Прошлое забыть нельзя, но помнить буду постоянно.

– Птици так красиво поют, неправда ли? - Эти тихие и нежные слова разнеслись по дворцому коредору, отдаваясь где-то в дали эхом. Два взрослых человека стояли друг перед другом. Четыре глаза, как льдинки, смотрели друг на друга. Они так похожи. Так родны. За окном летали птици, чьи голоса практически неданосились до ушей. Большие окна не пропускали их прекрасные песни. Сейчас на них не кто не взглянет. Тяжёлый веки императора сомкнулись. Их сжимала тяжесть предстоящего разговора. Его не избежать, но можно ведь облегчить. Просто не смотреть в зеркальные глаза. Не видеть в них себя. – особенно с утра они красиво пели. Когда ты пришел убить меня, окна были открыты. - Губы императора дрогнули, когда тот подошёл к окну и взглянул на прекрасный сад. В нем росли розы и пионы, яблоки и сливы. Они так прекрасны, но не прекраснее счастливой детской улыбки любимого сына. Только вот она под угрозой. Мальчик вырос. – Сынок, Соечка, скажи мне. В чем я ошибся? Что я сделал не так? - Тихий голос вновь раздался в тишине. Империя смотрит в даль, на город, на своих людей. Все для него они как дети. Которым не нравятся порой решения отца. – что же ты молчишь, Соечка? - Тихий смешок, смешался с лёгкой улыбкой на устах правителя. Сначала левая ступня, в красивых черных туфлях и небольшим позолоченым узором, повернулась, а за ней и всё тело. Перед СССР возник столь прекрасный образ отца. Только вот, юноша стоял, пытаясь понять чего он так боится. Это ведь отец, с нежной и мягкой улыбкой, только вот глаза. В них лёд. Лёд который тает только при детях. Точно такой же лёд, как у себя, Когда дети были рядом. Грудная клетка младшего стала вздымается всё сильнее, а зрачки уменьшились. Нет, союз не боится наказания или ругони. Он боится мысли, одной единственной мысли. Мысли о том, что бы он чувствовал на месте отца. Если бы кто-то из его сыновей попытался убить его. Откинув все теплые воспоминания о детстве и проведенном вместе времени. Но сердце пропустило удар, от мысли о том, что сам союз не имеет такой же выдержки и веры как у отца. Он бы не смог поговорить вот так с детьми. Спокойно и нежно. Особенно после такого. На глаза начали накатывать слезы, из-за чего Сойка повесил голову и сжал кулаки. Нужно сдержаться, нужно показать себя взрослым. Ведь что о нем подумают, что скажут? Только вот кому? И на этой мысли, СССР почувствовал нежные руки отца на своих плечах, а так же тихое дыхание. Только вот кому? Тихо повторилось в голове юноши. Когда он положил руки на руки отца. Подняв взгляд. – некому.- Тихо прошептал принц, совсем без звука. Лишь губами, но казалось Российская империя всё понял. По этому тихо прошептал, поглаживая сына по щеке. – Соечка, ты так вырос. Совсем тебя не узнаю. - Хотя кажешься таким знакомым. Мужчина опустил руки, наблюдая как младший сын коснулся щёки, где была ладонь отца. После чего закрыл глаза. Мужчина взял сына за плече и повел в гостиную. Где на небольшом столике, стоящим рядом с диваном, стояли две чашки с импортным кофе и мисочка с зефиром. Сев на диван, мужчина опустил плече сына, позволяя сесть рядом. Союз, сев рядом, вздохнул. То время, пока они шли вместе сюда, доло отдохнуть. Вздохнул полной грудью и поднять голову. Смотря в перед, в будущее. Империя озвучил главный вопрос, чьей целью является этот разговор. По этому, о чем бы они не говорили, вывод должен быть один. Взяв одну зефирку, правитель вздохнул младший запах, столь нежный и мягкий, после чего откусил. Давая сладости полностью наполнить рот. – Сын, ты хочешь править уже сейчас? - Голос все так же спокоен, с струнками печали и сожалению. Сойка же замер. А действительно, чего я хочу добиться? Хотел....хотел править и изменить мир, но чего я хочу теперь? – Отец, послушайте меня. То, что произошло сегодня утром, одна большая ошибка. Я хочу просить прощения у вас, но позволите ли вы, отец? - Голос...был чужим. Не был подростковым, слегка скрипящим и столь знакомым, присущим юному принцу. Да и манера речи. Как будто, мальчик действительно вырос. Стоило голосу прозвучать, император вздрогнул, останавливаясь живать столь прекрасный зефир. Этот голос был знакомым, но при этом другим. Мужчина улыбнулся и перекрыл глаза, качая головой в разные стороны. – СССР, я не держу на тебя зла и прощаю. - Эти слова стоили гор золота, эти слова младший мечтал услышать не одно десятилетие. Именно эти слова он представлял в своей голове, когда выдавалась минутка помечтать. Эти слова навсегда в его сердце. – только скажи... - Неловкая пауза прервала печь От, из-за чего он невольно усмехнулся. – когда ты успел так выросли? - После чего повернул голову к сыну. Расматривая его профиль. Уставленный на картину на стене, с большими розами. Эти розы давно завяли, но эта картина оставила их навечно молодыми и цветущими. Союз не знал, что ответить. Да, он вырос, но когда? В какой момент он стал старше? Когда и что заставило откинуть безрассудность и ребячество, а заставило взять ответственность за себя и за... страну?... – когда? Хах...когда ты умер. - Отвёл взгляд. Перед глазами проносятся воспоминания о том дне в оригинальной жизни. Неужели все эти воспоминания, будут приследовать меня до последнего? Только когда этот конец? Будет ли он вообще? Перерожусь ли я вновь при следующей смерти или все закончится? А сколько раз я уже переродился? Почему помню лишь ту жизнь?.... Или все так перерождаются? Ри же тяжело вздохнул. Оставляя зефир и беря чашку крепкого кофе, лишь его арамат заставляет взбодриться. И как понимать его слова? Я ведь жив. Я ведь дышу, я чувствую боль и я могу думать. Что же он имеет в виду. После чего последовал глоток. Союз же встал и подошёл к окну. Рассматривая розы за окном и подсознательно сравнивая их с цветами на картине. – Отец, скажите, а цветы на столь прекрасной картине, те же, что в нашем саду?- Союз повернул голову к отцу, расматривая его утончённый внешний вид. Как бы не был одет Российская империя, даже в мешок от картошки, он будет величественным. Он действительно прерожденный правитель. – Розы? - Император поднял голову на картину и несколько мгновений рассматривал её. Пытаясь найти в своей голове ответит на вопрос сына. – Да, это таже цветы. Эту картину написал французский художник три года назад. Ты разве не помнишь? - Союз кивнул и отвернулся. Расматривая осыпающиеся розы, пора отсветать. Алые лепестки падают на короткую траву в ногах куста. Эти цветы...как мы. Это уже не те цветы, что были три года назад. Это уже новые. Столь же прекрасные, но другие...их потомки.... хотя нет. Роза это куст, а это лишь временное украшение. С каждым годом они похожи, но меняются. Становятся всё больше и ярче. Пока сам куст жив... но его однажды не станет, но картина всегда его будет помнить в самом рассвете сил. – Скажите, а мы можем нанять художника, что бы он мог написать картину со всеми нами? - Тихо и довольно сдержено прошептал юноша. Закрывая глаза на несколько секунд. Такая умиротворяющая атмосфера. Свежий воздух, дующий через окно, терпкий запах кофе и пение птиц. Теперь его слышно. Глаза Империи открылись шире. Он был поистине удивлен. – да, конечно. Я могу нанять художника, но будете ли вы с Полей сидеть и ждать когда вас нарисуют? - Пару лет назад, мальчиков уже рисовали. Поляк и СССР постоянно убегали и прятались. Не желая сидеть на месте и желая насолить отцу. Из-за чего они получились не точными, их было не узнать. Тогда это очень сильно огорчило отца. – Я буду, а вот Поле придется объяснить, зачем это мне...нам всем. Он ещё этого не понимает. - На эти слова, Ри усмехнулся. Младший сын действительно вырос. Только вот слова о смерти досихпор не дают покоя. Можно быть сын имеет ввиду, что я перестал уделять им столько внимания как раньше? Но ведь они сами требовали больше свободы. Или это только Поля требовал? Ну нет же! Они оба убегали от меня и избегали чаепитей со мной и с Фином...я совсем не узнаю своего сына. Сам принц же, переступил на одну ногу. Вывех досихпор болел. Было тяжело стоять. Ри это заметил и похлопал на диван рядом с собой. Стараясь отогнать мысли. Сейчас не до них. Союз сел, тяжело вздохнув и положил руки на колени. Волосы совсем растрепались за всей этой беготней. В голове прокручивались мысли о сегодняшнем дне, утро, ужин, разговор с Фином, поездка на лошади, зеркало, разговор с отцом. Все это оставляло смутные эмоции. Только из воспоминаний юношу выдернул лёгкий звон чашки с кофе, а после и его яркий запах. До этого он не замечал его. Было совсем не до кофе. Звон, заставил посмотреть на его источник - чашку. Которую отец заботливо протянул сыну вместе с блюдцем. Из-за столкновения с ним как раз и произошел звон. Отец не успел нечего сказать, когда сын принял чашку и кивнул в благодарность. Это вызвало удивление, а за тем улыбку. Было приято видеть сына, который улыбался. Улыбался искренне. Не об этом ли он мечтал? Нет, не об этом. Точнее не об этой улыбке. Он мечтал о детской улыбки, наполненной искреннем счастье и веселье... детской! А сейчас на сыне другая улыбка, улыбка которой не должно быть у молодого юноша. Не то что не должно быть, не может быть. В ней так много понимая, а глаза... слишком знакомы. Словно на ровесника смотрит...да же не столько на ровесника, сколько на зеркало. Словно на себя. Себя настоящего. Того, что уже пережил боль и ярость. Пережил любовь и воспитание. Тот что познал ответственность...не только за себя, но и за кого-то. – ты действительно повзрослел, немного больше чем кто либо из твоих братьев. Я горжусь тобой. Ты станешь хорошим императором. Намного лучше чем я. - Отпил кофе, союз мотнул головой и тоже отпил кофе. Не желая отвечать на это. Было приятно это слышать, но он не мог принять эти похвалы. Ведь он совершил эти ошибки...совершил. Даже если не в этой истории, но люди погибли. Слишком много жертв было, пока он учился править. Хотя мог этого избежать, если бы не торопился. Не торопился занять трон и изменить мир...а подождал. Конечно смерть отца от его рук, в какой то степени отрезвила от детства, но это было мало. Ещё предстояло научится быть взрослым. Узнать мир и себя. Открыть страхи и способности. Для этого понадобились годы, годы ошибок...он мог не убивать отца и потратить годы его жизни на улучшение отношения с братьями и другими королями. Поездить по миру и поучится у отца. – отец, я вас люблю. Я рад, что именно вы мой отец. - Парень встал на ноги, отставил чашку и поклонился. Это было спонтанное действие, но полностью искренне. Поклон не низкий, но правильный. Это вызвало удивление на лице империи. А за тем искренную улыбку. – поднимись - Тише сказал император, чувствуя как глаза наполняются слезами от радости. Он слышал это впервые...и его тронуло больше всего то, что это было искрение слова сына. Это было то, о чём он не мог мечтать даже в самых смелых мечтах. Это наивысшая благодарность, которую может получить любой родитель - знание того, что ребенок любит тебя и благодарен. Знание того, что ты сделал все правильно и то, что силы и нервы потрачены не зря. Струйка солёной воды потекла из глаз, когда сын поднялся. Ри коснулся его подбородка, не давая сына опустить голову. Давая себя рассмотреть. Хоть Ри и не подозревает причину взрасления сына, он видет как он вырос. Глаза мужчины рассматривают лицо молодого юноши. Уже не ребёнка, а юноши. Достойного зваться наследным принцем Российской империи. Достойного носить свое имя. Со слезами на глазах и дрожащими губами, империя тихо прошептал. – спасибо за то, что ты мой сын - Юноша, когда почувствовал руку на своем подбородке, он поднял глаза на отца. Он был поражен...отец плакал. Он впервые видел слезы человека, которого считал идеалом. Считал непоколебимым. Он некогда даже представить не мог слез отца. Видет это было больно и пугающе. Родители скрывают большую часть эмоций от детей. Стараясь создать для них хорошее детство. И увидеть родителя в таком состоянии, шокирующе для детей. Только сейчас, это ценный урок. Не менее ценный, как смерть родителя. Они оба просто стояли так и молчали. Ри рассматривал лицо сына, а сын лицо отца. Но этот трогательный момент не может длиться дальше. Младший отвернулся. Тяжело вздохнув и опустил голову. – я пойду...мне нужно - А куда мне нужно? У меня целые свободные дни. Я не чем не занимаюсь. Просто трачу время в пустую... получается у меня вновь куча свободного времени? Мы вроде планировали что-то на завтра. – мне нужно готовится к завтрашнему дню. Благодарю за чудный разговор - После чего вышел. Ри лишь кивнул ему, не в состоянии ответить. Стоило юноше покинуть комнату, император запер её за ним и закрыл лицо руками, садясь на пол и смотря на в открытое окно. Прямо на небо через пальци. Пока слезы текли по лицу. – я... счастлив - Прошептал мужчина, что обычно серьезен с людьми и мягок с детьми. Некто его не видел таким. Он не позволял увидеть себя таким, некому и не когда. Вот его все и считали идеалом. Для детей он был обычным взрослым. Только что значит взрослый? Заставляя себя улыбаться на публику, мочать о переживать, которые могут показаться недостаточно взрослыми, искать способ избавиться от эмоций, неугодных другим? Видимо да. По крайней мере, в это играют все уже не одно поколения. Только это так утомляет. Только ли это то, о чём все мечтали, когда хотели побыстрее вырости? Определено нет. – отец и брат, простите меня. Я не понимал какого вам тяжело. - Махнул рукойпо лицу, вытерая слезы и улыбаясь. Как же хочется поменять прошлое, но славо богу это не возможно. Я счастлив. В это время, СССР медленно уходил вниз, операясь на перила. Стараясь осмыслить происходящее. Не кто кроме слуг ему не попадался по дороге, а с ними говорить сейчас не хочется. Нужно быть одному. Зайдя в комнату, союз запер её и зашторил окна, после чего забрался в кровать. Такая мягкая. Вспоминается как когда мама, сидя рядом, читала сказки. Хоть чаще всего этим занимались няньки, но императрица любила своих детей. Точнее единственного своего сына. Вспоминается как отец сидел рядом и укладывал спать, когда тот подрался в Полей из-за чего...некто уже не помнит. Разве это важно? Воспоминания как устраивали посиделки с братом и битвы подушками. Это все было...так давно. Убийством отца он оборвал детство не только себе, но и братьям. Хотя они не в чем не виноваты. Но есть ли шанс, получить тут ещё больше воспоминаний? Если шанс вновь стать ребенком? С этими вопросами, союз и не заметил как уснул. Не расправляя кровать. Полумрак комнаты, освещаемой небошой настольной лампой, содавал благоприятную для сна атмосферу. Столько всего произошло за прошедший день, даже взрослый вымотался. Что уж говорить о детском теле. Которому столько предстоит пережить...