Love again

      Амелия уже целых двадцать минут смотрела на заветные цифры, сомневаясь звонить ли ей отцу или все же не стоит. Набирая уже выученный наизусть набор чисел, она, не нажимая на кнопку вызова, сразу же стирала длинную строку, отбрасывая телефон на кровать и закрывая глаза от злости на саму себя за собственную слабость. Встретившись с отцом в последний раз возле здания суда, она больше никак не связывалась с ним, да и не то чтобы Ноа Крэйг горел желанием общаться со своими дочерьми. Казалось, его вполне устраивала та жизнь, которую он вел сейчас.       Ей уже было известно, что он женился во второй раз и сейчас, находясь в браке с молодой малоизвестной актрисой, воспитывал сына, однако переезд отца в Калифорнию стал для Амелии неожиданностью. И зачем ему везти Софи на другой конец света, да еще и посреди учебного года, отрывая от родного города, друзей и семьи? Неужто его репутация настолько сильно пострадала после того, как она его опозорила, что пришлось переехать в другую страну, да еще и в один из самых дальних от Канады штатов?       Когда пришел долгожданный конверт от адвоката Дженкса, Амелия долго разглядывала фотографии отца с новой семьей: новая жена, Андреа, была едва ли не на пять лет старше самой Амелии, отчего становилось невероятно противно. Еще более омерзительной ситуация стала, когда она, произведя небольшой подсчет, поняла, что познакомился Ноа со своей нынешней женой, еще будучи в браке с ее матерью, когда о разводе еще не шло и речи. Джеймс… Он назвал его в честь собственного отца — их ныне покойного деда, который вряд ли допустил бы все это безобразие, будь он жив, будучи куда благороднее и справедливее собственного сына. Ее единокровному брату недавно исполнилось восемь лет — теперь она лучше понимала истинную причину гнева матери. Оливия, конечно же, сумела сложить дважды два и понять, что Ноа изменил ей, когда Софи была совсем маленькой. Еще одним ударом оказалось то, что Ноа назвал сына в честь своего отца.       — Меня тошнит от этих фотографий, — прошипела Амелия, швыряя их на столик возле дивана. — Ты посмотри на нее, она же в дочери ему годится. Что он вообще мог найти в девушке, младше себя на двадцать лет?       Джаспер, сидевший возле нее, тихо хмыкнул. Уголки его губ дрогнули, и, казалось, он едва сдерживал смех. Амелия непонимающе нахмурилась. И что смешного он отыскал в происходящем? Она рассматривает фотографии новой семьи своего отца, вознамерившегося испортить им жизнь, на сей раз окончательно — после стольких лет Ноа Крэйг появился в их жизни, чтобы превратить руины в прах, а Джаспер сидит и смеется непонятно над чем.       — В данном случае не мне его обвинять, — сказал вдруг он.       Амелия перевела на него удивленный взгляд. Ему что, понравилась новая жена ее отца? Он посчитал ее красивой и решил сообщить об этом ей? Амелия, будучи достаточно взрослой, понимала, что винить во всем только одну эту женщину, неверно. И если бы Ноа любил ее мать, то ни за что бы не бросил ее, не поступил бы подобным образом хотя бы с женой и младшей дочерью — про себя Амелия уже давно забыла, поняв, что отец никогда ее не любил. Жаль, что осознала она это слишком поздно. Не его нынешняя жена должна была думать о сохранении его брака, когда они только встретились с Ноа, а он сам. Но, тем не менее, большой симпатии она к ней все равно не испытывала. А уж тот факт, что Джаспер пытался их оправдать…       — Тебе что же, понравилась эта… женщина? — она едва ли могла скрыть раздражение в голосе.       Джаспер, едва сдерживая смех, судя по дергающимся губам, покачал головой, наверняка чувствуя ее ревность, которую она так отчаянно старалась скрыть, не желая, чтобы он знал об этом. Они поцеловались несколько дней назад, и Амелия все еще испытывала неловкость, находясь рядом с ним, понимая, что в прошлый раз ей хотелось зайти значительно дальше. Хотя именно она прервала поцелуй, соскочив с его колен, Амелия не могла не признавать, что невероятно сильно по нему соскучилась за все время их разлуки. И теперь, когда она знала истинную причину их расставания, ей становилось с каждым днем все труднее себя контролировать. Амелия все еще злилась на него за то, что он ничего не рассказал ей тогда, однако… Было все сложнее отрицать очевидное.       — Я о разнице в возрасте. Подсчитай нашу.       — Ты не выглядишь так, словно годишься мне в отцы, Джаспер, — заметила она, закатывая глаза. — Тем не менее, наши отношения как раз и являлись наилучшим примером того, как большая разница в возрасте становится причиной недоверия.       — Я доверял тебе, Эми.       — Если бы ты доверял мне, рассказал бы все сразу, а не через почти восемь лет, — возразила Амелия, качая головой. — Ты посчитал меня глупым ребенком, не способным понять происходящего, только и всего. Возможно так оно и было, я не спорю. И я понимаю, почему тебе пришлось меня бросить и уехать, но проблемы в наших отношениях были куда глубже.       На душе стало легче, когда она наконец выговорилась. Амелия долгое время считала их отношения не самыми здоровыми, по прошествии времени только приукрашивая их ссоры, размолвки и недопонимания, однако сейчас, наконец перестав демонизировать Джаспера, она поняла, что винить только одну сторону крайне неверно. Они оба наделали ошибок, раз за разом выбирая неверный путь и отказываясь принимать друг друга такими, какими они были.       По его лицу ей не составило труда понять, что он не был с ней согласен, однако она знала, что когда-нибудь он поймет, что она была права. Джаспер был смущен и сбит с толку ее словами: это казалось даже забавным, ведь раньше она едва ли не боготворила его, а сейчас, чувствуя себя старше, хотя разница между ними в солидные сто тридцать пять лет не растворилась в воздухе, Амелия была увереннее в себе и своих желаниях. И повторение ошибок прошлого в них явно не входило.       — Значит ли это, что ты не дашь шанса исправить все? — едва слышно спросил Джаспер, не глядя ей в глаза, и сердце Амелии защемило от того, насколько уязвимым он казался в тот момент.       Он выглядел так, словно находился на скамье подсудимых в ожидании приговора.       — Это значит лишь то, что если… — она замялась, стараясь подобрать правильные слова. — Если мы решим попробовать еще раз, я не хочу повторения ошибок, допущенных много лет назад.       После этого разговора они с Джаспером не встречались два дня: он не появлялся в школе, не звонил и не писал, и Амелии лишь оставалось молча поджимать губы, глядя на пустое место в классе. Спрашивать что-либо у Эдварда с Элис, не разобравшись в собственных чувствах, ей не хотелось. Отворачиваясь от места, принадлежавшего Джасперу, она продолжала вести урок, отвечая на вопросы студентов. Амелия понимала, что чувства к нему, пусть и не исчезли совсем, однако все же изменились: настроение больше не портилось, когда она не видела его несколько часов или дней, от одного его взгляда не зависела ее неделя, она не проводила каждое мгновение своей жизни в ожидании долгожданной весточки от него, но сейчас, стоя с телефоном в руках посреди гостиной, она понимала, что его присутствие было ей необходимо.       «К черту все это!»       Набрав номер в сотый, кажется, раз, она поднесла телефон к уху, чувствуя, как сердце готово выпрыгнуть из груди от тревоги, что одолевала ее душу. Амелия не понимала, почему чувствует себя пятилетним провинившимся ребенком, набирая номер своего отца, хотя меньше чем через полгода ей исполнится двадцать шесть лет, и в сложившейся ситуации уж точно не было ее вины. Возможно, возобновляя общение с теми, кого оставили в прошлом, люди невольно возвращаются в те самые годы, ощущая себя кем угодно: детьми или подростками, только не взрослыми людьми, давно пережившими всю эту боль и утрату былой привязанности.       Каждый гудок заставлял ее нервничать все больше, теребить выбившиеся из незамысловатой прически пряди, устраивая на голове полный бардак. Наконец, когда она была готова уже сбросить вызов и забыть раз и навсегда о Ноа Крэйге, в трубке раздался знакомый голос:       — Алло? Кто это?       Трех слов хватило Амелии, чтобы понять, что звонок отцу был крайне плохой идеей. Хуже просто не придумаешь. Мало того, что он сменил свой номер, так еще и не удосужился сохранить ее контакт. Ноа Крэйг был отвратительным отцом, и сейчас она убедилась в этом еще сильнее. Ей не стоило ему звонить, не стоило даже пытаться разговаривать с ним, но тем не менее пути назад не было. Нужно было как-то пережить этот разговор, а после решить, что делать.       — Это я. Амелия, — заставляя свой голос звучать как можно ровнее, ответила наконец она.       Он заговорил не сразу, замолчав на добрых пятнадцать секунд, словно вовсе не ожидал услышать ее голоса. Это не было чем-то удивительным, они ведь не общались много лет, и наверняка Ноа уже успел забыть, как звучал ее голос. Он ведь не Эдвард, что был столь же ошарашен ее звонком, однако, в отличие от ее отца, обладавший сверхъстественной идеальной памятью. Она не ожидала, что Ноа обрадуется ее звонку, однако невольно надеялась на что-то, кроме равнодушного молчания. Амелия видела хороших отцов: Чарли Свон, местный шериф и отец Беллы, был одним из них, заботясь о своей дочери, искренне переживая за нее и не отказываясь в тот момент, когда она, впав в депрессию после расставания с парнем, не могла оправдать надежд, возлагаемых им на нее.       — Я ждал твоего звонка.       «Не ври хотя бы сейчас»       — Так ждал, что даже удалил мой номер со своего телефона? — съязвила, не сдержавшись, Амелия. — Не ври хотя бы сейчас. Лучше напрямую скажи, что тебе нужно. Я ни на мгновение не верю, что тобой движет внезапно проснувшаяся отцовская любовь. Зачем тебе Софи?       — Вижу Оливия уже нажаловалась тебе на меня, — рассмеявшись, ответил Ноа, проигнорировав ее выпад в его сторону. — Где ты? Мы могли бы увидеться и спокойно все обсудить.       Ей совершенно не хотелось говорить ему о Форксе. Что если он нагрянет сюда, взбешенный, что она посмелах порочить его фамилию, работая в школе простой учительницей английского языка и литературы? Подставлять дядю Оливера совершенно не хотела, она ведь как никто другой знала, как сильно они с Ноа «любили» друг друга. Люси рассказала ей по секрету, что он был категорически против свадьбы Оливии с Ноа, и в тот момент Амелия жалела, что ее мать не послушала своего брата. Другой причиной были Каллены… Прошло много лет, но они не состарились ни на день, и если он их увидит… Сколько секунд потребуется Ноа, чтобы узнать их и задаться вопросом, что происходит? Он мог быть отвратительным отцом и человеком, но идиотом? Никогда.       Но и во лжи смысла не было. Где гарантия, что он уже не выяснил все подробности ее жизни, прежде чем задавать ей этот вопрос? Что если в этом они на равных? Тогда ложь только привлечет больше внимания к Форксу, а этого ей совершенно не хотелось. Амелия все еще считала себя ответственной за секрет Калленов, что бы между ними с Джаспером ни происходило.       — Я у дяди Оливера, — не стала скрывать Амелия. — Приеду в Канаду через несколько дней.       Попрощавшись с ним через несколько минут и положив трубку, она устало опустилась на диван. Ноа остался удовлетворен ее ответом и не стал задавать больше никаких вопросов, сказав лишь, чтобы сообщила ему, когда приедет домой. И теперь ей, кажется, действительно придется ехать в Канаду и увидеться с отцом. Последнее, чего ей хотелось, это встретиться с родителями, а после присутствовать на суде, глядя на то, как они рушат жизнь маленькой Софи, вовсе не заслуживающей стать объектом семейных распрей. Амелия знала, будь у нее дети, она бы не допустила, чтобы они страдали из-за нее или своего отца. Они были бы самыми счастливыми.       «Почему были бы? У вас с Джаспером могут быть дети, забыла?»       Об этом она отчаянно старалась не думать, всякий раз изгоняя мысли о будущем с Джаспером из своей головы. У них не получилось в прошлый раз, где гарантия, что во второй раз все не будет только хуже? Второго расставания она просто не вынесет, разбившись на миллион осколков без шанса на восстановление. Годом в лечебнице не обойдется, она станет ее постоянным пациентом. Джаспер привязывал ее к себе, делал слабой, зависимой от себя, и, хотя Амелия уже давно не была подростком, не могла ему сопротивляться, понимая, что он вряд ли поступает осознанно. Она боялась довериться ему вновь, хотя и понимала, что сейчас рядом с ним ей будет гораздо спокойнее, ведь до сих пор было непонятно, чего ожидать от Ноа.       «Мы с Ноа договорились встретиться, когда я приеду в Россленд»       Не успела пройти и минута с того, как она нажала на кнопку «отправить», как экран вспыхнул. Входящий от Джаспера заставил уголки ее губ дрогнуть. На сей раз она не стала сопротивляться, понимая, что это бесполезно, и на лице расцвела красивая счастливая улыбка.       Хотя Амелия и сердилась сама на себя за то, что так быстро простила его, все же признавала, что причина была очень веской, и он не бросил ее из-за за ночь пропавших чувств. Ее одолевали странные путанные чувства, и для того, чтобы разобраться с ними, требовалось много времени, которым Амелия не обладала. Возможно, лучшим решением было бы пустить все на самотек и просто плыть по течению. Если им суждено быть вместе, то они найдут путь друг к другу, не так ли?       — Ты все же позвонила отцу? Что он сказал? — спросил Джаспер сразу, стоило ей поднять трубку.       — Это был короткий разговор, — ответила Амелия, вздыхая. — Он спросил, где я, я сказала, что у дяди Оливера, не вдаваясь в подробности. Он сам, судя по всему, сейчас находится в Канаде. Хочет увидеться.       — Эми, я знаю, ты говорила, что тебе нужно время, но позволь мне поехать с тобой.       Ей пришлось прикусить губу, чтобы не рассмеяться. Еще несколько дней назад он уверенно твердил, что поедет с ней, а теперь просил на это ее позволения. Это было вовсе на него не похоже, и Амелия не могла не задаваться вопросом, сколько дней он сможет продержаться, чтобы не начать диктовать ей, что делать. Тот Джаспер, которого она знала, не прожил бы и недели, не начав ей говорить, как лучше будет поступить в той или иной ситуации.       — На самом деле, я и сама хотела попросить тебя поехать, — призналась Амелия. — Не уверена, что справлюсь с этим сама. Но Россленд… Тебя ведь узнают, прошло слишком мало времени.       Это было, пожалуй, главным аргументом «против» его пребывания с ней в Россленде. Если Джаспера увидят и узнают, беды не избежать. По городу начнут расползаться слухи, что затронут и его, и ее. Одному Богу известно, какую грязь снова начнут о ней разносить, и если Джаспер услышит одну сотую долю этих гнусных сплетен, ситуация может выйти из-под контроля. Амелия верила ему, когда он говорил, что он до сих пор любит ее и никогда не переставал, и этот факт только усугублял ее опасения. Джаспер не потерпит косых взглядов в ее сторону, того гадкого шепота за спиной, и пальцев, что знакомые тыкали ей едва ли не прямо в лицо.       — Остановимся за пределами города, не волнуйся. Я все решу.       — Джаспер, я думала остаться у матери… — начала было Амелия.       Джаспер замолчал на несколько мгновений, показавшихся ей вечностью.       — Конечно, я понимаю. Но из твоего рассказа я смог сделать вывод, что отношения с матерью у тебя не самые гладкие. Мне бы не хотелось, чтобы она тебя обидела.       Она понимала, что это невероятно глупо: ехать с ним в Россленд, чтобы там оставаться в отчем доме, однако… Амелия не доверяла ни себе, ни ему, понимая, что стоит им остаться наедине в доме или квартире, и как знать, что может случиться. Она совершенно не волновалась, что он мог навредить ей, сорвавшись — они знали друг друга не первый день, и в том, что он не причинит ей вреда, сомнений не было. Но вот гарантии, что оба не отдадутся во власть своим чувствам, как в тот день у нее дома, позабыв о здравом смысле, не было совсем. Тот поцелуй ей снился всякий раз, стоило только закрыть глаза на мгновение после долгого рабочего дня. Амелия соскучилась по его присутствию, прикосновениям, поцелуям, смысла отрицать это не было, но множество сомнений одолевали ее, не оставляя в покое ни на минуту.       — Я не маленькая девочка, Джаспер, меня не так просто обидеть. Но я обещаю подумать над твоим предложением.       Сидя на пассажирском сидении возле него, Амелия все еще не могла решить, где ей остаться: с Джаспером в снятом им доме или с матерью и сестрой. Сердце с разумом вели нешуточную борьбу, и последний в который раз одерживал победу. Она давно отвыкла доверять сердцу: оно приносило ей только боль. Джаспер хранил молчание, лишь частенько переводил взгляд на нее, словно хотел удостовериться, что это не сон, и она действительно рядом с ним, но через несколько мгновений вновь возвращал внимание на полупустую дорогу. В машине царила тишина, комфортная только первые часа полтора, позже она начала уже нервировать.       В машине были полностью открыты два окна, впускавшие в нее морозный воздух. К счастью, сегодня на небе не было ни облачка, и в груди теплилась надежда, что дождь или снег не будут преследовать их на протяжении всего пути до Россленда. Амелии так много хотелось у него узнать, задать кучу вопросов, ответа на которые у нее все еще не было, но она понятия не имела, к чему приведут эти ответы и насколько правильным будет обсуждать это сейчас. Она понимала, что Джасперу сложно было находиться с ней в машине, и холодный воздух лишь слегка спасал ситуацию. Большую часть времени Джаспер просто не дышал.       — Почему ты не приехал в Канаду тогда? После возвращения из Мексики, — наконец интересующий ее вопрос сорвался с губ.       — Я говорил, что в то время у меня был неважный самоконтроль, — ответил Джаспер, не отрывая взгляда от дороги. — По правде говоря, я сорвался через месяц после возвращения, стал причиной гибели группы людей, попавших в аварию на трассе, в нескольких километрах от нашего дома. Им еще можно было помочь, но я…       Амелия молчала около минуты, пытаясь осознать его последние слова. Переведя взгляд на Джаспера, она заметила гримасу боли, застывшую на его лице от болезненных воспоминаний. Медленно, словно боясь спугнуть, ее ладонь коснулась его холодной руки, осторожно сжимая в молчаливой поддержке. Винить его за то, кем он был, она не собиралась, понимая, что ему и так достаточно постоянного осуждения от всех родственников, да и, к тому же, Амелия не злилась на него. Просто не могла, не за это уж точно.       — Мне очень жаль.       Джаспер кивнул, все еще не глядя на нее, и Амелия поджала губы, на мгновение зажмурившись, поздно понимая, что он неверно истолковал ее слова, сделав совершенно неверный вывод. Сейчас она видела, над скольким им предстоит работать, сколько всего нужно будет обсудить, если они оба захотят возобновить свои отношения. Пока что Амелии не хотелось торопить события, ее вполне устраивала их своеобразная дружба, сложившаяся за последние недели, хотя раньше она никогда не понимала, как можно дружить с бывшим парнем или бывшей девушкой: смотреть на человека, с которым вы пережили многое, так, словно сердце никогда не дрожало от желания коснуться его губ своими, зарыться пальцами в мягкие пряди волос, слиться в единое целое.       — Возможно, ты приняла правильное решение, пожелав остаться в доме матери. Тебе действительно не стоит оставаться со мной наедине дольше, чем на несколько часов.       Ее опасения подтвердились: он действительно сделал неверные выводы из того, что она только что сказала. Если бы он только обладал даром телепатии, как Эдвард, то залез бы в ее голову и понял, насколько нелепой для Амелии являлась сама мысль, что она может его бояться. Своих чувств к нему — возможно, но его самого? Никогда. Насколько бы плох ни был самоконтроль Джаспера, где-то в глубине души Амелия понимала, что он ее не тронет.       — Это неправда, — она покачала головой, мягко улыбаясь и заставляя его повернуть голову в ее сторону. — Я приняла решение остаться с матерью и сестрой не потому что я боюсь тебя. Я знаю, ты не причинишь мне вреда.       — Ты ведь знаешь, почему нам пришлось уехать из Форкса.       Они не обсуждали это до сих пор. Казалось, отъезд Калленов из Форкса был для Джаспера слишком свежей раной, чтобы ее трогать. Амелия узнала от самой Беллы, что Джаспер в тот день сорвался, когда она порезала палец. Несложно было понять, что эмпатия на сей раз сыграла против него, обострив ощущения, заставляя потерять контроль над собственной жаждой. Но Амелия, как и сама Белла, не винила Джаспера, понимая, что подобное могло произойти с любым из них, даже с тем же Эдвардом. Ему же стоило поговорить с Беллой спокойно, а не принимать поспешное решение об отъезде и разбивать ей сердце.       — Из-за паранойи Эдварда, — коротко ответила Амелия тоном, не терпящим возражений. — Я люблю его, но в данной ситуации он поступил глупо, чуть не испортив жизнь Белле, да и самому себе тоже, — и, заметив внимательный взгляд Джаспера, поспешно добавила: — Люблю, разумеется, не в романтическом смысле, Джаспер. Мысль о том, что я могу вопринимать Эдварда в качестве мужчины, так же нелепа, как мысль о тебе и, скажем, Розали.       — Тем не менее, ты жила с ним в одном доме на протяжении нескольких недель, Эми.       Амелия закатила глаза, понимая, что он еще очень нескоро перестанет напоминать ей об этом. Джаспер был ревнив, даже очень, но у ревности должен был быть свой предел.       — А ты живешь в одном доме с Элис, — быстро парировала она. — Это как-то меняет твои чувства по отношению к ней?       Он усмехнулся, покачав головой, кажется понимая, на что она намекала.       — То-то же.       К Дженксу Амелия решила не заезжать, предпочтя для начала поговорить с отцом, узнать истинные мотивы его поступков. Она надеялась, что сложившуюся ситуацию все же можно было решить, не вмешивая суд и адвокатов. А для этого нужно было понять, что стояло за желанием Ноа забрать Софи у своей бывшей жены при том, что это он изменял ей во время их брака. Неужели он никогда не задумывался, пусть даже на мгновение, что правда рано или поздно всплывет на поверхность?       Канада встретила ее свойственной концу февраля промозглой погодой и толстым слоем снега, достававшим невысокой Амелии аж до колена. К счастью, проезжая часть была очищенной от сугробов, хотя в аварию они не попали бы в любом случае. Что-что, а навыки вождения у вампиров были на высшем уровне.       Муки совести терзали ее за то, что она не сообщила о своем приезде друзьям: ни Зои, ни Ханна, ни Дин — никто из них не знал, и, хотя вероятность их встречи близилась к нулю, ведь они находились в Торонто, а она в Россленде, Амелии все равно было совестно за свою ложь. Но как бы она объяснила им, что делает в Канаде со своим учеником? Зои ведь видела Джаспера в Форксе и наверняка описала его Ханне и Дину до мелочей, поэтому узнать его смогут даже они. Правду сказать Амелия не могла, а врать не хотелось. Не тем, кто протянул руку помощи в самую трудную минуту, вытащив ее из кромешной тьмы и показав дорогу к свету, объяснив, что разбитое сердце — не конец света, и можно найти в себе силы пережить все произошедшее, насколько бы больно ни было.       Амелии порой казалось, что, простив его, приняв его обратно, она предаст свое прошлое, весь тот путь, который ей пришлось пройти, чтобы стать той, кем она являлась сейчас. Но проходили дни, и она понимала, что не злилась на Джаспера как раньше. Она больше не пыталась избежать встречи с ним, отойти, сохраняя дистанцию, когда он приближался к ней в людном месте, больше не дергалась от холодных прикосновений, хотя и отвыкла от них за столько лет. Чем больше времени они сейчас проводили вместе, тем незаметнее становились эти годы, что прошли у них порознь.       — Ты уверена, что хочешь встретиться с отцом, не обсудив все с матерью? — поинтересовался Джаспер, когда несколько километров отделяли их от Россленда.       — Ничего нового она мне не скажет, — хмурясь, ответила Амелия. — А снова слышать то, что я виновата в их разводе, мне совершенно не хочется.       Он ободряюще улыбнулся, сжимая ее ладонь в своей. Амелия понимала, что снова привыкала к его помощи и поддержке, но чувства были ей неподвластны. Если бы не проблема опеки над Софи, занимавшая ее мысли большую часть времени, она бы сдалась еще в тот день, когда узнала всю правду. Сейчас встреча с родителями была спасением от мыслей о Джаспере, от понимания, что она хочет с ним быть, оставив всю боль в прошлом.       — Но сейчас? Эми, девять часов в пути — это не шутки для человека. Тебе нужно отдохнуть.       «Я недалеко от Россленда»       — На том свете отдохну, — ответила Амелия, усмехнувшись, но, увидев, как сразу же помрачнел Джаспер от упоминания ее смерти, добавила: — Прости, я когда-нибудь перестану шутить об этом, правда. И я обязательно отдохну, обещаю, но сейчас я хочу понять, что ему нужно и не тешить ни себя, ни свою мать ложными надеждами. Если я приду к ней без какой-либо новой информации, конструктивного диалога у нас не выйдет, понимаешь?       — Понимаю.       «Ты помнишь ресторан Роберта? Увидимся там через два часа?»       Ответ Ноа не заставил себя долго ждать. Конечно, Амелия помнила Роберта — лучшего друга отца и его ресторан, она провела там все свое детство. Сейчас было странно вспоминать те дни, когда родители любили друг друга, будучи счастливо женатыми. Словно каждое из этих воспоминаний отправляло ее в параллельную Вселенную, где никогда не существовало ни Джаспера, ни разбитого сердца, ни предательства подруг — там она была счастлива. Но променяла бы она настоящее на красивую сказку? Пожалуй, нет.       «Помню»