуть. Так ночь постепенно кочевала к рассвету. Джим перенёс из кухни нескоропортящиеся продукты и закрыл туда вход, открыв предварительно окно, чтобы тело Мегги обдувал хоть какой-то холод. Саманта переоделась в тёплый домашний костюм, а Дебби в джинсы и плотную толстовку. Наведя маломальский порядок в гостиной, Дебби вспомнила психолога, который говорил, что если хотите успокоится, займитесь уборкой комнаты. Не отпустило, но дышать стало и правда легче. Когда наступило утро, Саманта и Дебби как в детстве уснули в обнимку на диване, и лица их выражали беспокойство, говоря, что сон не будет долгим и крепким. Джим задремал на полу у дивана, положив руку на ногу жены. Лишь Жаклин не хотелось спать. Подойдя к окну, она едва могла различить тело отца из-за бурана. Но по-прежнему каким-то внутренним чувством видела его кровь. Так она и стояла, окаменевшая, не в состоянии отойти от окна, пока не услышала, как с верхнего этажа играет музыка. Дёрнувшись, Жаклин сначала подумала, что ей кажется, но звуки были настолько отчётливыми, что она даже поразилась, как другие не проснулись. Эта тварь зовёт меня. Эта мысль была такой отчётливой и правдивой, что даже смешной. Девушка бросила взгляд на спящих и отправилась наверх. Было плевать, что с ней станет, апатия и усталость стали её спутниками. Взяв кочергу, которую держала её мать, она направилась на музыку. Поднявшись наверх, она решила, что отдаст себя этому чудовищу, но сначала попытается убить его, и будь, что будет. Музыка исходила из ванной, в которой несмотря на разбитую лампочку горел свет. Ненадолго засомневавшись, девушка остановилась, и дверь решила всё за неё, резко открывшись. — Заходи, Жаклин, — раздался мелодичный голос. Девушка прошла и с удивлением увидела на краю ванной Джонни Деппа. Мужчина играл на гитаре и курил сигарету. Уставившись на девушку, он подмигнул и указал на корзину с бельём, приглашая присесть. Жаклин села и услышала, как кочерга рухнула о кафельный пол. — Детка, ты плохо выглядишь. — Ты убил моих родителей. — Я? — Джонни показал на себя и огляделся, словно тут мог быть кто-то другой. — Нет, милая, я не мог убить их. Ведь я был на съёмках. Кинув окурок в ванную, мужчина наклонился чуть вперёд и склонил голову на бок. — Тебя обидели, и я знаю способ решить это. Как бы сказала моя бывшая жена, поднасрать напоследок. Жаклин слабо улыбнулась, ей даже захотелось смеяться, но вместо этого новая порция слёз хлынула по щекам. Джонни снял полотенце и протянул ей. — Скажи "Да", и мы всё исправим.***
Во сне Саманте было снова семнадцать. Волосы её были ещё не крашены, грудь не такой пышной, но личико и фигура уже показали себя, привлекая множество парней. Но её никто не интересовал кроме Бобби из выпускного класса. Парень как раз пригласил её покататься, и Саманта надела лучшую теннисную юбку, решив показать свои стройные, красивые ноги. Они приехали туда, где крутили фильмы под открытым небом. Но то, что происходило на экране их едва интересовало. Рука Бобби уже проникла ей под майку, когда она услышала рядом со своим ухом «шлюха». Резко отстранившись она уставилась на парня, но рядом с ней уже сидела Мегги и строго оглядывала её. — Грязная шлюха, дающая всем в машинах, — процитировала она, вцепившись в свою безвкусную сумочку. — Не правда, — слёзы навернулись на глазах. — Я ни с кем, кроме Бобби… — А у Бобби ты не одна, — Мегги даже состроила сострадание на своём лице. — Наивная шлюшка. — Хватит меня так назвать! — к слезам примешалась ярость. — Если ты фригидна, это не значит, что и другие. Возможно, ты и сама Жаклин в машине заделала. — Это правда, — на заднем сидении поедая попкорн появилась Жаклин. — Они даже не предохранялись. Лицемерное ханжество, — Жаклин нагнулась чуть вперёд и обняла сзади Саманту за шею. — Кстати о лицемерии, сколько силикона в твоих сиськах? Дебби снилось, как она бежит по лесу, а день меняется на ночь и обратно. Казалось, этот бег никогда не закончится, а затем сова с ветки дерева истошно завопила. Завопила голосом Саманты. Дебби резко села и поняла, что все вокруг кричат. Сердце бешено билось, а тревога подступила горлу, сжав в тиски. А затем она увидела, как Саманта лежит на ковре и кашляет кровью. Вся её грудная клетка была проткнута. Джим прижимал визжащую Жаклин к полу и пытался выбить из её рук нож, но та проворно резанула его по руке и нанесла удар чуть ниже груди. Дебби услышала свой собственный крик словно со стороны. Подскочив, она пнула по руке Жаклин, и нож со звоном откатился по полу. Джим наконец смог перевернуть её и скрутить руки за спиной. Жаклин взвизгнула и уставилась на Дебби. — Привет, сука, — хихикнула она и мотнула головой в сторону хрипящей Саманты. — Интересно, ей мешает дышать кровь в лёгких или силикон? — Дебби… — раздался булькающий звук из горла Саманты. — Нет, нет, — Дебби рухнула на колени рядом с сестрой. — Надо остановить кровь… — Дебби, — только и повторяла она, а затем глаза её закатились, и, дёрнувшись, Саманта замерла. Ветер вновь ударил по окнам, и лишь жуткий, неестественный смех Жаклин раздавался в гостиной. Они закрыли её в подвале, унесли Саманту на кухню и попытались смыть кровь. Но вскоре рана Джима дала о себе знать. И за несколько часов не стало и её мужа. Слишком просто и банально, без каких-либо монстров. Так Дебби и осталась одна в доме. Она не плакала, не кричала, не ощущала страха, лишь пустоту, сравнимую с чёрной дырой, которая засасывала в себя всё. Иногда внизу раздавался шум, но Дебби даже начала привыкать к нему. Вернувшись в кресло, женщина посмотрела на пол. Все, кого она любила мертвы, и лишь эта девчонка остаётся её последней связью с семьёй. Она не знала, с чего начать. И лишь надеялась на какую-нибудь помощь. Но та не приходила. Усталость взяла вверх, и не в состоянии быть больше в этой проклятой гостиной, Дебби поднялась в спальню. Уложив оружие с собой, она забралась в постель. Казалось, кровать ещё была тёплой после их сна с Джимом. На подушке ещё задерживался запах его шампуня. Прижав её к себе, Дебби позволила себе ещё немного поплакать и уснула. Проснулась она от шороха под кроватью. Сначала ей показалось, что это кошка царапается. Они оставили Мисси у соседки, и Дебби спросонья хотела попросить подождать кошку пару минут, прежде чем, она насыплет ей корм. Но Мисси не было здесь. Резко открыв глаза и ощутив биение сердца, Дебби села и прислушалась. Шорох и правда исходил из-под кровати. В горле пересохло, и она даже ощутила, как между ног стало слишком влажно. Неужели она описалась от страха? Чушь… Разве? Внизу лежит три трупа, а в подвале заперт человек, если Жаклин таким ещё остаётся. Взяв прикроватную лампу для удара, женщина медленно опустила голову вниз, и шорох стал громче. Волосы её коснулись пола и в полумраке под кроватью появилось лицо Джима. — Привет, детка! — Чёрт! — взвизгнула она и упала на пол. Ударившись об тумбочку локтем, она ощутила, как горячая боль распространяется по всей руке. Окровавленный Джим стал вылезать из-под кровати, оставляя тёмные пятна на полу. Дебби резко села и попыталась отодвинуться, но Джим перехватил её локоть и пригляделся. — Хм, точно будет синяк, — он улыбнулся, показав ровные зубы. — Не бойся, я ничего тебе не могу сделать. Я ведь твой муж… — По статистике именно мужья совершают больше насильственных… — Самой не стыдно, — он ткнул в неё пальцем. — Мы прожили столько счастливых лет. — И правда, Деб, — Саманта прислонилась к шкафу, внимательно смотря на сестру. — Отключай хоть иногда голову. Дебби истошно завопила и бросила лампой в сестру. Та попала в шкаф и разлетелась кусками на пол. Джим и Саманта переглянулись и, откинув головы назад, громко рассмеялись. От их смеха волосы вставали дыбом, и Дебби забралась обратно на постель, словно та могла быть её домиком. — Что вам нужно? — Чтобы ты спустилась вниз, — Джим так и остался сидеть на полу. — Жаклин хочет поговорить с тобой. — Зачем вам это? Что этому месту от нас нужно? — Дебби истерично завопила, замотав головой. — Что вам нужно?! — Да ничего, — Джим развёл руки. — Разве для такого веселья нужен повод? — Да, сестричка, мы просто хотим повеселится, — Саманта заправила прядь волос за ухо испачканными в крови пальцами. — А тут столько народу! — Спустись! — закричали они хором, а затем хлопнули в ладоши, точно это была кричалка. — Спустись! Спустись! Дебби закричала. Она кричала на каждого из них, и страх сменился гневом. Рёв зверя, загнанного в угол. Женщина вытащила из-под подушки оружие и сделала выстрел в мужа, а затем в сестру. Первая оторвала челюсть Джиму, и та повисла на тонких нитях мышц. Вторая попала в многочисленные раны Саманты. И в этот же миг они исчезли, словно их и не было. На ватных ногах Дебби спустилась в подвал, желая лишь одного — быстрее с этим покончить. За дверью она слышала, как сопит Жаклин. Подойдя вплотную, Дебби прижалась лбом и выдохнула. — Я здесь. — Привет, — раздался знакомый голос. — Я рада, что ты пришла. — Это хорошо, Дебби. Ведь нам есть о чём поговорить. Да есть, — последовала пауза. — Мне жаль, что всё так произошло. — Произошло? — Дебби резко отстранилась. — Ты, конченная тварь, это ты всё сделала! — Нет, не я! — возмутился голос. — Я была честна, когда сказала, что я не убивала вас. — А тогда кто? — Открой дверь и узнаешь. Дебби прикусила губу. Это была ловушка, однозначно, но что ей было терять? — Я открою дверь и прицелюсь, ты медленно откроешь её и без резких движений, иначе голову тебе прострелю, и плевать, что ты в теле Жаклин. — Конечно, — согласилась она. Дебби отодвинула задвижку и сделала два шага назад. Наведя дуло, она затаила дыхание, ощущая себя героиней дешёвого ужастика, который не будут крутить в кино, а сразу пустят по ТВ. Жаклин послушно стояла на пороге. На её одежде виднелись высохшие пятна крови. Со всей серьёзностью она взирала на Дебби, а затем протянула руку. — Давай, — она вытянула руку сильнее. Может дело было в том, что это была Жаклин, а может она уже устала. Точного ответа не было, но Дебби ощутила горячие слёзы на щеках и схватилась за руку. В тот же момент её точно закружила воронка. Дурнота подступила к горлу, и в следующий миг, она рухнула на пол. Она была в коридоре второго этажа, судя по голосам внизу, вечер был в самом разгаре. Раздался скрип ступеней, это Жаклин поднялась в ванную. Другая Жаклин, не испачканная кровью. Её жуткая версия находилась рядом и молча наблюдала вместе с Дебби. Девушка прошла мимо них в своих наушниках и не услышала, как позади раздались ещё шаги. Дебби медленно повернула голову и увидела Джорджа. Она не помнила уходил он тогда из гостиной или нет. Но ведь точно, он первый оказался в ванной, когда лопнула лампочка. А затем, она увидела как Джордж достал револьвер из-под рубашки и прицелился в Жаклин. — Нет! — завизжала Дебби, но пуля пролетела мимо, взорвав лампу. Жаклин в ужасе закрылась в ванной и следующая пуля влетела прямо в дверь. Дебби не видела, не знала, что девушка легла на дно ванны. Снизу прибежали все остальные, она видела себя с разгорячёнными щеками и недоумевающим взглядом. Джордж резко повернулся и выстрелил в Мегги. Пули прошли в грудь, живот, плечо и щёку. Дебби не слышала, что он кричал, лишь ощущала боль и ужас. Закрыв рот рукой, она продолжала наблюдать, как Джим накрыл её своим телом и получил пулю прямо в спину. Саманта выскочила вперёд и, словив последнюю пулю, ударила Джорджа, а потом, толкнув его к ступеням, полетела прямо вниз с ним. Раздался неприятный хруст с криками, а затем всё затихло. Всё действие длилось от силы минуту. — Какого… — Дебби не смогла закончить. — Страшная вещь, человеческий разум, особенно отягощённый мыслями о несостоявшейся жизни, ненавистью и, в конечном итоге, тихом безумии. Джим застонал и перекатился с жены. Медленно под ним образовывалась лужа крови. Дебби стянула свитер и попыталась прижать рану. Снизу раздались стоны Саманты, и женщина, положив руки мужа поверх импровизированной губки для крови за тридцать басков на распродаже, кинулась вниз. Джордж со сломанной ногой уползал к входной двери, в то время как её сестра лежала, раскинув руки. Кровь хлестала из неё быстрее, чем из Джима, а глаза бешено метались. А затем, судорожно забившись, Саманта изогнулась и замерла. Дебби издала громкий вопль и, схватив кочергу, кинулась на Джорджа. — Нет, не могу смотреть, — но она смотрела, как её руки забивали Джорджа и ощущала ярость. На вкус как сталь. Хруст… чавканье… хруст… чавканье… Вытащив изуродованное тело прочь из дома, Дебби вернулась и увидела стоящую на ступенях Жаклин. Лицо девушки дёргалось, а пальцы сжимались и разжимались. Дебби вытерла лицо окровавленной рукой и прошла мимо неё, направившись к мужу. Джим хрипло дышал, и всё, что знала Дебби, что без немедленной реанимации, её мужу оставалось не больше получаса. — Джим, — она рухнул перед ним на колени и положила руки на щёки, оставив опечатки. — Дебби, — он закрыл глаза на бледном лице. — У нас в доме есть оружие, воспользуйся им. — Уже не надо… не надо, Джим… Резко её дёрнули назад. Это пальцы Жаклин вцепились в её волосы и потащили назад. Взвизгнув, женщина попыталась отбиться. Но девушка оказалась на удивление цепкой. Между ними завязалась борьба, и в какой-то момент они полетели вниз через перила. — Вы до сих пор там лежите, — констатировала другая Жаклин. — Твой муж уже, конечно же, умер. И ты это знаешь. Ты жива, но сильно травмирована. — А Жаклин? — во рту стало так сухо, будто за мгновение там появилась пустыня. — Она уже очнулась, — они вместе выглянули со второго этажа. Дебби видела своё тело. Лицо выглядело уставшим и задумчивым. Жаклин сломала руку, но это не мешало ей увидеть кочергу и шатаясь подняться к ней. — И планирует закончить начатое. — Зачем ей это? — Дебби замотала головой. — Её отец рехнулся, а не я… — Это стало слишком большим ударом. Думаю, картина того, как ты забиваешь её отца, добавила красок, и ей было проще обвинить тебя, — другая Жаклин пожала плечами. — И что делать? — А вот это уже ответ по делу, — Дебби повернулась и замерла. Рядом с ней стоял некто в капюшоне и чёрной мантии. — Я не смерть, лишь Судьба. Здесь не слишком много исходов. Один из них — ты не приходишь в себя, и Жаклин забивает тебя до смерти. — А другой? — почти шёпотом спросила она. — Ты просыпаешься, хватаешь дробовик, который чудесным образом оказывается недалеко от места твоего падения. Через пару часов сюда приезжает дружок твоей сестрицы, вызывает копов, и ты продолжаешь жить. Продолжаешь жить в этом доме. — Зачем? — одна мысль, что ей придётся быть здесь, оказалась страшнее смерти. — Мне нужна помощница, которая будет рассказывать мои истории, Дебби, — Судьба указал вниз. — Время, детка.***
Жаклин схватила кочергу, на которой уже засохла кровь её отца. Повернувшись, она с ужасом увидела Дебби, которая на дрожащих ногах и, морщась от боли, достаёт из-под половицы оружие. — Я не убью тебя, Жаклин, пусть ты и ненавидишь меня, — Дебби рухнула на одно колено, ощущая, как трещит её позвоночник. — Судьба ошибся, есть ещё один выбор. Мы будем сидеть так, пока не приедет помощь. А затем тебя отправят в психлечебницу. — Сука! — Жаклин попыталась взмахнуть сломанной рукой и закричала от боли. — Лучше бы сдохла ты! — и разрыдавшись Жаклин уселась на пол. — Возможно, — Дебби тоже села на пол. — Но у Судьбы свои планы.***
Роберт смотрел на женщину, сидевшую на крыльце и отвечающую на вопросы полицейского. Их взгляды встретились, и его пробила дрожь. Словно призрак из плоти уставился на него. Хотя чему удивляться, за сутки она потеряла всех, кого любила. Мысли о потере Саманты вызвали новую боль, и, сев в машину, Роберт решил завязать на ближайший год с долгоиграющими отношениями. А ещё мысленно поблагодарил эту женщину, что она не взяла его на эту бойню. Всё-таки странная штука эта ваша Судьба.***
Дебби прошла в дом и с ненавистью оглядела его. — Я уберу портрет твоей тётушки, и вскоре ты обнаружишь кучу книг в своё доме, — фигура села в кресло и сложила пальцы домиком. — Я почти не чувствую боли, словно и не падала. — Пока ты в этом доме, то боли не будет, ты можешь выходить в свой двор, но стоит тебе отойти чуть дальше, то с каждым шагом твоя боль будет возвращаться, пока не убьёт тебя. Дебби ничего не сказала, лишь стала снимать с ёлки игрушки и с ненавистью бросать их в коробку. — Ты могла выбрать смерть, но ты решила жить, — Дебби повернулась, чтобы язвительно ответить, но кресло уже было пустым, а на столике лежала первая книга.Конец первой истории