«За то, что злит чужой успех, и вместо правды Я от тебя хотел бы слышать только лесть. Мы как всегда стремимся вверх Потом не можем слезть».
Дайте танк (!) — Альтернатива
Пятничное утро начинается с запуска каким-то умником чата «Жигулевское и дедлайны». Название смешное — ситуация страшная, ведь первое уведомление прозвучало в восемь утра. Видимо, создатель беседы живет чуть дальше от офиса, а если быть точнее, в полной, блять, жопе. Антону до места работы всего двадцать минут на машине или пятнадцать на метро, поэтому он ставит на беззвучный, принимая волевое решение отдалиться от коллектива. Но сон никак не идёт. Он пробует и так и эдак, в итоге открывая глаза. Несколько следующих минут проходят в предъявлении потолку претензий насчет Морфея, упущенного в сказочные ебеня. Бессмысленность происходящего заставляет подняться, дабы поставить чайник. Сразу накидываются размышления о том, что конец прошлого вечера вышел каким-то сумбурным. Пришлось по-идиотски прощаться и всю дорогу домой грызть себя за сцену, в которой якобы звонит заказчик с криками и воплями, поэтому: «Придется поработать, прости, Ирусь, солнце, извини, пожалуйста, за всё». Треш. Тем не менее, Кузнецова скинула в Телеграмм несколько пометок из книги, как и обещала. Не все потеряно. Шастун быстро скроллит другие сообщения, накопившиеся за ночь, натыкается на цифру «два» возле аватарки Попова и виснет на долгие пять минут. В этом трансе он выбирает случайную пачку, кидает случайный пакетик в кружку. Так же случайно чуть ли не проливает половину воды на пол. Уже с большей осмысленностью действий открывает диалог. В последнем сообщении все то же ебаное: «Меняй». А вот первое заключает в себе коротенькое: «Не». Разница между отправкой — полчаса. Гнев разгорается со скоростью нефтяного танкера. Антона и раньше бесили люди, которые пишут по одному слову в сообщении, но в сочетании с тем, что подобным промышляет Арсений, это просто ядерная бомба, а не стечение обстоятельств. Господь дал человеку руки, Павел Дуров дал человеку кнопочку «редактировать», на которую можно нажать этими самыми руками. Все же очень удачно сложилось! Опять же случайно Шастун замечает, что в последний раз Попов был в сети в 02:41. Обычно он появлялся онлайн где-то в 8:30 каждый божий день. Заметка: граф хотя бы не принадлежит к клану тех, кто «заходил недавно». Это дает ему плюсик в кармическую копилочку. Недолго думая, Антон печатает Позову:Вы
Вот как я и ожидал. Попов всю хуйню на меня скинул, а сам вчера замечательно напился или хорошо потрахался
08:48
Поз Стоп. Ты же вроде с Ирой собирался куда-то… или я не совсем в курсе?))))) 08:53 Шастун откладывает телефон. Резко расхотелось ныть. Все эти шуточки вообще не к месту — тут нужна аналитика. Попытка номер двадцать два (гуси-лебеди) приводит вот к какому выводу: основная обида кроется в том, что, ещё поднимаясь с постели, он морально готовился к новому дню «меняй». Мама учила — не работай с мудаками. Личный коуч учил — не работай с мудаками. И вот он — Арсений. Со своей тайной ненавистью и приказным тоном. Даже больше — Антон уже представил, как в какой-то момент скажет: «так, давай-ка теперь без моего участия», а потом напьется на корпоративе и публично откажется от проекта. Теперь же он снова потерялся. Ясно одно: неостановимый Сапсан менеджемента продаж в случае потери этого проекта размажет его тоненьким слоем по списку предложений апгрейда старым клиентам. Так неинтересно. Паршиво признавать, но Шастун действительно второй: в параллели у него всего три крупных заказа, один из которых берет место в топе просто своей массивностью. Периодически он задумывается о том, чтобы уйти из сферы и спокойно жить на дизайнерском фрилансе, но каждый раз возвращается, аки блудный сын. Плюс — последние несколько дней прошли в постоянном напряжении, каких-то ебаных загадках и подстегивающей агрессии. Антон бы никогда не сознался себе: для мотивации ему нужно что-то типа этого. Никогда, если бы не прямо сейчас. Попов будто вовлёк его обратно во все процессы работы своими придирками, вытащив из болота тысячи и одного звонка в час. Он снова чувствует своё участие. Он действительно что-то делает для результата. Матерится, воротит нос, но делает. Эта цепочка причин и следствий бьет обухом по темечку. Шастун прикусывает ноготь на большом пальце. Больно. Он вглядывается в уже погасший экран, снимает с блокировки и добавляет этому дню абсурдности простым:Вы
А мне не нравится этот варик. Вообще.
9:13
***
— Мы это ещё вчера должны были сдать, — Арсений выглядит чуть хуже, чем обычно. Какое-то потускневшее лицо, странные брюки и черная рубашка выделяют его на фоне светлой стены настолько, что у Антона нет ни единого шанса не заметить присутствие, но он упрямо молчит в ответ на претензию. — Сегодня прям крайний день, — «командир» продолжает давить всеми возможными способами. — И что ты от меня-то хочешь? — Шастун сдается. — Тебе действительно не нравится последний макет? — Арсений делает упор на слово, и это вызывает у Антона легкую ухмылку. — Да, — он, конечно, уже жалеет о том, что поддался эмоциям утром, но уверенно держит марку. Не лузер же. — Слишком мягко. Будто кукольный домик анонсируем, блять, а не внедорожник. — Принял. Что мы можем сделать? Антону до тошноты не нравится это «мы». Он отвечает как-то даже пафосно: — Ну, лично я могу ещё штук двадцать макетов запилить, а вот ты… Принимай самый первый. — Это который под лозунгом «ну совсем неоригинально»? — Попов фыркает и нарочито поправляет очки. Шастун давится словами. Пытаясь утихомирить обиженного художника внутри себя, он поджимает губы и дышит через нос. Взгляд от лица Арсения не отрывает. А зря. Это один из тех редких случаев, когда Стас появляется в их офисе. Очень редких случаев. Никто не рассчитывал услышать: — Если вы хотите хоть что-то успеть, сядьте и делайте вместе. Ребят, как маленькие. Для Антона это подвид наказания, поэтому он чуть было не выдает: «А может лучше родителей к директору?» — но вовремя останавливает внутреннего клоуна. Стас пожимает руку каждому, здороваясь, осведомляется, что нужно подготовить, и дает три часа времени. Вот и сказочке конец. Как только он скрывается за дверью, Шастун ставит локти на стол, утыкаясь лицом в ладони. Арсений следит за этим действом где-то минуту и почти что нежным голосом почти что пропевает: — Ну чего ты? Не плачь. Все будет хорошо, если у нас когда-нибудь совпадут мнения. Издевки напыщеннее и придумать нельзя было. Срочно курить. Курить, иначе пойдет обратный отсчёт. Антон кидает короткое: — Через десять минут в первой переговорной. И, почти что задев Попова плечом, вылетает за дверь.***
— А теперь буквы выпали, — Арсений со знанием дела вглядывается в экран Макбука. Антон н а п р я г а е т с я. Мало того, что Попов уселся слишком близко, так он ещё каждые пять минут машет руками, жестикулируя на каждое свое слово. Если ему что-то не нравится — сильно наклоняется вперёд и тычет пальцами, будь это цвет, шрифт, или картинка. Шастун уже готов сделать все так, как выберет «лучший из лучших», только бы прекратить этот марафон лишних касаний. Первые тридцать минут ещё куда ни шло, но потом Антон втягивает носом какой-то просто обезоруживающий нахуй-напрочь аромат духов, и эта посиделка резко превращается в пытку. Шастун собирает все, на что указывает Арсений, в самое возможное единое целое. Попов внимательно изучает получившееся: — Нет, не то. И это была последняя блядская капля в винной бочке терпения. Антон подскакивает, как ошпаренный, и неожиданно даже для себя повышает голос: — Да ты, сука, сам не знаешь, чего хочешь! Арсений удивленно хлопает глазами и топит алое от злости лицо Шастуна в своих невероятно синих радужках. Тирада продолжается: — Это тебе не так, и то тебе не эдак. Ебать, как дизайнеры вообще с тобой договариваются? Или тебе от компании за выебоны доплачивают? Я говорю: «надо агрессивнее», ты киваешь, такой важный: «да», а потом у тебя все к хуям из головы вылетает! Мы на кой хер брейншторм делали? По макету, блять, брейншторм, Попов! Я уже любую херню готов принять, но ты опять суёшься: «нет и нет». Да я свой же результат слил, чтобы не ты один охуевшим казался, а то на таком царском фоне, блять, сложно планочку поддерживать! Антон тяжело дышит от ходьбы по кабинету туда-сюда. Чуть позже он поймёт, что сдал себя и всю Красную армию. Находка для шпиона. Арсений же выглядит абсолютно спокойным. Видно, что вставать в оборону он не собирается: смотрит надменно, слегка приподняв голову и наклонив вправо. Солнце, пробивающее жалюзи насквозь, оставляет на его шее светлую полоску молочной кожи. Шастун тормозит на этом факте. И кто бы что ни говорил, в моменте это просто… — …потрясающе, — Попов почему-то смеется. — Послушай, я ни в коем разе не обвиняю тебя. Да, по какой-то причине все выглядит не так, как я это себе представляю. Возможно, проблема в том, что я не работал с графикой. Мой косяк. А возможно — у меня просто не такая богатая фантазия, поэтому я не могу сразу сложить все в голове, чтобы понять, каким макет будет в итоге. Зачем мы ругаемся? Ты, вроде, не любишь ссоры. Ага, а ещё Антон не любит людей, которые пишут два слова двумя сообщениями. С разницей в полчаса. В паузах между бухлом и еблей. — Не знал. Учту, — а вот это уже не окей. Сказал вслух? Сто пудов сказал. Блядство. Арсений забирает телефон, вставая со стула: — Выдохнули и отпустили. Я выберу что-то из уже готового. Последний трогать не буду. Шастуну же просто нечего добавить. Он падает за стол и утыкается в экран, надеясь, что отсутствие нажатия на тачпад все равно создаст видимость занятости. Уже возле двери Попов разворачивается и с улыбкой делится невероятно важной информацией, которой суждено разрушить все представления о суровой реальности: — Из всех проектов, что мне назначали, этот обещал быть самым беспроблемным. Но никто не предупредил, что в дополнение к нему идёшь ты, Антон. У Шастуна мир переворачивается с ног снова на ноги. То есть крутит бесконечные сальто. То есть… Блять. Возможно, концовка фразы — просто плод уязвленного разума. После слова «назначали» он уже не слышал ни черта. Хлопок двери разбивает вакуум вокруг кучерявой головы, и Антон роняет её на руки. Девиз: «Новое поколение движения», — смотрит со всей агрессивностью угловатой кириллицы. Шастун обращается к нему больше от пустоты, нежели ради ответа. Он спрашивает: — Ну и хуль ты, блять? Макет молчит. Ещё бы.***
Когда Антон возвращается в кабинет, Попова уже нет на месте. Он заглядывает в Телеграм и отмечает для себя, что сообщение с вложенным файлом все также не прочитано. С у к а. Зависнув где-то между худшим исходом и самым худшим, пишет Позову животрепещущее:Вы
Чивас?
15:02
Поз А тебе плохо или хорошо? 15:06 Вопрос действительно интересный. Если честно, Шастун не знает, как ему. Не подходит ни один из вариантов. Время рубить правду-матку?Вы
Мне безысходно и очень тупо
15:09
Пятнадцать минут та сторона молчит. После — Дима скидывает скриншот сообщения из группы, которую сегодня утром заигнорил Антон. Краткое содержание: сокращенный день, работаем до пяти, всем спасибо и ждём завтра. Надраться уже к семи? А почему бы и да. Антон кидает рандомный стикер радости, переходит на диалог с Арсением и какое-то время смотрит на одинокую галочку так, будто пытается навести десять родовых проклятий одновременно. Сознание успешно домогается его звонком рабочего телефона, и следующие два часа Шастун проводит в цифрах, таблицах и сроках. Уже уходя из кабинета, Антон замечает, что компьютер Попова включен. Он принудительно завершает работу и гасит настольную лампу. Скорее всего, как минимум сегодня, сюда никто не вернётся.***
Сообщение от Иры нельзя пропустить, потому что виноват. Она присылает главу из Карнеги с названием: «Стремление свести счеты дорого обходится». Интересная штука, но, сопоставив события и решив для себя, что именно это он уже полностью прохавал на своей же шкуре, Антон кликает на следующую ссылку «Читай Города» с припиской: «вот такая ещё тебе нужна». Джим Лоулесс «Иди туда, где страшно». Шастуну неудобно и стрёмно, его дергает от названия книги, но он задумывается, понимая: подобное происходит… — …только потому, что тебя все любят. Катя не исключение, вот и отпустила, — Позов, не прекращая бухтеть, выгружает бутылки и продукты на стол. — Но я завтра тоже буду, так что не прям до белочки. — Окей, — телефон откладывается в сторону, как будто бы нехотя. Есть кое-что, что он не успел проверить. Сыр нарезается треугольниками, вклад в корпоратив ставится в морозилку, а Позов полностью обращается в слух. И Антону… внезапно нечего сказать. Он выпивает залпом первый стакан и второй. Перерыв — половина минуты. Не запивает — закусывает. Становится разительно проще. Дима не давит. Он увлечён каким-то матчем, и, кажется, уже выбрал сторону, за которую болеет. Может, вообще не раскрывать карты? — Попову переназначают проекты. Он их не сам забирает, — произносит кто-то совсем чужой, управляющий голосовыми связками. Позов недолго оценивает ситуацию и подводит черту: — Я думал об этом. Просто не был уверен. Выебываться нет смысла, ведь понятно, что Дима готов говорить, только разрешение дайте. И Шастун даёт, легко кивнув головой в ответ. — Ему достаются либо те, что тянутся месяцами и дичайше заебистые, либо те, что стоят очень дорого, но должны быть готовы слишком быстро. Я поэтому и говорил: похуй. Но у тебя все равно жопа полыхала. Антон информацию принимает. Тем не менее, просится очевидное: — А хули ты мне прямо не сказал? — А был толк говорить? Он прав, толку действительно было маловато. Без такого мощного откровения от самого виновника торжества Шастуна все равно невозможно было бы в чем-то убедить. Какое-то время они сидят молча, поэтому Позов, наткнувшись на рекламу, поворачивается: — Ну все, закончили воевать? Как бы да. И как бы нет. И как бы… — Вообще неясно, — Антон наливает ещё, но уже готовит себе стакан с колой. — Я сделал все, что мог. На какой-то момент его возмущает, что самой активной темой обсуждения снова был выбран Попов, но присудить ему тот же ранг ненависти уже буквально невозможно. Что-то надтреснуло в общей парадигме. Надтреснуло в восприятии. Надтреснуло в отрицании. Слава богу, хоть бутылка виски остаётся целой. Ещё какое-то время обсуждается отстраненная бытовуха: футбол, семья, предстоящие покупки и «хотелки». Уже изрядно подвыпивший Шастун открывает Телеграмм. Прочитано. Никакого ответа, кроме реакции. Красное сердечко в углу. Предсказуемо. На следующее простое: «Извини», — ноль внимания. В сообщении Попова несколько одному Богу известных слов:«Amber Sky, Ex Nihilo».
Шастун копирует и переносит данное в поисковик Яндекса. Выскакивает целая куча парфюмерных сайтов, каждый второй из которых предлагает исключительную доставку прям до двери. Согласно самому популярному из них, это: восточно-пряный аромат с нотами бергамота, кориандра, герани, мускатного ореха, белого кедра, сандала, ванили, амбры и бобов тонка. Теперь Антон знает, как пахнет стыд.