Яблоко раздора

Неторопливо попивая вино, Эмиль Нёдвэйд с удовольствием наблюдал, как Эрик «Кот Казино» Бэкман уплетает гору панкейков. Парни сидели в ресторане за столом друг напротив друга. Эмиль уже положил на пустую тарелку нож и вилку, а Эрик продолжал есть. Нёдвэйда всегда удивляло, как в худющего Бэкмана влазит столько еды! Эрик любил хорошенько пожрать. Что бы ни происходило — аппетита он не терял. Всегда заказывал большие порции, будь то рыбные или мясные блюда; паэлья, паста, рёбрышки, фаст-фуд… Особенно он обожал оладьи с беконом, политые топлёным маслом и кленовым сиропом. Эрик ел с удовольствием и при этом много болтал. Выпить он тоже любил, хотя берегов парень не видел. К вечеру, он напивался до умопомрачения. Тогда Эмиль, или кто-то из участников их группы «Детстарз», отволакивал бесчувственное тело музыканта до кровати. Как-то Эмиль притащил Бэкмана в свой дом — оставлять парня одного было слишком безответственно и опасно для него же самого. Эрик накачал себя алкоголем почти вусмерть. Эмиль заранее принёс из ванной тазик, налил стакан воды и достал из аптечки пачку антипохмелина. Приготовившись не спать до утра, чтобы следить за состоянием Эрика, Нёдвэйд включил на ноуте фильм и сел на край кровати. Бэкман сладко спал, едва слышно посапывая носом, вольно раскинувшись на смятой постели в своей короткой серебристой курточке, топике, открывавшем вид на плоский животик с пирсингом в пупке, кроссовках и драных джинсах — Эмиль не стал заморачиваться с телом в отключке и его раздевать. Нёдвэйд курил, моргал отяжелевшими веками и время от времени зевал. За фильмом он почти не следил: смотрел его сто раз и знал наизусть. В три часа ночи Нёдвэйд спустился в кухню сварить себе кофе. За ужином он выпил совсем чуть-чуть и похмелье его не мучило. Хотелось спать. Сварив крепкий кофе, он вернулся в спальню, и сразу понял, что Бэкман проснулся, хотя лежал с закрытыми глазами. Не подав вида, Эмиль не стал садиться на постель, а устроился на постеленном на полу ковре. Поставив кружку рядом, Эмиль забрал длинные волосы за уши, и облокотился спиной на кровать. Сзади послышался шорох простыней. Эрик подполз к Нёдвэйду и обнял. Эмиль замер в ожидании. — Иди ко мне, — прошептал заплетающимся языком Бэкман. От него приятно пахло перегаром, а его объятия пробудили в Эмиле давно сдерживаемое сексуальное желание. Нёдвэйд обернулся. — Эрик, ты у меня дома. Я — не Вип, — пояснил он. В банде «Детстарз» лидером был Андреас «Виплэшер Бернадотт» Берг. Когда они искали себе в команду ритм-гитариста, на прослушивании Вип забраковал одного за другим всех музыкантов. Эмиль бесился, не понимая, в чём дело. Сроки перед концертом поджимали, а новенькому предстояло выучить и отрепетировать свои партии. Но едва в студию, которую они организовали в подвале дома басиста Йонаса «Скинни Диско», вошёл растрёпанный шкет, Андреас вцепился в него взглядом волкодава. Юноша с блестевшей глиттером электрогитарой был высок, субтилен, и носил стрижку словно персонаж из какого-то девчачьего аниме. В ушах у него висели огромные серьги-кольца, в нос и губу вставлены украшения для пирсинга. Потом оказалось, что у парня проколоты ещё и другие места на теле. Берг вперился в парня — он пожирал его глазами. Пока тот терзал струны музыкального инструмента, Берг едва не облизывался и не чавкал вслух. Потом он без слов подошёл к парнишке, задрал ему голову вверх и тот абсолютно безропотно подчинился, вытянув трогательно худую шею. Берг впился ему в губы ртом, и под взгляды молча охуевших сотоварищей по группе, отволок новенького в подсобку. Йонас, Уле и Эмиль переглянулись и свалили на улицу курить, едва из-за двери подсобки донеслись звуки страсти. Не то чтобы их что-то смущало. Они родились в одном городе и жили на соседних улицах. С детства вместе играли и чёрте что творили, когда выросли. Ни один из них никогда не считал себя ни би, ни гомосексуалом, когда порой возникало желание пообжиматься и подрочить друг другу. Просто приятные дружеские шалости. Тем более Берг всегда говорил: если мы друг для друга не самые близкие люди, то и незачем создавать группу. Берг всех оберегал. Его поцелуи и объятия, как в жизни, так и на сцене, являлись проявлением его заботы и любви. Он первый махал кулаками, когда возникал конфликт и кто-то бычился на Дезов. Андреас всегда был готов сломать нос и выбить зубы обидчикам. Со временем он научился обходиться ехидными замечаниями, опуская неадекватных поклонников и задир без драк. Сейчас происходило что-то необычное. Берг накинулся на парнишку, будто коршун, а тот отреагировал, будто для него это в порядке вещей. Втроём парни курили и слонялись по улице, пока из подвала не появился Берг со своей пассией и новым ритм-гитаристом «Детстарз». Это было очевидным уже без слов. — Отличная сучка, — слишком грубо представил он парня остальным. — Будешь ей и на сцене, Эрик. А называть тебя будут Кот Казино. Потому что ты мой Джек-пот. Эрик не выглядел смущённым. Парень оказался дружелюбным, весёлым, безбашенным и лёгким в общении. Невозможно было не полюбить всей душой этого ясноглазого, задорного и непосредственного мальчишку. Эрик стал самым молодым музыкантом в группе — ему едва исполнилось восемнадцать. Эрик никогда не злился, всегда находился в хорошем настроении, и не обращал внимание на порой свинское отношение к нему Андреаса. Прошло два года, Кот был полноправным членом группы, и пассией Берга, и вдруг, такие, блять, новости! Эмиль надеялся, что Кот обознался спьяну, хотя его с Бергом сложно было бы перепутать, но всякое бывает, когда человек проснулся ещё нетрезвым. Эрик рук не убрал, продолжая обнимать Эмиля, и смотрел бездонными зрачками ему в глаза. — Кот, я не Вип, — едва не по слогам, повторил Нёдвейд. — Я люблю тебя, Эми… — шепнул Эрик, ошарашив Эмиля. Он лукаво опустил глаза, явно кокетничая, и облизнул кончиком языка пухлые губы. Нёдвэйда бросило в жар, который пробрал его до пота, обдал спину и жёгся даже у корней волос. Брать чужое Эмиль не привык и не любил. Не из-за моральных принципов. Он предпочитал, чтобы человек принадлежал ему всецело. Но Эрика он давно и очень хотел. Может даже любил — просто не думал об этом. Но в первую очередь — он его хотел. Нёдвэйд тоже облизал пересохшие губы, глядя на Эрика. — Эрик, он нас убьёт, если узнает, — внезапно отыскал он довод, чтобы избежать грехопадения. Хотя бы стоило попытаться. Эрик вмиг помрачнел. Эмиль видел его таким впервые. Беззаботная красота милого юноши подёрнулась тенью страдания. В больших голубых глазах — мука и затаённая злость. — Мне уже всё равно, что он со мной сделает. Я устал играть роль шлюхи. Эмиль, я никогда не был сучкой, веришь? Кот прижал ладони к лицу Нёдвэйда. — Я не считаю тебя шлюхой, Кот. Веди себя как хочешь, в душе ты не блядь, — выпалил Эмиль на одном дыхании, понимая, что не сможет удержать член в штанах. — Найтмэр, иди ко мне, — потребовал Кот, отползая на середину кровати и ложась на бок. — Бери меня сейчас же! Эмиль «Найтмэр Индастриз» Нёдвэйд прохладнее всех относился к гей-приколам согрупников в жизни и на сцене. Он не любил показывать свои чувства прилюдно. Иногда они с Котом разыгрывали во время концерта баталии: скрещивали свои гитары, или касались друг друга кончиками языков. Этого было достаточно, чтобы из зала донёсся исступлённый визг довольных фанатов. Нёдвэйд решил, что пропадать — так пропадать. Кот был формально свободен. Захотел бы Андреас — надел бы Бэкману на палец кольцо и оформил всё, как полагается, как Эмиль в своё время. Брак дело серьёзное, но Эмиль не хотел тратить время на пустые интрижки. Он чаще был один, чем с кем-то встречался. Поэтому почти сразу сделал предложение, когда влюбился. И не жалел об этом даже после развода. Эмиль посмотрел на Эрика, гладившего себя по животу, запуская пальцы под топик и задирая его ещё выше, и влез на кровать. — Я тебя давно люблю, — Эрик стягивал с себя джинсы, извиваясь на простынях. Эмиль поцеловал его в бешено пульсирующую венку на шее, осознавая, что слаще запаха, чем у Эрика он не встречал. Бэкман разоблачился от одежды, раскидав вещи во все стороны. Эмиль пропустил его длинные волосы сквозь пальцы. В мечтах, которые преследовали его, он представлял, что поступит с парнем, как и Берг; задерёт ему резко голову, оттянув за волосы, сомкнёт зубы на ключице, забросит длинные ноги Эрика себе за спину и вытрахает до потери пульса. Сейчас Эмиль млел от нежности, целуя Бэкмана и слушая его тихие стоны. Он гладил его шёлковые волосы, и осторожно водил пальцами по обнажённому телу. Он дышал Эриком. Он был дико возбуждён, но ему не хотелось прекращать ласкать Бэкмана. Он обнюхивал его, вылизывал. Попробовал языком на вкус вставшие соски. Бэкман вскрикнул, его пальцы будто свело судорогой… раздался треск разрываемой простыни. — Ещё! — умолял он Эмиля. Нёдвэйд раскрыл рот, обжигая горячим дыханием ареол соска, и втянул его, дразня языком. Бэкман взвился вверх, едва не сбросив с себя Эмиля. — Как хорошо… — с тихим исступлением прошептал он. Эмиль лизнул ему второй сосок, проколотый штангой, поддевая украшение, и всасывая потом полностью. Бэкман обрушился кулаками на матрас, мотая по подушке головой. Нёдвэйд снял футболку и расстегнул джинсы, спустив их с бёдер. Эрик протянул руку и схватил его за член. — Не торопись, ведь и так хорошо, — попросил Эмиль, когда Эрик умело задвигал рукой. Бэкман сбросил темп, едва касаясь и поглаживая твёрдую до боли плоть. Нёдвэйд пытался вспомнить, остались ли у него презервативы, но думать было так лень… Бэкман опутал его руками, прижимаясь к телу, и задрожал. Эмиль провёл по его лицу, убирая назад волосы, и поцеловал в мокрые, отдающие солью губы. Мягкие, как мякоть зрелого плода. Только колечко в нижней губе Эрика царапало холодом и вызывало желание его прикусить. Нёдвэйд осторожно сжал кольцо зубами, поёжившись от звука соприкосновения зубов с металлом. Эрик ткнулся в его губы своими губами. Целовался он необычно, обхватывал губы Эмиля, будто собирал с них нектар, и облизывал. — Я хочу, чтобы ты сделал это поглубже, — намекнул Нёдвейд. Бэкман проник внутрь его рта длинным языком, и вылизал ему нёбо и внутреннюю сторону зубов. Эмиль подхватил его подмышками и усадил себе на бёдра. Бэкман сделал всё сам. Эмиль почувствовал, как его член погружается в горячее отверстие, сомкнувшееся на твёрдой плоти. Запрокинув голову, Эрик раскачивался на нём, упираясь ладонями ему в грудь. Волосы Эмиля прилипали от пота к спине и тянули. Бэкман сжал ногами ему бока. Отталкивался коленями об постель, и матрас пружинил в ответ, приподнимая Эрика, а тот снова опускался, насаживая себя на член Эмиля. Нёдвэйд не вытерпел. Он повалил Бэкмана на спину и, уже не отдавая себе отчёта, резко задвигал бёдрами, выжимая последние сладкие секунды перед таким желанным оргазмом. Он кончил, оставаясь внутри Эрика, о чём пожалел уже через минуту. Нёдвэйд виновато склонил голову, уткнувшись носом рядом с шеей Кота. — Брось, — хмыкнул Бэкман. — Берг всегда в меня сливает. Эмиль спустился к паху парня. Ему хотелось сделать для Эрика нечто невероятное. Он взял его член в рот, сперва облизал по всей длине, и надавил языком на уздечку. Эрик всхлипнул. Эмиль нашёл самое чувствительное место. Эрик уязвимо вздрогнул. Нёдвэйд работал только языком, целенаправленно щекоча и надавливая на одну точку. Эрик часто дышал и постанывал, дёргал плечами и выгибался. И внезапно затих. Рот Эмиля наполнился сладковато-солёным нектаром, слегка вяжущим язык. Эрик расслабился и положил руку Эмилю на голову. — Ты в порядке? — спросил его Эмиль, ложась рядом. — Ты сейчас вытворял что-то необычное с моим членом, — пробормотал довольный Бэкман и мгновенно отрубился. Эмиль повернулся к нему. На шее у Кота на шнурке висели два дайса. Подарок Берга с намёком. Эмиль поддел шнурок пальцами и рванул. Эрик не проснулся. Эмиль не глядя закинул безделушку куда-то в недра спальни. Потом ему стало не по себе. Невесело усмехнувшись, Нёдвэйд пролежал остаток ночи без сна.