В глазах зарябило, а тело прошибло током, приводя в чувство. Спина была мокрой от холодного пота, отчего холод стал ощущаться ещё сильнее, а воздуха становилось ещё меньше. Звон в ушах превращался в непонятные мне звуки, но из-за чего-то я начал наполняться уверенностью. Мы не сдадимся. Я подорвал девочку на ноги и потащил за собой, на ходу пытаясь понять, что за нами бежит и почему меня одолела безудержная паника. Я совершенно точно понимал, что находился во сне, но необъяснимое чувство тревоги заставляло бежать вперёд. Осталось немного. Я чувствовал, что если мы успеем добежать до конца этого леса, мы будем спасены. И я наконец проснусь. Свет. Я вижу свет! Я быстро обернулся на девочку и лихорадочно улыбнулся. Мы спасены. Почему ты не радуешься? Она нервно улыбнулась в ответ. Вот так. Веселее. Выше нос! Мы справимся. Через мгновение её глаза отобразили невообразимый ужас и боль. Что случилось? Где? Я проследил за её взглядом и внутри что-то оборвалось. Даже не так — не «что-то», а всё разом. Свет… Ничто иное, как пламя, разрасталось перед нами с каждой секундой всё сильнее. Жаркая поступь огня обжигала лицо, с последующим вдохом я почувствовал горький запах удушающего дыма и горящего… Я где-то ощущал эту вонь, но не помню, когда. Резко закружилась голова, остатки последней веры истлевали, бежать было некуда. Но необходимо было что-то придумать, найти спасение, причем как можно скорее. И очнуться. Я же очнусь, если выживу, верно? Я хочу в это верить, потому что умирать мне здесь слишком страшно. Я обернулся в надежде на чудо, но увидел только девочку, странная улыбка которой освещалась бликами огня. Её пустые глаза выражали пугающее ничего, которое я смутно узнавал, будучи в тот же момент уверенным в том, что никогда подобных глаз не видел. Я опустил руку, и спутница упала на землю, будто кукла, пока по размазанной грязи растекалась алая кровь. Мы не успели. Я снова начал задыхаться. По мере того, как я нещадно вбирал ртом воздух и пытался пошевелить ледяными пальцами, мои лёгкие наполнялись ужасным дымом. Это конец? Я же правда сплю? Правда ведь? Я же… сейчас проснусь и забуду этот кошмар? Пожалуйста, разбудите меня. Помогите.
Я ловил обсохшими ледяными губами пылающие слёзы. Я просто хочу, чтобы этот кошмар наконец закончился.***
Утренние лучи солнца пробивались сквозь лёгкие красные занавески поезда, освещая мягким светом медленно оживающую жизнь в вагоне. Дети неосторожно что-то выкрикивали, после чего неловко прикрывали руками рот, взрослые люди с тяжёлыми вздохами собирали сумки и опустошали койки. Проводница легко и ловко порхала от места к месту, проверяя билеты, и предупреждала уже проснувшихся пассажиров об остановках. Остановившись около юноши, уснувшего сидя, она легко похлопала его по плечу. — Молодой человек, проснитесь. Вдох. Парень испуганно вскинул голову, тут же ударившись затылком об опущенную полочку, после чего ошеломлённо заозирался, пытаясь понять, где находится. В серебристых глазах от неожиданности и боли выступили слёзы. Проводница тяжко вздохнула и надорвала билет. — Артём Игоревич, поезд остановится на вашей станции через час. Будьте готовы. Юноша коротко кивнул, проводив полусонным взглядом проводницу. Он легко тряхнул головой, отгоняя не самый приятный сон, и уставился в окно. Ещё было совсем рано — солнце только поднималось из-за горизонта, растекалось красноватым желтком по синему небу, пуская яркие, но нежные лучи туда, докуда могло дотянуться. Подсолнухи по очереди просыпались, лениво поворачивали прежде понурые головы вперёд, к светилу, словно заглядывая в будущее. Ранние птицы весело щебетали, радуясь новому дню, а слегка прохладный ветерок бил в приоткрытое окно вагона, разнося по нему аромат утренней свежести. Со стороны весь мир ощущался совсем иначе. Лёгкая безмятежность и предвкушение неизвестного будущего. Каково это, быть студентом без мечты и цели, вырвавшимся из спокойствия родной деревни? Артём этим наслаждался. Юноша никогда не чувствовал себя в нужном месте и нужном времени. Казалось, что он здесь совсем чужой, как и его тело, и даже собственное имя, как бы сильно его ни любили родители. Может, ему всё это время было нужно не обыкновенное спокойствие и предписанная судьба, а бесконечный хаос, в котором можно выжить, лишь безостановочно двигаясь вперёд? В животе заурчало. Всю еду, что имел, парень съел ещё в первый час путешествия, после чего благополучно уснул, что сейчас превращалось в проблему из-за неумолимо наступающего зверского голода. На мгновение парень пожалел, что уехал из дома, ведь сейчас бы в нём разносился приятный аромат свежеиспечённого песочного печенья, которое так редко готовила мама, и громко хохотал бы отец, собираясь на работу в поле. Парень вновь взглянул в окно, но спустя мгновение перед ним встала словно бескрайняя чёрная стена, а в ней его лицо. Вот как, тоннель. Артём слегка поморщился, увидев своё отражение. Всклокоченные каштановые кудри, в которых были белые пряди, смахивающие на седые. Лицо неестественно бледное — следствие ночного кошмара. Только живые глаза бегали, изучая собственное отражение. Хотя, даже с этим можно поспорить, ведь странный серебристый цвет никто в здравом уме не найдёт живым и естественным для глаз. Солнце вновь ударило по лицу, стремительно поднимаясь ввысь, над горизонтом. За полями стал показываться небольшой частный сектор, где копошились люди, издалека кажущиеся такими маленькими, будто все вместе могли поместиться на ладошке. Но уже с раннего утра они без устали работали. Вероятно, сейчас и отец с матерью?.. Теплым воспоминанием мелькнула мягкая улыбка и грубоватый, но нежный голос. Ощущалась небольшая печаль, хоть юноша и старался улыбнуться родителям в своей голове. Всё хорошо. Он будет в порядке. Им не стоит беспокоиться. За небольшими домиками стали показываться первые крупные здания. Где-то блестел величественный купол церкви, отсвечивая золотом новоприбывшим, небо поредело в кольце многоэтажных высоток, а вдалеке бликовала река. Виды крупного города кусками отпечатывались в памяти, отчего начинала кружиться голова. Поезд начал замедляться, открывая глазам обширную сверкающую станцию, которая переливалась благородными оттенками белого золота и платины. Практически везде были вывешены часы разных времён и форм, около которых собирались кучки людей для фото. Хоть на такой скорости ещё было трудно разобрать надписи на многочисленных табличках, но дорогое и изысканное оформление цепляло глаз и захватывало дух молодого студента настолько, что ему удалось даже забыть о голоде. Уже здесь столица была великолепна. Знаменитый город часов — Ролейбург. …Что это? Практически вплотную к поезду, прямо за окном на мгновение проскользнула чья-то голова. Артём прислонился к стеклу, чтобы разглядеть сумасшедшего незнакомца, который нёсся наравне с поездом, задыхаясь и браня каштановые волосы, нещадно бьющие по недовольному лицу. На мгновение тот парень глянул в окно, с которым снова поравнялся. Юноша встретился с пронзительным взглядом голубых глаз, которые тотчас же в удивлении распахнулись. И незнакомец снова исчез, устремившись к началу остановившегося вагона. А местные те ещё чудаки, да? Внутри парня собирались смешанные чувства. Недоумение и… Восхищение. Это путешествие обещает быть интересным. — А для тебя нормально витать в облаках с глупым лицом? Сердце в момент ушло в пятки. Артём мгновенно вспомнил все ругательства, которые слышал в своей жизни. — Тц, думал, наконец с собеседником повезет, а тут очередной идиот. Напротив сидел тот самый незнакомец, который сейчас вовсю буравил взглядом недоумевающего студента. Новый сосед. Ой, да ладно, студент ещё не вышел из вагона, но уже приходится сталкиваться с отвратительным менталитетом каких-то чудаков со столицы? Парень через силу улыбнулся. — Рад, что вам удалось подумать. Наконец-то хорошая фраза вспомнилась не в три часа ночи. Незнакомец переменился в лице, тенью проскользнуло изумление, в голосе была слышна лёгкая насмешка: — Ха, а я, кажется, ошибся. Ты довольно занятный парень. Ладно, в этот раз стоило игнорировать. Прежний интерес к «удивительному» человеку перерастал в лёгкое раздражение. Артём снова взглянул на чудака. Высок и статен, на теле — удобная мешковатая одежда, а рядом валялся практически пустой огромный рюкзак. Лицо тоже выглядело довольно смазливо — не очень широкие светло-голубые глаза стреляли проникающим оценивающим взглядом, ехидная ухмылка подчёркивала аккуратные скулы, а растрёпанные каштановые волосы придавали некоего шарма, который наверняка бы привлекал девушек, если бы не показное недовольство и высокомерие, словно отпечатанное в каждой черте лица. — Нечасто к нам такие из деревень приезжают. Ты из Зачиновки, верно? Действительно, Артём был именно из этой деревни. Хоть она и казалась небольшой, однако именно она являлась сельскохозяйственным центром главной части страны, что обуславливалось невероятным упорством людей и неплохими зарплатами, которые рабочие получали с торговли. Но откуда он?.. Прежде чем изумлённый студент смог задать вопрос, незнакомец остановил его жестом руки и самодовольно откинулся на спинку сидения, отвернувшись к окну. — Всё вам объясни, подумали бы хоть раз. Разве не очевидно? Ты явно налегке, судя по твоему кричащему желудку, а ближайший город со стороны, откуда мы едем, у чёрта на куличиках. Он раздражённо хмыкнул, всё также глядя в окно. Артём с недоумением проследил за взглядом парня и увидел копошащегося в огроменной сумке мужичка, который то и дело ронял какие-то вещи. — Вот об этом я и говорю. Студент обратил внимание на собеседника, который снова вовсю разглядывал Артёма. В очередной раз хмыкнув, незнакомец продолжил: — Вы, жители Зачиновки, хоть и пашете, как крестьяне во время крепостного права не пахали, но внешний мир видели только по картинкам. Всё вам удивительно — открыто пялитесь на каждый пустяк, разинув рот. Такие простые, что порой смешно становится. А ларчик просто открывался. И как у него получается из таких простых заключений плавно переходить к оскорблениям? Может, тут вообще так принято? Артём ответил: — Картинки не так уж и плохи. Как гласит статистика, у Зачиновки довольно хорошее образование. По крайней мере, на исторический факультет в Актиополе моих знаний хватит. Внутри неприятно разливалась небольшая обида, а раздражение медленно утихало. Вместо того, чтобы тратить нервы и развлекать собеседника, стоило прекратить реагировать на его выходки и вести себя как ни в чём не бывало. Да. Стоять на станции они будут ещё минимум полчаса, а там ещё два часа поездки, уж как-нибудь студент такую компанию выдержит. Только стоило успокоиться, как незнакомец снова подал голос: — Да ну? Тогда, может, курс по городу? …Он свихнулся? Этот парень пытается подцепить себе пассию и спутал Артёма с девушкой? Обида из обычной лужицы стала превращаться в озеро. Ну не был студент похож ни на девушку, ни на того, кого интересуют прогулки по городу ради повышения своей самооценки. — Что? Нет. — Почему? Казалось, что он просто издевается. — У меня билет оплачен. И вообще, меня работодатель ждёт. Последнее было ложью во спасение. Парню казалось, что соврать было единственным выходом из подобной ситуации. Точнее говоря, этот путь был уже проверен много раз. Груз резко упал, а облегчение наполнило лёгкие, стоило Артёму увидеть, как незнакомец смешно поморщил нос, недовольно цокнул и развернулся к окну. …И снова ехидно ухмыльнулся. Похоже, простое спокойствие сегодня явно не поможет. — Врёшь же. И жилья у тебя нет. Я, конечно, понимаю, что провинция тебе не великий и могучий, знаменитый на весь мир город часов и механизмов, но ты точно уверен, что такой как ты, наивный, бедный и несчастный, сможет найти себе что-то в главном промышленном городе? Непонятно почему, но внезапно Артём почувствовал себя виноватым. Стыд горел на щеках и ушах, побуждая просто встать и уйти отсюда, но гордость явно была сильнее, поэтому парень в нерешительности сидел. Актиополь. Криминальная столица, самый опасный город в стране, а также один из самых загрязнённых из-за выбросов промышленности. Однако он был идеальным бюджетным вариантом для обучения, которое явно было не худшим, так как вместе с тем Актиополь являлся и главным научным центром. Мрачный город с скудной историей и огромным количеством тайн в тёмных переулках. Спутник глядел на парня горящими глазами, похожими на те, которыми смотрят друг на друга закадычные друзья, собираясь вытворить что-то, нарушающее правила. Он почти что облизывался, растягивая губы в широкой улыбке, и слегка потирал немного мозолистые руки. — Знаешь, а ведь здесь ой как врунов не любят. Но за интересные глаза я готов тебе помочь! …Теперь незнакомец стал звучать как маньяк. Артёму с каждой минутой всё сильнее хотелось выйти на этой станции и доехать до Актиополя на какой-нибудь маршрутке. Но он явно не отстанет, если не поддержать беседу. — Я даже твоего имени не знаю, но ты уже готов помочь. Так и о чём ты? Спутник нахмурился. — Ты правда идиот? Я специально свой билет на стол положил, так как твой уже был там, чтобы мы наравне были. На столе и правда красовался небрежно брошенный билет. Он был слегка помятым, словно его крепко сжимали во влажных руках, но все надписи и печати были хорошо различимы. Акимов Никита Сергеевич. И, о да, конечно, это очень сильно меняло дело. Артём поднял глаза и увидел руку, протянутую к нему. Она держалась уверенно, а лицо собеседника было уже не таким недовольным и высокомерным, как раньше. Казалось, будто они ровесники, хотя Никита был явно больше, чем обычный студент, да и, скорее всего, старше. Возможно, он только кажется чудаком. Парень протянул руку в ответ и столкнулся с крепким и тёплым рукопожатием. — Можно просто Ник. Ник ярко улыбнулся, немного прищурившись. Всё-таки у него в запасе была не только ехидная ухмылка, но и что-то получше. Внезапно он посерьёзнел и, опустив руку, продолжил: — Так вот, тебе несказанно повезло. У меня как раз не хватает рук на одну работёнку. Ничего противозаконного, — поспешил успокоить новый знакомый, увидев нахмурившиеся брови Артёма. — Это что-то вроде хорошо развившегося школьного научного кружка, которое неплохо финансирует государство. Мы обеспечиваем новых сотрудников жильём и работой, а также у нас приятный коллектив, совмещающий совершенно разных людей. Ага, реклама. Это было первым, что пришло в голову Артёму. Некоторые аспекты настораживали, однако и самому студенту казалось, что это и правда хороший вариант. Никита не выглядел слабовольным или желающим причинить вред, что вселяло доверие. Но внутри всё равно копошилось что-то странное и уродливое, как находка в виде кучи противных личинок под замшелым камнем. Беспокойство противно извивалось, добавляя ещё больше дёгтя долей недоверия. Вместе с этими чувствами в сумасшедшую схватку вступили азарт и желание узреть новое, окунуться с головой в огромное и неизведанное, да так, чтобы это нечто съело Артёма целиком. Как бы и правда не съели. Заметив дилемму внутри Артёма, Никита довольно хохотнул и расслабленно откинулся на спинку. Немного понаблюдав за студентом, он мельком взглянул в экран телефона, и, весело хмыкнув, встал с места. Парень мгновенно встрепенулся и растерянно поглядел на Ника, но тот снова показал свою фирменную ухмылку. — Ты рассказывал, что хорошо знаешь историю столицы. Пошли, продемонстрируешь, а я тебе пару здешних легенд расскажу. Заодно по работе заскочим. Да и голоден ты небось. Упоминание еды принесло какую-то необъяснимую радость, прыгающую горячим шариком где-то в голодном желудке. Причин отказываться не было, так что Артём быстро поднялся и направился вслед за присвистывающим новоиспечённым знакомым. Солнце поднималось всё выше, выходя за высокие крыши многоэтажных домов и куполов церкви, красующейся где-то вдали, а лучики светила быстро бегали по стёклам бесчисленных вывесок с часами, ровным и немного корявым табличкам, обильно покрытым лаком. Трава приятно шелестела под потоками слегка прохладного ветра, а вокруг пела свою песню суета этого города: гул машин, тиканье бесконечного количества механизмов, чириканье случайных птиц, выкрики детей и гомон занятых людей. Небольшие здания оранжевых уютных пекарен контрастировали с цветными киосками и величественными высокими зданиями, верх которых будто подпирал небосвод. Аккуратный фонтан в сквере с ледяной водой придавал красок к чувству свободы и свежести. Ощущение, будто здесь время течёт быстрее, настолько быстро, что за него ухватиться невозможно, как сильно ты бы не бежал. Но надежда всё ещё теплилась в груди, пробуждая желание неумолимо двигаться вперёд. Казалось, что это всё — то самое «новое» и «неизведанное», где ещё не было ноги человека, а все местные — просто декорации. Хотелось бежать, трогать каждую вывеску, сравнивая с картинками из учебников и энциклопедий, вспоминать каждую историю о большом мире, рассказанную мамой. Никита периодически заливался смехом, издеваясь над срывающимся к очередному плакату Артёмом. Но студент словно и не слушал, взахлёб рассказывал о каждом крупном здании и механизме, будто сам присутствовал в их старых, как само время, историях. — А вот здесь, по одной из теорий, зародилась местная легенда «О Том, кто встретил Судьбу». По этой же теории, этому дому сегодня исполняется ровно пятьдесят лет — пятьдесят лет трагедии неизвестного мальчика, познавшего Истину. Парень с горящими глазами уставился на спутника, нетерпеливо ожидая какой-нибудь реакции. Смотря на это, Никита снова засмеялся, после чего зачем-то победно вздёрнул нос к верху. — Врёт твоя теория. Пятьдесят лет этому дому будет только через год с лишним, где-то зимой. Артём внезапно примолк и стушевался. — И в Актиополь тебе поступать не нужно. Внутри студента снова появилось грызущее внутренности чувство, но спустя мгновение парень ощутил на своей голове лёгкое прикосновение ладони. — Ты довольно умный парень. Тебя с руками загребут на исторический факультет прямо здесь, в столице. Артём взглянул на Ника. Он говорил, скаля зубы в, казалось бы, беззаботной улыбке, однако в глазах проскальзывала тяжёлая печаль, которую студенту раньше не приходилось видеть ни у кого. Словно заметив перемены в лице у собеседника, Никита еле слышно недовольно цокнул и отвернулся. — Знаешь, тебе здесь очень опасно находиться. — Что? Почему? Словно прожёвывая ответ, новый знакомый в нерешительности замолчал. Эмоции в голубых глазах читались очень трудно — то проступала горесть, то печаль, то злость, то сострадание, но в итоге ни одна их них не проступила на утратившем высокомерие лице, утонув в смирившемся взгляде. — Есть ещё одна легенда, которую шёпотом пересказывают люди друг другу. Глупцы придумали её сами, сами же и начали её бояться. Легенда об Одарённых. Слышал о такой? Где-то в животе что-то неприятно ёкнуло и заурчало. Внезапно все звуки вокруг будто притихли, а яркость убавилась, словно Артём глядел на этот мир через экран телефона. Может, это был давно мучавший студента голод, а может какое-то предчувствие. Как тот самый переломный момент в новелле или какой-нибудь рояль из кустов в очередном произведении. Парень подсознательно был уверен, что сейчас устами его собеседника говорит правда, в которой не стоит сомневаться. Вздохнув, Никита продолжил: — Конечно не слышал. Это тайна, скрытая от захолустья, вроде вашего. Ходят слухи, что в нашем мире существует магия, поселившаяся в особых людях. Первой логичной мыслью Артёма было осознание комичности ситуации, но озвучить ему почему-то её не удалось. Горло будто пересохло, а язык перестал слушаться. — И у этих людей странные глаза и волосы от природы. Пронзительный взгляд скользнул по побледневшему лицу студента. Всё это было похоже на ужасно плохую шутку. Руки похолодели, казалось, что лето на улице внезапно сменилось жгучей зимой, а горло перехватил лютый мороз. Словно стараясь отогнать навязчивое наваждение, парень через силу отвернулся. — Считается, что почти все пропавшие без вести стали их жертвами, а они сами готовят войну. Скорее всего, это розыгрыш. Конечно, это розыгрыш, не было ещё ни единого человека, который бы не посчитал нужным спросить о серебристых глазах и седых прядях, а многие начинали и глумиться. Нет ничего страшного, что такой знакомый решил посмеяться. — Войну текущим порядкам и этому миру. Но всё же что-то настораживало в его поведении, будто перед Артёмом открывалась та правда, о которой таким как он обычно не рассказывают — и это ощущение давало другое, разливаясь тёплым доверием где-то под замёрзшей кожей. Внезапно Никита весело хохотнул и сильно хлопнул студента по спине, вышибая весь дух вместе с холодом из окоченевшего тела. — Боже мой, видел бы ты своё идиотское лицо! Похоже, я чёртов мастер в рассказывании страшных историй, а? . . . Снова издевался? Ник не переставал смеяться. — Надо собраться всем коллективом где-нибудь в лесу и нарасказывать тебе историй. Я уверен, каждый оценит твоё это лицо! Он начал корчить смешные лица, вызывая облегчение и небольшое раздражение. Звуки снова вернулись в норму, а окружение продолжало жить, как и раньше. Артём засмеялся, на что новый знакомый фыркнул и сказал: — Пошли купим тебе линзы. Люди тут всё равно шугаются таких, как ты. Таких, как ты… . . . Студент снова посерьёзнел и двинулся за Ником, уже стоящим на пороге невзрачного зданьица. На удивление, простое на вид зданьице, изнутри было похоже на небольшую старую антикварную лавку с деревянной отделкой. Студента окружали старинные часы разных форм и размеров, с причудливыми узорами и удивительной резьбой, на которой тонким слоем покоилась пыль. Около величественных циферблатов возвышались редкие полочки, до отказа набитые толстыми, ветхими книгами. На самом видном месте, напротив окна, стоял огромный тяжёлый стол из дерева, словно вышедший из другой эпохи, когда в моде ещё были корсеты и балы, а на его резной столешнице стоял горшок с бонсаем, окружённый несколькими книгами. Кроме всего этого взгляд то и дело ухватывался за очки, по которым плясали яркие солнечные лучики. Казалось, будто они лежали абсолютно везде, создавая лёгкий хаос, однако переставить их даже мысленно никуда нельзя было — рушилась гармония и красочность картины прелести эпохи Просвещения. Оправы тоже поражали своими формами, казалось, словно каждая пришла из разных веков, другой моды, цепляла за душу, но стёкла были в идеальном состоянии, будто какой-то призрак протирал их даже прямо сейчас. В воздухе витал слегка пряный аромат хвойного дерева, целебных трав, старых книг и чего-то неуловимого, что можно почувствовать только в подобном месте. Внутри разливалось тепло и та самая вера в волшебство, о котором могут мечтать только дети. — Тётушка! От приятного наваждения Артёма оторвал голос Ника, который, аккуратно махнув рукой в знак приветствия, опёрся всем весом о величественное кресло, стоящее подле стола. Наглая, но всё же приятная улыбка освещала лицо мужчины, пока он смотрел на женщину средних лет, практически сливающуюся с таким пёстрым окружением. На её небольших глазах восседали огромные очки с тяжёлой оправой из резного дерева, обрамлённой длинной цепочкой. На плечах сидела старенькая шаль, которая покрылась тонким слоем пыли, а на аккуратно убранных волосах птицей восседала красивая заколка с ярко-оранжевым камнем. Услышав знакомый голос, женщина встрепенулась, а её лицо осветилось мягкой улыбкой. — Давненько же тебя не было. Снова помогаешь детям? Никита громко засмеялся и, неловко почесав затылок, прервал: — Сама знаешь, они сразу станут беспомощными, как только я прекращу этим заниматься. Парень повернулся к Артёму и торопливо подозвал того рукой. Студент неуверенно шагнул вперёд. Всё внезапно затихло, казалось, будто на него смотрело буквально всё. Он уже было пожалел, что пошёл сюда, но тётушка снова встрепенулась и легко, будто плывя, подбежала и двумя маленькими тёплыми ладонями обхватила руки студента. — О, вижу! Тебе не стоит робеть, мой мальчик. Моё имя Агафья, но ребятишки меня зовут просто тётушкой. Ну-ка, покажи свои глазки… Будто цирковое животное поместили в питомник. Артём слегка поёжился, отгоняя небольшое раздражение, появившееся от излишнего внимания. — Извините, но мне не нравится, когда так пристально разглядывают мои глаза. Можно ли как-то купить у вас линзы без этого? Агафья быстро приложила палец к губам, растёкшимся в доброжелательной улыбке, и подмигнула. — Каждый из моих ребятишек так говорил. Все, кроме Никиты. На лице парня проступило удивление, а его обеспокоенные серебристые глаза встретились с тёплым взглядом женщины, в которых искрились огоньки насыщенного, облепихового цвета. Артёму показалось, что они похожи. Эта индивидуальность, превратившая жизнь в издёвки и гонения. Неужели его глаза и правда можно было разглядывать так, как это делала сейчас Агафья, стреляя не только горящим любопытством, но и любовью, схожей с материнской? Она с прищуром хитро разглядывала каждую чёрточку в светлой радужке, вглядывалась в черты лица, словно была художником, который мог посмотреть на модель лишь раз. От женщины исходил успокаивающий, даже слегка клонящий в сон в аромат, наполненный чем-то тёплым, пряным, с нотками корицы и свежего, ещё влажного дерева. Женщина словно забылась, блаженно улыбалась с прикрытыми глазами и снова рассматривала молодого человека. Однако, это зрелище не приносило неудобства или неловкости, даже в какой-то степени завораживало. — Извините, Агафья, Вы… Часовщица внезапно моргнула, будто очнувшись от какого-то видения и тепло улыбнулась. Казалось, будто на миг её лицо отразило глубокую грусть, но она настолько быстро сменилась добродушностью, что Артём решил, что ему показалось. — Просто «тётушка», мой мальчик. Женщина легонько подтолкнула парня в кресло, а сама подошла к тёмному углу, где стояло нечто, завешенное поношенной и пыльной тряпкой. Она повернулась к Никите и кивнула, слегка улыбнувшись. Сначала на его лице отразилось недоумение, но через несколько секунд парень поражённо ахнул. — Неужели он? Спустя столько лет! — Цыц, не болтать! А ну-ка помоги мне. Немного помешкав, Ник подошёл и, бросив полный интереса и небольшого восхищения взгляд на Артёма, хмыкнул и потянул это нечто в центр комнаты. Студенту казалось, что он на школьной церемонии, где ему вручили чужую награду по ошибке. Он неловко заёрзал на кресле, но продолжил молчать, затаив дыхание, словно древнее изваяние, стремящееся дополнить окружение, в ожидании некоего особенного события. Ощущение новой судьбы. Ткань медленно спустилась по массивному силуэту, поднимая ворох пылинок, которые тут же пустились в замысловатый вальс по залитой солнцем комнате. Взору открывалась тяжёлая голова напольных величественных часов, где за желтоватым стеклом был белоснежный циферблат с застывшими аккуратными стрелками. Немного ниже слегка открывался резной шкафчик, в котором тяжёлым весом ниспадали слепящие золотым покрытием гири и не менее вычурный маятник, а завершал общую композицию мощный постамент со случайными зазубринами, которые когда-то были кропотливо перекрыты плавными вырезами. Маятник. Артём, словно зачарованный, медленно поднялся с места и вплотную подошёл к напольным часам, которые были с него ростом. В их стеклянной голове отражалось лицо студента, бегающие по стрелкам живые серебряные глаза и слегка взъерошенные кудрявые волосы, которые под солнцем казались слегка рыжеватыми. Словно и не он, хоть и точно такой же. Ни старше, ни младше, да и родинка под глазом его — но там, в этих часах, он казался намного счастливее. На своём месте и в своём времени. Как взрослые или пожилые люди полны своим прошлым, таким казался и тот Артём, смотрящий из-за стекла, отражаясь от белого диска с цифрами. — Я же говорила, что это он. — Никогда не понимал вашу страсть к часам, но даже и не подумал бы, что простой парень с улицы на них тоже так повернётся. Агафья тихо хихикнула. — Ты до сих пор злишься, что тебе часов не досталось? Ник еле слышно хмыкнул и огрызнулся: — Да сдались они мне. Артём неуверенно взглянул сначала на сопровождающего, а потом на Агафью. Она тепло улыбнулась и приложила палец к губам, еле заметно подмигнув облепиховым глазом. Внутри горячим сиропом разлилась странная радость, и парень снова обратился к часам, изучая каждый дюйм дерева. Никита тихо выругался. — Эй, ты же не забыл, что мы пришли за линзами? Тётушка, у тебя есть что-нибудь для его глаз? Ох, а ведь и правда. С трудом оторвав взгляд от маятника, Артём с интересом взглянул на Агафью. Женщина засветилась ещё ярче и проплыла аккуратной походкой к столу, просматривая каждый шкафчик. — Где-то были! Светлые, чистые… Невинные, нетерпеливо ждущие своего окраса в тёмный, как смоль. Она была странной, но студента это почему-то не пугало. Он чувствовал комфорт, осевший лёгким пледом на его плечи и уют, который он ощущал совсем недавно дома. Агафья наконец повернулась к Артёму, неся что-то в своих руках. Подойдя почти вплотную, женщина подняла ладони, в которых поместилась маленькая коробочка, аккуратно обёрнутая в бумагу и перевязанная небесно-голубой верёвочкой. — Это мой тебе подарок. Если за тобой будет по пятам следовать опасность или даже Смерть, не бойся забегать ко мне, это скромное место всегда станет самым безопасным пристанищем для тебя. Держи ухо востро, мой мальчик. Парень протянул руку к коробочке и слегка дёрнул за небольшой бантик. Внутри лежал прозрачный контейнер с светло-голубыми линзами, напоминающими цветом лёгкую синеву кучевых облаков, распластавшихся на лазурном весеннем небе. Артём никогда не был фанатом контактных линз, ему всегда казалось, что даже если бы у него внезапно и ухудшилось зрение, студент бы скорее надел очки. Но этот подарок казался каким-то особенным, а цвет линз напоминал тот, который он всегда хотел иметь. Это слишком хорошая вещь, чтобы дарить её просто так, по доброте душевной. — Не нужно, я куплю их. Сколько с меня? Сбоку послышался смешок Ника, отчего Артём слегка поморщился. Неужели он что-то не так сказал? Агафья тоже улыбнулась, довольно зажмурив глаза, а после произнесла: — Я не принимаю денег от своих ребятишек. Отплатишь за них позже, если тебе так хочется. Женщина аккуратно вложила коробочку в руки студента и тепло посмотрела прямо в глаза изучающим взглядом. — Когда-нибудь, когда ты будешь уже мал, ты сам построишь свою судьбу и отринешь маски. А пока — носи с удовольствием. Навещай почаще. Маятник будет тебя ждать. Бессмыслица из слов звучала так убедительно, что единственное, что Артём нашёлся сделать, так это робко поблагодарить и выйти вслед за фыркающим Никитой. После того, как свежий воздух выветрил всё приятное наваждение из головы студента, мыслей и вопросов становилось всё больше. Спутник молчал, с задумчивостью обращая своё лицо в небо, чтобы погреться под нежными солнечными лучами. Ждёт, пока Артём решится задать первый вопрос, так? Но студент молчал. Попросту не знал, что сказать первым, и думал о важности вопросов в принципе. Желудок снова дал о себе знать, недовольно заурчав. Парень взглянул на Ника, ожидая ворчания, но тот продолжал молчать. Артём неловко прокашлялся, после чего его спутник остановился и заговорил: — Предупреждаю заранее, я не отвечу на вопросы, касающиеся… — Где тут есть перекусить? Они уставились друг на друга, хлопая глазами. Артём первым нарушил минутную тишину: — Я не могу нормально размышлять на голодный желудок. Молчание продлилось ещё минуту, пока оба парня не взорвались смехом. — Чёрт, а я ведь правда обещал тебя покормить. То ли повлияла внеплановая небольшая голодовка, то ли мастерство поваров было воистину волшебным, но холодный суп с лапшой был настолько приятным и вкусным, что Артём не мог даже на секунду отвлечься. Впервые в жизни студент был так благодарен кому-то за потраченные на него деньги, которых Никита вывалил явно немало для простого знакомого, раскошелившись не только на первое, но ещё и на небольшую порцию второго в виде ароматного плова, с довольно крупной тарелкой десерта, где ждало своей очереди медленно тающее мороженое. Чуть поодаль стоял стакан какого-то цветного напитка, подозрительно пахнущего молоком и блюдце с тёплым печеньем, которое несколько минут назад принесла улыбчивая официантка. Но хоть и заказал столько, сам Ник и не собирался есть, с показным увлечением наблюдая за остальными людьми. Иногда на его лице проскальзывало недовольство, но он ничего не произносил, ожидая начала разговора. — Ижвини, я наброфифся на еду дафже не поблагожарив, — промямлил с набитым ртом студент, стреляя виноватым взглядом в собеседника. Тот, в свою очередь ухмыльнулся и отрезал: — Ешь и не болтай, потом поговорим. Не хватало тут ещё возиться с тупым трупом, умершим из-за несчастного риса в дыхательных путях. Кажется, парень уже начал привыкать к стилю общения нового знакомого. Управившись с едой за последующие десять минут, студент с умиротворённым выражением лица медленно потягивал странное молоко из трубочки. Оторвавшись от напитка, он спросил: — Что это? Вроде пахнет молоком, а вроде слаще и вкус иной. — Деревенщина, это молочный коктейль. Ты так быстро сладкое спорол, вас в Зачиновке вообще не кормят? — К нам редко завозят сладкое, особенно шоколад. Поэтому что-то подобное мама готовила только по праздникам. Никита цокнул и пробормотал: — Ха, круто иметь такие приятные воспоминания. Артём улыбнулся и обхватил полупустой стакан двумя руками, словно какую-то драгоценность. — Ага. Ты не ладишь с родителями? — Они были убиты, когда мне исполнилось десять. — …Извини. Разговор принял неожиданный поворот. Сказать было нечего, хоть в голове и вертелось множество вопросов. Неловкость отдавалась льдом в пальцах, а вина словно высасывала вкус из приятного ранее напитка. Но его спутник даже бровью не повёл, продолжая невозмутимо рассматривать декорации в кофейне. — Одарёнными? Никита с удивлением посмотрел на посерьёзневшего студента. — Что? Артём помешкал и уточнил: — Твои родители были убиты Одарёнными? — Нет, ты серьёзно поверил в эту историю? Не моли чепухи, — начал было Ник, но увидев недоверчивое выражение лица собеседника, выдохнул и отрезал: — не знаю. Закрыли тему. Молчание повисло тяжестью в воздухе. Студент всё ещё ощущал небольшую вину, но вместе с ней появлялось и ощущение лёгкой несправедливости, перемешанной с приятной радостью. Время только подходит к обеду, а на парня свалилось столько нового и странного, сколько не происходило за последние несколько лет его жизни. Но не слишком ли много? При всех своих стараниях усилить мозговую деятельность, в знаниях парня оставалось слишком много пробелов, чтобы осознать происходящее, поэтому всё собиралось в голове одной очень вязкой кашей. И даже его собеседник упрямо молчал, хоть и был единственным, кто мог и был готов помочь парню в этом огромном внешнем мире. Внезапно Ник подорвался с места и схватился за голову. — Чёрт подери! И почему именно я должен объяснять всем это! У придурка Лея с его хронической глупостью всё бы получилось гораздо лучше! Несколько людей обратили свои удивлённые взгляды на бушующего посетителя и вновь отвернулись. Парень громко рыкнул и, сев обратно, вполголоса снова заговорил с Артёмом. — Ты не глупый, но и не вундеркинд. Ты прав, Одарённые существуют, но они отличаются от обычных людей только мутацией организма. Они тоже желают обычной жизни и простого человеческого счастья. Мутацией?.. Студент поджал губы. — У тебя тоже есть мутация. Я уже говорил, что у таких, как ты, необычные цвета глаз и, возможно, волос. Вас видно в толпе. Парень уже это подозревал, но всё равно не удержался от желания осмотреть свои руки. Совершенно обычные, от кистей до ногтей. Никогда они и не были особенными, как в фильмах, где у людей сверхспособности. Никаких фаерболов, огромных сильных кулаков или фиолетового цвета. Он же совсем обычный. Может, его природный цвет просто какая-то болезнь? Словно читая мысли, Никита произнёс: — Это не болезнь в твоём обычном понимании. Это скорее паразит, но он не влияет на твоё состояние, пока ты в покое. Но ты этого покоя скоро лишишься, если тебя раскроют органы власти или некоторые надоеды. Понятнее не стало. — И что со мной будет, если меня раскроют? По лицу собеседника пробежала тень. — Просто убьют сразу, в лучшем случае. Могут держать взаперти, проверяя твои возможности и твою опасность для общества. Могут заживо ставить над тобой химическо-биологические эксперименты. Или же… В глазах помутилось, а к горлу Артёма подступила тошнота. — Полагаю, мне не стоит продолжать. Много рассказывать не буду, мы как раз занимаемся изучением этой темы, у нас есть специалист намного лучше меня. Она хорошо объясняет подобные вещи. Изучают эту тему. Впервые за этот день Артём почувствовал себя настолько глупым. Как же он сразу не поинтересовался? Как идиот, просто шагал следом… — Что именно вы изучаете? Вы тоже ставите эксперименты над людьми? Никита улыбнулся. Казалось, что его улыбка была направлена на то, чтобы успокоить подозрения студента, но становилось только более жутко. А что, если у него с собой оружие? Вдруг персонал с ним заодно? — Да. Ужас пробежался холодком по спине. И он так просто говорит подобные вещи. Может, это просто глупая шутка? — Мы работаем на государство, оно нам поставляет Одарённых, которые считаются опасными. Ник тяжело выдохнул. — Мы не можем отказаться от этой работы. Это перешло границы шутки. Он явно говорит серьёзно. Голова пошла кругом, но Артём держался. Что происходит? Почему этот парень рассказывает всё это ему? Может, он тоже один из этих, просто скрывает линзами? Или у него всё же есть оружие? Пронзительные голубые глаза взглянули прямо в душу. Студент на мгновение задохнулся, казалось, будто органы начинали танцевать, а сердце готово было вырваться наружу. — Если мы откажемся, мы не сможем искать Одарённых и помогать им раньше, чем это сделает за нас чёртово государство. Поэтому мы предлагаем работать у нас и отводим таких, как ты, к Агафье. Никита примолк, ожидая какой-то реакции от Артёма. Но тот молчал. — Не думай, что мы занимаемся только экспериментами. Мы делаем подобное очень редко, в основном мы регулируем порядок в Актиополе. Иногда наши услуги заказывают на другие города, по типу столицы, Малюма или Тайдеполя. В большинстве случаев мы раскрываем опасные или сложные дела и ловим преступников. Малюм и Тайдеполь. Довольно известные города в стране. Малюм является бывшей столицей и купеческим городом. В нём производится вся основная торговля на суше, а также он очень богат своей историей. Тайдеполь тоже ему не уступает, как лучший порт страны. Именно в Тайдеполе зародились бесчисленные истории о легендарных мечниках прошлого и боевых искусствах, которым обучаются там и по сей день. Весьма крупно для «научного кружка». — Ты тоже Одарённый? Никита поморщился от этого вопроса. Кажется, это его больная тема. — Увы и ах. — И ты не боишься? Собеседник совершенно точно понимал вопросы, будто ждал каждый из них. — Я может и выгляжу слабовато, но у меня есть свои способы совладать с опасностью. Парень похлопал по своему рюкзаку. Может, там спрятан нож? — Если хочешь отказаться от моего предложения, то лучше сделать это сейчас и быстро потеряться в толпе за десять минут. Могу поставить таймер и сделать вид, что тебя не видел. Теперь, когда вся картина прояснилась, думать стало легче и оценивать себя трезво тоже. Студент прекрасно понимал своё положение. Вероятность лжи почти минимальна, новый знакомый уже успел показать уйму доказательств. Ему явно повезло встретить Никиту. Он довольно доходчиво всё объяснил и расставил по полочкам, не склоняя приоритеты в какую-либо сторону и не скрывая недостатки каждой из сторон. И там, и там ждёт его опасность. Не стоило говорить о том, что самым безопасным выходом было вернуться обратно — это и так было самым очевидным решением. Безопасность явно дороже жизни. Так ведь? . . . А не потому ли он покинул дом, что считал иначе? Артём улыбнулся. Прости, мама. — Как доберёмся до Актиополя? Никита в ту же секунду засиял. — Чёрт, а я ведь был уверен, что ты попросишь денег на дорогу обратно! Ха-ха, придётся ещё потратиться на билеты в автобусе. Парень облегчённо засмеялся и стукнул студента в плечо. — Жалко было бы потерять такого придурка, как ты. Ты явно интереснее большинства наших идиотов. Может, потому что Актиополь не так уж и далеко находился от Ролейбурга, как казалось, а может потому, что оба парня как по щелчку пальцев уснули, стоило им оказаться в сиденьях, дорога не казалась очень длинной. После того, как они были разбужены и вытолкнуты из пустого автобуса водителем, Артём спросил: — Нормально, что мы уснули и вышли на конечной? — Нормально. Всегда засыпаю в этом автобусе, всё равно пешком тут недалеко. Студента ужасно клонило в сон, поэтому продолжать разговор он не решился. Похоже, бурное утро стало слишком утомительным для мозга. Возможно, стоило бы обратить внимание на город, но Ник его же ещё покажет. А сейчас бы где-то прилечь… — Сюда. Твой вид мутации проверят, но не пугайся сильно. Никита исчез за невзрачной дверью, ленивым жестом приглашая Артёма за собой. Проверят?.. Парень успел только понадеяться на то, что не будет никаких показных боёв с другими Одарёнными, как при входе его встретила резкая боль в голове от сильного удара и кромешная темнота.