Бездушные приключения

2 Высокого Солнца, 2Э 582 — 4 Высокого Солнца, 2Э 582

Идти в жаркий, сухой Стоунфолз Леи-Ли не торопится — ей нравится находиться здесь, в Далморе, напоминающей её родное маленькое поселение, и в целом в Бал-Фойене, довольно близком по климату к Тенетопи. Так что вместо того, чтобы немедля отправиться докладываться Холгунну, она заворачивает к форту Зерен, желая немного оттянуть приближение к извергающемуся вулкану, расположенному в центре Стоунфолза. К счастью, Алдий, которого она сопровождает, отличается завидным любопытством, так что ей даже не приходится на него грозно смотреть в ожидании что он поймет, чего она хочет. Да и гонец, принесший только что весть, что форт успешно отбит, располагает к тому, чтобы всё-таки сделать небольшую остановку по пути. В форте их встречают солдаты, женщина, что просила отбить эту крепость от нападения, и множество трупов. Леи-Ли плоха в запоминании имён, но хороша в запоминании лиц, однако сейчас это помогает мало: она всё равно ни с кем со Стылой Скалы не разговаривала толком, только пересекла с ними море, а в пути было так тесно в лодке, что осмотреться и соединить точки, кто есть кто, не получилось. К тому же, все молчали, пораженные неожиданным нападением на их дом. Молча осмотревшись, они с Алдием уходят, даже не пытаясь заговорить со склонившейся над телами и льющей по ним слёзы женщиной — правильных слов подобрать не удаётся. Леи-Ли так вообще предпочитает не говорить, считая, что этим делу не поможешь — ей больше нравится действовать. Путь в Стоунфолз настолько короткий, что им даже не приходится пользоваться ни кораблем, ни телегой — достаточно просто пройтись по дороге из форта, любопытно смотря по сторонам. И если Леи-Ли мало впечатляют местные огромные грибы, раскидистые деревья и скалы вдалеке, то Алдий с интересом рассматривает каждый встречающийся на пути объект, заставляя Леи-Ли испытывать какие-то приятные чувства — для неё здешние места уже давно не в новинку, как и для тех, с кем она ходила раньше, а потому видеть такое неподдельное изумление у кого-то даже приятно. Они доходят до Дозора Давона в приятной тишине, и Леи-Ли отвлекается на фонтан, когда понимает, что что-то не так. Алдий, конечно, тормозил иногда в пути, но вот так как вкопанный ещё не останавливался. И не бубнил себе что-то под нос так, будто он разговаривает с кем-то. Аргонианка задумчиво смотрит на горсть грибов в своей поясной сумке, думая, не могла ли она стать причиной столь странного поведения, но быстро приходит к выводу, что если бы в этом были замешаны её способности, то эффект проявился бы куда раньше — ещё на побережье или в доках. К тому же, эта странность быстро проходит, и вот уже, как ни в чём ни бывало, Алдий идёт дальше, даже никак не комментируя произошедшее. И Леи-Ли, не отличающаяся любовью к разговорам и вопросам, всё так же молча следует за ним. Холгунн встречает их прямо за воротами в город, и пока Алдий отчитывается и принимает положенные им благодарности за подачу сигнала тревоги, Леи-Ли осматривается — с тех пор, как она была в этом городе пару месяцев назад, когда брала контракт на Стылую Скалу, ничего и не изменилось. Здесь всё так же много людей, но хотя бы не так душно, как в Эбонхарте, расположенном ближе к обоим вулканам Стоунфолза, в котором чешуя сохнет настолько, что хоть сбрасывай её в попытке избавиться от зуда. Слушая разговор вполуха, Леи-Ли выцепляет главное — они идут вместе с этим Холгунном к нуждающемуся в помощи данмеру-командиру. Танвал оказывается главнокомандующим с типичным набором черт вояки: с грубым голосом, хмурым лицом и приказным тоном. Леи-Ли не очень нравится то, как он говорит, что это они его план, но, кажется, отказаться уже не получится — городу очевидно нужна помощь, пусть аргонианка и не до конца понимает, как разграбление родовой гробницы должно эту помощь оказать. Понимает только, что Танвал этот не хочет туда лезть, и хоть он и прикрывается тем, что не может сам взять у своих предков артефакт из-за особенностей данмерской культуры их почитания, Леи-Ли списывает это скорее на страх гнева сородичей. В гробнице искомый призрак предка находится быстро, но в глубине, и аргонианка морщится, когда он, стоит им с Алдием попытаться взять череп на помосте за ним, кричит: «Ты уничтожишь всех нас!» — её всегда раздражает эта излишняя драма. Эти громкие слова, как будто каждый раз происходит конец света, когда кто-то принимает неверное решение, хотя сколько лет она путешествует — все города как-то до сих пор на месте и никакого конца света так и не произошло. Даже после взрыва в Имперском городе все хоть как-то, но оправились, хотя вот это было действительно похоже на то, что скорлупа мира, наконец, треснула. Танвал, в целом, придерживается примерно того же мнения, что и Леи-Ли — говорит, что его предок "отказывается признавать угрожающую нам опасность", и пусть аргонианка была недовольна не поэтому, это достаточно близко и позволяет хоть немного посерьезнее начать относиться к происходящему. Данмеру требуется время, чтобы подготовить ритуал, в детали которого Леи-Ли даже не пытается вдаваться — всё равно ничего не поймёт, все эти точные слова и науки никогда не были её сильной стороной, — и, чтобы потратить это время с пользой, он отправляет их обоих к Холгунну. Как же иначе, в крупных городах даже без вторжения Ковенанта всегда найдутся те, кому нужно помочь. — Что делать? Сожги баллисты и лестницы заодно. Спали их дотла. Я возглавлю вылазку за ворота. Встретимся там, когда закончишь, — он выглядит немного нервным, когда они встречают его у западных ворот, но и Леи-Ли, и Алдий не придают его нервозности большого значения — в конце концов, она весьма логична при нынешних обстоятельствах. Побережье встречает их разрозненными и не слишком организованными ковенантскими отрядами, с которыми они справляются только для того, чтобы от Холгунна позже узнать, что весь их труд по сжиганию осадных орудий был абсолютно бесполезен: в это же время основная часть даггерфольского войска вскарабкалась по скалам, будто они не люди, а на голову отбитые горные козлы. И что Танвалу нужна помощь. Леи-Ли старается не слишком концентрироваться на раздражении и ощущении, что ими тут перекидываются, как мячом в тиба-хацей. Только в тиба-хацей есть хоть какое-то удовольствие, которого здесь, бегая по вымощенному камнями городу и дыша спертым от пожаров воздухом, она не чувствует. Хорошо хоть Танвала удаётся отбить быстро, хотя вызванный им Балрет, проломивший потолок крипты и улетевший в не самом известном направлении, абсолютно не внушает доверия, пусть Танвал и убежден, открывая портал рядом с ними, что эта неконтролируемая масса костей и огня улетела ровно туда, куда он ей приказал. Портал приводит их на даггерфольский корабль, где Леи-Ли и Алдию остаётся только молча наблюдать за тем, как огромный огненный скелет сжигает всё вокруг себя, не отдавая предпочтение ничему конкретному — под горячую костлявую руку попадают и люди, и древесина. Особенно древесина. Из которой состоит палуба, на которой они сейчас стоят, и которая уже трескается, охваченная пламенем. Леи-Ли не думает долго — прыгает в море сразу, как чувствует, что от духоты и жары начинает невыносимо зудеть чешуя, но Алдий замирает на краю в нерешительности. Неверяще оглядывается на схлопнувшийся за спиной портал, смотрит на темную и выглядящую недружелюбной воду, и, устало вздохнув и покрепче сжав посох, прыгает. Аргонианка с удовольствием ловит ртом брызги, разлетевшиеся от всплеска, и принимается радостно наворачивать круги вокруг грустно бултыхающегося мага. Вскоре, правда, поняв, что Алдий не шутит и действительно на воде держится очень так себе, всё же помогает ему, подталкивая в спину и выдёргивая из-под волн, когда они накрывают его с головой. На берегу аргонианка довольно потягивается и втирает оставшуюся влагу в чешую — пусть вода и морская, в условиях этого сухого климата она лучше, чем ничего. А с лишней солью организм без труда справится. И еле слышное бормотание о заклинании хождения по воде заставляет негромко рассмеяться — сколько она путешествовала, никогда не видела, чтобы кто-то прибегал к таким сложностям вместо того, чтобы проплыть или взять лодку. Город встречает их радостными возгласами на улицах и приятно оттягивающей кошель с деньгами благодарностью, за которой тут же следует очередное поручение, чему Леи-Ли уже абсолютно не удивляется. Как и тому, что Танвал понятия не имеет, как совладать с призванным им огромным костяным монстром. И тому, что разбираться он поручил собственному сыну, отправив его на гору, в которую нужно этого Балрета запечатать — кажется, у главнокомандующего армией Дозора Давона любимым занятием является избегание выполнения задач самостоятельно. Хорошо хоть, к Гарину пока что идти бесполезно, ведь ему всё равно нужно ещё найти Балрета и покопаться в ритуалах, так что можно спокойно осмотреться в городе. Осмотр они решают начать с побережья и таверны — Леи-Ли голодна, к тому же, насколько она помнит, в таверне на востоке города обычно проводят время её давние знакомые. В «Рыбьей вони», несмотря на близость к причалу, не особо и воняет, к тому же, здесь подают весьма неплохие рыбные блюда — что-то, по чему Леи-Ли успела соскучиться за скудные обеды на Стылой Скале. В здании она сразу примечает несколько симпатичных женщин, но пока что решает отдать дань уважения Неустрашимым во главе с Кайлстигом, который, к тому же, тоже видит её, стоит ей только зайти. — Леи-Ли! Айда к нам! Ты принесла нам свежую кровь? — он не скрывает смеха, взмахивая рукой в сторону Алдия, в то время как сидящая спиной ко входу Ищет-Славы сползает по стулу ниже, будто пытаясь слиться с предметом мебели. И Леи-Ли не удивлена — в прошлый раз она была весьма смущена тем, насколько легко поддалась на полный нелепости флирт от Леи-Ли, который так сильно её рассмешил и расслабил, что она и не заметила, как оказалась раздетой в постели. — Да. Алдий, — Леи-Ли представляет Кайстлигу своего спутника, не обращая особого внимания на удивлённые глаза Алдия, который впервые слышит её имя. К тому же, довольно скоро маг переводит взгляд на норда, и аргонианка не без удивления замечает, как он внимательно осматривает лидера Неустрашимых, засматриваясь на его мышцы. То есть, ей не показалось, что в Далморе Алдий уж больно многозначительно смотрел на пояс благодаривших их фермеров. — Тогда тебе предстоит проявить себя! — радостно восклицает норд, обращаясь к Алдию и рассказывая детали их боевого посвящения, пока Леи-Ли внимательно наблюдает за гуляющим по телу норда почти бессознательным взглядом мага и слышит тихое бормотание: «Я бы проявил себя в другом месте», — сразу после которого Алдий вскидывает голову, как ни в чём ни бывало. Но аргонианка уже сделала для себя выводы, убедившись окончательно в правильности своего выбора. Она втягивается в непринужденный разговор Неустрашимых, хотя по большей части отмалчивается, решая не лезть к смущенной Ищет-Славы — как бы она ни любила флиртовать, домогаться — это уже слишком. Алдий же, получив себе в качестве испытания задачу зачистить Грибной грот — знакомая Леи-Ли пещера, — ретируется на прогулку по побережью. Леи-Ли с удовольствием проводит время в старой компании, флиртуя со стоящей неподалёку аргонианкой, что оказывается весьма просто — достаточно всего пары упоминаний других уютных мест в городе, и представившаяся Бик-Джа уже сидит рядом. Алдий возвращается ближе к вечеру, когда Леи-Ли уже успевает несколько заскучать, и возвращается не один: заходя в таверну, он отпихивает от своего лица настырную ворону, и аргонианка даже не хочет спрашивать, что случилось. А то меньше знаешь, крепче спишь, и теперь ей просто видно остаётся смириться с периодически появляющимися каркающими птицами в их миниатюрном отряде. Попрощавшись с Неустрашимыми, они поднимаются в город, позволяя теплому закатному солнцу греть их щеки, и там Леи-Ли тянет Алдия за рукав в сторону Гильдии бойцов. В этом месте всегда болтаются лёгкие деньги в виде заказов на каких-нибудь крупных и опасных тварей, докучающих путникам и караванам, и пока она с удивлением рассматривает почти пустую доску, Алдий ведёт разговор с новой гильдмастершой, который Леи-Ли улавливает краем уха, будучи куда более увлеченной записями диких животных, на головах которых можно прилично заработать. Даже если принести надо всего парочку, а не десяток, как было при прошлом её посещении Гильдии. И в целом, на взятии заказов в Гильдии бойцов и быстрой проверке их разведки на холме за городом и последующим отчёте гильдмастерше, для неё занятия в городе заканчиваются, но Алдий уверенно идёт вперёд, озираясь по сторонам, и Леи-Ли не думая следует за ним — зачем бы ей размышлять о месте их назначения, её оно как не беспокоило два дня до этого, так и до сих пор не беспокоит. Но город она знает достаточно хорошо, чтобы понимать, что они идут к мосту на рынок, однако по пути к чему бы то ни было у них случается неожиданная остановка на кладбище. Их встречают Рана с Сейн, девушки из доков Бал-Фойена — и Леи-Ли пользуется случаем, чтобы снова пофлиртовать с нордкой, с которой они виделись вчера на мосту, и справиться о здоровье второй, которой она остановила кровь, скорее всего спася этим от смерти, — и ещё несколько знакомых лиц. Алдий заводит разговор с каждым, пока Леи-Ли занята исключительно своим вчерашним объектом интереса — утешает её, как может, помогая отвлечься от смерти брата смехом. На кладбище они встречают закат в компании мельтешащих у надгробий светлячков да слетающихся на пламя свечей мотыльков. Получается подобие какого-то уютного вечера и наконец-то появляется ощущение, что можно выдохнуть. Последние два дня были насыщены стремительно развивающимися событиями, и Леи-Ли рада просто присесть и отдохнуть. Ещё и в окружении новых знакомых, чьи имена она, всё же, запоминает: и Ролунду, потерявшую брата, и Тринхильду с матерью, лишившуюся брата и отца, и Рану с её подчинённой Сейн, которых узнаёт поближе, и Хокнира с Носится-В-Дебрях, успевших подружиться друг с другом, хотя их запомнить оказывается проще всего: норд в этой компании всего один, как и аргонианин. К тому же, не так часто в Стоунфолзе попадаются одноногие норды — ветераны обычно сидят в своём Истмарке, либо, на крайний случай, в Рифте. Ночуют они в таверне, по соседству с которой располагается Гильдия магов, у чьих дверей Алдий расстроенно вздыхает — как и ожидалось, так поздно она закрыта, так что приходится оставить поход туда на утро. В «Сторожке» хоть и не так дёшево, как в корчме в портовой части города, но зато можно снять комнату — роскошь, которой «Рыбья вонь» не располагает. Они снимают одну на двоих, наскрёбывая бренную мелочь, выданную им в качестве благодарности Танвалом, и рано поутру, как жаворонок и нетерпеливый жаждущий знаний маг, которыми они и являются, идут обивать порог Гильдии. В Гильдии Леи-Ли не может отделаться от ощущения, что она находится не на своём месте — она не понимает всех этих тонкостей магии, расчётов, заклинаний в книгах и на свитках и общения со звёздами. Ей больше по душе более практичная магия, как её, где можно просто ориентироваться на свои чувства, а не сидеть с листком бумаги и что-то высчитывать. Но разговор она всё равно слушает, хотя больше любуется Веластой — красивой альтмеркой, возвышающейся над Алдием. И улавливает из-за этого только совсем общий смысл: их просят найти какие-то книги в пещере неподалёку от города. Но прямо на выходе их подзывает данмер, и Алдий, добрая, но скорее любопытная душа, не может устоять перед разговором с ним — хотя Леи-Ли после тех многозначительных взглядов, которые она от него замечала, теперь воспринимает все эти разговоры не иначе как способ попялиться на мужчин. — Это мой самый никудышный ученик. Он украл одну из моих книг с заклинаниями, — — он немного мнётся, прося о помощи, но ещё на слове "книга" у Алдия зажигаются интересом глаза, так что вряд ли просьба мага будет проигнорирована. — К несчастью для него, я не дурак. Книга защищена оберегом то ли Аркея, то ли Акатоша, — он звучит настолько устало, припоминая имена имперских богов, что Леи-Ли удивляется, для чего он использовал именно их, а не кого-то из Трибунала. — Представляю, как он сейчас жалеет, что её взял, — и у аргонианки в голове не укладывается, как он может быть настолько равнодушным к судьбе своей книги — в таких ситуациях люди чаще злорадствуют, не говоря уже о том, что звучит он так же безэмоционально, как она сама, будто у него аргонианские, а не данмерские связки. Хотя кто знает, может быть, это просто не первый случай. По наводке этого мага они заходят в «Сторожку», где довольно быстро обнаруживают Дитиса — брата непутёвого ученика. И тот даёт несколько важных для их дела пунктов: во-первых, Дентис убежал к Гильдейской башне, во-вторых, кажется, их учитель заменил фразу в защитном заклинании, а в-третьих, судя по интонациям и смыслам, Дитис очень недоволен тем, что Дентис обманул не только их наставника, но и его самого. И ещё что наставника зовут Валдам, но это уже не очень важно — Леи-Ли всё равно не утрудит себя запоминанием. Дентиса они обнаруживают рядом с абсолютно незаметным ходом, ведущим в местное убежище воров — любимое место Леи-Ли в каждом городе, в которое и тут она непременно зайдёт сбыть вещи со Стылой Скалы, — сидящим под куполом и с книгой за его пределами. Книгу даже не приходится открывать, но Алдий приседает с ней рядом первее, чем Леи-Ли успевает подумать о том, что не хочет и пытаться. Он смотрит в неё задумчиво. Изучает внимательно, склонив голову. И произносит абсолютно не то, что советовал произнести Дитис. Леи-Ли засомневалась бы в его способностях к запоминанию, но по довольному лицу и смеху понимает, что сказал другие слова он абсолютно намеренно. Барьер хоть и снимается, но Дентис в ту же секунду превращается в курицу, и вот здесь аргонианка видит яркие эмоции, которые, в целом, подходят ситуации — Алдий беззвучно смеётся, прикрывая рот рукой и зажмурившись, пока Дентис в новом обличье убегает в здание. Отсмеявшись, закрыв и подобрав книгу, Алдий возвращается к Валдаму, пока Леи-Ли тихо идёт рядом, всё внимательнее присматриваясь к своему спутнику, и маг предлагает им задержаться на ужин с запечёной курицей, но, во-первых, сейчас только утро и Леи-Ли вообще не уверена, что они заночуют в Дозоре Давона, а во-вторых, она сомневается, что хоть кто-то одобрит такое обращение со своим пусть и непутёвым учеником. Хотя так же считает и Валдам, в итоге просто отсыпая им немного монет в качестве благодарности — и судя по взгляду Алдия, он опять предпочел бы не это. Хотя Леи-Ли уже не уверена, в чём здесь суть — в престарелом данмере или в книгах, потому что ей начинает казаться, у Алдия есть несколько нездоровое увлечение любой писаниной. Они отправляются делать заказы, воодушевленные и тут, и там сыплющимися на них денежными благодарностями, но аргонианка несколько отвлекается на фонтан, желая немного увлажнить чешую, раз предоставляется возможность, где с ними заговаривает данмер: — Я Нарил. Ты, наверное, новенький в городе и ищешь работёнку? — Алдий заинтересованно поднимает голову, Леи-Ли ему не уступает — денег от Валдама не хватит даже на комнату, а справятся ли они с заказами за сегодня — это ещё большой вопрос, мало ли, кому ещё на их пути понадобится куда более низкооплачиваемая помощь. — Как хорошо, что мы встретились, мне как раз нужна помощь в одном деле, — он опирается спиной о фонтан, равнодушно озираясь по сторонам. — Если бы ты достал бутылку определённого вина, я бы нашёл того, кто хорошо за неё заплатит, — аргонианка пропускает мимо ушей тонкости в виде взлетевших цен, акцентируя внимание на самой задаче — и задача ей эта нравится. Любое воровство не только неплохо оплачивается, но и приносит ей массу удовольствия. — Ты предлагаешь мне украсть вино? — Алдий уточняет, несколько путаясь в формулировках, чему Леи-Ли не удивлена — практически все ворюги мастерски заговаривают зубы. — Достать, — Нарил закатывает глаза. — Я прошу «достать». Вино «Слёзы Амайи», бутылку которого припас у себя один норд, владелец здешней таверны, — Леи-Ли уже хочет тоже закатить глаза от ханженства Алдия, когда тот, будто бы даже не раздумывая, кивает, соглашаясь на работу. Она смотрит на него удивленно, прищурившись, осознавая, что то, что она приняла за ханжество, на самом деле было простым уточнением задачи. Никаких деталей, правда, Нарил не даёт, отправляя разбираться на месте. В «Рыбьей вони» на этот раз тише — Неустрашимые обычно собираются ближе к вечеру и сидят до поздней ночи, так что неудивительно, что их нет до полудня, — но зато есть другие посетители, от которых удаётся узнать, что не любит хозяин. И пока Алдий, не желающий прикасаться к грязному животному руками, пытается понять, как уговорить Валена, который не нравится норду, что-то пьяно спеть — и нужно ли для этого доставать алкоголь или хватит посредственной актёрской игры, — аргонианка, пожав плечами, ловит пробегающую вдоль внешней стены таверны крысу за хвост. Держит её в зубах, игнорируя пронзительный писк, и ждёт, когда Алдий, наконец, обратит на неё внимание.        Ждать приходится недолго — Алдий отшатывается, презрительно морщась, но Леи-Ли не осуждает. Она кивает на барную стойку, пока сама перехватывает крысу за тельце ладонью и, заткнув ей пасть, чтобы не шумела, тихо подходит к противоположному входу в таверну, где запускает животное прямо на белый ковёр, чтобы было лучше видно. Реакция оказывается незамедлительной — хозяин тут же, схватив метлу, отбегает от своего ценного вина, пытаясь вымести из своего заведения крысу и позволяя Алдию подменить бутылку, а Леи-Ли обчистить наваленные в углу ящики — пусть там и сущая мелочь, а всё равно приятно. За вино им платят хоть и не совсем копейки, но недостаточно — судя по грустному взгляду Алдия на лавки с одеждой, он хочет сменить на что-то то, в чем ходит, хотя аргонианка не видит никакой проблемы в том, во что он одет. Для неё одежда должна исключительно защищать чешую от кинжалов, а не быть красивой, и то тут есть свои тонкости — прятать всё своё тело под слоями плотной ткани неприятно, к тому же, это плохо сказывается на терморегуляции и мешает воспринимать температуру вокруг адекватно. Ещё и чешуя натирается от такого, из-за чего Леи-Ли отдаёт предпочтение открытой одежде и ведению боя на максимально возможной дистанции, хотя спокойно может себе позволить драться с помощью клыков и когтей. С площади они выходят через южные ворота, сразу же видя ужасы отбитого ещё вчера нападения. Если в городе только обгоревшие здания да к утру уже избавленные от тел улицы, то за стенами целое побоище. Частокол в следах крови, множество трупов, выжженная земля и свободно разгуливающие призраки. Леи-Ли морщится от жара, исходящего от лавовых луж, и дёргается от возмущённого возгласа сержанта, с которым разговаривает Алдий. — Проблема? — норд срывается на фальцет. — Да у меня тут поле боя, полное призраков! Они выскочили из-под земли как кукуруза в месяц Середины года. Они убили этих ублюдков из Ковенанта, и это здорово, но как нам теперь убить тех, кто уже мертв? — он складывает руки на груди, когда Леи-Ли поворачивается, чтобы увидеть его и его недовольное лицо. — А мои маги не могут даже договориться о том, что делать! — он морщится, взмахивая рукой в сторону двух данмеров и аргонианки. Леи-Ли, будучи неравнодушной к женщинам в принципе, заговаривает с Рисой, чьё имя озвучил сержант, пока Алдий отходит к данмерам. Аргонианка считает, что братья-маги не правы, хотя Леи-Ли пока не особо понимает их идею, и выдаёт ей амулет, даже близко не похожий на тот, который выдают Алдию братья. Наказывает проверить его, чтобы освободить духов, а не поработить, как хотят того братья Ри. Вооружившись — скорее просто взяв в руки — амулетами, Леи-Ли, следуя за Алдием, выходит за наскоро сколоченный забор в поле. Место выглядит жутким не только из-за призраков, но и из-за своих размеров, что заполонёны мертвыми телами и Пакта, и Ковенанта. И ей абсолютно не хочется здесь задерживаться. К счастью, амулеты удаётся проверить совсем быстро — сначала они на первом попавшемся под руку призраке тестируют возможности братьев, убеждаясь, что да, сила амулета и какое бы там ни было заклинание в нём позволяют подчинить мёртвых своей воле и заставить их идти за собой, а после, на всякий случай и потому, что Леи-Ли привыкла сдерживать свои обещания, данные женщинам, убеждаются в способностях Рисы освобождать духов — по крайней мере, после использования её амулета призрак благодарит и не выглядит безвольной куклой, когда возвращается в Этериус, рассеиваясь. Вернувшись в миниатюрный лагерь, они отчитываются магам, и если Леи-Ли в целом не важна судьба призраков, то Алдий склоняется к варианту данмеров с подчинением, что-то бормоча о том, что подобное — абсолютная норма в их культуре и неразумно лишаться дополнительной армии. А раз призраки принадлежат предкам данмеров, то и относиться к ним следует в рамках их же культурных особенностей. Но амулет от аргонианки Леи-Ли приберегает на всякий случай — в данмерской культуре так же за норму считается держать рабов и тащить их в бой, так что и их духи могут попасться. — Что нам нужно сделать? — рассказав сержанту о своём решении, Алдий подходит к братьям Ри, видимо желая узнать подробности ритуала, о котором один из них упоминал — Леи-Ли хоть и была занята разговором с Рисой, но всё равно что-то, да слышала. — Получить контроль над командирами каймеров, — Леи-Ли понятия не имеет, кто такие эти каймеры, она историю знает явно хуже, чем, по-видимому, её спутник, но решает не спрашивать — ей достаточно того, что Алдий кивает с умным видом. — Куда бы они ни пошли, их люди будут следовать за ними. Трещины в земле обнажили древние курганы, — данмер указывает рукой на поле, и Леи-Ли безуспешно сдерживает дрожь — она в эту разгоряченную лавой землю лезть не собирается. — Ищи кости генерала каймеров и его капитанов. Тогда мы сможем перехватить контроль над этими духами, — остаётся надеяться, что курганы обнажились достаточно, чтобы можно было просто забрать искомые останки. Они снова выходят на поле в поисках черепов, ребёр, тазов и любых других костей, принадлежащих командирам древности, и пока Алдий находит и вытаскивает из земли исключительно черепа с инкрустацией, Леи-Ли заинтересовывает привлекающий внимание свист. В шатре наподалёку сидит призрак аргонианки, и Леи-Ли не собирается изменять своим принципам и оставлять девушку в беде без помощи. Она дожидается, пока Алдий отвлечётся от костей — что происходит быстро, — и, кивнув ему на шатёр, подходит к духу. — В наше время мы, аргониане, были рабами каймеров, и мне кажется, что так остаётся и по сей день, — Леи-Ли прекрасно понимает чувства, что видны в теле аргонианки. — Даже после смерти мы служим своим жестоким хозяевам. Мы рабы их воли, — она звучит устало и грустно, и Леи-Ли и самой становится грустно, когда она видит, как опускаются её плечи. — Каймеры просто так не отпустят нас в Этериус. Чтобы души моих соплеменников свободно ушли вниз по реке жизни, тебе придётся уничтожить смотрителей. Пока Алдий собирает оставшиеся черепа, Леи-Ли со всей своей праведной яростью к рабовладельцам расправляется с призраками, докучающими другим порабощённым аргонианам, и встречается с так и не назвавшим своего имени духом у разрушенной стены. Ей даже не приходится использовать выданный Рисой талисман, потому что убийство смотрителей разрывает связь, удерживающую в этом мире их рабов, зато ей удаётся получить благодарность и пророческое предупреждение о том, что "скованный в горниле войны, этот Пакт хрупок, очень хрупок", и так прекрасно зная, что с тем, как к аргонианам относятся данмеры, едва ли можно говорить о политической силе этого союза, даже если все рабы были амнистированы в ходе подписания Эбонхартского Пакта. С черепами в руках они поднимаются в даэдрические руины, чтобы встретиться с братьями — встречают, правда, только одного — и сложить останки в стоящую по центру жаровню, наблюдая за тем, как кости охватывает синее пламя. И как из столпа пламени появляется явно агрессивно настроенный призрак. Они отбиваются, и Леи-Ли старается не придавать много значения его душераздирающим крикам — к тому же, вместо неё это делает данмер. — Всё должно было пойти не так. Это не должно было стать пыткой, — он звучит и выглядит напуганно, в то время как Алдий удивлённо поднимает брови, будто бы не веря, что данмер правда считал, что ритуал подчинения будет безболезненным для духа. — Это сработало, но это была некромантия темнейшего вида. Мой брат… это его работа. И я, вот с’вит, помогал ему! — и здесь уже не только Алдий, но и Леи-Ли реагирует недоумённо — даже она понимала, что вся эта история с ритуалом и подчинением едва ли похожа на добровольное участие со стороны призраков. Даже её скудных познаний в этой непростой науке достаточно, чтобы понимать, что все эти подготовительные мероприятия вели к некромантскому ритуалу. — Он обманом заставил меня исполнять волю Молага Бала, — Леи-Ли закатывает глаза, когда данмер упоминает Молага Бала — ей уже поднадоело то, что у данмеров во всех бедах всегда виноваты одни и те же четыре принца даэдра. — Я видел, что его исследования балансируют на грани. Видимо, всему виной круг магов, с которым он связался. Быстрые вопросы от Алдия позволяют разузнать немного больше об этом круге магов, который оказывается просто-напросто сомнительной компанией новых знакомых, засевших в пещере неподалёку. Быстрая разведка позволяет обнаружить и компанию, и брата, и трупы пактовцев на алтаре, и книжку подозрительного содержания с описаниями тёмных ритуалов. Они возвращаются к данмеру, отдавая книгу и докладывая об увиденном, и пока он стенает, что теперь ему нужно всем подряд доложить о некромантских увлечениях своего брата, Леи-Ли всё ещё не до конца понимает, почему тогда он не должен доложить о себе — он ведь сам только что провёл вовсе не милый невинный ритуал. Пусть и, как он говорит, под действием манипуляций своего брата, но ведь и брат тоже действовал из-за манипуляций своих друзей. Аргонианка мотает головой, понимая, что никогда в жизни во всех этих тонкостях не разберётся и что ей, вообще-то, и не надо, и, потянув Алдия за рукав, идёт обратно в сторону пещеры к эшлендерке, которую она видела грустно сидящей неподалёку. Ещё издали они слышат, как она жалуется на "проклятую ящерицу", чьё местонахождение ей неизвестно. Её друг по имени Стоит-В-Спокойной-Воде абсолютно не спокоен и разбил лагерь где-то к северу Пепельной горы, пока она сама его тут уже устала ждать. Леи-Ли конечно же соглашается помочь, не забыв справиться о клане эшлендерки, месте её назначения и имени — Шулдраши — и сделать комплимент цвету её кожи — этот пепельный оттенок нравится Леи-Ли больше, чем типичный для данмеров более угольный. Отпустив Шулдраши в путь на ферму под Крагенмуром, они идут в сторону северного побережья Стоунфолза. Им надо выполнить заказ на огромного краба, мешающего разгребать последствия кораблекрушения, зайти в пещеру за книжками, за которыми их отправили в Гильдии магов — если, конечно, Леи-Ли правильно запомнила направление, а то она вместо того, чтобы слушать альтмерку, в основном пялилась на неё, — и, неожиданно, зайти в даэдрические руины по каким-то Алдиевским делам. В руинах обнаруживается слепой маг, с которым Алдий говорит недолго, после чего теряет сознание. Леи-Ли как-то даже не знает, как реагировать, потому как никакие восстанавливающие заклинания ни Алдию, не слепцу, потерявшему сознание на своём стуле, не помогают, но долго переживать не приходится — уже через пару минут они, как ни в чём ни бывало, открывают глаза, продолжают диалог, контекст которого Леи-Ли вообще не понимает, потому что она не слышала начала, Алдий получает себе какие-то задачи от этого выглядящего полоумным старца и движется к выходу. Аргонианка понятия не имеет, что только что произошло, но убранство помещения прямо показывает, что тут замешана какая-то магия, так что она даже не пытается разобраться — всё равно не получится. Они выходят, и внимательный Алдий, к счастью, запомнил данное альтмеркой направление, так что после не такой уж долгой прогулки они заходят в двемерские руины. Леи-Ли уже бывала в таких, но вот Алдий ошарашенно смотрит по сторонам, будто бы впитывая в себя всё, что удаётся выцепить, однако эта внимательность не спасает его от испуга и визга, вызванного нападением двух бандитов из засады. Аргонианка поднимает, было, руки, чтобы их отогнать, но её спутник и сам справляется, раскрывая книгу и направляя смертоносный луч из неё на обидчиков, однако дальше они идут чуть медленнее, памятуя о возможных опасностях, хотя Алдий пытается делать вид, что никаких высоких писков от него не было. Искомые книги обнаруживаются в разных заколуках руин, но кроме этого там обнаруживается и другая интересная вещь: из угла комнаты виднеется белое свечение, и Алдия тянет к нему будто магнитом — и хоть это похоже на его обычное проявление любопытства, но отчего-то ощущается по-другому. Он подходит в упор, и дальнейшее Леи-Ли с трудом понимает: исходящее от белого кристалла свечение входит в Алдия, впитываясь в его грудь, однако маг не выглядит так, будто это было болезненно — он просто отходит, как ни в чём ни бывало, как будто только что не произошло что-то неясное и странное. Аргонианка, непонимающе склонив голову, подходит к кристаллу, пока Алдий отходит к лежащей неподалёку книге, и прикасается к нему. Ничего не происходит, свечения не появляется даже тогда, когда она вышатывает его из завала камней и подносит к груди. И когда она подносит со спины к Алдию, тихо подкравшись, пока тот изучает записи, тоже. Надёжно запрятав подозрительный кристалл в сумку, она идёт вслед за Алдием на поиски очередной книги, но находят они не только то, о чем говорила альтмерка — по крайней мере, Леи-Ли хоть и слушала невнимательно, но книжки с глазом и щупальцами в разговоре точно не было, такое она бы не пропустила. Однако у Алдия с ней сразу случается какая-то непонятная аргонианке любовь, так что, видимо, всё в порядке — книжка отзывается на предложение идти за магом, согласно моргает на "будешь Филей — сокращённо от Философия" после того, как даёт посмотреть на свою обложку с заумным названием, и не выражает никакой агрессии. Они выходят, наконец, из руин, и Леи-Ли радуется свежему воздуху и тому, что они спускаются к воде, и хотя воздух уже довольно сух из-за близости к Пепельной горе, а вода морская — это всё лучше, чем узкие коридоры. На побережье ожидаемо обнаруживается искомый по заказу от Гильдии бойцов гигантский краб, с которым они без особого труда расправляются, после чего Леи-Ли отрубает от его тела клешню за невозможностью отрубить из-за огромного панциря голову, а к западу удаётся найти лагерь Спокойной-Воды — с его трупом вместо него самого. Пока Алдий читает его дневник, Леи-Ли не упускает возможность порыскать по карманам — ничего, правда, найти не удаётся, кроме кинжала, на который указывает Алдий и который они берут с собой, чтобы потом передать Шулдраши — ей, наверное, будет приятно иметь на память хоть что-то от своего друга, с которым они, исходя из её слов, немало времени проплыли по реке жизни вместе. Солнце уже начинает клониться к горизонту, хотя до заката ещё далеко, так что когда они натыкаются на камень с созвездием вблизи города, Леи-Ли решительно не понимает, почему он светится, ведь звёзды и всё с ними связанное обычно столь яркое только по ночам. Такие камни она видела и раньше, но чтобы они светились, когда по ним кто-то водит рукой — нет, даже когда сопровождала астрономов в их экспедициях. Созвездие Леди перестаёт светиться, Алдий не начинает выглядеть более просветлённым — или женственным, если уж на то пошло, а Леи-Ли всё так же не очень хорошо понимает, что произошло и почему её спутник неожиданно будто бы пообщался со звёздами и при этом сам же этому удивился. Однако, несмотря на одолевающее её любопытство, подходить к камню она не собирается — он стоит посреди лавового озера, а ей слишком дороги её чешуйки, так что загадка так и остаётся неразгаданной, а у Леи-Ли появляется всё больше невысказанных вопросов к своему спутнику. В Дозоре Давона они оказываются ближе к вечеру, но ещё недостаточно поздно для того, чтобы укладываться в узкую кровать в комнате — даже к моменту, когда они сдают выполненные заказы в Гильдиях и Алдий, сплавив двемерское барахло из руин, прикупает себе куда более симпатичную одежду на рынке. И ладно, пусть аргонианка мало что понимает в моде, новый наряд сидит куда лучше — кожаная куртка не выглядит обветшалой и плотно прилегает к телу, в отличие от предыдущей, а ботинки, штаны и перчатки отделаны защищающими пластинами — и Леи-Ли достаточно хорошо разбирается в металлах, чтобы понимать, что это двемерский сплав. И что его новый посох усилен им же — видимо, для крайнего случая драки вплотную. И как бы Леи-Ли не хотела провести оставшийся вечер в таверне, им следует торопиться — за прошедший день сын Танвала скорее всего продвинулся в поисках Балрета и способа его заточить, так что Алдий даже не смотрит в сторону «Сторожки», когда уходит с рынка в сторону южных ворот, а Леи-Ли ничего не остаётся, кроме как последовать за ним — расходиться она не хочет. К тому же, с заказом на взбесившегося воина квама, что защищает шахту, которая как раз по пути, легче справиться вдвоём. Чем ближе они подходят к горе, тем хуже чувствует себя аргонианка — от сухого, горячего и полного пепла воздуха ей не только тяжело дышать, но и чешуя сохнет настолько невыносимо, что хочется её сбросить, лишь бы не зудела. И в затопленной лавой Сении она совсем не хочет задерживаться, но приходится: остановивший их на подходе норд просит помощи, и Алдий то ли из любопытства, то ли из-за доброты, то ли вовсе из желания наживы соглашается добыть панцири шалков для местного целителя-аргонианина, чтобы тот создал мазь. Хотя, услышав из их разговора подробности, Леи-Ли и сама не хочет оставаться в стороне — если что её и раздражало до оскала, так это высокомерное отношение данмеров к аргонианам. Несмотря на нелюбовь к холоду, Леи-Ли всё же пользуется заклинанием, которому она научилась у одной из своих прошлых спутниц ровно для таких ситуаций — потому что без ледяных наростов на теле, обычно выступающих в роли дополнительной защиты, а сейчас тающих от жары и хоть немного увлажняющих чешую, совсем невыносимо. А с ними хоть удаётся не свариться, пока она аккуратно отделяет панцири убитых Алдием шалков от их тел — для мази, если это та, о которой она думает, требуется чистый от мяса хитин. Местный целитель с благодарностью принимает от них результаты её труда, и пока он замешивает состав и прогревает ткань для создания припарок, Леи-Ли не сдерживает дрожи — мало того, что он просит Алдия оказать помощь данмерам, потому что местные, видите ли, не доверяют аргонианам, так ещё и живёт себе спокойно в такой близости к вулкану, чего Леи-Ли, избалованная влажным климатом Тенетопи, решительно не понимает. Но оставаться рядом с ним, пока Алдий ходит по деревне и уговаривает старосту принять помощь от аргониан, она тоже не хочет — не горит как-то желанием проводить время в столь странной компании, так что спешит за своим спутником, который успевает найти ещё одного нуждающегося в помощи данмера прямо посреди иссохшего фонтана. На этот раз это очередной фермер, просящий найти его квама и выдающий для этого дудочку, и Леи-Ли начинает казаться, что убежавших животных они будут возвращать на каждой первой ферме, плантации и деревне. Главным в поселении оказывается данмер по имени Гирвас, и хотя он не представляется, Леи-Ли запомнила, как его называл норд на мосту — точно так же, как запомнила его предвзятое отношение к аргонианам, которое она сейчас видит в нескрываемом презрении к себе. Принимать помощь от своего же целителя он отказывается, не принимая и то, что его односельчанам уже стало лучше после припарок, и Леи-Ли злится — твердолобость она ненавидит. И ещё сильнее она злится, когда этот Гирвас обвиняет другую аргонианку в исчезновении своей дочери посреди извержения, не допуская даже мысли, что, возможно, дело в перекрывшей дороги деревни лаве. Но это обвинение хотя бы даёт им наводку — у них появляется имя Бродит-Среди-Пепла, её примерное местоположение и информация, что она наблюдала за Морвани пару дней назад. Как нелестно при этом Гирвас отзывается о аргонианах, называя их чаще чешуйчатозадыми, чем нормально, Леи-Ли предпочитает игнорировать — иначе не сдержится и призовёт на его голову кого-нибудь. Искомая аргонианка обнаруживается позади домов, и Леи-Ли неясно, почему она бродит в таком отдалении от деревни — то ли потому что она действительно шпионит за жителями, то ли потому что её гонят отовсюду эти данмеры во главе с Гирвасом. Но хоть пепел у неё под ногами действительно имеется. — Как видишь, здесь нет его дочери, — аргонианка выглядит и звучит серьёзной, но вместе с тем Леи-Ли замечает в её жестах и позе усталость. — Но я видела Морвани. Течение жизни регулярно заносит её к подножию Пепельной горы, — однако о дочери Гирваса она говорит с почти материнской нежностью, и Леи-Ли не будет удивлена, если выяснится, что это она так за неимением собственного потомства видит во всех своих детей. — Я точно не знаю, просто я видела, как она идет из города на запад. Найди её. Тогда, возможно, Гирвас выслушает меня. Если найдёшь её, воспользуйся этим, — она передаёт Леи-Ли в руки небольшую палку, которую та, после быстрого осмотра, приспосабливает на пояс. — Это сигнал. Очень яркий, но безвредный. Воспользуйся им, если найдешь леди Морвани, и я приду к тебе, — хочется надеяться, что Морвани они найдут живой — не хотелось бы, чтобы девушка умерла, к тому же, аргонианам этого не простят, даже если они ни при чём. Бродит-Среди-Пепла указывает, где обычно проводит время Морвани, и, несмотря на близость к извергающемуся вулкану и лаве, Леи-Ли всё равно отправляется туда, потянув за собой Алдия. В конце концов, ради спасения девушки она может хоть всю магию истратить на заклинание холода и полностью проигнорировать обожённый в лаве кончик хвоста. Наткнувшись по пути на квама, они отправляют их в шахту, подудев в выданную фермером дудочку, и в небольшом отдалении обнаруживают Морвани на крошечном островке посреди лавого озерца. Судя по обломкам алтаря на этом участке суши, Морвани молилась, когда извержение застало её врасплох. Леи-Ли резко вскидывает руку с выданной палкой вверх, чтобы запустить сигнал, и закрывает глаза от слепящего сгустка света — и так лава вокруг, смотреть ещё и на такой яркий взметающийся к небу шар совсем тяжело. Вместе с Бродит-Среди-Пепла на помощь подоспевает Гирвас, заклинанием перемещающий дочь к себе и продолжающий обвинять аргониан в коварстве, хитрости и корысти, но в этот раз от него хотя бы удаётся добиться душераздирающей истории о причинах его ненависти, заключающейся в слишком агрессивном побеге рабов из-под, собственно, рабства. Леи-Ли не скрывает своего оскала и презрения к его мнению и отношению к своим собратьям и сосёстрам, хотя её и радует, что под конец своего рассказа данмер, после неоднократного указания Алдием на факты, что аргониане даже за сегодня уже несколько раз помогли, как будто становится чуть более терпимым — по крайней мере, он признает вклад Бродит-Среди-Пепла, что, даже его не дослушав, уходит на гору, бросив, что есть ещё и другие нуждающиеся в помощи. Уже на последнем издыхании от усталости отправившись на поиски оставшихся квама, которых они мельком видели у подножия, они находят не только их: так же удаётся обнаружить заваленный проход и записку о нападении культистов Дагона на храм Хермесуса Моры. И Леи-Ли ничего особо не понимает, однако Алдий, из-за чьего любопытства они и забрались к этому не самому заметному издалека месту на склоне, недовольно хмурится. Аргонианка не знает точных причин, но если учитывать неравнодушие Алдия к книгам и любым записям в принципе, то, возможно, его расстроило, что библиотеку святилища сожгли дотла. Квама удаётся успешно возвратить данмеру, и пока Алдий получает от него деньги и благодарности, Леи-Ли вступает в диалог с аргонианином с говорящим именем Находит-Неприятности, который рассказывает о череде неудач. И среди списка из съеденных шалками гуаров, не давшего работать в шахте извержения и неудавшейся попытки раскопок в даэдрических руинах путешествующая не первый год и хоть немного знакомая с даэдрическими артефактами Леи-Ли отмечает только одну действительную неудачу — этот аргонианин выкинул легендарную Бритву Мерунеса, посчитав её простым кинжалом. Вот с этим действительно не повезло. Глубокая ночь и связанное с этим похолодание до адекватных температур, при которых не хочется вылезти из своей кожи, заставляют их разбить лагерь у дорожного святилища неподалёку от привлекательных руин, в которые Алдий очень хочет залезть, но чего Леи-Ли ему сделать не даёт — все исследования подождут до утра, к тому же, им важнее до Гарина добраться, чем ширяться по древнему комплексу. Аргонианка не отказалась бы от дождя, потому что даже если температура стала удовлетворительной, то воздух всё ещё очень сух, но дождь удаётся получить только пепельный. Утро они начинают с совсем короткого подъёма в лагерь на горе, и аргонианка уже окружает себя льдом, готовясь чувствовать себя уставшей не только из-за куда более энергозатратного восхождения дальше, но и из-за поддержания на себе ледяных наростов, но их довольно неожиданно отправляют обратно, в руины напротив. Руины, на которые Алдий жалобно смотрел всю ночь. Руины, которые являются некрополем и которые им следует скорее всего прошерстить от и до — ну или просто сделать то, что им поручит отправленный туда Онуджа. Отличные руины в общем-то, достаточно удалённые от потоков лавы, чтобы в них можно было дышать, не обжигая глотку. Искомый Онуджа хоть и пугается их, но реагирует весьма радостно, когда понимает, что имперец с аргонианкой не представляют для него угрозы: — О. Это хорошо. Рад видеть дружественную морду, — он не улыбается, но напряжение из линии его плеч уходит, как и дрожь из рук. — Это намного лучше, чем лица мертвецов, которые мне попадались в последнее время. Почему эти мертвые эльфы не хотят оставаться в земле? — пока он задаёт вопросы, не требующие ответа, Леи-Ли осматривается. Она не видит ходячих тел, но замечает то тут, то там разгуливающих скелетов. Прежде всего хочется с ними разобраться, но приходится себя остановить — кажется, не только в мертвецах тут дело. — Он говорил: «Просто прочитай несколько старых рун». Он не упоминал, насколько… активны здесь мертвецы, — даже в голосе оказывается легко заметить недовольство Онуджи выданным ему приказом, и Леи-Ли его понимает: её тоже всегда раздражают подобные якобы простые задачи. Однако Алдий незамедлительно предлагает помощь, пока Леи-Ли не успевает даже раскрыть рта. — Ты найдёшь ответ у Мавоса Силорета. Давным-давно он связал Брата Раздора. Нам нужны его знания, но, учитывая его знатное происхождение, с ним могут… возникнуть проблемы, — Онуджа настолько красноречиво смотрит на Леи-Ли, что она понимает, почему ещё разведчик, который вряд ли не смог бы отбиться от скелетов, не вызвал этого мага: едва ли данмер будет согласен помочь аргонианину, даже если этот аргонианин проведёт ритуал призыва по всем канонам. К счастью, Леи-Ли ходит не одна, и имперца может не будут считать совсем уж грязью под ногами. Они почитают мага короткой молитвой в обоих крайних святилищах и приходят к центральному, где, после короткого напутствия от Онуджи, который не хочет видимо даже близко находиться к мертвецам и уходит делать какие-то свои заметки, молятся у выглядящей самой большой крипты, как и было наказано. Но у неё, в отличии от святилищ поменьше, не получается просто проговорить короткую фразу — приходится отбиваться от полчища возмущённых духов. Хорошо хоть делать это приходится недолго, потому что в скором времени, видимо устав слушать звуки боя, прямо перед склепом появляется в столбе света призрак. — Так это ты тот гуар, что поднял меня, — и лучше бы не появлялся. Леи-Ли понимала, что от знатного данмера придётся потерпеть презрение, но это не значит, что оно ей нравится. Зато Алдий особо не оскорбляется и коротко докладывает ему, в чем, собственно, дело. — Я величайший маг своей эпохи, и ты разбудил меня ради того, что они могли бы и в книге прочесть? — Леи-Ли удивлена, что в кратком перечислении проблем Мавос понял, с чем они к нему пришли, но, видимо, это какая-то специфика учёных. — Это низкий поступок, но, очевидно, я должен снова помочь своему народу, — казалось бы, нельзя быть ещё более надменным, но, как оказалось, можно. И что кажется Леи-Ли самым смешным — так это то, что за всей этой бравадой и недовольством Мавос на самом деле понятия не имеет, как заточить Балрета, потому что, видите ли, не помнит. Раздражение копится в ней, подкрепляемое жарой и тяжёлым воздухом, и приходится отойти от Алдия с призраком подальше, чтобы как-то взять свои эмоции под контроль. Из-за этого она совсем не вдаётся в детали, так что когда Алдий кивает головой в сторону гробниц, то довольно бездумно следует за ним, наблюдая, как он решает даже для неё простую головоломку, заклинанием меняя цвет пламени в жаровнях на такой же, какой горит в жаровнях позади. Вооружившись вытащенными из отсеков в пьедесталах, открывшихся после решения, черепом и свечой, Мавос проводит для них ритуал, пуская в свои воспоминания о дне, когда он заточил Балрета под Пепельной горой, где они практически выпадают из портала на умирающего эльфа. Место кишит даэдра, лезущими из многочисленных порталов, и аргонианка передёргивается — тут жарко даже несмотря на то, что они находятся в видении. — Возьми содержимое этого мешочка и брось в порталы, — маг протягивает им мешочек и с тоской смотрит на всё увеличивающееся количество скампов. Его состояние настолько плохо, что он даже не представляется. — Это должен был сделать я, но надвигающаяся смерть этому препятствует. Как закончишь, отыщи магистра Энузу. Она должна быть к северу отсюда, — он с трудом договаривает, кашляя кровью, и к моменту, когда Алдий с Леи-Ли поднимаются, оказывается уже мёртвым. На пару с Алдием они делают то, о чем их попросил эльф, вместе с этим отбиваясь от скампов и кланфиров, и двигаются на север в поисках магистра, которая удивляется, увидев их двоих вместо одного своего аколита, что, правда, не мешает ей считать и их своими учениками и послать вызвать атронахов для помощи Мавосу, что пытается сдержать Балрета. Атронахи вызываются на удивление без каких-то сложных ритуалов — достаточно просто прикоснуться к жаровне, — и отправляются к Мавосу, где начинают высасывать силу из Балрета наравне с магом. — Прикоснись к алтарю! — громко говорит Мавос, пытаясь перекричать создаваемый установившейся между ним и колоссом связью шум. — Сила Балрета утекает в стражей. Он будет связан… или может взорваться, — Леи-Ли бы запереживала за взрыв, но они в видении, так что даже если что-то подобное произойдет, их скорее всего просто вышвырнет из воспоминания. Не поджарит же их тут, в конце концов. К тому же, Балрет по итогу был связан, и вряд ли это произошло не в этом воспоминании — иначе непонятно, почему их сюда отправили за решением. — В любом случае, будь готов ко всему, подмастерье! — Алдий прикасается к алтарю, и следующим, что видит Леи-Ли, оказывается яркая вспышка, сразу после которой уже призрак Мавоса говорит им о том, что, наконец-то вспомнил детали: — Почини стражей, и они вытянут из Балрета силу обратно в себя. И тогда ты сможешь сковать или уничтожить Балрета, — то есть, им нужно повторить всё то, что только что делали в видении. Что ж, звучит просто. Они прощаются с магом и движутся к горе, но, несмотря на попавшегося на пути Онуджу, что просит поторопиться, отвлекаются на просящую о помощи эшлендерку: — Я не могу потерять его еще раз. Моего дорогого, милого Эанена, — Леи-Ли заинтересованно останавливается, не в силах пройти мимо девушки в беде, особенно, если вопрос о любовных делах. — Я всего лишь эшлендер-торговка. Он был из благородного рода, но ему было всё равно. У нас был тайный роман, однако ради меня он был готов пожертвовать своим положением в обществе. Мы собирались пожениться! — ей даже не приходится расспрашивать, поскольку женщина сама всё выкладывает, слишком обрадованная наличием слушателей и видимо желающая хоть с кем-то поделиться своей болью. — Он умер и это случилось так внезапно, — она не сдерживает слёз. — Мне даже не позволили присутствовать на его похоронах, но я уверена, что после смерти мы снова будем вместе. Я не могу найти его гробницу, а я всего лишь хотела поговорить с ним ещё раз. Ты поможешь мне найти его? — и хоть Леи-Ли кажется, что история тут совсем не со счастливым концом, она конечно же соглашается. Назвавшаяся Балой эшлендерка отправляет их набрать могильных шляпок, и, отбиваясь от скелетов, Леи-Ли с Алдием на пару быстро с этим справляются, чтобы после разделиться в поисках нужной гробницы: пока Бала уходит на юго-восток, они движутся на запад. И им удаётся вызвать этого Эанена, только Леи-Ли совсем не нравится ни то, как он себя надменно ведёт, ни то, как он обошёлся с Балой: пусть она и наивна, что заметно даже по тому, как она первому встречному свою историю любви рассказывает, но это всё равно не повод обманывать её, крутить с ней роман ради смеха и издевательств, а потом ещё и даже в посмертии желать продолжить обводить её вокруг пальца! Аргонианка еле сдерживается, чтобы не плюнуть этому призраку в лицо — и сдерживается она только потому, что не хочет растрачивать попусту влагу в таком жарком месте, — когда Алдий, извиняюще улыбнувшись смотрящей с нежностью на своего муженька жене, которая абсолютно не была удивлена или разочарована его действиями, уводит её. Леи-Ли очень хочется рассказать Бале правду, чтобы она не лила свои слёзы по этому тзилнеку, но Алдий, видимо не желая разбивать ей сердце и расстраивать, врёт, что нашёл могилу пустой. И когда Бала убегает, не веря, что это конец, и причитая, что она будет искать его, чего бы ей это не стоило, Алдий, вскинув руку вверх и нахмурившись, смотрит вслед ей так, будто ожидал не подобной реакции. И Леи-Ли ничего не остаётся, кроме как положить руку ему на плечо и произнести тихое: — Не переживай. Ты хотел, как лучше, — и хоть у неё есть вопросы к его «лучше», ей приятно видеть, что он пытался, даже если он смотрит на неё сейчас так, будто опасается, что она откусит ему голову. Наконец-то вернувшись в лагерь на Пепельной горе, они передают сведения Гарину, однако его радость от найденного решения оказывается недолгой: нужных для удержания Балрета атронахов он же и изгнал при проведении ритуала ещё в гробнице двумя днями ранее. — Полагаю, что нам каким-то образом придётся снова их призвать, — он задумчиво смотрит на гору, прижав ладонь к подбородку. — Они веками стояли на страже Пепельной горы. Все, что нам нужно — снова привлечь их внимание. Убей даэдра, забери их сердца, а затем сожги их на алтарях в руинах. Это должно призвать их. Обернув себя ледяной бронёй, Леи-Ли выдыхает, готовясь к долгому восхождению. Пусть здесь нет крутого подъёма, всё равно идти по вулканическому разгорячённому протекающей неподалёку лавой песку не самое приятное занятие. Прямо в начале тропы, сразу после неширокого моста, у полуразрушенной даэдрической арки держат оборону против орды скампов солдаты Пакта, и возвышающийся над ними норд подзывает Леи-Ли и Алдия к себе: — Скампы не ведают страха. Троллья кровь, я пытался заставить их его познать! Они наводнили бы всё кругом, не патрулируй дороги эти бравые парни, — несмотря на раны, он держится бодро и выглядит так, будто сейчас порвётся в бой. Но Леи-Ли всё равно подлечивает его, рассчитывая хотя бы остановить кровь и немного рассосать синяки. — Разведчики отследили их до пещер на горном склоне. У нас есть кирки, но нельзя крушить гору и драться одновременно. Мы отвлечем этих скампов, пока ты обрушиваешь входы, — и план звучит простым, хотя аргонианке и странно, что даэдра лезут не из порталов, а из пещер — к тому же, даже если они перекроют им выходы, то скорее всего всё равно откроются порталы в каком-то другом месте. Но хотя бы на время это должно помочь, так что Леи-Ли, вырастив в качестве поддержки небольшую полянку цветов под ногами солдат, вместе с Алдием движется наверх, уже предвкушая, как с каждым шагом будет всё сложнее дышать. Раскиданные вдоль подъёма пещеры они заваливают с помощью щупалец, которые призывает не взявший кирки Алдий, пока Леи-Ли вырезает сердца из убитых им скампов, памятуя о том, что её спутник, судя по его брезгливым взглядам на любую разделку, вряд ли захочет залезать в ещё горячие тельца. На встреченных по пути двух алтарях они — Алдий — призывают атронахов простеньким ритуалом и, договорившись с ними посредством короткой демонстрации силы, поднимаются выше, где приходится совсем часто прибегать к созданию льда на теле. Они выходят к месту проведения ритуала, в точности повторяя путь, что они прошли в воспоминаниях Мавоса, хотя он и выглядит не совсем таким же — в видении здесь не было лавы и было побольше деревьев, — и докладываются подозвавшей их нордке об обваленных входах в пещеры и успешных переговорах с атронахами. И хоть она не отправляет их к Бродит-Среди-Пепла, Леи-Ли видит ещё издалека, что пространство, на котором та с Гарином стоит, солдаты обороняют от скампов и кланфиров, удерживая его свободным от даэдра. — Ветер принес тебя сюда с неопалёнными чешуйками. Что нам делать дальше? — Бродит-Среди-Пепла обращается к ней, и Леи-Ли весьма красноречиво проводит ладонью по своей щеке, стирая отшелушивщуюся чешую. Её чешуйки, конечно, не опалены, но даже с влагой от создаваемого ей льда высохли настолько, что слезают от простого трения. Но зато они с Алдием пришли с хорошими вестями: — Я вернул стражей из Обливиона. Мы должны быть готовы связать Балрета, — Алдий избавляет Леи-Ли от необходимости раскрывать рот, как и во все разы до этого, но в этот раз он выглядит действительно гордым. — Прохлада дождя на моей чешуе, — хоть аргонианка рада новостям, Леи-Ли уверена, что в столь яркой реакции есть и её заслуга — кто угодно будет рад в такой жаре ощутить прохладу ледяных наростов. — Мы перекуем оковы, которые разрушили Гарин и его отец. Брат Раздора снова будет упокоен, — она выдаёт им штормовой тотем, призывающий дождь, чтобы замедлить Балрета в бою, и пока Алдий отходит к западному алтарю, Леи-Ли подходит к восточному, прикасаясь к жаровне и задумываясь о том, что делать дальше, когда этого оказывается достаточно для призыва атронаха-стража. То есть, настолько простенький ритуал Алдий проводил внизу, пока она была занята убийством полчища скампов? Те же самые атронахи, что были в воспоминании Мавоса, открывают портал, чтобы его и призвать — по крайней мере, выходя он выглядит достаточно надменно, чтобы создалось такое ощущение. — Наша встреча в Отренисе заинтриговала меня, но вместе с тем оставила чувство неудовлетворённости. Получится ли у тебя заточить Балрета? — каждое его слово пропитано высокомерием, и Леи-Ли разозлилась бы, если бы не была такой уставшей после столь продолжительного поддержания ледяной брони. — С каждой атакой Балрет истощает себя. Тебе нужно одолеть его, пока он слаб. Я чувствую, что прямо сейчас он расхаживает по кальдере вулкана, впитывая силу из потоков лавы, — и, видимо, она сейчас устанет ещё больше, потому что их отправляют в самое пекло. Хочется остаться здесь, а желательно вообще спуститься с горы, но оставлять Алдия одного, без поддержки, кажется несправедливым. Он, конечно, вроде силён, но никакая сила не поможет справиться с открытыми ранами и ожогами, в отличие от целительных способностей Леи-Ли. — Если Балрет доберётся до лавы, он восстановит силы. Так, было что-то еще… А! Не дай ему себя поджечь. Да, огня лучше избегать, — советы, конечно, он даёт отличные. Они ж не шалки, в самом деле, чтобы купаться в лавовых озёрах или вообще хоть сколько-то хорошо реагировать на пламя на своём теле. Вместе с Гираном они заходят в портал, где встречают Балрета неспешно прогуливающимся между двух лавоёмов, и Леи-Ли хочет в панике зайти назад, но не успевает — портал схлопывается у неё за спиной. Здесь не то что дышать сложно от жара, тут даже глаза открытыми получается держать с трудом, и она как-то плохо себе представляет, как они будут сражаться с этим огромным огненным скелетом, но маги, не обременённые видимо проблемами сухой кожи и болящего горла, без раздумий и проговоренного плана начинают осыпать Балрета заклинаниями. Хотя этим больше занимается Алдий, атакуя колосса шупальцами, лучом, вырывающимся из книги, и призывая наблюдателя, что прожигает взглядом, в то время как Гиран восстанавливает им магию — по крайней мере, другой причины чувствовать себя так хорошо Леи-Ли не видит. И раз теперь поддержание ледяной брони не отнимает столько сил, она может позволить себе подраться. Балрет оказывается атакован со всех фронтов: Алдий усердно накладывает на него руну за руной, рисуя их в воздухе, пока Леи-Ли ставит штормовой тотем, что начинает поливать Балрета водой и тушит изрыгающееся из него пламя, обездвиживая его, и свистит, надеясь, что поблизости есть хоть какие-то птицы, что отзовутся и ринутся в атаку. Она запускает в колосса сгусток противно пахнущей жижи, вытащенной из мешочка на поясе, и выдыхает с облегчением — мухи в округе нашлись и слетелись на огромную руку, в которую она попала, и в скором времени, не без помощи мощных атак алдиевского щупальца, Балрета удаётся её лишить. Следующими на очереди оказываются ноги, и, даже не переглядываясь с Алдием, Леи-Ли свистит снова, заставляя птиц отвлечь внимание на себя, пока её спутник выбивает Балрету сначала одну, а потом, после того, как тот падает на колено в попытке удержать равновесие, и вторую. Обездвижив и ослабив его окончательно, они призывают атронахов, чтобы те сделали свою работу, но те, хоть и приходят, неожиданно не делают ничего, хотя ещё недавно поклялись в верности Алдию: — И что вы будете делать теперь, черви? — Леи-Ли непонимающе оборачивается на одного из атронахов, хмурясь. Если сейчас они ничего не сделают, то придётся сражаться с Балретом снова, а на это уже может не хватить сил. Не говоря уже о том, что аргонианка просто хочет поскорее уйти отсюда, и желательно не только с горы, но вообще из жаркого Стоунфолза. — Смертные, горите в моём бесконечном пламени! — действие штормового тотема подошло к концу, и без льющейся сверху воды затухшее в Балрете пламя начинает разгораться вновь, позволяя ему возобновить движение и начать пододвигать себя уцелевшей рукой к лаве, и Леи-Ли, переглянувшись с Алдием, уже было лезет в наполовину опустевший мешочек за приманкой для мух, как неожиданно вовремя появляется Мавос: — Даэдра! Услышьте меня! — его голос эхом разносится по кальдере. — Вернитесь к своей цели! Балрет не должен гулять по миру смертных. Вы должны снова заточить его в тюрьму! — и то ли из дани уважения к человеку, изначально призвавшему их, то ли из нежелания выслушивать этот приказной тон, но атронахи повинуются, вновь начиная высасывать силы из колосса и исчезая вместе с ним во вспышке света. Хочется надеяться, что они просто переместились под Пепельную гору, где им и место. Мавос открывает портал, и хотя он говорит им даже какие-то слова похвалы, Леи-Ли, в отличие от Алдия, не собирается его слушать — она возвращается в лагерь сразу же, как видит возможность, облегчённо выдыхая. Хоть здесь всё ещё жарко, но по сравнению с кальдерой хотя бы можно дышать, не страдая от боли. Бродит-Среди-Пепла тоже выражает свои слова благодарности, говоря, что они сделали невозможное, когда заточили Балрета, но также упоминая, что проблемы на этом не закончились: у берегов Эбонхарта, на коралловом рифе высадились отряды Ковенанта. И аргонианка обречённо вздыхает — ей придётся променять душную, горячую гору на город, зажатый меж двух вулканов. А освобождение от жаркого, сухого Стоунфолза, казалось бы, было так близко.