Найти свет во тьме

В столовой был всё такой же галдеж, какой и должен быть в среднестатистических школах. Кто-то кидал еду своему другу, находящемуся за два ряда от него, кто-то прилюдно унижал кого-то и заставлял есть еду с пола, кто-то сидел подальше от всего этого и морщились от таких «животных». Столовая одна, а люди разные. К слову, столовая была достаточно огромной, как и сама школа: в столовой помещалось как минимум сто пятьдесят человек, а зная местных школьников, там сидело больше ста пятидесяти человек. Неудачники обычно на полу перед входом; тем, кому не хватило места стояли или же делили место со своими друзьями; золотая «элита» сидела дальше всех остальных и обсуждала всë и всех вокруг, в частности, насколько все бедны в этой школе; гопники рядом с буфетами. Оно и понятно: хотят быстрее всех набить животы жирной пищей. А остальные сидели мирно у стенки или у окна, стараясь лишний раз никуда не высовываться. Как вы уже поняли, около буфета обычно сидел Краткий и не один, а со своей «немногочисленной» компашкой таких же гопников, как и он сам. Встречали они его, как героя: «Не может быть! Подрался, ещë и со старшеклассником, ещë и победителем вышел из этой сложнейшей "битвы"!». Но у некоторых ещë осталась своя голова на плечах и они не особо-то и верили в эту историю, не считая еë достаточно достоверной или же правдоподобной. Таких людей общество называло «скептиками», ведь они не «хавали» всю информацию, которую им дают, а прислушивались к своему мнению. Краткий расслабленно и вальяжно шел и чуть не споткнулся об тех самых неудачников и лузеров школы и всë благодаря Азу Нельсону: Яори и Ëшку. Он посмотрел на них, как на самых отбитых отморозков и громко сплюнул: — Уроды... Че под ногами путаетесь? Нарываетесь, да? — голос Краткого звучал грозно, а в глазах бегал азарт от испуганных выражений лиц жертв. Не дождавшись ответа, он их несильно пнул, а губы растянулись в блаженной усмешке, пока Яори и Ëшка протирали ушибленное место и сильнее вжимались в стену. — Ах, да, чуть не забыл, — Краткий показательно порылся в своих карманах и достал оттуда две монетки по два рубля, а после кинул их под ноги жертвам. Они непонимающе переглянулись между собой, а затем снова посмотрели на гопника. — Не ссыте, это вам, на покушать, — широко улыбнулся он и удалился в столовую, оставив остыженных и приниженных лузеров школы одних. Его друзьяшки уже заждались его. Один из них даже махал чаще всех и кричал ему какую-то несусветную хрень, а другие общались между собой, иногда посматривая на вход, но Краткий там не появлялся. Всего в столовой два входа: один из них основной, а другой запасной, для экстренных случаев, но Краткому настолько нравилось нарушать правила, что обычно заходил он именно через запасной. А ещë ему было удобнее проходить через длинный темный и жуткий коридор, чем через нормальный. Ну, в принципе, он никогда не был нормальным, поэтому, какой человек, такой и вход в столовую. Однако ж в этот раз он решил не идти своим излюбленным входом, что испугало его соратников. — Мм, макароны с наггетсами, как я и люблю, так ещë и горяченькие, — произнес Краткий, сев за стол. Кажется, у него от голода слюни потекли. А может и слезы. — Эй ты! Признавайся, куда дел нашего Краткого? — пристроился рядом с Ларриным его дружбан. Ему решил поддакнуть какой-то мелкий, но уж больно слишком гиперактивный и острый на язык пацан: — Да! Говори, малиновое чмо, где наше малиновое чмо, а то мы найдем тебя и... — плечо наглого мальчугана сжалось и под взглядом более старшего и авторитетного он заткнулся и попятился куда-то назад. Взгляд всей толпы устремился на лысого парня под ёжик. — Не сейчас, Кирюха, — под его суровым командованием все затихли, даже те, кто не в их компании, а просто сидели рядом с их столом, затаив дыхание. Краткий подозрительно сощурился и не поддавался всеобщей тишине, всë ещë не понимая, что здесь вообще творится. — Ээ, а чо случилось-то? Че кипишуетесь-то? — недолго думая, подал признаки жизни Кратси, посматривая то и дело на весь стол и удивляясь тому, что он опять не в курсе событий, которые происходят прямо у него под носом. — Архг... Мы же это обговаривали, у тебя че, уши на жопе или че?! — от его внезапной смены настроения Краткий чуть не подавился, а затем выпучил свои глаза полные непонимания и удивления. Он откинулся на спинку стула и взъерошил свои и так лохматые розовые волосы, а затем пожал плечами, чем ещë сильнее разозлил «главу». Однако он решил не давать волю эмоциям, а лишь протерел переносицу и негромко начал: — Мы тут побазарили и поняли, что так просто этого очкошника оставлять нельзя, а как сильнее нужно ему навалять, да так, чтоб неповадно было лишний раз светится. А он же ещë богатенький, нехилого так баблища с него стрясем! Вписку у себя на хате устрою, приглашены будете и вы, и ваши девчули, и ваши братаны.. — Ну и хули? Зажмите его за школой и все, делов-то? — нетрудно было догадаться, кем был человек, задавший этот вопрос. — Во-первых, научись, сука, не перебивать людей, а во-вторых, это был наитупейший вопрос, который ты вообще мог бы задать. Одна жалоба своей мамочке и считай, что ты и вся твоя семья до седьмого колена живете на помойке. Не знаю, каким образом ты выжил, но думаю, что ты будешь далеко не шестёркой в нашем плане, а пока что, — он поднял стакан чая, как бокал и уверенно произнес тост, — за то, чтоб хорошенько повеселится у меня на хате! Остальные подхватили тост и чокнулись стаканами. Не сказать, что на них смотрели только осуждающе или только доброжелательно – взрослые первое, а школьники второе, но есть и исключения — физруки и обжшник услышав сам пост радостно услышав сам пост радостно выкрикнули что-то, а «элита», да и в целом подростки против такого образа жизни закатили глаза, спеша удалиться из столовой. — А какой у нас план? — Краткий молодец, как всегда вовремя спросил и как всегда актуально. Все посморели на него с ненавистью, будто бы он уже сорвал им весь план, толком ничего не успев сделать. Тяжело вздохнув, гопники синхронно стукнули себя по лбам и принялись объяснять что да как, пока Краткий незаметно для всех остальных завернул в пакет несколько штук наггетсов. *** Сказать, что Аз был удивлен — ничего не сказать. Он был в полнейшем ахуе, когда ему даже не предлагали – тыкали в лицо наггетсами с просьбой: «Ну покушай, ну вкусно же, ну попробуй, ну ради мамы, ради папы, ради троюродной бабушки тети по линии тапка... ». — Я не буду это есть! — Аз все отворачивался и отходил подальше от Краткого, который, как казалось Нельсону — полностью одичал и сошел с ума. Несмотря на разницу в росте, одичавший приятель Аза пытался допрыгнуть и «догнать» в росте самого Аза, что уже заведомо плохая идея. Как уже можно догадаться — они опять встретились в старом добром месте, наполненном ностальгии, теплых воспоминаний и счастья. Это не просто туалет, это не просто уборная, куда никто не заходит, это ещë и место для встреч, туда, куда возвращаешься отдохнуть после тяжёлого урока, чтоб спрятаться, поговорить с глазу на глаз, посмеяться над очередной глупой шуткой, это место подальше от общества, от его гнета, от его атмосферы, которая так удушает, так удручает, что даже на улицу выйти не вариант. Кабинки все ещë не починили и работала лишь одна и то она не закрывалась полностью. Где-то в углу валялся чей-то обед (шучу, труп) в радушной праздничной упаковке возле мусорки, так давно всеми забытый. На стене потресканный кафель, а на полу крошки от чего-то. И Аз с Кратким снова в этом месте. Ну, хоть что-то в этом мире стабильно. — Да с чего мне есть какой-то заплесневелый кусок мяса, который даже мясом не назовешь толком?! — Аз по-аристократически выгнул бровь в удивлении и сложил руки перед собой, с каждым разом оказываясь всё ближе и ближе в выходу. — Это не заплесневелый кусок мяса! А еда богов! Я, вообще-то, специально для тебя его спиздил, не для себя, заметь! — запротестовал Краткий. — Ой, ну одолжение сделал! С такой же уверенностью ты мог бы пойти на все четыре стороны, но что-то ты этого пока ещё не сделал, насколько я вижу. — Гандон! Я к тебе со всей душой, а ты... — А чем я? — Аз хитро сощурил глаза, подобно лису и облокотился на дверную ручку. — Жопой!! — закричал во весь голос обиженный Ларрин и отвернулся со своими «боеприпасами» к стене. — Прям так что-ли? — переспросил спутник Краткого. Его очень забавляла эта ситуация, да и сам Кратси в целом, а ещë больше — его реакция на происходящее. А тот еще больше надулся и ссутулил плечи: — Ты че, угараешь надо мной что-ли? — голос Краткого был настолько пропитан отчаянием и обидой, что Аз закатил глаза и сжалился над Ларриным. — Да боже, боже... Ну дай эти твои.. ну эти, наггетсы... Краткий осторожно протянул ему пакетик с наггетсами и позволил ему выбрать самому «угощение». Аз, с непривычки поморщился — ну кто ест наггетсы в школьном толчке?! Разве что идиоты. Да и тем более, убогие, по-скромному мнению Аза, наггетсы. Выбрав самый более-менее нормальный и аппетитный на вид (насколько это возможно), Нельсон поднес его ко рту. Это происходило будто бы в замедленной съёмке, настолько медленно Аз ещë ничего не делал. Наконец, зажмурив глаза, он немного надкусил мясо и постарался как можно быстрее его прожевать. Вышло не особо хорошо, так как он случайно чуть ли не подавился и решил не повторять своих же ошибок, а дать шанс этому маленькому вкусному кусочку мяса. Это было не противно. И даже не ужасно. И даже не отвратительно. И даже не терпимо. Это вполне можно было есть! Да и в принципе, не так уж и плохо, жаль только, что уже остыло, но в принципе вкус ничем не отличался от обычного наггетса из КФС или Макдональдса. Правда, ни то, ни другое Аз никогда в жизни не пробовал. Но все равно мог с уверенностью оценить, что это вкусно! По-рассказам матери, вся еда, которая подается не в дорогих, пятизвёздочных ресторанах или у них дома приравнивается к мусору, причем к самому низшему слою мусора. Как оказалось, Кармен опять ему соврала, а Аз впитал все, как губка. От злости, он схватил пакет и назло ей начал уплетать за обе щеки эти наггетсы, пока Краткий, непонимающий, что вообще делать, неловко улыбался и чесал затылок. — Ну че, твои устрицы с жареными осьминогами и сушеными улитками вкуснее, да? — пришло время злорадствовать над Азом и посмеиваться над ним, в то время как он, злобно зыркнув на него, сказал, что-то похожее на «заткнись» и дальше ел мясо. — Ээ... А можно мне хотя бы один? — Ты же сказал, что все это мне, разве нет? — ехидно улыбнулся Аз. Однако услышав громкое урчание, доносящийся из живота Краткого, пододвинулся к нему и протянул пакет. — Да бери ты, бери, это все равно твое, ты же взял их, — от Аза так и веяло великодушием, в то время как Краткий счастливо улыбнувшись, достал наггетс и быстренько его схлопотал за раз. — Проглот, — твердо и четко сказал Аз, так, чтоб он хорошо расслышал и не переспрашивал по несколько раз. — Кто бы говорил! Ты их ваще в одну харю сожрал и оставил мне несколько штук самых маленьких, хотя сам не хотел их жрать. Так кто из нас ещë тут проглот? — Мм... Ты. — Ты! — Ты. — Манты! — О, да, очень остроумно. Вверх остроумия, вот это железобетонный аргумент, я в шоке. — Ой, да отъебись от меня, душнила. — Душнила... Типо душит адекватностью? Я бы на это посмотрел, попробовать хочешь? — ухмыльнулся Аз, пока Краткий все дальше и дальше отходил от него, в ужасе округляя глаза. — Не надо мне этого. Мне и в прошлый раз хватило, — сидя на достаточном расстоянии от Аза, произнес Ларрин, потирая шею. — Тогда помалкивай, ээ... А как тебя вообще зовут? — трудно представить тот факт, что за все время разговоров и встреч они все еще не знали банально имена друг-друга, ни класс, ни номера телефонов, ни дни рождения, ни-че-го. Как бы и знали друг-друга, но и одновременно были незнакомцами. — А тебя? — вопросом на вопрос ответил Краткий. — Не-не, я первым спросил, так что отвечай ты. Краткий драматично встал с кафеля и загадочно подошел к окну. Он вдохнул чистый, свежий октябрьский воздух и принял невозмутимую «крутую» позу. — Ну? Ты имя свое вспоминаешь или что? Титулы придумываешь себе? — Аз уже устал ждать, пока он хоть что-то скажет и готов был дать уже по лицу Краткому, если он не соизволит сказать, как его, блять, зовут. — Я, являясь одним из главарей местной гопотской организации, возглавляющая всë районное движение РНГДС — в переводе «Районное независимое гопотское движение страны», смею предположить, что... — И за сколько дней ты это все выучил? — Ну... Ебать, за два месяца с хуем. — Да имя-то твое как, насрать мне, что это за организация и кто еë под чем придумал, — Аз уже начинал закипать и угрожающе подходил к Краткому. — Да всë, да всë, Краткий я, Ларрин, — сразу же выдал он всю нужную от него информацию на блюдечке. Аз удовлетворенно выдохнул и, без лишних слов, сказал коротко и ясно: — Аз. Аз Нельсон. — Да ты тот самый Нельсон! Не может быть! — притворно восхитился Краткий и поднес ладонь ко рту, выпучив свои глаза в некультурном ахуе. — Ты ведь и понятия не имеешь, что это за фамилия, так ведь? — Ц.. И как ты меня так раскусил... Аз закатил глаза уже в который раз за этот день и шуточно ткнул локтем в ребро Краткого, а он, вопреки всему, всë ещë не успокоился и пуще прежнего начал орать какие-то вещи, что-то увлеченно рассказывать, да и просто дурачиться, чему даже такой душнила, как Аз, был не против.