***
В тринадцать ты мечтаешь о свободе. Ветер в голове, упрямство на грани идиотизма, дух сопротивления и бесконечное желание сорваться с цепи родительских наставлений. В восемнадцать думаешь, что разбитое сердце — это, определённо, навсегда и непоправимо, что такие раны не залечить. Шлёшь нахрен всё светлое и теряешь веру в «долго и счастливо». …Конечно же, до первого ласкового взгляда симпатичного субъекта. Но в двадцать три… в двадцать три ты познал, кажется, всё, что и познать было нельзя. Перечитал тонны книг, вышел из университета с гордо вздёрнутым подбородком, готовый к, — наконец, вот она! — настоящей жизни. Ты видел перед собой открывающиеся двери престижных, покрытых общественным глянцем компаний. А в «Smith's Empire» для тебя было прибережено место по праву рождения, и в свои юные ты на минуту смеешь предполагать, что обязательно встанешь именно на свой путь, если поступишь по совести и семейному договору. Примешь правила игры поколений, а не побежишь на поводу у амбиций, подогреваемых предложениями интересных лично тебе структур. Всё это лирика. Но лирика — твой конёк. Твоя неотъемлемая часть: тебе ведь двадцать три. Она как сердце, которое голыми руками выдрать из-под рёбер нельзя. Некоторые наши качества, врождённые качества, которые мы глушим на протяжении многих лет, пока не погасим до критического минимума, предопределяют судьбу. Дорожка раздваивается у тебя на глазах, и что ты выберешь: признать тягу к самой своей сути и позволить ей вести тебя дальше, без плана и подготовки, или запереть на тысячу замков и величественно назваться «хозяином жизни»? Что ты выберешь, если процент счастья в обоих вариантах колеблется около одной и той же отметки? собственно, как и процент не-счастья. Когда-то, в незапамятные двадцать три, я выбрал первое, и вот почему.1 — обернуться, чтобы понять;
6 июля 2023 г. в 22:28
Примечания:
— когда за плечами двадцать лет, тянущихся иногда мучительно долго, но пролетевших перед глазами за несколько секунд, хочется восстановить в памяти каждый ключевой момент; и я вспоминаю.
— Стоит ли скорбеть о предателях, Рэй?
— Только если сам просил о предательстве.