***
До прибытия в порт остаются считанные дни; парни весело обсуждают свои планы на вечера, кто и что выпьет, скольких девочек снимет, что купит. За такими беседами девушка порой забывает, что находится на задании. Ее хорошо принимает команда, она втянулась в работу, обзавелась друзьями. Понимает, что это плохо – нельзя привязываться, привыкать, открываться. Но так хочется почувствовать себя частью большого дружного коллектива. ― Слушай, Аддамсон! Мы послезавтра прибываем, ты как – с нами пойдешь или сама? ― после обеда к ней в каюту входит Кент. ― Конечно вместе! ― поправляет подушку, надеясь удобней устроится на койке. Корабль крепко шатает, девушка едва удерживается, чтоб не рухнуть на пол. ― Ой! — Вот тебе и ой! ― Кент хмурится, поджимая губы. ― Пахнет штормом! ― Серьезно? ― Аддамс садится на койке, свешивая ноги. ― Скоро? ― К вечеру будет видно, ― парень кивает. ― Ты не разлеживайся! Иди на палубу, пока Торп не хватился! Едва Кент закрывает за собой двери, Уэнс соскакивает с места и бросается к столу. ― Нерон, как ты тут?! ― заглядывает в клетку. Хорек мирно спит. ― Ну ты и соня! Судно снова качнуло. ― Да уж, вечерок будет жарким, ― бубнит девушка и покидает каюту. Моряки суетятся на палубе: подтягивают талрепы и проверяют карабины на матче, задраивают все люки, иллюминаторы, заполняют балластные отсеки. Им нужно все сделать быстро, пока не пошел дождь. Торп не сводит внимательного взгляда с горизонта. Волны с каждым часом становятся все выше, а океан – агрессивнее. Судно кренит в разные стороны, шатает, моряки не скрывают ругательств, пытаясь приготовить корабль к шторму, а в том, что он будет, уже никто не сомневается. ― Ну, как ты тут? ― Фокс находит помощника на капитанском мостике. ― Грянет буря? ― И еще какая! ― кивает в сторону ярких вспышек молнии. ― Хоть бы выстоять. ― Да выстоим, ― уверенно заявляет капитан, поправляя китель. ― Пришли данные из штаба. Курс пока держим тот же. Высаживаемся в порту, там стоим два дня, потом в путь. Ты команду в этот раз не бросай! Не хватало, чтоб кто-то снова цепанул какую-то заразу! ― Мне их что, за руку водить? ― недовольно морщится Торп. ― Им не по пять лет! ― Не по пять, но больше косячить нам нельзя! ― терпеливо поясняет Фокс. ― И так много вопросов возникло в прошлый раз. А ты, сам знаешь, не на самом лучшем счету! ― Вы мне теперь это каждый раз будете напоминать? ― слишком быстро злость разгорается внутри. ― Я помню все сам! ― Буду напоминать, пока не увижу положительных изменений в твоем поведении! А я их пока не наблюдаю! – перекрикивает порывы ветра старший по званию. ― Соберись! И хватит мне во всем перечить! ― Прошу прошения, сэр! ― не без ехидства извиняется мужчина. ― Вы бы шли в каюту, скоро начнется! ― О, покомандуй тут мне! ― хлопает Ксавье по плечу. ― Держись! И давай, отправляй команду вниз. Не хватало еще, чтоб кого-то смыло! Аддамсон лежит на своей полке, крепко прижимая Нерона к себе. Корабль нещадно качает, штормит, барабанит дождь, а от раскатов грома сердце ухает в самые пятки. Зверек в ее руках успокаивается и сжимается в комок. Шторм бушует нешуточный, огромное многотонное судно мотает по океану, как щепку. ― Да-а-а, давно такого не было, ― глубокомысленно изрекает Аякс, когда в очередной раз корабль входит в левый крен. Нерон жалобно пищит и едва не соскальзывает с коленок хозяйки, цепляясь когтями в ткань робы. Раньше при слове «качка» Уэнс представляла себе качели в парке. Вверх-вниз, вверх-вниз. Но это мнение оказалось очень ошибочным. На самом деле то, что творится с кораблем, не поддается словесному описанию. Огромная махина то и дело зарывается носом в волны, зачерпывая тонны воды. Судно, вошедшее в резонанс с самим собой, дико трясет, кренит в разные стороны; все громыхает, шумит и трещит. Невозможно стоять, сидеть, лежать. Все, что не приколочено к полу, мигрирует по всему кораблю под воздействием силы тяготения и шторма. Ветер, усиливаясь, ревет, свистит в снастях, колыхает все такелажи, словно они из бумаги. Океан захлебывается многометровыми седыми волнами, а горизонта из-за морских брызг совсем не видно. Торп нервничает. Скорость корабля неумолимо падает. Винт, выскакивая из воды, забрасывает обороты. Механики, матерясь на чем свет стоит, сбрасывают скорость. ― Гарретт, зови сюда этого любителя самодеятельности! ― орет Ксавье. ― Кто дал ему команду тормозить?! ― Ксавье, ну ты же сам все понимаешь, ― пытается успокоить коммандера помощник. ― Ты бы сам часа через два дал эту команду! ― Вот именно, через два часа! Сейчас самый разгар бури! Мы будем принимать воду на палубу! Ты сам знаешь, чем это чревато! ― горячится старпом. ― Черт! Откуда только этот шторм нарисовался! ― Что, Торп, все как прежде? Механики бастуют? ― Пошатываясь от качки, на мостик поднимается Фокс. ― Как там говорят: «Жизнь капитану портят три вещи – ром, женщины и механики?». Ты глянь, прямо все о тебе! ― Не до шуток, сэр, ― огрызается Ксавье. ― Да я и сам все вижу, не слепой! ― рявкает на помощника. ― Но нам не орать нужно друг на друга, а действовать сообща! ― Вызывали? ― на мостик поднимается Уокер, отвечающий за машинное отделение. ― Что там внизу, Ноубл? ― сразу же интересуется Фокс, оглядывая взмыленного подчиненного. ― Температура в отдельных отсеках поднялась до ста градусов! Нам нужно что-то делать и быстро, иначе не вытянем. Мы не выгребаем против волн! Давайте ложиться в дрейф. ― Нет! ― в голосе Торпа слышится категоричность. ― Мы не можем! Это еще больше усложнит наше положение! ― Куда уж хуже? Судно идет креном под сорок пять градусов! ― орет в ответ механик. ― Мы не вытянем! ― Нет! Дрейф – это самая последняя мера! Слишком большой ветер! Мы сначала должны сделать все, что возможно! ― У тебя больше полусотни человек в команде! Ты хочешь рисковать их жизнями? ― не унимается Уокер. ― Тебя ждет трибунал! ― Не ори на меня! Твое дело болты крутить, вот и иди крути! ― выходит из себя Торп. ― Нам нужно попробовать отклониться от курса! ― Вы еще подеритесь тут! ― рявкает грозно капитан, и оба мужчины разом умолкают. ― Устроили черти что! Ноубл, бегом вниз и докладывать обстановку каждые десять минут. Скорость пока не сбавлять. Торп, прокладывай новый курс. Но учти, от гирокомпаса толку мало! Работа кипит. Судно раскачивает с новой силой, крен все увеличивается, доводя Торпа до предынфарктного состояния. Он прикладывает все свое мастерство и знания, рассчитывая новый курс с учетом ветра и волн. Нужно еще немного времени, но внезапно «Меркурий» дергается и замирает. ― Да чтоб тебя! ― кричит в этот раз Фокс. ― Что этот сукин сын творит!? В следующий миг слышится утробное урчание океана, взмывает волна, и судно встряхивает с такой силой, что Торп едва удерживается на ногах. «Меркурий» кренится из стороны в сторону под таким углом, что, кажется, сейчас опрокинется. ― Черт бы его побрал! Я в машинное! Переходите на ручное управление! ― Ксавье кидается вниз, едва лавируя и удерживая равновесие. Уснуть у Аддамс не выходит. Да и не мудрено – судно шатает так, что девушка едва не валится с койки. Какой там сон! ― Только не это… ― вдруг выдыхает Оттингер, и Уэнсдей кажется, что корабль затих, как замирает хищник перед прыжком. Становится слышно, как завывает ветер и буйствует стихия. А потом судно словно идет на взлет и тут же ударяется со всей силы о воду. Уэнс подкидывает на койке, едва не сбрасывая вниз. Над дверью зажигается красная тревожная лампочка. ― Все живы? ― спрашивает Аякс. ― Так, одеваемся и сейчас же на палубу! ― Капитан не дал команду! ― пытается остановить товарища Юджин. ― Торп тебя прибьет! ― Мы вошли в слеминг ! – горячится Аякс, наспех надевая непромокаемый плащ. ― Торп сейчас сто пудов в машинном орет на всех, а потом по тревоге поднимет состав! ― Я забыла, а что такое слеминг? ― в данный момент, наблюдая, как меняется цвет лица Юджина, и тревога хмурит брови Петрополусу, ей абсолютно плевать, что о ней подумают. Она должна понимать, к чему себя готовить. Может, самое время надеть спасательный жилет? — Это так просто не объяснить, ― Оттингер поправляет очки. ― Но если коротко ‒ корабль в килевой качке… ― Фрайдей, волны бьют с такой силой по корпусу корабля, что он просто может сломаться пополам, ― перебивает товарища Аякс. ― Нам придется встать в дрейф и выпустить все якоря, которые только у нас есть! А потом будем молиться, чтоб «Меркурий» выстоял! Аддамс ошарашено глядит на соседа по каюте, впервые наблюдая в нем так много эмоций за раз. Ей становится страшно, по-настоящему! ― Аддамсон! Вставай! Чего разлеглась, ― обращается к ней Петрополус. ― Давайте, подъем все! Он выскакивает в коридор и принимается тарабанить в двери соседних кают. ― Но мы ж вроде двигаемся… ― девушка слезает со своей койки. ― Механика встала, корабль не плывет, а мотается по волнам. Мы легкая добыча для стихии, ― коротко поясняет Оттингер, переодеваясь. ― Сейчас у нас будет очень много работы. И в подтверждение его слов звучит оглушающая сирена. Паника поднимается в ней подобно волнам в океане. Что делать и как выжить. Такому ее не учили в спецучилище! Девушка на негнущихся ногах выходит в коридор вслед за парнями. Ее тут же едва не сбивают с ног матросы, все бегущие толпой на палубу. Она торопливо следует за ними, даже не стараясь представить, что там творится. Торп кричит на все машинное отделение. Его колотит от ярости и переживания. ― Я не виноват, ― в сотый раз повторяет Уокер. ― Мы пытаемся устранить поломку! Не ори тут, иди ори на палубу! ― Не указывай мне, что делать! Если, не дай Бог, хоть кто-то погибнет – это будет на тебе! ― тычет пальцем в грудь мужчины, значительно старше его самого и, развернувшись, решительно направляется к лестнице наверх. Торп встречает днищевой слеминг как раз у двери из машинного отделения. Он не удерживается и летит вниз кубарем по ступеням, ударяясь головой о какую-то трубу. Лоб обжигает болью, из желудка поднимается муть. Однако он быстро встает на ноги, встряхнув головой. Свет гаснет, зажигается аварийка. ― Доигрались, кретины! ― хрипит, пытаясь совладать с качающимся миром. Он кое-как выбирается на мостик, шустро раздавая по рации команды Гарретту. ― Нам нужно срочно развернуться в подветренную сторону! ― Как мы это сделаем? Двигатель молчит, ― Фокс переживает не меньше Ксавье. ― Они сейчас его заведут, ― прикрывает глаза, чувствуя головокружение. ― Должны, по крайней мере! ― Торп, у тебя кровь! Где ты так приложился? ― обеспокоенно бегает взглядом по лицу подчиненного капитан. ― Тебе нужно к врачу! ― Все потом! ― утирает лицо ладонью. Вся рука в крови. Кажется, ударился он прилично. ― Где Петрополус! Позовите мне Петрополуса! Парень словно ждал этого. Он оказывается рядом с коммандером, жадно ловя каждое его слово. — Значит так! Нам некогда будет ждать всю электронику! Переходим на ручное управление! ― дождь заглушает его голос. ― Как только заработает двигатель, дождись удачного момента и выкручивай до упора штурвал влево. ― Но… ― испуганно глядит на мужчину Аякс. ― Ксавье, я же уже сто лет не стоял за штурвалом. Я… ― Мастерство не пропьешь, ― хлопает парня по плечу. ― Сэр, я на палубу! ― Куда?! Еще не хватало коммандеру такелажи крутить! ― прикрикивает. ― Ксавье, у тебя с башки хлещет кровь! Какая палуба? ― Прорвемся, ― улыбается. ― Я нужен команде! ― Ты нужен и тут! Посмотри на Петрополуса, он сейчас в обморок грохнется! ― Не грохнется! ― Торп! ― Я так сказал! ― веско и безапелляционно. ― Делайте то, что вам говорят! Первое, что видит Уэнс, когда выбегает на палубу – суету команды. Все куда-то бегут, что-то тянут, вертят, крутят… Звучит оглушительный раскат грома, и совсем рядом она слышит надрывное: «Держись за что-нибудь». Но не реагирует. Все ее внимание поглощает стихия. Огромная волна, высотой с многоэтажку, медленно поднимается над бортом «Меркурия». У Аддамс перехватывает дыхание. Секунда, и вся мощь океана обрушивается на судно. Девушка только и успевает вскрикнуть громко и совсем по-девичьи, как ледяная волна накрывает ее с головой. Торп как раз поднимается на палубу. Вся его команда выполняет приказы Гарретта. Он оглядывается. В шаге от него стоит абсолютно потерянная Аддамсон и оторопело пялится по сторонам. Кто ее вообще из каюты в шторм выпустил? Мужчина чертыхается и кричит ей, чтоб она схватилась за что-то, ведь смоет дуру в океан как пить дать! Но приказ она не выполняет. Словно в замедленной съемке фильма-катастрофы коммандер наблюдает, как огромная волна взмывает над палубой и набрасывается, словно хищник, на судно, смывая все на своем пути. Он реагирует инстинктивно. В один прыжок оказывается возле девушки, крепко хватая ее за запястье. Их подхватывает водой и резко отбрасывает к борту. Торп успевает схватиться за леер, а вот Аддамсон каким-то абсолютно непостижимым образом проскальзывает между прутьями ограждения, и только крепкая хватка Ксавье спасает ее от встречи с океаном. ― Держись! ― орет во всю глотку, перекрикивая ветер. ― Аддамсон, ты меня слышишь? Уэнс плохо соображает. Сознание отключается, срабатывают только инстинкты. Она больно ударяется всем телом о борт с обратной его стороны, и теперь болтается в воздухе, удерживаемая от падения крепкой мужской пятерней. Она от ужаса хрипит, пытаясь хоть как-то подтянуться. Ноги скользят о борт, не находя опоры. ― Человек за бортом! ― слышится через рев стихии на палубе, и народ бросается в сторону Торпа. ― Кто там? ― орет на ухо коммандеру Кент. ― Девчонка, ― выдыхает, кривясь от усилия. ― Давайте резче, я так долго ее не продержу. Тонкое, хрупкое запястье так и норовит выскользнуть из крепкой ладони. Ксавье только может представить, каково ей по ту сторону корабля. ― Аддамсон, ты меня слышишь? ― снова подает голос мужчина, слабо веря в то, что его услышат. ― Давай, быстрее, Кент! Сейчас поднимется новая волна! ― торопит моряка мужчина. ― Несите трос! Матросы суетятся, но все выходит в разы медленнее из-за сильного крена судна. Они попросту не могут стоять на ногах, поскальзываются, падают. ― Нет, нет, нет! ― Уэнс кричит громко и надрывно так, что Торп поворачивает голову на звук. Он лишь прикрывает глаза, мысленно проклиная Аддамсон до седьмого колена. Собрав все силы, Ксавье, чертыхнувшись, резко, до боли в собственном плече, дергает на себя болтающееся за бортом тело горе-морячки, опрокидываясь на спину. Слышится вскрик, и темная макушка показывается из-под заграждения. Уэнс мертвой хваткой цепляется онемелыми пальцами за край борта. Тут же подлетают ребята, пытаясь помочь ей выбраться. В этот момент механики запускают двигатель, и Петрополус выполняет приказ коммандера. «Меркурий» наклоняется угрожающе низко в левую сторону, новая волна накрывает палубу, и несчастную Аддамс снова смывает за борт. В этот раз она не может сориентироваться и встречает поток воды с открытым ртом. Легкие обжигает болью, в глазах темнеет. Торп сам едва сохраняет сознание. Голова просто гудит, руки устали. К счастью, Аддамс все-таки достают. Первые мгновения мужчина не может разомкнуть пальцы на руке девушки, с такой силой он сжимает ее запястье. Аддамс не двигается. ― Так, Гарретт, принимай командование! Опускайте якоря! ― орет Ксавье, поднимаясь на ноги и оттаскивая бездыханное тело подальше от края борта. ― Я тут сам! Давайте, живо! Нам нужно лечь в дрейф! Мужчина ощутимо хлопает Уэнс по щеке, возвращая в сознание. ― Аддамсон, давай! Некогда разлеживаться, ― тормошит ее за плечо. ― Ну давай же! Девушка дергается, распахивает глаза и тут же заходится надсадным кашлем. Она успела здорово нахлебаться воды и заработать ушиб всего тела о борт судна. Все ноет, перед глазами плывет и кружится. ― Так, боец! ― окрикивает мимо пробегающего матроса. ― Давай, помоги ей добраться до трюма. Хватит с нее на сегодня приключений. Сам же коммандер медленно поднимается и неуверенным шагом идет к капитанскому мостику. В голове противно шумит, а плечо просто отнимается от боли. Сцепив зубы покрепче, Торп оглядывает коллег. У штурвала замер бледный Аякс, все еще продолжая свой маневр. Фокс держится за сердце, едва справляясь с волнением. ― Чего лица такие кислые? ― пытается шутить мужчина. ― Самое страшное позади! ― Ты просто больной на голову, ― шипит ему в лицо капитан. ― Что вы там за херню на палубе устроили? Мало острых ощущений!? ― Да ладно вам! Ну с кем не бывает в шторм, ― Ксавье примирительно выставляет здоровую руку перед собой. ― Ну, сэр! Вы чего? ― Да ну тебя! ― машет на него рукой наставник. ― Я чуть прямо тут Богу душу не вернул! Ты хоть отдаешь отчет своим действиям? Что это за блядский героизм, Торп? — Это моя обязанность – сохранить жизнь каждому члену экипажа, ― серьезно отвечает мужчина. ― А что у нас тут? Петрополус! Молодца! ― Держимся, ― коротко кивает парень. ― Как там ребята? ― Справляются, ― так же немногословно. ― Тут есть где-то поблизости бинт? Торп только сейчас понимает, что у него по лицу горячей струйкой течет не пот, а кровь. Видно что-то себе рассек. О том, что выбито плечо, он тоже уже догадался. ― Ксавье, тебе нужна медицинская помощь, ― внимательно смотрит на мужчину капитан. ― Иди приляг, я подежурю. ― Нет, капитан Фокс. Отдыхать пойдете вы, не хватало нам инфаркта в разгар бури, ― справедливо замечает состояние мужчины. ― Правда, со мной все нормально! Так, царапина! ― Торп, я ведь могу и приказать! ― Я знаю, ― кивает. ― Но вы сами понимаете, от меня сейчас толку больше. И это чистая правда. Фокс едва держится на ногах. Сердце старого морского волка давно перестало быть прежним. Все чаще дают о себе знать ранение и стрессы. ― Ладно, если что ‒ зови, ― Фокс медленно разворачивается, на ходу доставая из пиджака белый пузырек с таблетками. ― И без геройства! Уэнс приходит в себя долго. Ее отводят в каюту и строго-настрого запрещают выходить. ― Если будет плохо – зови! ― Добродушно дает совет моряк. ― Ничего, меня в первый шторм вообще беспрерывно рвало! Ты еще держишься! Но Аддамс так не считает. Ее трясет, как эпилиптичку в припадке, она не чувствует пальцев рук и ног, тело все ноет, голова идет кругом. В ладошку утыкается что-то мохнатое, и девушка шарахается в сторону, ударяясь и так гудящим затылком о верхнюю полку. Нерон непонимающе глядит на хозяйку. Лишь спустя пару минут до нее доходит, кто это пытается ластиться. Она сгребает хорька в тесные объятия и позволяет себе слезы. Слишком близка она была к смерти, чтоб нынче храбриться.***
Утро особого облегчения не приносит. Шторм бушует, пускай и не в таком масштабе. В рубку к Торпу заходит вымученный Гарретт. ― Сэр, состав в полном порядке, судно без значимых повреждений, ― начинает свой рапорт моряк. ― Сейчас будет завтрак – вы с нами или вам сюда? ― Принеси сюда. Не хочу оставлять пост, ― Ксавье сидит в большом кресле, стараясь не шевелиться лишний раз. ― Вахту распределили? ― Все сделали, сэр! ― Гейтс внимательно осматривает старшего по званию. ― Ксавье, давай пригоню дока, пусть тебя осмотрит! Крекстоун толковый врач! ― Не нужно, ― отмахивается от помощи. ― Не до этого сейчас! ― Как раз до этого! А если ночью опять океан разбушуется, а ты едва стоишь на ногах! Да я навскидку могу сказать, что у тебя, как минимум, вывих плеча и сотрясение мозга! ― Слушай, мамочка, заканчивай истерить, ― морщится мужчина, сводя брови на переносице. ― Ладно, пусть по свободе заскочит. И это, принеси с каюты кружку мою. Хочется кофе. Гарретт кивает и покидает капитанский мостик. ― Аякс, ты тоже свободен, молодец, ― хвалит Петрополуса. ― Я в тебе ни капли не сомневался. ― Ксавье, ты реально хреново выглядишь! ― поддерживает слова Гарретта Аякс. ― Может, тебе прилечь? ― А может я обойдусь без твоих советов? ― язвит мужчина. ― Да все нормально! Первый раз что ли! Кстати, о первом разе! Как там Аддамсон, не слышал? ― Нет, сейчас пойду и заодно узнаю, ― устало трет покрасневшие глаза. ― Ты точно тут сам управишься? ― Ступай! Тебе нужно отдохнуть, ― приказывает моряку коммандер. ― Пускай ко мне зайдет боец, что принял вахту. Хочу нагрузить парней работой, чтоб от безделья никого тошнить не начало! ― Да, конечно, ― выходит и закрывает за собой двери. Тут же до Торпа доносится громогласное: ― Эй, кто на вахте!? Торп зовет! Мужчина улыбается. Все же его экипаж, его команда сработали очень слаженно. Он никогда в них не сомневался, даже тогда, в самые трудные дни его жизни, парни безоговорочно встали на его сторону, хотя им тоже грозились высадкой на берег. Спустя пару минут снова приходит Гейтс с кружкой и уже засыпанным в нее кофе. ― Спасибо, ― кивает парню. ― Как там Аддамсон? ― Долго была в шоковом состоянии, прямо до слез… ― хмурится. ― Жалко ее. Бедолага! Хорошо, хоть жива осталась. — Это точно, ― прикрывает глаза от резкой боли в плече. ― Поставь чайник, а? Гейтс выполняет просьбу. Спустя пару минут парень наливает Торпу кофе и передает горячую кружку. Корабль шатает, и Торп едва не обливается кипятком. ― Твою ж... Когда же это кончится, ― шипит, ставя чашку на стол. ― Все, свободен! Зови своего Крекстоуна! Гарретт кивает и быстро ретируется из рубки. Ксавье прикрывает глаза, сквозь зубы шепча что-то неразборчиво-матерное. Кажется, даже воздух вокруг него болит. Корабль снова клонится, и слышится звон разбитого стекла. ― Да ну что ж за день сегодня! ― вскрикивает, разглядывая осколки любимой чашки. ― Черт подери! ― Сэр! По вашему указанию прибыл! ― влетает на мостике Кент. Коммандер, чумной от боли и бессменного торчания на мостике, к тому же очень расстроенный из‒за разбившейся любимой кружки, внимательно оглядывает парня. ― Ты че, больной? ― вскидывает бровь Торп. ― Это еще что за внешний вид? Кент спешно оглядывает себя и едва сдерживает усмешку. Не спавший почти всю ночь, он улегся лишь под утро, а тут его разбудили на вахту. Он вскочил, даже не понимая, что обут в тапочки, а не в жёстко закреплённую на ногах обувь. ― Простите, сэр, ― опускает виновато голову. ― Сейчас исправлюсь! ― Давай уже! И распредели всем обязанности, пускай не бездельничают, ― строго приказывает Торп. Понимая коммандерскую правоту, но не принимая её по определению, моряк топает вниз, думая о Ксавье то, что вслух никогда не скажет. Он хоть и уважает Торпа, но не разделяет его любовь к крикам и вечному недовольству. А затем на мостик приходит Фокс и с боем отправляет Ксавье в лазарет. Однако врач оказывается не пригоден к выполнению своих прямых обязанностей. Бедолага так испугался шторма, что решил поддержать себя употреблением спирта внутрь. Толку с него, едва варнякающего языком, ноль. ― Я спрошу у команды, может, кто умеет вправлять суставы, ― растерянно выдает Гарретт. ― Курсы медподготовки прошли многие. ― Просто спроси, может, кто в пилюлях разбирается, ― укладывается на кушетку Ксавье, прикрывая глаза. ― Мне бы обезболивающего и я дотерплю, пока этот пенсионер протрезвеет. Уэнс за завтраком почти ничего не ест. Она успевает перевернуть на себя чай и облить Аякса жидкой овсянкой. Но все настолько устали, что даже никто не ссорится. Судно по-прежнему качает, часть парней не вылезает из туалетов, потому что их тошнит. Вторая часть лениво выполняет задания коммандера, переданные через Гарретта. ― Ребят, кто-то знает, как суставы вправлять, а? ― в столовую вбегает взмыленный Гейтс. ― Там Крек ужрался спиртом, а Торпу бы помощь не помешает. ― Я умею, ― Аддамс поднимается с места, придерживаясь за стол. ― Ты? ― приглушенный шепот катится по столовой. ― Откуда? ― удивляется Аякс. ― Ты ж вроде морское окончила? ― Да, но у меня мама медик была, ― улыбается одними уголками губ. ― Чему-то и меня научила. Не просто чему-то, а довольно многому: вправлять вывихи, уматывать растяжения, делать уколы и останавливать кровь. Мортиша по своей первой профессии была медиком. Все каникулы, лет с одиннадцати Уэнс коротала в ее частном кабинете неотложной помощи и училась тому, что умела мама, под чутким ее руководством. Возможно, из Аддамс получился бы неплохой медик. ― Ну, тогда пойдем! ― ведет плечами Гаррет. ― Слушай, а что надо? ― Обезбол какой-нибудь, спирт – место укола и руки протереть… Ну, и простыня, ― перечисляет девушка. ― И ты тоже пригодишься. Там двое нужны. ― А сама-то ты как? ― интересуется парень, замечая огромный багровый синяк на запястье и ссадину на шее. ― Ничего страшного, так, отделалась испугом. На самом деле у нее болит каждая клеточка тела, но она предпочитает в данный момент этого не замечать. Едва Аддамс начинает прислушиваться к боли, то непрошенная жалость к самой себе тут же выливается слабостью. А ей не время давать слабину. Уэнсдей помнит весь вчерашний ужас с точностью до минуты и отлично понимает, кто спас ей жизнь. Хочется хоть немного отблагодарить Торпа. В конце концов, именно она виновата в его травме. ― Сэр, тут это… ― мнется Гейтс на пороге небольшой каюты, служившей медсанчастью. ― Я подмогу привел. Торп поднимает голову и скользит взглядом по знакомой фигуре. Даже не имея медицинского образования, Уэнс может с легкостью определить, что мужчине плохо, как бы он в данный момент не храбрился. В зеленых глазах за поволокой боли плещется вселенская тоска и усталость. ― Ой, неужели меня будет лечить Аддамсон? ― с сарказмом выплевывает Ксавье. Боль его выматывает и злит. ― Сама-то хоть жива? ― Как видите, сэр, ― не ведется на провокацию Уэнс. ― Снимайте футболку, нужен доступ к плечу. Она деловито подходит к столику с медикаментами, огладывая лекарственный ассортимент. Торп кряхтит, поднимаясь с кушетки, едва удерживаясь на ногах. Его тут же подхватывает Гейтс. ― Вам плохо, сэр? ― обеспокоенно спрашивает моряк. ― Конечно, нет! Это я от радости шатаюсь! ― язвит. ― Помоги раздеться, самому не с руки… Гарретт помогает мужчине снять футболку. Вокруг плеча образовалась гематома. ― Нужно было еще вчера это сделать! ― девушка хмурится. ― Тут уже могло воспаление начаться! ― Ой, не умничай, ― огрызается Ксавье, прикрывая глаза. Каждое движение дается титаническим трудом. ― Я сейчас обмотаю простынь вокруг сустава, и мы будем тянуть, ― она кратко пытается объяснить задачу Гарретту, пропустив колкость мимо ушей. ― Будет больно. ― Выпить дашь? ― хрипит Торп, не сводя заинтересованного взгляда с Адамс. ― Для храбрости! ― Еще чего! Спирт переводить, ― ухмыляется Уэнсдей. ― Тут вон куча лидокаина! Она моет руки, ловко набирает нужное лекарство в шприц, выпуская воздух. Удивляется сама своему спокойствию. Даже руки не дрожат. Все же память тела – удивительная вещь. Девушка аккуратно спиртом обрабатывает часть плеча, а затем легким движением вгоняет иглу и медленно вводит лекарство. Гарретт даже присвистывает. ― Ну ты даешь, Фрайдей! ― улыбается. ― Тебе в медицинский нужно было идти, а не в мореходку! Уэнс оставляет комментарий моряка без внимания. Куда больше ее занимает нынешний пациент. Он смотрит на нее сквозь густые опущенные ресницы, не пропуская ни единого жеста. Кожа под ее пальцами отдает жаром и словно бьется щекочущим током. Аддамс вдруг становится жарко. ― Ложитесь и не двигайтесь, ― командует, легко надавливая пациенту на грудь, тем самым укладывая его на кушетку. ― Гарретт, помоги мне. Обмотав вокруг плеча простынь, она передает оба конца парню. ― Держи ровно. Я буду тянуть вниз, а ты под этим же углом тяни на себя, только плавно. ― Она встает рядом с коммандером и аккуратно ладошками обхватывает мужскую руку выше запястья. ― Постарайтесь расслабиться, сэр… Качка усложняет всю работу. Нужно тянуть плавно, без резких движений. Ксавье сжимает челюсти до хруста, стараясь не показывать эмоций. ― Расслабьте руку, ― повторяет настойчиво Уэнс. ― Иначе час тянуть придется! Такой расклад не радует мужчину. Он выдыхает сквозь сжатые зубы воздух и пытается выполнить просьбу. Лидокаин делает свое дело, становится чуть легче. Аддамс встает поудобней, упираясь ногой в кушетку, кивает Гарретту, и они синхронно тянут. Стон с обветренных мужских губ срывается непроизвольно. Уэнс видит, как вздулись жилы на крепкой шее Торпа. Но жалеть нельзя. Она не прекращает своих действий, даже когда Ксавье что-то матерное выдавливает сквозь зубы. И тут же слышится тихий щелчок, говорящий об удачном завершении процедуры. Девушка аккуратно сгибает травмированную руку мужчины в локте и укладывает ему на живот. ― Ну вот, как-то так, ― аккуратно щупает плечо, проверяя положение сустава. ― Все на месте. Нужно еще на лбу рану обработать… Торп испытывает смешанные чувства. Касания ее рук невесомые, нежные, щекотные. Он прикрывает глаза, на него наваливается усталость, кажется, всего мира. Резкая боль заставляет его дернуться, рефлекторно вцепившись пальцами в чужую ладонь. Он распахивает глаза, встречаясь со взглядом темных серьезных девичьих глаз. Уэнс смотрит непонимающе на Торпа, чуть вздернув бровь вверх. ― Прости…те…― тихо говорит, свободной рукой накрывая его сжатую ладонь на собственном запястье. ― Все хорошо, больше больно не будет… Ее голос звучит глухо. Она сглатывает ком в горле, но не отводит глаз. Мужчина дергано кивает и разжимает пальцы, делает глубокий вдох и больше не зажмуривается, а наоборот, следит за каждым уверенным движением девушки. Где она научилась это делать? Аддамс старается как можно быстрее закончить, ее смущает внимательный взгляд зеленых глаз коммандера. Она стягивает рану хирургическим пластырем, аккуратно сводя края кожи. Скорее всего останется незаметный шрам, который, как известно, только украшает мужчину. ― Выздоравливайте, сэр, ― вытирает руки о чистое полотенце, собирая ампулу и использованный шприц, выбрасывает все в урну. ― Вам нужен покой. И, не дожидаясь колкости или лишних вопросов, быстро покидает капитанский мостик. Сердце в груди колотится от волнения. Жар прокатывается по затылку, устремляясь вниз до поясницы. Ей до острой рези в правом подреберье хочется хоть на миг унять боль зеленоглазого мужчины. Это иррационально, нелогично и неправильно. Откуда в ней родилось щемящее чувство нежности? Аддамс вздрагивает, ведя плечами. Это все от нервов и пережитого стресса, уговаривает саму себя. Но где-то на периферии сознания понимает, что все намного сложнее, чем ей хочется об этом думать.