***
Кли жмурится, когда яркий луч света, проскользнув сквозь брешь занавесок, падает аккурат ей на лицо, вынуждая девочку покинуть царство Морфея. Глаза малышки распахиваются, а с уст слетает огорченный вздох. Хороший сон снился. Наскоро одевшись, Кли уходит заниматься типичными утренними процедурами личной гигиены, после которых, по привычке, приходит на кухню, где сейчас находилась Мария. — Доброе утро, деточка, ты чего так рано встала? — лица женщины вмиг касается улыбка, когда она видит маленький сонный комок, что вошел на кухню. — Вчера не до конца закрыли шторы, поэтому сегодня меня разбудил свет от Солнца, — поясняет девочка, присаживаясь на стул, — а вы почему встали так рано? — Тут же взгляд маленьких алых самоцветов перемещается на женщину в вопросительном жесте. — Ох, милая, когда ты мать четверых детей, вставать рано входит в привычку. Ты, небось, голодная. Я как раз собиралась готовить завтрак, — Мария встает со своего места, подходя к холодильнику и открывает его. — Вам нужна помощь? — взгляд девочки всё ещё не сходил с женщины, будто она была магнитом, к которому тянуло с немалой силой. — Да, думаю, помощь мне бы не помешала, — Мария, захлопнув дверцу морозильной камеры, ещё раз улыбается девочке, которая уже собралась выходить с кухни. Кли поспешно заходит в гостевую комнату, в которой они с Альберихом обосновались. Подойдя к кровати опекуна, она аккуратно расталкивает его, негромко проговаривая имя синеволосого. Благо, у студента почти всегда был чуткий сон, так что просыпается он быстро, сразу смотря на малышку расплывчатым взором. — Что-то случилось? — голос спросонья был слегка хрипловат, но даже так в нем читалось неподдельное волнение. — Тётя Маша готовит завтрак, пошли поможем ей, — девочка без лишних слов берёт опекуна за руку и слегка тянет в сторону выхода, не дожидаясь ответа студента. Потому что это была не просьба, а утверждение. Альберих же на это лишь вздыхает, говоря, что сейчас подойдет, а когда малышка уходит на кухню одна, чуть сверкнув неоднозначным взглядом, тянется к телефону. Как и ожидалось, за ночь ему написали уйма разных человек, а если быть точнее, четырнадцать. Альберих не сомневается, что за профилями привлекательных парней, смотрящих на него через экран, на деле скрывается Рагнвиндр. Синеволосый отключает устройство, не удосужившись даже прочесть эти сообщения и, наконец, встаёт с кровати. Когда Альберих появляется на кухне, все уже поделили работу на части. Было решено, что Кэйа готовит салат, а Мария с Кли занимаются блинами и вафлями. Студент послушно принимает указания двух дам и смотрит на предоставленные ему продукты. Так как места за столом для готовки было не так много, синеволосый решает пересесть за обеденный, где принимается методично нарезать овощи. Взгляд постепенно обретает некую осмысленность после пробуждения, а потому Кэйа первым же делом оглядывает малышку. И он не сомневается, что сегодня Кли выглядела какой-то… более радостной? Сначала Кэйа трёт глаза, не веря, что видит, но вскоре реальность накрывает с головой, в очередной раз больно ударив. Без какого-либо сожаления. Кэйа бы ухмыльнулся этому, сказав самому себе «неудивительно», но его хватает лишь на чуть поджатые губы. А малышка тем временем почти что светится, находясь на кухне. Её движения полны энергии, она что-то быстро тараторит, показывая себя с лучше стороны, будто красуясь. И Альберих невольно задумывается, что вызвало такую реакцию у ребенка. Но вскоре ответ сам себя находит. Он замечает, как малышка смотрит на Марию и всё встаёт на свои места. Пусть их жизнь вдвоём не лишена счастья, семейного тепла, поддержки, однако женского внимания девочка никогда не получала. Наверно, поэтому она сейчас напоминает яркую звездочку среди темной завесы неба, пока готовит с Марией. Мысль о том, что Кэйа не может дать ей необходимого внимания, колется на задворках сознания. Она почти физическая, впивается, впрыскивая слабый яд. Не смертельно, но больно. И эту ранку от яда хочется расчесать, вскрыть, чтобы не раздражала своим зудом. Кэйа ловит себя на эгоистичном желании отстранить Кли от женщины, но вовремя встречается с синим ласковым топазом и красным самоцветом. Девочка что-то спрашивает, видимо, про салат, а Мария переключает своё внимание на Альбериха, когда малышка обращается к нему. И Кэйа клянётся, что не сможет пойти против благополучия Кли. — Да, я уже скоро закончу нарезать, подождите пару минут, — пока его девочка такая счастливая, он не может сдержать своей улыбки, тепло отвечая на заданный ранее вопрос.***
Спустя некоторое время завтрак был готов, и все трое сидели за столом, потягивая вкусный ароматный чай, закусывая тёплыми блинчиками с медом. На завтрак к ним, в том числе, заскочила Тоня, которую Кли попыталась испепелить своим гневным взором. Но, благо, девушка лишь забрала свою тарелку вафель и ушла обратно в комнату. Кэйа всё ещё упорно старался игнорировать такое поведение девочки, надеясь, что она поступает благоразумно. Но, увы, вопреки всем надеждам Альбериха, у Кли уже был план мести, что она продумала до мелочей, заточила, как самый настоящий нож, которым готова была ударить в спину. Но для его осуществления ей необходимо остаться с Тоней один на один. Поэтому нужно куда-то увести Кэйю с Марией. По правде говоря, это и есть самая сложная часть задумки, потому что Кли попросту не знает, как, а главное, под каким предлогом можно заставить взрослых покинуть дом. Ну, не знала, пока тишину кухни, так удачно, не разрезал голос Марии. — Кэйа, могу я попросить тебя об услуге? — Женщина поднимает свой взгляд, отрывая его от содержимого своей кружки и смотрит в упор на Альбериха. — Да? — Синеволосый слегка напрягается от такого резкого прерывания тишины. Но всё же интерес оказывается гораздо сильнее. Да и не может он отказать. По крайней мере, не матери своего друга. — Сегодня в торговом центре такая распродажа! Но пойти мне не с кем. Не мог бы ты составить мне компанию? Обещаю, будет весело! — Женщина тут же легко улыбается, надеясь задавить своей добротой. И у неё это получается. — Я бы с превеликим удовольствием, но на кого оставить детей? — Синеволосый оборачивается на девочку, что сидела, понурив голову. Судя по всему, о чем-то думая. — Тоня может присмотреть за Кли и Тевкром. Она у нас очень ответственная девочка, — настаивает на своем Мария. Распродажа для нее, видимо, правда имеет большое значение, которого, увы, Альбериху не дано познать. «Девичьи штучки». На несколько секунд Кэйа задумывается, стоит ли оно того. Он явно видит, что Кли недоброжелательно настроена к Тоне, а значит, оставлять их один на один не самая лучшая идея. Но всё же это может быть шанс для них разобраться в своих проблемах, прийти к пониманию. Чаши весов равны, и Кэйа не знает, что ему выбрать. Внезапно он чувствует тепло на своей ладони, что вытаскивает его из раздумий. Опуская взгляд, Кэйа натыкается на руку девочки, что сейчас смотрела на него самыми умоляющим взором, на который только была способна. — Ты можешь пойти, у нас все будет хорошо, — голос малышки звучит твердо, уверенно, взросло. И этого достаточно, чтобы сделать выбор. А потому через час Кэйа с Марией покидают дом Тартальев, не осознавая, что тем самым саморучно помахали зеленым флагом страшной мести Кли Альберих.***
После ухода взрослых малышка не стала терять времени зря. Она поднялась к Тевкру, что безмятежно спал в мягкой постели, кутаясь в тонкое одеяло. — Тарталья подъем! — строго проговаривает Кли, несильно ударяя мальчика мягкой подушкой. От такого действия он резко подскакивает на кровати, ошарашенными глазами глядя на девочку, что улыбалась, словно самый настоящий маньяк. Или это его сонное воображение продолжает странный сон? — Кли? Что ты делаешь? — Тевкр вопросительно косится на светловолосую. — Я потом объясню. Где у вас находятся всякие строительные штуки? Ну, там веревки, гвозди и всякое такое? — Девочка ни капли не стесняется прямо задавать такие вопросы, не задумываясь о том, как её могут воспринять. — Всё в подвале, а зачем тебе… — он не успевает договорить, так как его собеседницы уже и след простыл. — Что за утро… Наскоро одевшись, Тевкр быстро спускается в подвал, где и застаёт свою подругу. Кли ходила по подвалу, брала какие-то вещи, бросая их в небольшую кучку. Пока что там лежали веревки, пачка клея для обоев с бутылкой какого-то масла. — У меня к тебе большая и серьезная просьба. Можешь посмотреть за тем, чтобы Тоня не выходила из комнаты? — Тевкр не успевает даже что-либо сказать, как его снова перебивают. Он несколько секунд стоит, не понимая вопроса, но после отмирает. — Да, могу, но зачем тебе? — мальчик с опаской смотрит на Кли, в глазах которой, казалось, сейчас горит самый настоящий пожар. — Кое-кого стоит как следует проучить, — неоднозначно бросает, осматривая ассортимент подвала, девочка. Её взгляд натыкается на странное устройство, которое она берёт в руки. — Что это? — Это старый фотоаппарат. Полароид. Он делает фотографии и тут же их печатает. Смотри, — мальчик берёт устройство в руки, наводит на Кли, щелкая на кнопку. Девочку на секунду ослепляет вспышка, а затем она слышит, как со стороны фотоаппарата доносятся странные звуки. Протерев глаза, малышка видит, как из устройства рождается фотография, которую Тевкр берёт в руки, аккуратно, почти профессионально, встряхивает, а затем протягивает ей. Кли смотрит на распечатанную фотографию, на которой видит себя. Подумав несколько секунд, она кивает и, забрав полароид, покидает подвал, захватив остальные подготовленные вещи. А мальчик же, без лишних вопросов, направляется наблюдать за комнатой своей сестры, как и было поручено. Денёк обещает быть интересным. Наверное.***
Следить за сестрой оказывается невероятно скучно. Ничего толком не происходит. Тоня только и делает, что сидит в своём телефоне, запершись в комнате, иногда лишь восторженно вздыхая. Тевкр на это бесшумно фыркает, скрещивает руки на груди, порывается уйти, но всё же упрямо остаётся. Потому что обещал последить. А обещания нужно выполнять. Так всегда говорит Аякс, что был чуть ли не главным авторитетом в глазах младшего Тартальи. Но через тридцать минут терпение постепенно теряется. Тевкр тихо бурчит что-то себе под нос, рассматривая узоры деревянной глади дверей или же обоев. Стоять на одном месте без возможности куда-либо уйти — скучно, это мальчик узнаёт сейчас на собственном опыте. Он ведь даже не подумал взять игрушки, чтобы хоть чем-то заняться! Сразу же бездумно согласился, следуя к спальне сестры, чтобы выполнить чужую просьбу. Мальчик уже начинает было злиться на себя, на Кли, даже на Тоню, что застыла в своей комнате, не подавая каких-либо знаков своего присутствия, кроме звуков уведомлений на телефоне, но маленькая приятельница вовремя появляется. Малышка выглядывает из-за угла, держа в руках скейт с веревкой и машет рукой, подзывая тем самым к себе. А Тевкр, обрадовавшись появлению подруги, безоговорочно подбегает к ней. — Иди на кухню, я скоро приду, — тихо шепча, заверяет Кли, когда мальчик оказывается рядом. Младший Тарталья на несколько мгновений хмурится, хочет что-то сказать, приподняв руки для жестикуляции, но останавливает себя, лишь безмолвно кивая. Пару секунд и Тевкра тут будто вовсе не было. Он быстро спускается по лестнице, направляясь прямиком на кухню. Как раз позавтракает. Кли довольно ухмыляется, ставит скейт на пол, а после принимается рассматривать порог у двери в спальню подростка.***
Совсем скоро всё оказывается готовым. Девочка ещё пару раз обходит весь путь, проверяет петли, просчитывает большими шагами маршрут и, наконец, довольно хмыкает. Остаётся только установить ведро между дверью и стеной в кухне. Но это не занимает много времени, поэтому, вскоре, малышка заговорчески переводит взгляд на своего приятеля. Тевкр, видимо, ещё не до конца проснувшийся, глупо смотрит на все эти конструкции, дожевывая остывшие вафли. Он пару раз моргает, а затем поджимает губу, с сомнением глядя на ведро над дверью. — Ты уверена, что это необходимо? — тихо вопрошает мальчик, за что натыкается на суровый пламенный взгляд. — Да. Она поранила Додоко, — серьёзно отвечает малышка и кажется, при упоминании испорченного любимца, её голос немного дрожит. — Но это всего лишь игрушка, — пожимает плечами младший Тарталья, сразу же жалея об этих словах. Потому что в голубой самоцвет впивается красный с такой обидой и злостью, что в груди всё немеет. Тевкр опускает взгляд, приоткрывает рот, чтобы извиниться, но лишь может его глухо закрыть, как рыба, выпущенная на песок. Рядом слышится тихий вздох. — Это не просто игрушка. Додоко намного важнее, — чуть фыркнув, поясняет Кли, а затем взъерошивает чужие рыжеватые волосы, — ну всё. Не делай такое лицо, будто ты совершил преступление. Я не обижаюсь. Лучше помоги мне. Нам нужно привлечь её внимание. Тевкр что-то неуверенно бормочет, но всё же поднимается со своего места. Неловко переступает с ноги на ногу, а затем шепчет тихое «прости». И Кли просто кивает, слегка улыбаясь. А младшему Тарталье этого хватает, чтобы вновь оживиться, будто не он мгновение назад сгорал от стыда. — Нам нужно больше шума. Поэтому роняем чайник и кричим, что есть силы, — командует девочка, показывая на железную посуду. Тевкр послушно кивает, поспешно подбегает к плите, чтобы снять чайник, а после выливает из него воду в раковину. Он переглядывается с девочкой, взглядом спрашивая когда кидать. Кли понятливо кивает в ответ и показывает три пальца, постепенно загибая по одному. Когда же ладонь девочки превращается в кулак, в кухне слышится стук от падения железного чайника, а после надрывный крик детей. Оба стараются звучать как можно более правдоподобно, надеясь, что их услышат.***
Тоня легко улыбается, рассматривая очередную брошюру журнала, затем любовно вырезает фото какого-то подростка от туда, чтобы подорваться с места за скотчем. Взрослых дома нет, мелкие молчат, видимо, играя, а на улице лето. Что может быть лучше? Ответ: ничего. Ну, разве что уведомление со стороны телефона от того самого. Тоня на несколько секунд закрывает глаза, мечтательно вздыхая. Её мысли лёгкие, словно перина, подушка, облако соединились в единое целое. Вот только девушка в какой-то момент забывает, что последнее весит около пяти тонн, а потом выныривает из своих мыслей резко, без предупреждения. Словно все эти пять тонн резко упали на неё. Снизу слышится какое-то копошение, и следом за ним появляется звонкий стук с воплем детей. Сердце вмиг сковывает в тиски страха. И нет, не за возможные травмы детей, а за собственную шкуру. Её точно лишат телефона за то, что, как старшая, не уследила! Девушка, чуть ли не падая, спешит к двери, открывает её настежь, почти срывая с петель, торопится так быстро, что запинается, кажется, о порог. Летит вниз, а в голове что-то навязчиво пульсирует, всплывает тысячами картинками, что же могло произойти с детьми. На удивление, Тоня не встречается лицом к лицу с полом, учитывая, что руки подставить она не успела. В области рёбер что-то жжёт, колет и только сейчас девушка понимает, что упала на что-то. А это что-то к тому же двигается. Не успевает Тоня прийти к выводу, что это скейт, как её встречает лестница. Подросток пытается за что-то зацепиться, но руки оказываются в чем-то скользком… или это не руки, а предметы вокруг скользкие? Времени на такие раздумья не хватает и вот уже девушка спускается по лестнице, лёжа корпусом на скейте. Поездка выходит, мягко говоря, не очень удачной. На ступеньках её конкретно так трясло, из-за чего Тоня неслабо пару раз ударилась грудью о поверхность скейта. А когда транспорт достиг конечной цели, то девушка чуть ли не кубарем вылетела с него. Виной тому была преграда на пути, что останавливала скейт, но не подростка на нём. Всё это происходит настолько быстро, что в голове не усваивается, а мысли путаются, словно фейерверки сломанного калейдоскопа. «Какого черта Тевкр раскидывает свой скейт и конструктор» — единственное за что успевает зацепиться сознание девушки, прежде чем она, в очередной раз, падает. Только в этот раз без каких-либо предметов. Ну. Если, конечно, жидкость нельзя назвать предметом. Весь пол от коридора до кухни залит чем-то скользким, чего Тоня сначала не заметила, пока не поскользнулась на этом, больно ударившись копчиком. Девушка хмурится на пару мгновений, а затем поспешно встаёт, хватаясь за комод. Тот, ожидаемо, пачкается в масле, что было на бледных руках из-за касания грязного пола. — Что вы там натворили?! — чуть ли не рычит от раздражения девушка, догадываясь, что скользкий пол явно заслуга детей. — Ну вы у меня попляшете, — грозно заявляет Тоня, стремительно приближаясь к кухне. Пара шагов, движение рукой и дверь распахивается, а внутрь входит сам подросток. Знакомый глухой стук отрезвляет память о недавнем инциденте с мукой, а потому девушка успевает зажмурить глаза. На этот раз всю одежду и тело пронизывает что-то жидкое, но слегка склизкое. Тоня сжимает руки в кулаки, сдерживаясь, старается открыть глаза, но зрение застилает мутноватая пленка. Девушка принюхивается и с ужасом понимает, что на неё пролили. — Да вы издеваетесь что ли?! Клей?! Вы адекватные или нет?! Мои накладные ресницы с кудрями будут испорчены! — чуть ли не пищит подросток, скорее по памяти подбегая к крану. Скользкими, от клея разведенного с водой, руками пытается выкрутить кран, но тот лишь издаётся странное сипение, замолкая. Девушка чуть ли не ругается в этот момент. Вода перекрыта. От глухого гнева дрожат руки, а в голове начинается штурм вперемешку с паникой. Сколько же это потом всё отмывать! Тоня оглядывается через пелену перед глазами и замечает черное пятно на кухонном столе. Девушка благодарит за эту находку чуть ли не всех богов этого мира. Поспешно берет черно-синее полотенце в руки, вытирая им руки с лицом. Но вскоре, Тоня понимает, что… что-то не так. На коже лица и рук появляется ощущение крошечных камешков и стертой пыли. Девушка моментально теряет весь свой запал, проклиная всех и вся вновь. Она отстраняется от полотенца, открывая глаза. А после находит взглядом на нём размельченный чёрный порошок. Девушка громко кричит «да блять», уже не сдерживаясь в выражениях, и кидает ткань на пол, оглядывая свои руки. Те ожидаемо оказываются чёрными. Тоня переводит быстрый взор на детей, что совершенно невинно наблюдали за всей этой ситуацией, сдерживая смех. Подросток мысленно машет в их сторону рукой, отодвигая тех на второй план. Отругать их она ещё успеет. Сейчас нужно как можно скорее разобраться со своим внешним видом. Девушка срывается на бег, быстро оказываясь в ванной комнате. Сверху что-то опять стукается. Ведро с перьями падает прямо на голову подростка. Но Тоня уже не обращает на это внимание. Поспешно выкидывает ведёрко, чувствуя как на слой клея налепляется невесомые перышки чьей-то подушки, а после второпях включает воду. Вот только вместо несильной струи, кран буквально падает, а из трубы льёт чуть ли не фонтаном холодной воды. Тоня пятится от этого потока жидкости, закрывается руками, не замечая позади себя кубик. Подросток запинается о него, размахивает руками, чтобы удержать равновесие и в итоге наклоняется в сторону, хватаясь за занавеску. А через пару мгновений она оказывается лежащей в ванне, накрытой сверху шторкой. Тоня отчаянно стонет, готовая вот-вот заплакать, но в комнату ураганом врывается кто-то. И, о боги, лучше бы это был Макс с параллельного класса, чем девочка в красном берете. Кли весело улыбается, пока в глазах блестят искры чего-то непонятного, а после достаёт старый фотоаппарат. — Улыбни-и-ись, — малышка тянет гласную, а затем вытаскивает фото, поспешно встряхивая его. Девочка оценивающе смотрит на проявившиеся изображение, после чего, словно мастер, что выполнил искусный заказ, довольно улыбается, покидая ванную комнату. — Оставлю себе на память! — громко поясняет Кли на последок, захлопнув дверью. А Тоня впервые чувствует, что хочет сбежать из собственного дома. Через пару минут, ступор девушки проходит. В голове бьётся мысль о нереальности происходящего. Как обычный ребёнок, который даже в школу не ходит, а сидит на домашнем обучении, смог продумать всю эту дорогу? Тихий всхлип отскакивает от стен ванны, пока Тоня не понимает, что звук исходит именно от неё. Сознание подсказывает одну простую фразу: «тушь потечёт» и это оказывается решающим толчком, чтобы девушка сначала ухмыльнулась своей мысли, а после истерично заплакала. Руки дрожат, в то время как ноги, кажется, вовсе не слушаются. Но, несмотря на это, девушка подрывается со дна ванны и бежит к выходу. В баню. Срочно. Отмывать весь этот позор. Её провожает сияние красных самоцветов. А когда дверь захлопывается, их хозяйка сверкает безупречной улыбкой. Кли оборачивается на Тевкра, что выглядел забитым щенком в этот момент. Из-за этой картины, младшая Альберих сразу же теряет весь запал. Девочка с нежностью гладит по макушке приятеля, стараясь тем самым приободрить. — Мы поступили неправильно, — затравленно говорит мальчик, своей фразой заставляя Кли нахмуриться. — Она ведь и с тобой поступала плохо? — вместо ответа вопрошает малышка, серьёзно взглянув в бледное лицо мальчишки. Тот мнётся, перебирая пальцы рук между собой и его молчание отвечает вполне красноречиво. — Значит заслужила. Ты всё время терпишь, а из-за этого она много себе позволяет. Девочка тянется к чужой руке в утешающем жесте, но приятель отдергивает свою ладонь, не решаясь взглянуть в чужие глаза. — Но она моя сестра, — совсем тихо лепечет Тевкр, чувствуя как глаза начинают щипать. — А ты её брат. И это не мешает ей действовать только в своих интересах, — неосознанно бьёт прямо в цель Кли, а после чувствует вмиг навалившееся на неё тело. Девочка пару секунд глухо моргает, а после чувствует влагу на своём маленьком плече. Малышка сочувствующе вздыхает и отвечает на объятия. Через пару минут тело мальчика перестаёт дрожать, но он не отстраняется, наоборот, кажется жмется только ближе к детскому теплу. А Кли не отталкивает, делится своим пожаром, закрывая его в выстроенном камине. Чтобы не обжигал, а лишь грел. — Я могу быть твоей сестрой. Названной. Чайлд мне как брат, так что вполне логично будет, если и ты им мне будешь, — шепчет девочка со всей своей наивностью и искренностью, на что получает лёгкий кивок одобрения. Наступает недолгая тишина. Она не бьёт по ушам или сознанию, а лишь обволакивает двух детей, будто обещая защиту. Но, вскоре, и она прерывается. — Ну раз так, то нам следует вместе, как брат с сестрой, по-быстрому убраться. Иначе получим тоже вместе, — тихо хихикает Кли и её смешку, без раздумий, вторят.***
Взрослые всем составом приезжают домой только ближе к вечеру. Кэйа с Марией на такси, а Аякс и Алессандро на машине. Их с окна второго этажа своей комнаты замечает Тоня. Уже чистая, высохшая и более менее спокойная. Как только она вновь вернулась домой, то ещё долго всматривалась в пол, на двери, даже на случайные предметы внимательным взглядом. Но ничего нового не было обнаружено. Поэтому девушка без новых происшествий добралась до своей спальни, закрывшись там, словно в крепости. И Тоня очень рада, что родители вернулись. Ведь приезд взрослых означал какую-никакую, но защиту от возможных проделок красного террориста в шкуре милой девочки. Тоня быстро подрывается с места, надеясь как можно быстрее добраться до родителей, чтобы незамедлительно рассказать о случившемся. Девушка поспешно открывает дверь, хочет сорваться на бег, но вовремя застывает, замечая перед собой малышку в красном берете. Тоня с ужасом смотрит на неё, пока Кли в невинном жесте, с самым непричастным взглядом, на который только способна, улыбается натянуто-льстиво. А после с радостными нотками в голосе сладко тянет свой вопрос: — Ты ведь не расскажешь никому, так ведь? Подросток, словно под гипнозом, коротко кивает, не смея сказать и слова против. А Кли, получив нужный ей ответ, вприпрыжку подбегает к лестнице, чтобы поспешно спуститься. Кажется, под нос она напевает какую-то незатейливую песенку. — Братик Кэйа и Чайлд вернулись! — звучит искренний восторг детского голоса с первого этажа. А Тоня с этого момента начинает высчитывать часы до отъезда Альберихов.