Запретные чувства

От тревоги сковывало внутренности. Всё навалилось в один миг: схождение миров без Видящих, нападения порождений Бездны, убийство некроманта-заместителя главы ИСБ, исчезновение Ланабет… От тоскливых завываний императора Карита становилось ещё хуже: я знал, каково ему сейчас, я ещё остро помнил момент разрывания нашей связи с Ри. В памяти опять всплывали растерзанные тела родных в родовом замке, брызги их крови на стенах и кровавые лужи на полу. Казалось, всё повторится здесь, во дворце, и лишь крепко сжимающий мою ладонь Элоранарр, стоявший со мной среди живых изгородей, удерживал меня от того, чтобы закричать от бессилия и беспомощности. Но и он собирался меня оставить. Элоранарр рвался в бой, и я не знал, какими словами можно его образумить. Я вцепился в него мёртвой хваткой, сжимая предплечья: – Вам нужно остаться здесь, ваш отец не в себе. Если с вашей семьей что-то случится, начнётся борьба за власть и… Он будто не хотел меня слышать. Свет парковых фонарей падал на его лицо, подчёркивая заострившиеся скулы. Его глаза горели решимостью и желанием действовать. – Я знаю, Халэнн, но я не могу сидеть в стороне. Ну же, отпусти меня, – он наклонился ко мне, опаляя дыханием. – Тебе страшно? Мне было очень страшно. Я не хотел потерять ещё и его, единственного, кто был мне дорог, к кому привязался, кого успел полюбить. Он был так близко. Его хищно-пряный запах будоражил меня, побуждая пойти на отчаянный шаг. Я потянулся к нему, прижимаясь к груди, трепетно коснулся своими губами его губ, таких мягких, тёплых, желанных… И застыл, не решаясь даже раскрыть глаз. Вся моя смелость улетучилась в один миг. Я явственно ощущал жар и рельеф его тела, выпуклости пуговиц мундира и ускоренное биение собственного сердца. И затаил дыхание в надежде, что вместе с ним застынет и время. Но время не остановилось, потому что спустя несколько ударов сердца я почувствовал, как Элоранарр приоткрыл мои губы, проникая языком вглубь. Чувственно скользнул им, лаская и поглаживая мой язык. Я был настолько обескуражен, что не мог шелохнуться. Сколько раз я рисовал себе в воображении этот момент, но не верил, что он когда-нибудь наступит. Его движения становились требовательнее, и я отмер, сливаясь в поцелуе. Отвечал так же неудержимо, переплетая наши языки. Меня переполняла буря чувств: счастье и ликование, что я решился на это; волнение, что он всё-таки меня оттолкнёт; восторг от того, как страстно он меня целовал и абсолютное блаженство от вкуса его губ. Моя кожа пылала, пульс бешено стучал в ушах. Его ладони легли мне на плечи, плавно оглаживая их, но затем всё же слегка отстранили меня. Он упёрся губами мне в лоб, сипло прошептав: – Что ты делаешь? Пытаясь унять сбившееся дыхание, я, не растерявшись, произнёс: – Я хочу, чтобы вы остались здесь. И я вновь накрыл его рот поцелуем. Он продолжал целовать меня жадно и неистово, до помутнения в голове, и я отдавался ощущениям, позабыв обо всём. Я слишком долго этого жаждал. Земля вокруг нас резко содрогнулась, и Элоранарр отступил, тяжело дыша, оглянулся. Губы саднили, дыхание не желало выравниваться. Мои глаза расфокусированно метались, но я ничего не мог понять, лишь чувствовал, что надвигается что-то страшное. Дворец переходил в режим цитадели, и все беседки превратились в пушки, с оглушительным взрывом паля за пределы парка. – Возвращайся в мою башню, присмотри за Вейрой и Диорой, – бросил принц, и прежде, чем я успел что-либо сделать, рванул ввысь, покидая территорию дворца. У меня упало сердце. Я всё-таки не смог его удержать. Он был храбр и самоотвержен, как всегда. Я любил это в нём. Я любил в нём всё. Но зачем надо было идти сейчас на такой неоправданный риск? Меня захлестнул панический страх: что, если он не вернётся живым? Чудовищный визг тварей вдалеке разрезал тишину. Это было невыносимо, и я заткнул уши руками, пытаясь осознать происходящее, понять, как быть дальше. Земля поднималась вверх, запечатывая окна и двери, и я, расправив крылья, метнулся к раскрытому окну башни Элоранарра, где виднелись встревоженные драконессы. – Что происходит? – испуганно спросила меня Диора. – Точно не знаю. Наверное, это нападение порождений Бездны. Давайте обратно в гардеробную, – я обхватил их за талии, отводя от окна. Башня стремительно погружалась в землю. Устроившись на прежнем месте, где я совсем недавно соорудил нам нору, мы крепко прижались друг к другу. Я тихо подбадривал их, сам не особо веря в свои слова. Пытался убедить и себя, и их, что принц Элоранарр со всем справится, выживет, обязательно выживет. Он ведь был намного опытнее и сильнее меня. Я же чувствовал себя неготовым к серьёзному сражению. Прав был Элоранарр: рано мне пока встречаться с Неспящими. А от того, что я отсиживался в безопасности, в то время как он боролся с врагами, становилось тошно. Но я осознавал, что не принёс бы много пользы на поле боя, стал бы только отвлекающим фактором. Казалось, ожидание длилось вечность. Башню трясло, сверху доносился грохот битвы, а я пытался выбросить из головы образы растерзанных гвардейцев и окровавленного принца. – От тебя пахнет Элором, – внезапно пробормотала Вейра на моём плече, напомнив про наш с ним поцелуй, и мне захотелось приложиться головой об стену. Вместо этого я лишь слегка провёл пальцем по губам, вспоминая те восхитительные ощущения, которые испытывал. Вкус его губ всё ещё оставался на них. Почему он меня поцеловал? Могло это быть вызвано тем, что на мне остался запах его любовниц, когда они жались ко мне тут в прошлый раз? Скорее всего, в этом и было дело. Но всё же… была ли хоть малейшая вероятность, что он хотел именно меня? *** Когда всё благополучно закончилось, принц Элоранарр не обнаружился в парке, отправившись сразу в Столицу. И нам никак не удавалось пересечься. Он не отправлял мне, как обычно, посланий, не звал по метке, не просил о помощи. Я не знал, избегал ли он меня специально, или в суматохе свалившихся обязанностей ему просто было не до меня, но мне казалось, он жалел, что ответил на мой глупый поцелуй. Выставит меня теперь со службы, и не видать мне ни тайных материалов по делам Неспящих, ни его самого. Я страдал от этой неопределённости. Сходил с ума от недосказанности. Пытался представить себе варианты дальнейшего развития событий, и никакой из них мне не нравился. Думал над объяснением своей оплошности. Сказать, что это было специфическое воздействие связи с сестрой? Звучало бредово. Все мои мысли были только о нём: пока я тренировался, выслушивал просьбы Вейры с Диорой, бесполезно слонялся по своей комнате или тщетно старался заснуть. Настенный водопад не успокаивал. Коллекция не отвлекала. Я хотел увидеть принца, услышать его голос, убедиться, что он в порядке, узнать, что он думает. Втайне желал повторения поцелуя, который так много для меня значил. Но значил ли он хоть что-то для Элоранарра? * Сквозь пелену сна ощущаю чьё-то лёгкое прикосновение к губам. Шёпот принца Элоранарра окончательно пробуждает меня, заставляет сердце трепетать. – Халэнн, – повторяет он моё имя, – Халэнн… Он склоняется надо мной в темноте ночи, упираясь рукой в кровать, и лишь тусклый лунный свет позволяет его рассмотреть. Рыжая прядь ласково щекочет щеку. Его тёмные глаза с янтарными радужками завораживают меня, и я не выдерживаю, приподнимаюсь на локтях и осторожно целую манящие губы, переживая, что от этого Элоранарр растает в воздухе. Не верится, что он пришёл. Я столько об этом мечтал. Он не исчезает, а мягко целует меня в ответ. Плавно скользит языком меж моих губ, раскрывая их, чтобы спустя мгновение страстно овладеть моим ртом. Все навязчивые мысли о нереальности происходящего вылетают из головы. Я стону ему в губы, когда он проводит кончиками пальцев по моему оголённому торсу, и это прикосновение сладко отзывается во всём теле, заставляя подрагивать от желания. Он отрывается от моих губ, ведёт цепочку влажных поцелуев по шее под мои тяжёлые вздохи. Я растворяюсь в этой ласке. Чувствую горячие губы на плечах, ключицах, груди, касание прохладной ткани его одежды к моей разгорячённой коже, от чего по телу разливается истома. Я зарываюсь одной рукой в его волосы на затылке, а другой судорожно сжимаю меховое покрывало, – почему-то мы лежим на нём, хотя я точно не стелил его на кровать, – когда пальцы Элоранарра с отросшими когтями скользят вдоль тела, приближаются к кромке панталон и поддевают её, резким движением разрывая ткань. Он обхватывает рукой мою возбуждённую плоть, вырывая у меня протяжный стон, и я вновь ощущаю жаркие поцелуи от ключиц вниз, по груди к животу и обратно. Я горю изнутри и снаружи, извиваясь под этими сладостными прикосновениями, и противиться этому нет ни сил, ни желания. Он нависает надо мной, касаясь губ одним дыханием, и я, сглатывая, с шумом втягиваю носом воздух, наполненный сладкой пряностью корицы, от которой мутнеет рассудок. – Больше не страшно? – тихо спрашивает Элоранарр, я же только обвиваю его шею руками, сильнее прижимаясь к нему, и накрываю его губы своими, чувствуя его возбуждение. Страшно только от мысли, что он может остановиться. Он будто понимает это, вновь переходя к сладкому терзанию. Сжимает мой изнывающий член, истекающий предсеменем, медленно проводит ладонью по всей длине, а его горячий язык скользит по моей шее к мочке уха, дыхание опаляет нежную кожу. Я стону сначала приглушённо, но когда он начинает двигать рукой быстрее, перестаю владеть собой. Мои стоны становятся громче и громче, пока не переходят в крик от накрывающего удовольствия, и я содрогаюсь всем телом, проваливаясь в темноту с нарастающим в ушах гулом… * Я проснулся с бешено колотящимся сердцем, лупя крыльями по кровати и судорожно хватая ртом воздух. Хрипы наполняли мою тёмную комнату, в которой я находился совершенно один. Меня трясло, мышцы сводило спазмом, а тело горело огнём. Скинув спутанное одеяло, я скатился с постели, немного приходя в себя. Пошатываясь, добрёл до ванной и встал под поток ледяной воды, смывая отголоски безумного сна и испытанного наслаждения. Я бессильно опустился на дно ванны и долго сидел, уткнувшись головой в колени. Холодные струи били по затылку, по спине, разлетаясь в стороны, но всё ещё не могли остудить голову. Приснившееся просто не укладывалось в сознании. Разве могут сновидения быть настолько реалистичными? Могут в них так ярко ощущаться прикосновения, пряный запах, опьяняющий вкус поцелуев? Я настолько впал в зависимость от Элоранарра, что не могу и пару дней без него прожить спокойно – грежу о нём во сне и на яву. Я неизлечимо болен. Почему не унимается дрожь в пальцах? Почему сердце дико трепещет, норовя разорвать грудную клетку? Это какое-то сумасшествие. Когда кожа побелела от холода и мелко заклацали зубы, я выключил воду и завернулся в махровое полотенце. Спать больше не хотелось. Не хватало мне ещё до кучи рассветного кошмара с умирающей в муках Ри. Нервы у меня и так на пределе. Я прошёлся по комнате, раздумывая, чем теперь заняться. С волос стекали капли, оставляя лужицы на паркете. Я бы мог высушить пряди одним взмахом руки, но не стал: мне нравилось ощущать воду. Неожиданно в коридоре послышались звуки, и я тихонько подкрался к двери. – Мог бы и ночевать меня оставить! – донеслось обиженное от Диоры. – Ещё чего захотела. Иди уже, и Вейру позови, – это было от Элоранарра. То есть он уже вернулся, стоял сейчас на пороге рядом с моей комнатой, зная, что я здесь, и звал к себе любовниц. А со мной поговорить даже не захотел! Меня охватила жгучая ревность. Ноздри гневно раздулись. Да как смели эти две вертихвостки приходить к нему ночью, касаться его кожи, целовать его губы, трогать его мягкие волосы! Цокот каблуков по лестнице возвестил о приближении Вейры. – Элор! – радостно воскликнула она. По телу пробежал заряд. Кровь вскипала в жилах. Захотелось выйти, схватить Вейру за волосы и впечатать её голову в стену так, чтобы её милое личико истекало кровью, из заплывших глаз брызнули слёзы, а с разбитых губ сочилась бордовая пена, и она поняла, что Элоранарр только… … только что? Только мой дракон? Я стиснул челюсти. Глубокий вдох. Медленный выдох. Он не мой. И никогда моим не будет. Когти до крови впились в ладони, но усилием воли я смог разжать кулаки. Метнувшись в гардеробную, я мигом переоделся и взял в руки уруми. «Слушай, давай рыжую догоним и её хоть порежем. Знаю, рыжего покромсать ты точно не дашь», – не теряло надежды напиться крови моё призванное оружие. «Мы идём кромсать големов», – отрезал я. «Так не интересно! Я на это не подписывался! От тебя трупов не дождёшься, всё заладил «мой», «не мой», – передразнивал Жаждущий, жалуясь. – А обо мне ты думаешь? Кому я только достался!» *** Не встретил я Элоранарра и на следующее утро. Он снова покинул свою башню ещё до того, как я вернулся с тренировки. На небе сгущались тёмные тучи. Я чувствовал приближение дождя и желал его. Он навевал воспоминания о том времени, когда мне было беззаботно хорошо. Когда Ри была жива, и мы вместе бегали под дождём, шлёпали босиком по лужам, и наш смех утопал в шуме ливня. И это больше никогда не повторится. Потому что без неё всё было не так. Никогда я не буду так же счастлив, как был тогда. Потому что половины меня больше не было. Это было сродни самоистязанию, но мне хотелось разбередить душевную рану. Чтобы почувствовать себя живым. Поэтому я отправился в парк. Рабочие уже почти закончили с восстановлением территории дворца, поэтому от прошедшего погрома не осталось и следа. Шагая по аллее, я не заметил за углом чёрного дракончика, неожиданно перегородившего мне путь. Пламя вырывалось из его пасти, так и норовя меня задеть. Похоже, он был слишком огорчён из-за потери матери и почему-то очень зол на меня. – Не отдам Элора, он мой брат, мой! – Арендар, растопырив крылья, пошёл на меня, и я невольно попятился назад. – Да я и не собирался отнимать его у тебя, – попытался я его успокоить. В самом деле, я не имел ничего против того, чтобы Элоранарр проводил время со своим младшим братом. – Собирался! Я всё-всё видел! Вы целовались! – на этот раз пламя опалило меня, я едва успел увернуться, чтобы не обжечься серьёзно. Дракончика прямо перекашивало от обиды, казалось, магия всех четырёх стихий сейчас выплеснется из него. И вот что теперь делать? Мне не убежать, не телепортироваться, а бесконтрольный выброс энергии в возрасте Арендара может быть очень опасен для окружающих. Как бы я хотел, чтобы здесь появился Элоранарр и разобрался с ним. Но придётся действовать своими силами. – Арендар, ты успокаиваешься. Ты не хочешь причинить мне вреда. Ты забудешь о том, что тогда видел, потому что это неважно и никак не влияет на твои отношения с братом, – заговорил я своим убедительным голосом, действующим на драконов, с нотами любви и правильности. Если для дракончика увиденное не имело большого значения, то установка подействует, но если он не захочет забывать – слетит довольно быстро, и тогда этот проклятый поцелуй сможет стать достоянием общественности. – Ты ложишься на землю… да, вот так, теперь сгибаешь передние лапы… Внезапно чёрная тень обрушилась на меня сзади, ударила под дых, и я, перекувырнувшись в воздухе, отлетел на парковую дорожку под хруст ломающихся рёбер. Ослепительная боль опалила тело, пронзила лёгкие, место удара онемело. Меня обожгло острое чувство несправедливости. За что? Я же не сделал ничего плохого! – Не смей никогда использовать на нас свой голос! Особенно на Арене, ты понял?! – раздался надо мной яростный рык Элоранарра. Не было сил отодвинуться, пытаться как-то защищаться, обороняться, и я просто прохрипел: – Не… буду… И Элоранарр, обхватив крылом Арендара, развернулся и зашагал прочь, а я так и остался лежать, глядя в хмурое небо. С него сорвалась первая капля и упала мне на щеку. И вдруг очень захотелось почувствовать дождь. Я даже жаждал шторма, чтобы хоть как-то заполнить внезапно образовавшуюся в душе пустоту. Глупо было думать, что Элоранарру есть до меня дело. Нужно было куда-то идти, нельзя продолжать валяться тут. Но мне даже некуда. Не в башню же принца. Телепортация невозможна. У меня здесь нет никаких знакомых. Хотя, есть. Дарион. Его дом как раз располагался на территории парка. Я никогда у него не был, но знал, что это единственное здесь место, скрытое под иллюзией. С трудом поднявшись на колени, я расправил крылья и кое-как полетел вглубь парка под начинающий накрапывать дождь. Не помню, как достиг маскирующего купола – в глазах периодически мутнело, каждый вдох отдавал болью. Одноэтажный белый домик одиноко стоял среди растений возле небольшого пруда. Свет в окнах не горел, дверь оказалась заперта. Дарион, скорее всего, сейчас на службе. Почти теряя сознания, я лёг на лужайку у входа. Раскинул руки в траве и подставил лицо под дождь. Капли падали в глаза, били по щекам и носу, по губам и подбородку, затекали в уши. Как же всё это глупо. Элоранарр мог ко мне хорошо относиться, но я не его семья. Я ему никто. Я раскрыл рот, ловя им капли и смешивая их со вкусом крови. «Никто никогда нас не поймёт. Самое дорогое – семья. Никогда не привязывайтесь ни к кому просто так», – говорил дедушка нам с Ри и был прав. Кровь стекала с губ вместе со струями воды. Но у меня больше нет семьи. Она мертва. Я постепенно сливался с дождём. У меня никого нет. Я совсем один. И даже не было слёз. Только вода наполняла глаза. Насколько я жалок. Даже возненавидеть его не могу нормально. Капли лупили покалеченную грудь, вбивались в сердце, заживо хороня мою любовь. Выдумал себе нездоровую влюблённость. Мне не было холодно. Мне было никак. Ничего не ощущалось вокруг. Только внутри всё рвалось. Тот поцелуй не значил ровным счётом ничего. Я разбился, как сейчас разбивались о землю капли дождя. Моё сердце было разбито вдребезги. *** Я так и лежал в траве в полузабытьи, временами проваливаясь в темноту, пока шелест дождя вдруг не прервал басовитый голос: – Халэнн, что ты тут делаешь? – надо мной нависла массивная фигура Дариона. – Лежу, – едва слышно прохрипел я. – И долго? – в его голосе скользнули ноты обеспокоенности. Я пожал плечами, морщась от этого движения. Дарион заметил это. – Идём внутрь, это какой-то безумный ливень сегодня, – проворчал он и протянул мне руку, помогая подняться. Внутри у Дариона оказалось… как в берлоге. В принципе, уютно, но не во вкусе драконов. Впрочем, мне было всё равно. Не без помощи я дохромал до дивана и улёгся на мех. Дарион осушил нас и тут же осмотрел меня сканирующим заклинанием. – У тебя сломаны рёбра, срослись частично неправильно. Надо снова ломать. Я безразлично кивнул. Ломать так ломать. Он укрепил руки магией и со всей силы надавил на грудную клетку. Снова хруст. Из моих глаз брызнули слёзы. Боль с новой силой пронзила меня, хотя казалось, больнее быть просто не могло. – Это кто тебя так, Элор? Я думал, ты ему нравишься, – сказал Дарион между делом, вливая в меня целебную магию. Она мягко окутывала меня, согревая, собирая кости в правильное положение. Сразу стало легче дышать. На реплику Дариона я ничего не ответил, лишь горько усмехнулся. – Почему Элор отшвырнул тебя от Арена? – уже настойчивее вопросил он. Значит, он уже знал. Неудивительно. – Я сам виноват. Не стоило использовать голос на принце Арендаре, – просипел я, глядя в потолок. Дарион хмыкнул, но понимающе кивнул. Поднявшись с дивана, он зашагал в кухню, меняя тему: – Ты просто ледяной. Я заварю тебе чай. Загремела посуда, послышались звуки льющейся воды из крана и потрескивания дров в очаге. Сильнее запахло свежей смолой. Я продолжал лежать отстранённо, чувствуя, как благодаря драконьей регенерации возвращались в норму кости. Вот только боль в сердце не исцелит никакая магия. – Слушай, ну нельзя ж так убиваться, – Дарион поставил чайник на огонь. О чём он? – Твоя семья погибла, но ты жив. На этом жизнь не остановилась, даже если тебе это кажется неправильным. Не трать своё время на месть, живи! Найди себе любящую жену, создай семью, продолжи род. Это он намекает, что мне лучше покинуть службу? Хотя Элоранарр меня и так выгонит. Дариону я опять же ничего не ответил. Он не поймёт. Вместо этого попросил: – Можете внести слепок моей ауры в систему охранных чар, пожалуйста? Мне нужно будет телепортироваться. Он долго смотрел на меня, пытливо, не отводя взгляда. – Да, конечно, – наконец, сдался он и повернулся к очагу. А я задумался о том, что вёл себя сейчас крайне невежливо. Дарион же пытался помочь. – Спасибо, что подлечили меня, – запоздало поблагодарил я. Он отмахнулся: – Да пустяки. Закипел чайник, и вскоре Дарион уже стоял возле меня, протягивая чашку. Я с усилием сел прямо, принял чай и вдохнул аромат. И скривился. Корица. Дарион издевался?! Сам он облокотился о каменную столешницу у стены и как ни в чём не бывало отпил чаю. В дверь постучали. – Дарион, ты там? – раздался голос принца Элоранарра снаружи. Внутри заныло. – Меня здесь нет, – прошептал я Дариону одними губами, бросив на него умоляющий взгляд. Видеть его не хочу. Дарион, отставив свою чашку, прошёл в прихожую и скрылся за входной дверью. Судя по всему, на ней было наложено заклинание, полностью транслирующее звуки с улицы, так как я отчётливо слышал разговор под шум дождя. – Ты не видел Халэнна? Нигде не могу его найти. Хотел бы меня найти – позвал бы по метке. – Нет, – соврал Дарион, и его голос даже не дрогнул. – Он иногда тренируется в подземных залах, посмотри там. Повисло тяжёлое молчание. – Ты мне нужен, идём, – произнёс в итоге Элоранарр. Его сильный голос и запах корицы в чае создавали впечатление, что он стоял совсем рядом, и это раздражало. Дарион же уходить не спешил. – Захвачу только кое-что, – бросил он и вернулся в дом. Обратился уже ко мне: – Можешь оставаться здесь, если хочешь. Я буду у себя в кабинете. Он схватил какую-то сумку и снова вышел, а я осознал, что Дарион так и не снял с меня слепок, поэтому телепортация мне по-прежнему недоступна. А так хотелось улететь прочь из дворца.