Система. Заметки на полях

Шан Цинхуа вдохновенно пил за столом в своем доме, когда к нему ворвался Шэнь Юань. Ворвался нагло, полыхая яростью и испуская свои альфа-феномоны. Чувствительный омежий нос Шан Цинхуа дернулся пару раз, но чихнуть не получилось. Какое разочарование! — Что ты натворил?! — с изрядным трагизмом в голосе выдал Шэнь Юань. — Переспал с Мобэем и свалил до того, как мой Король проснулся! — отсалютовал собрату по попаданию Шан Цинхуа. — Или ты о чем?.. Напомню, что омегаверс я не писал. Оно само. Сам и страдаю. И сейчас ведь даже не течка… Просто стресс и мой Король, который попросил обработать рану. Ебучие омежьи инстинкты! — У людей нет инстинктов, — нахмурился Шэнь, устраиваясь за столом напротив. — У людей нет, — согласился Шан Цинхуа, — но мы сейчас альфы, беты и омеги. И у нас… О. У нас есть ебучие древние инстинкты, из-за которых ты делаешь ебучее гнездо и прячешь в него своего раненого альфу, которому ты нахрен не сдался! — Ну, — смущённо ответил Шэнь Юань, — судя по тому, что вы переспали… сдался? — Он был слаб, — сообщил Шан Цинхуа, — я над ним надругался, взял силой… И вообще, почему в позе наездника так круто?! Шэнь Юань опустил глаза. Щеки у него мило покраснели. Шан Цинхуа подпёр щеку ладонью и уточнил: — У тебя что случилось, братец Огурец? — У меня случился Лю Цингэ, — вздохнул Шэнь Юань. — У которого первая в его жизни нормальная течка, потому что до этого он подавители горстями жрал, но после яда какой-то редкой твари, ему их ещё два месяца нельзя. — И? — уточнил Шан Цинхуа. — Почему Лю Цингэ у тебя случился, а не у себя? — Потому что гнездо он свил у меня в Бамбуковой Хижине и пахнет от него моей любимой арбузной жвачкой! — выдал сердито Шэнь Юань. — Любимой… жвачкой? — посмотрел на него недоверчиво Шан Цинхуа. — Так эта химозная дрянь, которой от Лю Цингэ иногда несёт… это запах твоей любимой жвачки? — Хороший запах, — заворчал Шэнь Юань. — Приятный. Потрясающий. Как и сам Лю Цингэ, который запаха почему-то стеснялся, нос показывал из своего гнезда осторожно, глазами сверкал недоверчиво, но подношение в виде ханьфу с запахом самого Шэнь Юаня принял благосклонно, даже урчать начал так, что стало тепло-тепло. И вот где-то на этом мозг Шэнь Юаня выловил несоответствие с его жизнью до попадания и подал сигнал к отступлению на знакомые рубежи. — Держи, — сунул в руки Шэнь Юаню Шан Цинхуа кувшин. — Убедись, что Лю Цингэ это выпьет. Потому что ребенок течки — это последнее, что вам сейчас нужно. Потом отключай мозги и получай удовольствие. Вы это заслужили, мои несчастные дети. Шэнь Юань уставился на друга, а тот открыл кувшин с вином и уточнил: — Ты ещё здесь? Уходи к своему химозному омеге и оставь меня страдать из-за невзаимной любви к Мобэю. — Взаимной, — тяжело обронили из темного угла. Оба заклинателя вздрогнули. Из темноты вышел мрачный Мобэй и уточнил: — Почему Шан Цинхуа покинул наше гнездо? — Потому что не чувствовал себя нужным! — пьяно и храбро выпалил Шан Цинхуа. Мобэй вздохнул, взял его на руки… и ушел в темный портал. — А меня тоже ждёт гнездо, — решил Шэнь Юань. В конце концов, он подозревал, что Лю Цингэ найдет его где угодно, вот только тогда он будет несколько обижен тем, что выбранный альфа сбежал от него, а обижать Лю Цингэ… Не было страшно, просто не хотелось. Шэнь Юань вздыхает, сжимает в руке кувшин и возвращается в Бамбуковую Хижину — там его ждёт омега с самым невероятным запахом.