холод твоих рук

      Моя чувствительность подала мне еле заметный отклик присутствия в кустах. Положив руку на тренировочный меч, я быстрым шагом оказался около кустов и стремительным движением срезал шапку у куста ежевики. На меня напугано смотрел паренек и, чуть пискнув, стал рыдать и ныть что-то несуразное. Ощущая странное чувство вины, я стал прислушиваться к неразборчивому бреду:       —Шисюн-Шень, пощади меня, я не специально следил за тобой. Хнык-хнык, не убивай меня, пожалуйста! — узнав в плаксивом подростке Шан Хуа, я раздраженно цыкнул.       — Успокойся, никто не будет убивать тебя, — тот понемногу начал успокаиваться, но следующая фраза заставила его крысиные глазки залиться слезами, — правда, если ты будешь держать язык за зубами, Шан-шиди, — за моей спиной, казалось, прогремел гром и напуганный до смерти Шан Хуа икнул.       — Х-хорошо, как скажете, Шень-шисюн…       Получив разборчивый ответ, я выдохнул. Тяжело было разговаривать с идиотами, но еще труднее было разговаривать с трусами.       Оказалось, глава пика Аньдин отправил Шан Хуа на Цинцзин, чтобы узнать у Вей Минжа о поставке чая. Не найдя главу пика Цинцзин и, заблудившись в бамбуковых дебрях, Шан Хуа набрел на это место. Зная о моем дурном нраве, он не хотел привлекать к себе внимания и попытался тихо ускользнуть.       Выслушав историю парня, что сидел сгорбившись и с краснющими глазами, я почувствовал легкое угрызение совести, но быстро избавился от него. Подумав, я понял почему ученик Аньдин не мог найти моего учителя. У Вей Минжа было странное хобби выращивать цветы и одним из сортов были лунные лилии. Те цвели лишь в полнолуние и боялись солнечного света в принципе. Сегодня как раз было полнолуние.       — Учителя сейчас нет на пике, если тебе нужна помощь с поставками, лучше попроси Ю Шайнинга, он должен сейчас быть на ужине.       Да, это было лукавством. Я тоже мог помочь Шан Хуа с такой простой вещью, но у меня не было никакого желания. Тот благодарно расцвел в улыбке и с глубокой верой в глазах поклялся, что поможет мне, если я буду в беде.

***

      Сидя в беседке и читая учебник по этикету, я резко подпрыгнул, и книга, что была в моей руке мгновение назад, превратилась в труху. В деревянную балку был воткнут меч. Он отливал чистой сталью. Напуганный крик мужчины заставил меня очнуться от страха.       — Боже, слава небесам, что ты не пострадал, мальчик, — передо мной стоял глава пика Ваньцзянь с растрепанной прической и красным лицом. — Сюя сбежала из хранилища.       Под охами и ахами, бессвязными объяснениями кузнец размахивал руками и переходил с хвалы мечей и изначальной темы. Из всего пласта информации я выудил только самую важную. Короче, Сюя — очень важный меч для Ваньцзянь и около месяца назад он стал порываться сбежать. Чжен Минсы уверял меня, что, скорее всего, меч хотел придти именно ко мне и что мне нужно выдернуть его из балки, ведь мужчине тот не дается в руки.       Чувствуя, как моя голова начинает пульсировать под потоком информации, я попытался отказаться от данной авантюры, под напором, я все-таки согласился и протянул руку. Взявшись за резную рукоять, тот податливо выгнулся из древесины, и я почувствовал, как что-то тяжелое и теплое обхватывает мое сердце.       — Он установил с тобой связь! — осипше прохрипел глава пика мечей. Его лицо стало белым, а сам он стал походить на гуя.       Не совсем понимая, что такое связь, и все еще находясь в сумбуре своих мыслей и ощущений после соприкосновения с мечом. Только после того, как на сцену поднялась третья, неожиданная, личность я понял, что произошло.       Мечи в секте Цанцюн сами выбирали своих хозяев и никто не знал по какому принципу. Кто-то считал, что по характеру, кто-то предполагал, что по балансу силы. Хотя второе предположение отвергалось из-за пришедшего Юэ Цинъюаня, хоть и здесь присутствовал нюанс в лице его излишнего упрямства при приручении Сюаньсу.       Сложив пазл в своей голове я понял, что Сюя захотела (да, меч оказался девочкой) выбрать меня своим хозяином и ей нетерпелось меня увидеть. Взяв ее в руки, она восприняла это как согласие стать партнерами. Чувствуя усталость, я лишь вздохнул и присел.       — С-шиди-Шень, что тут происходит, — наконец, заговорил Юэ ЦИнъюань. Братец, я ясно слышал, как ты хотел назвать меня «Сяо Цзю».       Чувствуя раздражение и начинающиеся мигрень, я стиснул зубы. Встав и поприветствовав Наследника главы школы, я снова сел.       —Похоже, меч избрал меня своим хозяином, шисюн-Юэ.       Возбужденная реакция была слышна даже отсюда.       Именно поэтому чувствовал раздражение. Меня раздражал Юэ Цинъюань, просто сам факт нахождения его рядом, утомлял меня. Я знал, что мне придется писать доклад, оформлять кучу бумаг, оплачивать компенсацию секте и, в конце концов, принять реальность как охотника на демонов. Думая, что у меня будет время до осени, я растянул тренировки с мечом и изучения материалов о фехтовании так, чтобы не напрягать свое тело, и чтобы меня снова не рвало кровью.       В начале обучения, после очищения даньтяней, я переусердствовал и быстро истощил свой организм. После потери сознания во время занятий, я очнулся на пике Цяньцао. Выслушав тираду Му Цинфана (его повысили в ранг Наследника) по поводу здоровья, что если я не хочу жить, то мне следовало сделать это тихо. Вняв его словам и предупреждениям о том, что мне, с моими внутренними шрамами, нужно придерживаться диеты не только в еде, но и в тренировках.