Моя самая большая слабость

      Просыпаться в объятиях кого-то было как минимум странно для меня. Я не привыкла делить пространство с кем-либо, кроме Агаты. Только с ней я могла засыпать и просыпаться каждый день, абсолютно не обращая на это внимания. Ведь она была моей частью и чем-то настолько родным, что по-другому и быть не могло.       В нашем поместье были десятки комнат, но мы всё равно спали вместе. Всегда. Будто бы находиться ночью порознь было совершенно неправильно.       И сейчас, открыв глаза, я увидела спящего Диму рядом. Его белоснежное лицо, которое, казалось, не могло быть живым, не выдавало никаких эмоций. Практически не двигалось. Я засмотрелась на него, пытаясь уловить новые черты, новые эмоции, которых он мне не показывал раньше.       Невесомо я провела кончиками пальцев по его татуировкам на шее. Думая о том, как, наверное, больно было их набивать. Сколько времени он потратил на это? Что вообще побудило его так детально и масштабно покрыть своё тело рисунками?       Дима перехватил мою руку своей, быстро раскрывая глаза, и обжёг меня дыханием:       – Нравится? – спросил он с ухмылкой.       – Да, – ответила я.       – Помню, как ты говорила, что тебе не нравятся мои тату, – он сверкнул на меня взглядом.       Я лишь хмыкнула, вспоминая тот момент в его комнате. Вспоминая то, как он не хотел выпускать меня без поцелуя на ночь. Как я дрожала перед ним. Напуганная. Загнанная. Боявшаяся своих желаний и его. Диму. Сейчас всё это было лишь далёким воспоминанием. Ведь казалось, будто прошёл как минимум год.       – Больно было? – спросила я.       – Да, – парень сделал обиженное лицо, – ты очень ранила меня тогда.       Я рассмеялась, легонько отталкивая его в грудь.       – Я не об этом, Дим. Больно было бить татуировку, ну… на шее?       – Боль, – задумался он, – слишком размытое понятие. Я её не ощущаю временами. Практически всегда.       – Как это? – не поняла я.       Он немного задумался и посмотрел в потолок. Его глаза, кажется, лишь на мгновение стали стеклянными. Если бы я встретила сейчас его взгляд, то непременно бы окаменела. Как в легенде.       – Принимать боль, которая предназначена тебе, иногда сложно, принцесса, – спокойно сказал Дима, – тебе не нужно этого понимать. Ты не должна переживать её.       – Я не понимаю, – нахмурилась я.       – Тебе больно, когда мы занимаемся сексом? Больно от моих прикосновений? – он вопросительно посмотрел на меня. – Я знаю, что причиняю тебе боль, но не могу… по-другому.       Я вспыхнула от смущения и потупила взгляд. Конечно, касания Димы оставляли на мне яркие отметины, но это… будто бы было чем-то абсолютно не важным для меня. Слишком поверхностным, чтобы переживать.       – Нет, – тихо отозвалась я, – мне не больно в… процессе.       – Так и мне... тоже не больно в процессе.       Дима продолжил крутить мои волосы между пальцев, а я ещё долго думала о смысле его слов. Что он в них вкладывал? Неужели он действительно не ощущает физическую боль? Как это вообще возможно, и кто он тогда? Человек или просто робот?       В моей голове тут же стали всплывать воспоминания о прошлой ночи, о тех поцелуях, которые чернокнижник оставил повсюду на моём теле. О его прикосновениях и желаниях. И мыслей о том, что он просто сосуд без эмоций и чувств, не осталось. Ведь он… несмотря на всю свою необычность и странность, дарил мне ощущения, которые никто и никогда не смог бы доставить.       Разве так сможет человек без сердца? Без души?       Одним лишь своим существованием рядом он словно околдовывал меня. И я, как настоящая маньячка, хотела всегда видеть его лицо рядом. Забывала обо всём ужасном, что было между нами. Забывала обо всех слезах, причиной которых так часто был он. Только лишь он. Я просто стирала эти воспоминания. Как с жёсткого диска.       Я знала... наверняка знала, что он причинит мне ещё очень много боли. Я ощущала эту угрозу каждый день, но упорно вновь и вновь… её игнорировала. Закрывала глаза на всё, что когда-то меня ранило. Бесконечно прощала его, хоть и прощения… он не просил.       Просто я знала, что несмотря на всю ту непоправимую боль, которую Дима сможет мне причинить, ещё он… сможет сделать меня самой счастливой. Он уже это делал. И это ощущение абсолютной эйфории и чего-то бушующего в животе перекрывало тот ущерб, который был, есть и будет.       – Я решил, – вдруг сказал Матвеев, – что мы поедем в Тольятти, когда съёмки закончатся.       – Решил? – усмехнулась я. – А кто-то уже согласился с тобой ехать? Кто же эта счастливица?       – Ты, – серьёзно сказал он, – или у тебя есть какие-то другие планы?       – Ну-у, – нахмурилась я, – я планировала вернуться домой к маме и Агате.       Дима задумчиво посмотрел на меня и притянул ещё ближе, окутывая своими стальными руками.       – Заедем к тебе, а потом – ко мне, – тихо сказал он, – познакомимся.       У меня помутнело в голове на мгновение, а глаза, наверное, чуть не вывались наружу. Ещё никогда прежде никто чужой не был вхож в наш дом. Даже приёмы я всегда проводила в маленьком гостевом домике.       Дом – неприкосновенная крепость. Это было нерушимое правило ковена, которое сохранилось даже после его распада.       – Что? – я уставилась перепуганным взглядом на парня.       – Не пугайся раньше времени, малышка. Я должен лично сказать твоей маме, что ты будешь жить со мной теперь. Как-то некрасиво это делать по телефону, не думаешь? – он взглянул на меня совершенно буднично.       А я... перестала дышать от волнения и, кажется, начинала задыхаться. Матвеев за одно утро обрушил на меня груз из новостей и решений, к которым я не была готова. Ведь жить вместе с Димой – мой страх и желание. Одновременно. И я… никогда прежде не задумывалась об этом всерьёз. Люди же обычно съезжаются после длительного периода, проведённого вместе, или вообще после свадьбы. Или вообще не съезжаются.       – А ты всегда будешь принимать решения за меня? – я сверкнула взглядом на парня.       – Да, – прозвучал стальной ответ.       – Так не пойдёт, – закипала я, – у меня тоже есть своё мнение! Я же не домашнее животное.       Внутри меня разрывало от негодования. От его упёртости и самоуверенности. От того, что он, кажется, абсолютно ни во что меня не ставил. Пренебрегал моим никому ненужным мнением.       – Почему ты решил всё за меня? – продолжила я. – А вдруг... вдруг я вообще хочу жить у моря, а ты – в городе? Вдруг я захочу розовую комнату, а ты не сможешь терпеть этот цвет? А если я захочу собаку, а у тебя будет аллергия?       Парень слегка улыбнулся, сверкая на меня взглядом. Словно оценивая мою речь.       – Я не смогу жить без тебя, Лилит, – тихо сказал Дима.       Его слова повисли в воздухе, а я замерла. Что-то в груди сильно сжалось, будто туда подселили что-то. То, что вечно не даёт мне покоя. Бесконечно шерстит и заставляет меня внутренне содрогаться.       Я уставилась на чернокнижника, молча заглядывая в его глаза. Всё ещё продолжая искать в них ответы. И всё так же их не находить.       – Я хотел бы жить вместе после битвы, – он чуть задумался, – и всегда. С собакой или розовыми стенами – мне плевать. Ты не против составить мне компанию?       В этот момент, я могла поклясться, моё тело будто стало парить в воздухе. Словно всё, что я сказала до этого, было такой глупостью. Совершенно безумным и неразумным. Чем-то неважным. Для нас.       Всё моё негодование испарилось после его слов. Вся нарастающая ярость вдруг сошла на нет.       И с моих губ сорвалось лишь:       – Хорошо, – как завороженная согласилась я.

***

      Мы обедали с ребятами, обсуждая какие-то мелочи. День был солнечным и совсем светлым для осени. Тройка экстрасенсов уже отправилась на испытание, а до меня только дошло, что осталось всего лишь две недели, и всё… закончится.       Остальные, будто чувствуя, что я подумала об этом, тоже немного помрачнели. Ведь, как никак, а мы все привыкли друг к другу. Я почувствовала себя, как в летнем лагере, когда смена подходит к концу, а ты ещё не готов прощаться. Не можешь и не хочешь отпускать людей, которые стали тебе близки за такое короткое время.       Ведь ты понимаешь, где-то глубоко в душе, что пройдёт время, и вы безвозвратно потеряете связь. А со временем даже забудете имена друг друга, лишь однажды обрывочно вспоминая старые времена. Так всегда бывает, сколько бы вы не клялись друг другу звонить и писать. Всё... забывается. Всё проходит.       От этой мысли на душе стало совсем паршиво. Удивительно, как совсем недавно я мечтала поскорее сбежать из этого чертового дома, а сейчас… мне даже больно об этом думать.       Наш разговор прервал общий шум уведомлений. На все телефоны одновременно пришла ссылка на статью:

Участницы Битвы Сильнейших Лилит Хесед и Лина Джебисашвили были замечены в компании молодых парней в баре в центре Москвы. Девушки флиртовали, выпивали и весело проводили вечер. Кажется, юная ведьма Лилит совсем позабыла о своём избраннике чернокнижнике Дмитрие Матвееве, который, кстати, устроил драку с Константином Гецати. Во имя любви конечно же.

Драку видели очевидцы, которые поджидали экстрасенсов на улице возле готического зала.

Приближённые к съёмочной группе подтвердили, что у пары возник конфликт на почве ревности чернокнижника. Также отмечается, что Лилит находится в крайне тяжёлом моральном состоянии сейчас, а всё тело девушки покрыто ссадинами и гематомами. Именно поэтому она будет одета в закрытое длинное платье в следующем выпуске.

Нам остаётся лишь догадываться, откуда у молодой ведьмы могут быть такие увечья. И, конечно же, мы желаем участнице здоровья. А Дмитрию – терпения, ведь девушку он выбрал очень непростую.

      Под статьёй были прикреплены пара фотографий из бара и короткое видео. На нём был запечатлён как раз тот момент, когда парни подошли к нам знакомиться. В кадре казалось, будто мы действительно были не против их компании, но в действительности же… я просто хотела насолить Диме. Заплатить ему той же монетой. Я даже не запомнила их имена.       – Кто написал этот бред? – грубо спросила Лина.       – Объективно тот, кто связан как-то со съёмочной группой, –ответил Саша, – слишком много информации для постороннего человека.       Я уже поняла, кто снял это видео. Знала и то, кто отправил нам эту ссылку. Что-то внутри меня очень громко кричало об этом, однако... я не проронила ни слова. Словно эта ужасающая догадка парализовала меня на мгновение.       Я подняла глаза на Диму, который сидел в углу комнаты. Он молча смотрел перед собой, будто бы не замечая ничего вокруг.       – Но мы не заигрывали ни с кем! – возразила я. – Это они начали флиртовать.       – Да они вообще олени, – фыркнула Лина.       – Олени или нет, вот вам видео, как вы вполне себе весело проводите время вместе, – Саша тыкнул нам телефон почти в нос, – теперь разгребайте, девочки.       – А что нам разгребать-то? – вскрикнула девушка. – Мы что, не имеем права отдохнуть?       – Имеете, конечно, только вот надо знать: где и с кем отдыхать, – начал свои нравоучения Саша.       Дима молча встал и подошёл ко мне вплотную. Он чуть наклонился, загадывая мне в глаза. Его зрачки горели адским пламенем, а всё лицо было напряжено, как струна.       – Впредь ты не выйдешь из дома без меня, – отчеканил он каждое слово.       На кухне повисла тишина, и все развернулись на нас в ожидании сцены. Я встретила взгляд Кости, полный презрения, и мысленно сжалась ещё больше.       – Ты услышала меня, Лилит? – повторил Дима.       – Нет, – я встала со стула, ровняясь с парнем.       По лицу Димы можно было понять многое. Сейчас оно очень чётко выражало каждую его эмоцию. Я знала все его проявления наизусть и, конечно же, ожидала сейчас чего угодно. Была готова ко всему. Но терпеть такое диктаторство я больше не могла.       – Я могу повторить, – процедил он, хватая меня за локоть.       Пелена повисла перед глазами, я выдернула руку из его хватки, и слова сами сорвались с моих губ:       – Ты не посадишь меня на цепь, как собаку, Матвеев, – выпалила я, – я не буду подчиняться тебе во всём. Не буду больше терпеть твои выходки и угрозы. Ты сам стоял у этого бара практически в обнимку с какой-то шлюхой и сейчас хочешь рассказать мне, что я должна? Ни черта я не должна. И не буду я жить с тобой, ты понял? Я с ума тогда сойду. Я уже сошла с ума с тобой! Погрязла в твоём чёртовом мире, где мне совсем не хватает места. Где нам двоим уже настолько тесно, что ты пытаешься сжать меня. Посадить в чёртову золотую клетку. Я не буду… не буду так жить, – сказала я на последнем дыхании.       Тишина, которая до этого висела в комнате, стала более звенящей. Будто бы все звуки исчезли, и даже на улице стало тихо. Экстрасенсы уставились на меня, словно видели впервые. Точно так же на меня смотрел и Дима. И Костя, взгляд которого стал абсолютно другим сейчас.       – Охренеть… – тихо сказал Влад.       – Ты, наверное, не выспалась, – оскалился чернокнижник, – у тебя сознание путается.       Я ещё больше взбесилась. Такое безразличие Димы к моим словам было словно красной тряпкой для меня.       – Я охренительно выспалась! – прошипела я, подходя вплотную к Диме.       Моя голова была запрокинута наверх, чтобы Матвеев наверняка смог разглядеть, в каком бешенстве я пребываю. Парень усмехнулся, заглядывая в мои глаза, а потом его взгляд переместился на мои губы.       Он слегка прищурился, а затем чмокнул меня в нос, довольно улыбаясь. Переигрывая меня вновь. Своим хладнокровием. Все в комнате прыснули со смеха, а я стояла ошарашенная.       Как он мог сохранять такое спокойствие, когда я буквально закипала от злобы сейчас?       – Успокоилась? – спросил Дима.       – А я не понял, кстати, – встрял Влад, – вы шо съезжаетесь?       – Да, – отрезал парень.       – Нет, – фыркнула я.       – Да, – глаза Димы стали чуть чернее.       – Нет, – отчеканила я.       Мы сцепились взглядами, словно на ринге. И я не собираюсь уступать. Только не сейчас, когда на нас смотрели все. Наедине я, скорее всего, могла бы дать слабину. Раствориться в его глазах, оттаять от его прикосновений. Но… не сейчас.       – Дима, Лилит! – в комнату ворвался редактор, задыхающийся и явно чем-то обеспокоенный. – Собирайтесь быстрее, у вас интервью через час!       – Какое нахрен интервью? – грубо спросил Дима, который явно был на взводе.       – Я забыл вас предупредить, а мне голову снесут, если всё сорвётся, – умоляюще посмотрел на нас Артём, – собирайтесь, пожалуйста!       Не говоря больше ни слова, я зашагала прочь в комнату. Собираться в то место, где из меня будут вытаскивать все секреты, копошиться в моих страхах и проблемах. Выворачивать наизнанку всё, что происходит в моей жизни.       Но… как такового выбора у меня не было. Поэтому пришлось смириться. Именно так я и поступала последние три месяца. Мирилась со всем, что происходит. Безмолвно и безоговорочно.       Ожидая своей неминуемой участи, которая была мне уготована. Я ощущала это с каждым днём всё ярче, но отчаянно игнорировала все подсказки. Закрывала глаза на факты. Бездумно летела навстречу своей погибели.       Навстречу Диме, который убьёт меня.