***
К дому Вхаратов подъехал электромобиль. В сгущающихся сумерках было непросто разглядеть вышедших из машины атлантов, но очертания фигуры, повисшей у них на руках, Анлуан узнал сразу же. Двигаться самостоятельно Джоши не мог. Чтобы не привлекать внимание домашних, Анлуан провёл визитёров в подземелье по чёрному ходу. Джоши усадили на койку в палате-лаборатории, и в свете ламп стало видно, что на нём нет живого места. В синяках, с отёкшим лицом и заплывшим глазом, Джоши избегал смотреть на Анлуана. От его вида и этого скрывающегося, ускользающего, точно вода сквозь пальцы, взгляда, Анлуану стало не по себе. Но как бы сильно Джоши ни пострадал, он был жив. Только это имело значение. В свете подземелья Анлуан разглядел его сопровождающих, тех самых киборгов, что вломились к нему на праздновании дня рождения. Не сказав ни слова, киборги вышли из лаборатории, и Анлуан провёл их до ворот. Один из них вынес из машины небольшую шкатулку и протянул её Анлуану. Приняв шкатулку, Анлуан с тревожным предчувствием отщёлкнул замок. Внутри лежал конверт с узнаваемой печатью в виде свернувшегося кольцом змея, кусающего себя за хвост — символа бесконечности, используемого кахибами. На дне шкатулки покоились шприцы-дротики, похожие на те, которыми киборги угрожали Джоши, перед тем, как забрать его, и несколько миниатюрных капсул. Стеклянный шприц, наполовину заполненный прозрачной жидкостью, был завёрнут в фетр и занимал особое место среди прочих предметов. Закрыв крышку, Анлуан вскрыл конверт. Прочитав послание, он поднял голову, и лицо его стало непроницаемым. — Что мне передать? — спросил киборг. — Что я всё понял. Кивнув, киборг сел в электромобиль. Анлуан смотрел ему вслед, пребывая в растерянности. Вернувшись в подземелье, он внимательно оглядел Джоши. Тот вцепился в матрац, словно сидеть без этой опоры не мог, и осуждающе смотрел на Анлуана. — Вы совершили глупость, — разбитые губы и отсутствие нескольких зубов мешало ему говорить внятно. — Они добивались от меня сотрудничества. Я умер бы, но не пошёл на это, а вы!.. Вы продались Шай-Котару. — Я спас твою жизнь, — отозвался Анлуан. — Странные у тебя представления о благодарности. — За что я должен благодарить? Вы выторговали мне несколько месяцев. Когда Хильдерман окажется у них, от вас избавятся, а меня снова запрут в тюрьме. Джоши пошатнулся, потеряв равновесие. Взгляд здорового глаза метнулся в сторону, потом снова на Анлуана, пытаясь сфокусироваться. Голова шла кругом, его тошнило, и больше всего он хотел приглушить свет, лечь на кровать и забыться. Сообразив, что белизна комнаты действует на Джоши угнетающе, Анлуан выключил лампы, оставив одну в другом конце помещения. — Тебя нужно осмотреть. Я позову Мора, — сказал он, считая, что разговор о том кто прав, можно отложить до лучших времён. — И принесу еды. Возможно даже больше, чем в пище, Джоши нуждался в ванной, но Анлуан видел, как трудно ему даётся ходьба, и решил дождаться Мора. Пока он отсутствовал, Джоши сидел на койке и думал. Он не надеялся выйти живым, а потому весть об освобождении зажгла в его потухшем взгляде огонёк. Джоши знал, что оказался снова обязан Анлуану, так же как знал, что причина освобождения ему не понравится. И всё равно испытывал иррациональную радость. Но не мог показать её Анлуану. Потому что Анлуан был не прав. В который раз неправ, и Джоши больше не будет об этом молчать. Прилечь он не решился, неуверенный, что сможет потом заставить себя подняться. А еда ему не помешала бы, ведь последний приём пищи, если то, что подавали на завтрак, можно называть едой, был утром. Когда Анлуан вернулся, Джоши хмуро поглядел на него одним глазом и взял стакан с взбитыми овощами и мясом. Анлуан не стал отворачиваться, чтобы не смущать Джоши, пока он, кривясь и охая, расправлялся с содержимым стакана. Он ни о чём не спрашивал, а Джоши ничего не говорил. Дождавшись Мора, приветствовавшего их ироничной фразой: «Я снова с вами», они отвлеклись на изучение травм Джоши. На сей раз они были хуже прежних. Мор даже похвалил Джоши за способность сидеть ровно. Оказалось, что кроме растяжения сухожилий двуглавой мышцы бедра у Джоши было треснуто ребро и вывихнуто плечо. К этому присоединялись синяки различных оттенков, гематома в области лучезапястного сустава, разбитое лицо и нехватка трёх зубов. Покачав головой, Мор принял предложение Анлуана остановиться в поместье и наблюдать за выздоровлением Джоши. Они накупали его (обнажив всю степень уродства его истерзанного тела) и отвели в восточное крыло, где располагалась комната Джоши. По дороге им встретилась Хема, хватающаяся за сердце то ли от радости, то ли от ужаса. Когда Джоши был переодет и уложен в кровать, Анлуан счёл целесообразным пустить к нему сестру, а самому удалиться. Принеся извинения Мору, поселившемуся рядом с Джоши, Анлуан проведал мать и заперся в своей комнате. Он ещё раз изучил содержимое шкатулки. Урэй предоставил дротики с транквилизаторами и капсулы с ядом, назначение которых было очевидно. Стеклянный шприц в письме упомянут не был, и Анлуан решил спросить об этом Джоши, когда тот придёт в себя и хоть немного поправится.***
Он отважился поговорить с Джоши лишь через несколько дней, в ходе которых пришёл к выводу, что тот не может читать мысли. Это открытие раздосадовало и взбесило Анлуана. Ведь оно означало, что его попытки создать блокатор не блистали новизной. Хуже того, он даже не подумал о том, что Шай-Котар должен был обладать средством, способным подавить способности яхшасов. Иначе ордену было бы не под силу совладать с такими, как Джоши. Ведь уже в детстве тот мог уложить на лопатки одним только взглядом. Размышления о том, насколько хорош блокатор Шай-Котара и как скоро вернутся способности Джоши, на время отвлекли его от общественного бума, вызванного заключением и последующим освобождением Джоши. Догадки, терзающие умы жителей колонии, посыпались как из рога изобилия. В одночасье Анлуан и его сомнительный слуга сделались центральными фигурами 2-й колонии. Анлуану снова пришлось запереться в доме, прося Хему или Сами проявить благосклонность, если ему требовалось что-то извне. Джоши соблюдал предписанный Мором покой, позволяя ребру и сухожилиям срастаться, но однобокое времяпрепровождение быстро наскучило ему. Поэтому, когда пришёл Анлуан, он хоть и старался сохранить отстранённость, выглядел повеселевшим. — Я всё ещё на вас зол, — сообщил Джоши, наблюдая за Анлуаном, усаживающемся на стул рядом с кроватью. Спальня Джоши была меньше, чем покои Вхаратов, и скромнее обставлена. Главным её отличием от комнат прислуги был письменный стол и стеллаж с книгами, растянувшийся вдоль стены. Не то, чтобы остальные слуги не умели читать, но обычно они тратили свои вечера на то, чтобы встретиться с друзьями и весело провести время. Джоши предпочитал книги. Он обучался до того, как попал к Шай-Котару, и вдвое усерднее — после. В то время Анлуан проводил с ним много времени, помогая наверстать упущенное. Давал задания и рекомендовал книги. Многие из них потом оставались в библиотеке Джоши, хотя была ли какая-нибудь разница от того, где они находились? Книги-то всё равно принадлежали Вхаратам. Но кое-какие Джоши купил на своё жалование. Он пытался убедить Анлуана, что платить ему зарплату несправедливо по отношению к другим слугам, ведь никакой работы по дому он не выполняет. Но Анлуан был непреклонен. — Я знаю, что ты зол, — отозвался Анлуан. — Каждый из нас имеет право радоваться или злиться независимо от того, что думает по этому поводу другой. Я поступил, как счёл нужным. В результате ты, пусть и избитый, но всё же живой, лежишь тут, попивая на завтрак, обед и ужин горячий бульон и подъедая сладости, которые носит тебе Хема в обход Мора. На лицо Джоши пробралась краска. — И всё же, вам стоит подумать, что будет после того, как я поправлюсь, — упрямо заявил он. Анлуан смерил его изучающим взглядом. Он прекрасно знал, что Джоши против нападения на Хильдермана. Но таков был уговор с Шай-Котаром. — Мы отправимся в Англию, чтобы разведать обстановку. — У вас уже всё распланировано, — скептически хмыкнул Джоши. Он приподнялся, и Анлуан подложил ему под спину подушку. — И что мы собираемся делать в Англии? — Нужно понять, как попасть на пустошь. Мы отыщем человека, уже бывавшего в замке, и добудем у него информацию. — Я добуду, хотите сказать. Анлуан встретился с его критическим взглядом и нехотя кивнул. — А если я откажусь? — От чего? — Нападать на Хильдермана. Может быть, тогда вы возьмётесь за ум и примете то решение, которое нужно было принять ещё несколько месяцев назад? Анлуан помрачнел. — Бегство? Джоши, ты уже должен был уяснить, что Вхараты не трусы. — Это не трусость, а благоразумие. Берите семью и уходите, пока можете. Проклятье, как вы не понимаете, судьба дала вам ещё один шанс! — разозлился Джоши. — Ты правда думаешь, что орден позволит? — Анлуан поглядел на него исподлобья. Джоши не выдержал давящего взгляда и отвернулся. Анлуан был прав, после случившегося Шай-Котар укоротит их поводки, насколько возможно. И Джоши знал об этом лучше него. Но превратиться из мнимого слуги в настоящего было для него непереносимо. Он намеревался покончить с собой, если бы почувствовал, что Шай-Котару удаётся сломить его волю. — Есть и другой путь, — сказал Джоши после долгого молчания. — Я думал над этим, пытаясь отвлечься в камере. Я хотел нанести Шай-Котару удар. И всё ещё хочу, чтобы они поплатились за то, что делают с яхшасами, — его ладони сжались в кулаки, а хмурый взгляд упёрся в стену. Перед внутренним взором Джоши стояла картина, недоступная пониманию Анлуана, и она поглотила его. Он будто бы всё ещё был в заключении в ледяной камере на жёстких нарах и говорил сам с собой. — Я нашёл способ. Хотел, чтобы его реализовали вы, так как не думал, что выйду живым. Но теперь, — Джоши поглядел на Анлуана и в его взгляде отразилась надежда, — мы можем сделать это вместе. Он запнулся. Джоши знал Анлуана как никто другой, и понимал, что его, Джоши, чаяния, могут столкнуться с непробиваемой стеной. Но сейчас, как и в одиночестве тюремной камеры, Джоши казалось, что его мысль единственная верная, что только так и нужно поступить. — Если бы мы попытались открыть правду об ордене атлантам, — начал Джоши, — нас, скорее всего, сочли бы сумасшедшими. Шай-Котар не просто традиция, это стиль жизни, к которому нас приучали тысячелетиями. Никто не поверит в способности яхшасов не потому, что атланты глупы, а потому, что это в корне меняет их представление о жизни. Он подтянулся и поморщился от боли. На мгновенье из-под рубахи Джоши показался перебинтованный торс. Синяки, украшающие его тело, ещё не посветлели, а отёк так и не сошёл с лица. Анлуан не торопил Джоши, хотя взгляд его единственного глаза казался немного безумным и настораживал его. — Но если мы обратимся к тем, кто знает, что парапсихические способности могут быть нормой, есть шанс, что нас услышат. — Ты говоришь о медиумах? — удивился Анлуан. Но Джоши кивнул с такой уверенностью, что сомневаться не приходилось. — Медиумы, так же как и атланты, думают, что джэбаты — это всё, на что мы способны. Они считают нас дегенератами. — Они правы. И мы можем показать, насколько правы, открыв истинную сущность Шай-Котара. Мужчины поглядели друг на друга в тишине. Свет погожего дня проникал в комнату, лёгкий ветерок колыхал занавеси, но для Анлуана всё окружающее умерло. Остался лишь он и горящий взгляд Джоши. — Ты сошёл с ума, — сказал, наконец, Анлуан. — Как ты это представляешь? — Вы же всё равно собираетесь в Англию. Мгновенье Анлуан глядел на него в недоумении, а потом взорвался приступом смеха. — Хильдерман? Ты что, собираешься поговорить с Зеро? — Не вижу в этом ничего смешного, — отрезал Джоши. — Если Зеро прочтёт наши мысли, у него не будет сомнений. Если он узнает, что среди атлантов есть такие же, как медиумы, и что их намеренно калечат, он разнесёт эту весть по всему человечеству. Возможно, яхшасы, которые ещё не попали под власть Шай-Котара, найдут в себе силы уйти из колоний. Если они будут знать, что Зеро их примет… — Хватит, — перебил его Анлуан. — Теперь я уверен, что ты не в себе. Разве можно надеяться, что Хильдерман станет нас слушать? — Вы считаете его настолько озлобленным? — Я знаю, и тебе это тоже известно, что он пытался меня убить. И да, на его месте, я бы тоже был озлобленным. — Но если он всё же прислушается, вы понимаете, что это значит? Анлуан отошёл к окну. Всё в его позе: прямая спина и сложенные за ней руки, застывший профиль, — кричало о несогласии, и в своём негодовании он выглядел словно разгневанный бог. — Это значит, что яхшасы взбунтуются, — ответил он. — Они покажут миру своё лицо, и в атлантовом обществе произойдёт раскол. Это приведёт к хаосу, чем люди непременно воспользуются. Ты хочешь, чтобы колонии пали? Он говорил, словно колонии и их фальшивые устои были ему дороже собственной жизни, демонстрируя то, что утверждал ранее Джоши. Шай-Котар — это стиль жизни, и будучи воспитанником диктатуры, даже оказавшись в губительных для себя условиях, Анлуан продолжал защищать общество. Потому что его разум, как и разум тех, кому было что терять, стремился к стабильности. Он будет искать лазейки в тёмном лабиринте, лишь бы не оказаться в полнейшей неизвестности. — К тому же то, что ты просишь, это предательство, — отрезал Анлуан. — Пусть Шай-Котар и его марионеточное правительство не заслуживают преданности, но то, что ты хочешь сделать, поставит под угрозу всё общество. — И вы готовы принести себя в жертву этому обществу? Взгляд Анлуана полыхнул. — Я не стану предателем! Чтобы нашу семью вновь, уже во второй раз, обвинили в измене? Новое правительство дало нам убежище, когда мы вынуждены были бежать с Сафид. Отцу пришлось пожертвовать честью, чтобы выжить! Я не опозорю наше имя сверх этого. Время будто остановилось. Глядя на то, с каким пылом Анлуан принялся отстаивать сохранение своего мира, Джоши хотелось кричать. Он всё же надеялся, что Анлуан услышит его. Но нет, тот был поглощён своим глупым, не имеющим значения конфликтом. Джоши не понимал, какой прок от сохранения имени, если, в сущности, он становится пособником ужаснейшего действия, когда мог бы стать тем, кто откроет миру глаза. Возможно, развязав куда более кровавую войну, чем были за всю историю атлантов, но войну за освобождение, во имя лучшего мира. — Что бы вы ни говорили, ваша преданность новому правительству, это преданность Шай-Котару. Вы такая же его марионетка, как и джэбаты, — сказал Джоши, больше не надеясь воззвать к его разуму.***
Атлант со светло-русыми вьющимися волосами отставил чашку с подсоленным кофе на стол и окинул отсутствующим взглядом беседку. Он сидел в саду своего дома, наслаждаясь прохладой раннего утра и запахами цветущих растений. Плетёное кресло с откинутым на спинку пледом было удобным, изготовленным специально под него. 1-я колония располагалась в Венесуэле на побережье озера Маракайбо. В отличие от 2-й, здесь круглый год было тепло, и зимой, так же, как и летом, температура держалась в районе двадцати пяти градусов. Поэтому он был одет в лёгкую шёлковую тунику, расшитую золотыми нитями, и свободные штаны, а его ноги покоились в кожаных сандалиях. Это был знатный аристократ, внешний посол и владелец одного из заводов по производству нейроимплантов на Сафид. Его звали Бран. Как большинство внешних послов, он уделял должное внимание обстановке в колониях и мире, изучая новости и выделяя для себя главное. Такая привычка позволяла ему оставаться эффективным, быть в курсе событий и правильно реагировать на внешние обстоятельства. Но сейчас на его спокойном лице отобразились эмоции, которых Бран не испытывал уже много лет: волнение, доходящее до нервной дрожи и перекликающееся с радостным возбуждением. Такое поведение не подобало его шестидесяти годам и статусу, но он был у себя дома, в одиночестве утра, когда домашние ещё спали, а прислуга не решалась нарушать его покой. Развернув статью, ещё молодой по меркам атлантов мужчина перечитал её в третий раз. На голографическом экране отображалась история, случившаяся с одним из внешних послов и гением, чьё имя было у всех на устах — Анлуаном Вхаратом. Поглядев на фото его многострадального слуги Ноа Джоши, Бран ощутил, как его глаза увлажнились. Но вдруг позади раздались шаги, и он спешно свернул голограмму. Утерев непрошеные слёзы, он обернулся навстречу сыну, двадцатипятилетнему атланту, приведшему себя в порядок после сна и полностью одетому. — Что-то случилось? — спросил он, уловив настроение отца. — Всё в порядке, — улыбнулся Бран. — Ты сегодня рано. — Собираюсь потренироваться перед учёбой, — на лицо парня пробралась смешливая улыбка. — А то всё зубрю да зубрю. Такими темпами я и сдачи не смогу никому дать. Будущие учёные, знаешь ли, должны поддерживать себя в форме, когда вокруг одни вояки! Рассмеявшись, он поманил горничную, попросив её принести чай и сырные лепёшки. Усевшись рядом с отцом, он сложил руки на животе и принялся пересказывать события вчерашнего дня. Бран слушал его с улыбкой, но думал об истории, случившейся во 2-й колонии. Сегодняшний день навсегда останется для него особенным. День, когда он нашёл частичку своего утраченного прошлого. Брану не терпелось сорваться с места и что-либо предпринять, но трезвый ум останавливал его. Может быть, завтра он найдёт способ вернуть то, что было отнято у него когда-то.