POV Дима
После той ночи, когда малышка Лилит чуть не довела меня до чего-то большего, чем просто… поцелуи, я не мог найти себе места. Я не понимал, испытывает ли эта чертовка хоть что-то приближённое к тому, что испытывал я. Не понимал, играет она со мной в свои дурацкие детские игры или просто-напросто водит за нос? Сколько ещё прокружит наша карусель до того, как с неё сорвутся к чертям все петли? Сколько... нам осталось? Этот поток мыслей толкал меня в самый центр Москвы. В те места, которые работали круглые сутки напролёт, главное – иметь достаточно связей, чтобы попасть туда. И с этим, к счастью, у меня никогда проблем не было. Ведь моя молодость была, мягко говоря, насыщенной. Сейчас, хоть мне и было всего двадцать пять лет, я ощущал себя куда старше. Намного старше некоторых знакомых, которым исполнилось вот уже сорок лет. Я сделал какой-то слишком большой и быстрый скачок от малолетки, который глушит все свои проблемы алкоголем, до осознанного и взрослого человека. Но сейчас… сейчас мне хотелось побыть тем самым малолеткой. Напиться так, чтобы не помнить себя. Подраться и разбить лицо какому-нибудь уроду в баре. Угнать чью-то тачку, а потом с лёгкостью откупиться. В общем, мне хотелось всего, из чего я давным-давно вырос. Хотелось шалостей, которые веселили меня, когда мне было лет восемнадцать. С этими мыслями я вошёл в один закрытый клуб, который когда-то давно был моим пристанищем. Казалось, что время тут остановилось, ведь ничего, вплоть до персонала, не изменилось. Печально наблюдать такую картину: люди стопорятся на месте, совершенно не развиваясь. Что десять лет назад, что сейчас их радуют одни и те же вещи. Они никуда не стремятся и, что самое печальное, – не хотят вырваться отсюда. – … Дима! – окликнул меня какой-то знакомый голос. – Сто лет не видел тебя, брат. Ты где пропадал? Передо мной стоял Игорь – владелец заведения и сын богатых и влиятельных родителей. От него уже, как всегда, изрядно несло выпивкой, а выглядел он отвратительно. Так, будто пьёт не просыхая уже много лет. Наверное, так оно и было. – … неважно, – сказал я чуть резче, чем планировал, – давай выпьем. – … узнаю старого доброго Диму! – он похлопал меня по плечу и увёл в VIP-комнату на втором этаже. Внутри пахло просто отвратительно: запах алкоголя и сигарет вперемешку с наркотиками. В воздухе витал мерзкий аромат синтетики и грязных потных тел стриптизёрш, которые полуголые крутились прям у наших лиц. Как мне могла нравиться вся эта грязь? Кем я был тогда? Самобичевание прервал первый стакан с какой-то горючей смесью внутри. Я выпил один, затем второй и третий. После десятого я перестал считать. Этот день, который плавно перетёк в ночь и утро, я слабо помнил. В памяти были лишь вспышки, как я бью какого-то парня, как меня оттаскивает Игорь, потом опять и опять пью, опять дерусь и опять пью. Эти сутки были пропитаны насилием и алкоголем – тем, чего мне так сильно не хватало. Выпустить пар стало лучшим решением, ведь за всю ночь я ни разу не захотел потревожить малышку Лилит. К её счастью. В таком состоянии видеть меня было совсем уж опасно. Для неё.***
Проснулся я от головной боли и какого-то гадкого предчувствия. Я не помнил ничего, что произошло, после того, как я покинул клуб. Не помнил с кем, когда и как я уехал оттуда. Не мог даже примерно понять, во сколько я закончил свой загул. Голова раскалывалась от боли, а вся одежда была в крови. Глаз как-то странно болел, и, открыв камеру на телефоне, я увидел чёрный синяк под ним. Это было ничего, ведь шрамы и травмы только украшают мужчину. Делают его сильнее. Раньше такие пробуждения для меня были почти что обыденностью. Наша компания была самой безбашенной и, что самое главное, законно ненаказуемой в Москве. А в своём родном городе я вёл себя ещё хуже, ведь имел там ещё больше связей. Сейчас же просыпаться в таком состоянии было для меня пыткой. А не помнить половину своего дня – настоящим ужасом. Я привык контролировать каждый свой шаг, знать всё и обо всех и, конечно же, знать всё о малышке Лилит. Казалось, что прошла вечность с нашей последней встречи – не меньше. Выпив воды, я закурил в какой-то комнате, которая стала местом моего ночлега, и поспешил покинуть её, пока не стали всплывать детали моего загула. На подъезде к дому, я уже успел представить сотни вариантов нашей с Лилит встречи, но никак не мог ожидать того, что увижу её вновь рыдающей... у могилы. По надписи я понял, что похоронили Люци. Это не стало неожиданностью, ведь он и так занял слишком много места в сердце малышки Лилит. А её любовь – убийственна. Люци, к сожалению, не смог обуздать эту чертовку, ведь был всего лишь котом. Конечно, она сейчас разбита и будет ещё подавленнее, чем обычно. Это… расстраивало. Хотел бы я, чтобы Лилит порыдала у меня на плече, чтобы я утирал её слезы и утешал её. Но… у моей принцессы были на меня другие планы. Лилит встретила меня хуком в глаз, делая меня ещё сильнее, чем прежде. Теперь на моём лице была точная симметрия. Я видел, что она была в горе, скорби и полной ярости. Не знаю, чем я заслужил такое отношение к себе, но… от этой мерзавки можно было ожидать чего угодно. С ней никогда не угадаешь, что тебя ждёт дальше. – … в тебе нет ничего человеческого. Ты убийца. Ты убил Люци, – в глазах Лилит читалась лишь искренняя злость. Я не смог сдержаться и ударил её. Ударил свою малышку, чтобы привести её в чувства, чтобы через эту пощёчину дать ей понять: я не делал этого. Её слова, брошенные так легко, словно это ничего не стоило, очень задели меня. Она… ранила меня до глубины души, веря в то, что я мог убить Люци. Я не сумасшедший. Убить человека я бы смог, не раздумывая ни секунды, если бы на это были причины. Но... убить животное? Даже, если Люци я терпеть не мог… я бы не посмел. Почему Лилит, спустя столько времени проведённого рядом со мной, могла вообще такое подумать? Наверное, в этот момент Лилит практически умерла для меня. Её особенность, её индивидуальность, её прекрасный образ, сложившийся в моей голове, – всё это испарилось. В этот миг я хотел лишь одного – причинить ей боль.***
На следующий день я почти что принял решение отказаться от битвы. История с Лилит подкосила меня, как бы тяжело это не было признавать. Мне хотелось навсегда стереть её из памяти, забыть все дороги, ведущие к ней. А самой главной дорогой, конечно, была битва. Значит… моё время пришло. Утром мне пригнали мою машину и, загрузив туда вещи, я отправился подальше от этого чёртового дома. Подальше от Лилит. Я обожал скорость и невероятно соскучился по этому ощущению – ощущению свободы. К счастью, мой Ferrari мог с лёгкостью подарить мне это ощущение. Меньше чем за четыре секунды я разогнался до ста километров в час и продолжал давить педаль в пол. Люди, деревья и здания сливались за моим окном во что-то размытое – в одну картинку. Стрелка на спидометре уже перевалила за двести километров, но я не останавливался. Я не замечал сигналов светофора, не убирал ногу с педали газа и просто гнал. Гнал куда-то в неизвестность. Подальше, подальше, подальше. Сам того не заметив, я очутился вновь в клубе. Тут всё ещё продолжалась вечеринка, которая не заканчивалась, наверное, уже лет десять. Я сел у бара, делая заказ, как мой старый знакомый вновь очутился рядом. – … дружище! – Игорь похлопал меня по спине. – Ты так незаметно ушёл вчера утром. Я уже испугался, что опять пропадешь на хрен пойми сколько. Меня тошнило лишь от одного взгляда на этого неандертальца. Трезвым его выносить было почти что нереально. Я собрал всю волю в кулак, чтобы не нагрубить, ведь был фактически в его заведении. – … да-а, – сквозь зубы сказал я, – решил продолжить вечеринку. Лицо Игоря озарила мерзкая ухмылка, а в его мелких опухших глазах я увидел огонь. Кажется, ему было только в радость вновь обрести собутыльника. А оказаться в моей компании для парня было какой-то высшей степенью счастья, что неудивительно, ведь, когда я дохожу до нужной кондиции… происходит что-то, выходящее за все рамки приличия и морали. – … наконец-то всё встаёт на круги своя, брат! – довольно рассмеялся он. – Мы столько тёлок трахнем, ты со счёта собьёшься. Сейчас я всё организую, у меня тут лучшие экспонаты Москвы собрались. Не знаю почему, но эта его фраза заставила меня внутренне сжаться. Будто бы я опускаюсь на сто уровней ниже, находясь лишь в этом заведении. Игорь, сам того не зная, побудил меня вспомнить, кто я. Со мной давно не случалось таких моментов, чтобы я сбивался с жизненного пути, терял ориентиры. Но Лилит… она стала магнитной помехой для моего компаса. Она… эта мерзавка чуть ли не сбила все мои жизненные настройки, всего лишь задев меня какой-то глупой фразой. Я разозлился и на себя, и на неё. Быстрым шагом я вылетел из клуба, оставив ошарашенного идиота Игоря позади. Я давил на педаль газа так, что добрался до назначенного места за считанные минуты. Хвала Дьяволу, было непоздно. Конечно, я рассчитывал больше никогда не видеть Лилит в своём поле зрения, но... чтобы получить от жизни желаемое, нужно иногда пройти через трудности. И ты, Лилит, стала моим самым непреодолимым испытанием. Тебя… мне придётся терпеть дни и ночи напролёт в этой чёртовой поездке. Тебя… мне придётся не замечать, лишь бы вновь не войти в этот парк аттракционов, где ты, Лилит, стала всем управлять. Ну что же, раз это будет моим очередным испытанием ради победы, то я готов.***
Жизнь, словно изводя меня изо дня в день, подкидывала дров в костёр. По оплошности какого-то идиота я вынужден был делить своё пространство с Лилит. Конечно, во всей чёртовой команде битвы не нашлось ни одного человека, который смог бы заселиться со мной в один номер – только она. Мерзавка не стеснялась и продолжала выводить меня из себя, призывая как-то решить эту проблему. А она могла бы решиться в два счёта, ведь я мог позволить себе остаться в абсолютно любом отеле этого захудалого городка. Только вот… не хотел дарить Лилит такое счастье – наслаждаться одиночеством. Раз она так сильно меня ненавидит, то пусть помучается эти дни, наслаждаясь моей компанией, а я уж как-то справлюсь. Пришлось очень долго ждать момента, когда Лилит уснёт. Мои веки практически слипались в полумраке, пока я читал книгу, но я не сдавался. Я не хотел из принципа ложиться рядом с ней. Не хотел слышать, как она ворочается рядом и раздражённо вздыхает. Не хотел чувствовать её запах, пытаясь уснуть. Уж лучше провести всю ночь тут в кресле, чем вновь ощущать её присутствие рядом. Не знаю, на что надеялась Лилит, выстраивая эту дурацкую стенку из подушек. Она думает, что эта детская преграда сможет остановить убийцу? Ведь именно им я и был в глазах ведьмы. Лилит вдруг вышла в ванную, а вернувшись, провалилась в сон. Выдохнув, я наконец отложил книгу и уснул прям в кресле, проклиная день, когда встретил её.***
Я не хотел будить Лилит и вообще никак контактировать с ней, но эта мерзавка не просыпалась, будто бы не спала вечность. Я как можно громче хлопнул дверью, затем ещё раз, уронил книгу на пол, говорил по телефону и давил из себя кашель как только мог, но… она не просыпалась. В миг я испугался, что Лилит умерла во сне, и быстро подошёл к ней, подставляя руку под нос. Дышит. Пришло лёгкое облегчение, а за ним разочарование. Разочарование в самом себе и в том, что она всё ещё беспокоит меня. Пришлось всё-таки подать голос, чтобы вывести её из этого сна, и, на удивление, Лилит открыла глаза с первого раза. Словно и не спала вовсе. Наверняка устроила это шоу, лишь бы проверить мою реакцию. Я бы не удивился. Не находя больше причин оставаться в этом номере, я взял сумку, и мы поехали на испытание. Лилит, будучи абсолютно не в себе, не провела с людьми и больше десяти минут. Я не находил в её лице ничего знакомого для себя. Словно все гнусные слова, брошенные в мой адрес со стороны Лилит, изменили не только моё отношение к ней, но и её внешность в моём сознании. Лилит была какой-то уставшей, изнурённой и бледной. Даже при самых громких наших скандалах она так не выглядела. Сейчас же… на ней абсолютно, как это говорят, не было лица. И вновь... она уснула. Может, она заболела? Я хотел потрогать её лоб, но не мог даже приблизиться к этой мерзавке, ведь рядом было слишком много людей. Моя репутация рядом с Лилит уже и так катилась в бездну, и я не хотел давать очередные поводы для сплетен о нас. Поборов желание дотронуться к ней, я направился к людям. Несмотря на моё взволнованное состояние, испытание прошло почти отлично. Я сразу почувствовал родовое проклятье на женщинах и снял его. Такие серьёзные ритуалы забирают невероятное количество сил, ведь ты накладываешь на себя отпечаток проблем других людей. После съёмок я отошёл в лес набраться сил. Глубоко подышать, прочесть начиты, пролить немного крови и посмотреть на огонь – лучшее средство для возобновления энергии. Я только начал приготовления, как ко мне подошла Лина. – … Дим, а что с ней? – вкрадчиво начала девушка. – … а что с ней? – я повторил её вопрос, не понимая, как могу чем-либо помочь. – … Лилит сама не своя после больницы, – почти шёпотом говорила Лина, видимо, чтобы нас не услышали операторы, – постоянно спит, словно в бреду. По моим венам будто запустили электрический заряд сейчас. В какой, блять, больнице успела побывать эта мерзавка, пока меня не было? Просто невероятно. Я не мог представить ещё одного такого проблемного человека, как она. Лилит – апогей всех идиотских событий, которые могли произойти с человеком. – … из-за чего она была в больнице? – не знаю, как я выглядел, но голос со стороны звучал не особо приятно – режуще. – … Дим, ты издеваешься? – Лина вытаращила на меня глаза. – У неё сотряс был, головой об кровать ударилась. Как ты мог не знать? В моей голове на мгновение всё помутнело. Получается, что Лилит была после больницы… с сотрясением мозга, когда я влепил ей пощёчину? Сука. Это просто не укладывалось в голове. Сейчас я начинал себя понемногу ненавидеть. Как я мог не заметить её состояния? Может, она так отчаянно молила меня о помощи, а я добавил её больной голове проблем? Может, я причастен к тому, что Лилит сейчас становится практически полуживой? – … почему она упала? – единственное, что меня волновало. – … пиздец, ты будто в другом доме живёшь, – девушка закатила глаза, – какой-то ублюдок принёс ей тело Люци в коробке с бантиком, и Лилит от шока отключилась. Я молча пошёл обратно в машину. Мне было плевать, кто и что подумает, мне нужно было сейчас же срочно осмотреть Лилит. Вдруг, у неё травма головы, из-за которой она стала ещё безумнее? Вдруг, она не может попросить меня о помощи из-за обиды и идиотского характера? Влетев в автомобиль, я покрутил в руках её спящую голову. Швы на затылке. Рана глубокая. От такой картины мне стало не по себе, и я вышел на улицу покурить. Лилит же никак не среагировала на мой досмотр, она даже не проснулась. Что-то во всём этом было неправильно. Она не должна была быть такой. Пусть бы лучше кричала и обзывала меня круглые сутки напролёт, чем спала так, словно её не существует больше. – …Дим, – донёсся голос Лины за спиной, – ты… ну… – она замялась, – ты же не… Я прервал её на полуслове, уже зная, о чём она хочет спросить. – … нет, блять, вы что издеваетесь? – я почти кричал от злости. – Не трогал я этого несчастного кота. Сейчас вопрос был в другом: кто это сделал? И самое главное – были ли у малышки Лилит враги? Ведь я знал не так много о её прошлой жизни. Не так много, как хотел бы знать. Если бы она села и рассказала мне всю свою жизнь, вплоть до того, с кем она просто здоровается на улице, я бы выслушал всё до самого конца. Просто потому, что хотел знать. Но я не знал. И не мог сейчас даже приблизительно понять, кто был способен на такое. С такими мыслями я ехал обратно в отель, а Лилит продолжала спать, как убитая. Я всю дорогу смотрел на неё, пытаясь считать хоть какую-то эмоцию или мысль с её бледного лица, – всё тщетно. Как и обычно, Лилит была для меня непробиваемой. Разбудить её получилось не с первого раза, но я успел уловить этот растерянный взгляд, который видел уже не раз в своей жизни. Бегающие глаза, которые будто бы ищут выход и боятся. Безумно боятся, что их засекут. Взгляд заядлых наркош. Но Лилит… не была наркоманкой, я точно это знал. Я заметил бы. Она уже ворвалась в ванную, запираясь там чуть ли не на час. Я прислушивался к звукам за дверью, чтобы убедиться, что эта мерзавка не сделает что-то необдуманное. А она… была предрасположена к глупостям. Вся Лилит состояла из странных поступков и импульсивности. Она вполне могла бы… Мрачные мысли стали окутывать меня, и, не сдержавшись, я затарабанил в дверь. Через пару минут она стояла на пороге, отрешённая, с туманным взглядом и впавшими глазами. Что, блять, ты с собой делаешь? В моей голове не укладывался образ Лилит. Неужели смерть долбанного Люци подкосила её настолько, что даже я перестал её бесить? В это было очень сложно поверить, ведь буквально вчера она ещё пыталась хоть как-то сопротивляться. А сегодня… была будто неживой. Без чувств, без эмоций и без огня в глазах. Это была больше не малышка Лилит, а просто её оболочка. Зайдя в ванную, я стал заглядывать в её косметичку. Не знаю, что я ожидал там найти, ведь у Лилит не хватило мозгов, чтобы даже спрятать таблетки. Я был парализован от шока, потому что моя догадка подтвердилась. Пачка была почти пустая, а значит, меньше чем за три дня Лилит накачала себя успокоительными. Не помню, как выбегал из комнаты. Не помню, что говорил ей, но я отчётливо запомнил её затуманенный взгляд и почти отключившееся сознание. Зрачки Лилит не реагировали на движения, речь была вязкая, бессмысленная. Она, блять, даже не помнила, сколько таблеток выпила. – … ещё снотворное, – вяло сказала она. В этот момент вся чёртова земля провалилась под моими ногами, ведь я прекрасно знал, чем чревата такая доза. Тем более для такой слабачки, как она. В миг я забыл про все обиды, и единственное, что стало важным, – откачать эту мерзавку. Привести в чувства и заставить поблевать. Она не могла даже встать с кровати. Не чувствовала опоры под ногами и терялась в пространстве. Моя тревога нарастала, а я уже успел представить худшее. Не знаю, бывали ли ночи хуже в моей жизни, но эта – определённо одна из. Я сам будто был под кайфом, ведь переживания затмили все мои воспоминания. Я помнил лишь то, как бесконечно переносил её хрупкое тело то в душ, то обратно к унитазу. Наконец успокоившись и чуть ли не выблевав из себя всю душу, Лилит сидела под ледяным душем, уставившись на меня своими большими глазами. Её пижама насквозь промокла, практически обнажая передо мной её тело. Мне, конечно же, не хотелось думать сейчас о низменных вещах, но, дьявол, как я мог сдержаться и не смотреть? Чтобы хоть немного отвлечься от такой картины, я присел рядом, пытаясь прийти в себя под этим ледяным душем. Мы оба были одурманенные: Лилит – под таблетками, а я – под Лилит. Как и всегда, она сводила меня с ума своей безропотностью, своей робостью и беззащитностью. Да всем своим существованием она изводила меня. Заметив, что Лилит засыпает, я перенёс её на кровать. Даже в таком обессиленном состоянии она умудрялась противиться и что-то бубнить себе под нос, что, конечно, очень умиляло меня. Характер не заглушить никакими таблетками. Маленькая бунтарка вновь просыпалась. Но… силы к Лилит так и не вернулись, ведь она не могла даже элементарно надеть футболку. Не знаю, найдётся ли в целом мире ещё один такой же помешанный на девушке мужчина, который смог бы подавить такое непреодолимое желание разорвать её пижаму в клочья? Я смог… подавить свои инстинкты, ведь она… нуждалась лишь в помощи сейчас. Прикрыв глаза, я чувствовал всем нутром, как она обнаженная дрожит напротив меня. Я ощущал кончиками пальцев её холодную бархатную кожу. Каждый её изгиб, каждую родинку я чувствовал и запомнил навсегда. Даже с закрытыми глазами… Я мог бы написать её портрет. Ведь я знал её наизусть. Конечно, я не мог воспользоваться слабостью Лилит сейчас, просто не посмел бы, но... когда она в очередной раз содрогнулась под моим прикосновением и немного вздохнула, мои глаза сами по себе чуть приоткрылись. Я увидел лишь на мгновение её. Обнаженную Лилит. Она была прекрасна. Такой, какой я себе и представлял. Маленькая грудь, которая едва ли была размером с мою ладонь. Я даже успел запомнить крохотную родинку на правой груди, о существовании которой могла не знать и сама Лилит. А я... знал. Хрупкая и абсолютно беспомощная, эта мерзавка свела меня с ума за миллисекунду, которая была у меня, чтобы увидеть её. Опять. Я почувствовал, как к паху стал приливать жар, как на моём лице вздулись вены, а по венам, я мог поклясться, текла уже не кровь. В моих венах была раскалённая лава. То, как она дрожала под каждым моим прикосновением, то, как она прогнулась в спине, помогая мне стянуть эти чёртовы шорты, несомненно… сводило с ума ещё больше. Не знаю, запомнит ли Лилит выражение моего лица в эти моменты, но я надеялся, что нет. Ведь оно, наверняка, выражало сильную муку. Не так я представлял себе первое снятие одежды с малышки Лилит. Но с ней… всё шло не так – вверх дном. Неправильно и непредсказуемо. В этом была вся её натура. Она, конечно, была послана мне за все мои грехи и все благодеяния. Она изводила меня день ото дня, параллельно даря самые яркие моменты счастья в жизни. Перекладывая её на подушку и накрывая одеялом, я понял: моя малышка Лилит стала той, кому я смогу простить многое. Удар то был или брошенное в сердцах оскорбление – я не мог обижаться на неё слишком долго. В этом… в этом была сила Лилит и моя большая слабость. Да, моя самая большая слабость заключалась в Лилит – в одном лишь её существовании.