Mermaid's Curse

Столовая встретила ароматом цитрусов, пряностей и чего-то немного кислого. Девушка слабо улыбнулась — отец решил порадовать её, сегодня подали так любимую ей курицу в апельсиновом соусе. Помимо этого, на столе были ещё бараньи котлетки, запечённые овощи, миндальный суп по рецепту врача-араба, мягкий пшеничный хлеб, салат с жареной свининой и привезенными из Америки ананасами и томатами, салат из апельсинов и граната, блины с кремом Шантильи, множество фруктов и ягод. Помимо прочего, девушка увидела блюдце с привезенной из России пастилы из яблок и вишни. Тайна изготовления этого лакомства только недавно вышла за пределы небольшого городка Коломны и теперь некоторые торговцы завозили её в разные страны. Продукт очень хорошо переносил дальнюю дорогу, из-за чего особенно полюбился купцам. Этот десерт был ещё новинкой и принимался аристократией с некоторым пренебрежением в отличии от мармелада. А кисловатый запах шёл от густой кроваво-красной массы в изящной пиале и при виде её глаза подростка начали блестеть — самый любимый её десерт. Девушка не знала, где отец раздобыл вишню в начале весны, но испытала детский восторг от вида этой маленькой тарелочки. — У нас сегодня праздник? — Она, сделав книксен возле входа в гостиную, заняла место по левую руку от отца. Во время отсутствия матери это было её законное место. — Моя дочь помолвлена с очень влиятельным человеком, к тому же я встретил давнего друга. — Улыбнулся де Лоррен. — Сегодняшний ужин пройдёт в неформальной обстановке, поэтому можешь выдохнуть и убрать это выражение лица, будто у тебя на языке кусок сахара. Девушка едва сдержалась от смешка — отец редко шутил подобным образом и ещё реже бывали ужины в такой расслабленной атмосфере. Этикет в семье главного конюшего блюли неукоснительно... По крайней мере, когда мадам де Брионн, в девичестве де Роган, была дома. — Мне будет очень не хватать вашего сарказма, отец, — искренне призналась девушка, окуная руки в поднесенный служанкой фаянсовый сосуд с розовой водой. Она вытерла пальцы шёлковой салфеткой, отмечая, что сегодняшний день, быть может, не так плох как ей думалось в Голубой Гостиной. Несмотря на "неформальность" вечера, она не прикоснулась к еде раньше, чем это сделали отец и его гость. Беседа текла неспешно и шла в основном на тему Америки. Мистер Хикки оживленно рассказывал о событиях в лесах фронтира, отзываясь об индейцах как о "благородных дикарях, обладающих превосходными навыками охоты и снятия шкур". Дели с увлечением слушала о стране, куда ей предстояло отправиться в скором времени, но то и дело отвлекалась на свои размышления. Её одновременно и пугала мысль о Новом Свете, и завораживала. Там её ждёт дом, где она будет полноправной хозяйкой: ведение книги расходов, управление слугами и хозяйством. Какой он — этот самый дом? За человека несостоятельного отец бы её не выдал. Он такой же как они? Чуть богаче или беднее? Образован? Какой образ жизни ведёт и близок ли к немногочисленному высшему обществу, проживающему там? Русоволосая волновалась о возможных взаимоотношениях с мужем, не ощущая себя готовой лечь даже под молодого юношу, а едва ли будущий супруг был юным. Скорее, его возраст был бы близок к таковому у мистера Хикки или отца, и это в лучшем случае. А какой он человек? Присуща ли ему жестокость? В дворянский семьях считалось недостойным наказывать жену телесно, такие случаи были очень редки. Но в Америке семья не сможет защитить её, если вдруг такое и случится. — Вы так задумчивы, мисс. Вас что-то беспокоит? Де Брионн растерянно подняла взгляд от своей тарелки с почти нетронутой курицей и посмотрела на гостя. Обращение "мисс" звучало для неё непривычно. — Простите, сэр, — она обращалась к нему только на английском и используя присущие этому языку обращения. — С моей стороны было невежливо отвлечься от беседы, но вы правы. Я задумалась о Новом Свете и своем будущем супруге. Право, мне неизвестно о нем ровным счётом ничего, в то время как про Америку у меня имеется некоторый запас знаний. Мужчина понимающе улыбнулся и отпил немного вина из хрустального бокала. Ему было понятно волнение юной девушки, скорее даже девочки. Какая женщина не будет волноваться перед свадьбой, пусть даже по расчёту? Или правильнее сказать — особенно по расчёту? — Ваше беспокойство мне понятно. Незнакомая страна и незнакомые люди, будущее кажется неопределённым и туманным. — Он уловил отклик в серо-зелёных глазах и понял, что рассуждает в правильном направлении. — Но можете не беспокоиться, мой друг — человек достойный. Он не стар, хотя несколько старше вашего отца, хорош собой и галантен. Насколько мне известно, до сих пор он не был женат, так как всю жизнь посвятил нашему общему делу. Его репутация безупречна, он прекрасно фехтует и нередко участвует в охоте, хорош в стрельбе и военной тактике. Но что мне нравится больше всего — во всей Америке я не встречал человека, умеющего говорить более убедительно, чем он. Признаюсь, возле него я чувствую себя несмышленым и доверчивым ребёнком. И вновь это общее дело, отметила про себя подросток, но уточнять не стала. Не положено. Быть может, после свадьбы её посвятят в это сообщество. И все же, кое-какой вопрос назревал в голове. — Я могу допустить, что в Бостоне не нашлось девушки подходящего возраста и положения, — тонко подметила Аделаида, — но мне любопытно, отчего невестой выбрали меня? На секунду ей показалось, что атмосфера накалилась. В глазах отца девушка прочитала лёгкий укор — этот вопрос не был непозволительным, но казался ему нежелательным. Графиня смутилась и поднесла к губам хрусталь, скрывая за бокалом свое замешательство. — В этом нет ничего удивительного, мисс. — Хикки обольстительно улыбнулся. — Моему другу нужна супруга по нескольким причинам, в том числе для получения более высокого дворянского звания, что даст ему голоса в партии либералов. С этой стороны была бы выгоднее английская леди, но ему так же требуется поддержка французской знати в войне, которую мы ведём, а сам он имеет достаточно влияния на соотечественников. Кроме того, ваш отец — его близкий товарищ, доверие играет в этом не последнюю роль. Ваша свадьба — гарантия сотрудничества между семьями. Ну, и не стоит забывать про продолжение рода. Зеленоглазая густо покраснела от этих слов и вновь поспешила закрыть лицо бокалом, однако случайно сделала слишком большой глоток и закашлялась. Для неё эта тема была, что называется, "ударом ниже пояса". — А что скажешь о дворянах, живущих в Бостоне? — Луи-Шарль поспешил перевести тему, чтобы не смущать больше отпрыска. — Много их там? Какие они? — Некоторые переехали в погоне за выгодой, контролировать дела из Европы не всегда возможно, новости идут слишком долго. Сейчас там проживает что-то около пятнадцати с половиной тысяч человек, если опираться на перепись населения, но считаются только проживающие в черте города. Помимо него есть другие города, небольшие поселения на несколько десятков человек, фронтир, где собрались сотни охотников и ремесленников среднего пошиба. Я не так часто бываю среди высшего общества, ведь в первую очередь являюсь солдатом, однако могу сказать, что семей двадцать дворян, в основном не слишком знатных, в Бостоне насчитается. И каждая из них, в которой есть девушки по возрасту подходящие на выданье, пытались сосватать их за магистра и его приближенных... Значит, она должна стать невестой кого-то из приближенных этого самого магистра — такой вывод нарисовался в голове. Что ж, её немного успокоили. Её жених, конечно, не очень молод, но ещё не старик, он не глуп и имеет влияние, раз о нем отзываются с таким уважением. Это все ещё не успокаивало, но было значительно лучше той неопределённости. —... Этикет соблюдается не так яро, как в Европе, во всяком случае, речи там свободнее. Аристократка вновь слушала урывками, иногда кивала или качала головой, и вскоре обнаружила, что все ещё почти не притронулась к еде, что поспешила исправить. В мужские разговоры девушка предпочла не влезать, уловив что речь зашла о политике. Она не позволяла служанке класть в тарелку большие порции, ограничившись небольшим количеством курицы, овощей и салатом с гранатом, зато успела отдать должное десерту. Однако стоило только основной части ужина завершиться, как появился слуга отца и передал ему конверт. Вопреки правилам, мужчина распечатал его прямо за столом, просто сломав коричневую смоляную печать. По мере чтения лицо его становилось то воодушевленным, то разочарованным. Девушка наблюдала, но никаких выводов о содержимом письма сделать даже не пыталась, а спрашивать не решилась. Надо будет — сам расскажет. — Прошу прощения, но мне нужно отлучиться. Долг и Его Величество зовут. — Де Лоррен резковато поднялся из-за стола. — Завтра в полдень должна пройти Королевская охота в лесах предместья Сен-Жермен, но почему-то мне сообщили только сейчас. — Обычно охота начинается рано утром, — заметила Аделаида. — Королева примет участие? — Да, а значит и ты обязана присутствовать. — Он сам задвинул стул, хотя это обязан был сделать слуга. — Выезжай в половину одиннадцатого. Тебя будут сопровождать Лино и мистер Хикки, его также пригласили. Мужчина молча кивнул, соглашаясь со словами хозяина дома. — Я поняла, отец. Будут ещё распоряжения? — Я уже не вернусь к столу, моё присутствие требуется во дворце. Развлеки нашего гостя беседой до конца ужина и составь список того, что хотела бы взять с собой в Новый Свет. Девушка затаила дыхание. На самом деле, она была бы готова оставить все тут, если бы ей позволили взять не что-то, а кого-то. И речь была далеко не о людях. Чуть запнувшись, она решилась и, стиснув руки в кулаки под столом, решительно подала голос: — А могу я взять с собой Немезиду и Алекто? Дворянин усмехнулся, словно догадываясь, что последует именно такая просьба, после чего пожал плечами, мол, "я подумаю" и покинул помещение, напоследок попрощавшись с другом. Почти все девушки высшего сословия занимались охотой, но, как правило, это ограничивалось загоном животного вместе с мужчинами. Они считали ниже своего достоинства самостоятельно подчинять и объезжать себе лошадей, дрессировать собак, брать в руки оружие также не все спешили. Но дочь главного конюшего просто не могла не взять пример с отца и брата, хотя стрелять почти не умела. Собак для себя она выбирала и натаскивала сама. Немезида была выбрана девушкой почти случайно, ещё в десять лет. Бигль была самой слабой из своего выводка и её хотели утопить, но ребёнок вступился и получил в свое распоряжение очаровательное создание с влажными тёмными глазками, полными любви и ласки. Собака выросла и стала не такой болезной, как раньше, но идеального охотника сделать из неё не вышло. Зато Алекто была гордостью Аделаиды. Самка спаниеля стала незаменимым спутником при полевой охоте и прогулках по лесам. Рыженькая, милая, она была совершенно ручной для девушки и неприступной для остальных. Были, конечно, и другие любимцы — и оставлять их было жаль. Но двух этих самок русоволосая хотела забрать по той простой причине, что они были недавно сведены с самцами и обе вынашивали щенков. Если бы получилось доставить их в Америку, то у аристократки появился бы свой выводок. — Немезида и Алекто? — Улыбаясь, переспросил Томас. Ему была не совсем ясна суть разговора. — Мои охотничьи собаки. Я лично натаскивала их, а Алекто и Арес — гордость моего отца. Это спаниели, предка которых нашей семье когда-то подарил посол из Англии. Отец тогда был ребёнком. — Пояснила девушка, уже более открыто разглядывая гостя. И действительно, ещё не стар — едва ли ему было больше тридцати. Обычный военный — короткостриженные чёрные волосы, простоватое лицо с нависшими веками, прямые, вечно немного нахмуренные по привычке брови, словно в глаза летит пыль. Мужчина часто щурился, что намекало на не лучшее зрение, манеры его были далеки от идеальных, но в радужках несложно было рассмотреть живое любопытство и пытливый ум. Это не удивляло Дели — идиота бы не отправили через море для брака по доверенности. К тому же, отец не переносил глупых людей. — Кажется, у вас много вопросов и отсутствие моего дорогого друга неплохо развязывает нам руки. Я буду рад ответить на те из них, что не имеют вето. Итак, перед ней вставал выбор — поддаться любопытству или сохранить образ леди. Оба варианта были для неё одинаково важны. — Что ж, заманчиво. — Она кокетливо накрутила на палец локон, решив все же немного отступить от этикета. Проще расположить к себе человека находясь с ним на равных позициях. — В первую очередь мне интересно имя. Вы ни разу не обмолвились о том, какую фамилию мне предстоит взять. Брюнет хитро улыбнулся. Настрой девушки быстро передался гостю и тот был не против играть по её правилам. Ему так было привычнее, нежели со всем этим налётом роскоши. Томас был человеком простым и прямолинейным, не любящим утруждать себя лишними обязательствами и яркой мишурой. Общение с титулованными дворянами давалось ему непросто, как человеку привыкшему к жестокости войны, строгому порядку в казармах и разгульной жизни за их пределами. — Раз вам не назвали имени и фамилии, значит по какой-то причине надо держать их в тайне. — Покачал головой военный. Девушка чуть поникла. — Но я могу предложить пари. — С вашей стороны ставка — имя. Но что с моей? — Она наклонила голову, походя на любопытного зверька. Пари аристократка любила, ведь это был единственный доступный ей азарт, не считая охоты. Играть в те же карточные игры вроде ока для незамужней девушки считалось неприличным. — Я бы попросил у прелестной миледи поцелуй, если бы её жених за это не проткнул меня шпагой, — шутливо отозвался он. Дели едва не задохнулась от такой наглости, но в то же время ей внезапно захотелось... Рассмеяться? Она не была уверена в собственных эмоциях. Ещё никто не выражал свои мысли при ней так открыто, кроме маленького посыльного. — Я знаю, что у моего друга превосходная коллекция вин. Скажем, бутыль хорошо выдержанного вина из Фиера. Вас устраивает такая ставка? Аделаида сдержанно ухмыльнулась, маленькой ложечкой зачерпывая красную тягучую массу из порционной пиалы. Тонкий китайский фарфор, расписанный чёрными птицами, мягко звенел от столкновения с серебром. — Что ж, магнум вина против имени моего будущего супруга кажется мне не слишком честной сделкой, но я принимаю её. — Русоволосая подцепила пальцами свой бокал, крутя его в руке и любуясь игрой света свечей в тёмной прозрачной жидкости. Эстетика, радующая глаз, но уж точно не здоровье. — А что насчёт правил, я предлагаю вам игру, аналогичную в некотором смысле ока. Олень — семь баллов, кабан будет иметь пять, заяц два, а птицы всего один. Королевская охота не подойдёт для нашего небольшого соревнования, мы проведём его позже. Что думаете? Мужчина усмехнулся. — Думаю, что скоро в моей власти будет прекрасное вино, мисс, — Он словно пытался аккуратно вывести её из себя или рассмешить — Дели не знала наверняка, а потому улыбнулась своей самой очаровательной улыбкой, решив, что ей же будет лучше, если противник недооценит силы дочери великого конюшего,которая считалась одной из лучших охотников Версаля. Итак, у неё есть два дня на подготовку. *** Бескрайний морской простор приковывал взгляд. Аделаида ощущала, что не в силах даже дышать, внезапно почувствовав себя слишком маленькой и незначительной возле этой безумной стихии, хранившей в себе неисчислимое количество мёртвых тел и сокровищ. Она просто стояла по щиколотки в воде, глядя как волны становятся все выше и темнее, как собираются над головой свинцовые тучи. Её пальцы, переплетенные между собой и прижатые к груди, были густо измазаны кровью. Багровые капли растекались по белоснежной ткани скромного хлопкового платья, оставляя следы, которые было невозможно стереть. Распущенные волосы то и дело больно хлестали по чувствительной светлой коже лица. — И конца-края нет... — зачарованно прошептала русоволосая, внезапно сделав шаг вперёд. То отступающая, то прибывающая вода приятно охлаждала горящие от боли ступни, брызгами достигая скрытых платьем коленей. Словно находясь под чарами, девушка все дальше и дальше входила в воду, не в силах противиться магнетизму бездны. Сначала море полностью накрыло ноги, после живот, грудь... Она с головой ушла под воду, ощущая неизвестные доселе спокойствие за свое будущее и умиротворение. Отсутствие воздуха совсем не мешало дышать, зато с рук начала смываться эта противная жидкость с металлическим запахом... Не было ни боли, ни страха. Она легко плыла по беспокойному морскому дну, разглядывая бурые и зелёные водоросли, камни, ракушки, редких подводных обителей, большая часть которых спряталась кто куда перед штормом. Дели манила загадка этих вод, она словно стремилась изучить их полностью. Девушка вынырнула и посмотрела на место, откуда начала свой путь, оказавшееся уже достаточно далеко. На песчаном берегу она различила мужской силуэт. Сердце защемило, стоило только внимательнее вглядеться в печальное незнакомое лицо. Такова цена свободы?

***

Девушка любовно провела кончиками пальцев по висящему на гипсовом манекене костюму, который ей предстояло надеть через час. Это чудо, изготовленное на заказ, было одним из подарков отца, решившего забаловать любимицу, пока та ещё находится в родительском гнезде. От восторга у неё спирало дыхание. Забылся даже беспокойный сон, пришедший этой ночью, видимо, от излишнего беспокойства. Изумрудная ткань струилась между пальцами. Плотный шёлк сатин без узора и с едва заметной серебряной вышивкой лишь у края рукавов и в нижней части юбки завораживал своей глубиной цвета, приобретающей особый шарм в неровном свете свечей . Белоснежный кружевной воротник был скромным, чтобы не перетягивать на себя внимание с восхитительного галстука жабо, волнами падающего до самой груди и украшенного крупным овальным малахитом, имеющим сказочные узоры, напоминающие множество крыльев бабочек и извилистые линии. Верной Манон не было — девушка сама отпустила ближайшую служанку на несколько дней, дабы та попрощалась с матерью и решила свои дела, если таковые имелись, а потому Аделаида сидела в тишине пустующей комнаты, изучая одно из последних изданий по химии, пришедшей два века назад на смену алхимии. Эта точная наука была табуирована для юных девушек, а потому ещё больше манила бунтующую против устоев глубоко внутри себя девушку. Труды мадам Мердрак длиной в триста тридцать четыре страницы она изучила слишком быстро и не нашла их удовлетворительными, а потому взялась всерьёз за более новые и весомые источники информации. Так почти незаметно пролетел час. Когда пришло время, юная Брионн, окруженная двумя служанками, начала облачаться в весьма нестандартный для её эпохи наряд, найдя тот очаровательно-дерзким. Привычное нижнее платье было заменено на льняную короткую мужскую сорочку и кальсоны, что было для женщин недопустимо. Служанки едва сдерживали шокированные охи, но молчали, зная что за критику господских причуд могут получить наказание розгами. А между тем, аристократка уже самостоятельно натягивала достаточно узкие зелёные штаны. Дальше последовали белая рубашка — та самая, с кружевным воротником и жабо, пуговицы которой были сделаны из чёрного минерального камня, название которого угадать Аделаида не могла, пусть и имела догадки — как и любая придворная дама, она почти безукоризненно разбиралась в драгоценностях. Самое интересное последовало сразу за рубашкой: её ждали платье и сюртук, имеющие один небольшой "сюрприз". Луи-Шарль знал, что его свободолюбивая девочка оценит это в своём путешествии. Особенно если выпадет за борт корабля. Платье представляло из себя раздельные корсет и юбку на плотный лентах выдерживающие общий стиль наряда. Не было ни рукавов — необходимость в них отпадала благодаря рубашке, ни лишних оборок и бантов, зато присутствовали два выреза на пышной, благодаря вшитому китовому усу, юбке. Сюртук же, мужской, но чуть более свободный в нижней части, был совершенно классическим, но, будучи застегнутым, хорошо облегал тонкую фигуру. Она знала для чего эти вырезы — боковые седла, которые использовали дамы, были крайне неудобными при быстрой скачке. И знала, что наденет этот костюм в плавание, заказав ещё несколько похожих, потому что если во время шторма она окажется за бортом, то юбка без каких либо шансов утянет её на дно. Де Брионн не узнавала себя, глядя в зеркало. Забранные в сложный низкий пучок вьющиеся пряди скрывались большей частью под изящной широкополой шляпой на бок, украшенной страусиным пером. Строгий наряд, правильно подчёркивающий её преимущества, придал припудренному лицу с небольшим количеством румян немного... Немного чего? Быть может, зрелости? Так она будет выглядеть, когда ей исполнится двадцать? — Рэйвен готов? — властно спросила девочка, кидая последний короткий взгляд на свое отражение и поворачиваясь к двери. — Прощения просим, госпожа, его только седлают, — служанка помладше присела в книксене. — Я дождусь снаружи. Пусть месье Хикки известят, что я готова. Она спокойным шагом покинула помещение — леди не пристало торопиться, во всяком случае, не пешком. Во внутреннем дворе дома её уже ждала целая процессия, состоящая из пятёрки лошадей, двух стражников и псаря. О первых двух едва ли можно было бы сказать что-то примечательное, зато главный псарь Великого Конюшего был человеком весьма и весьма живописным, чтобы не сказать — впечатляющим. Нормандец по происхождению, он был не слишком высоким, зато удивительно хорошо сложен — упругие мышцы, не совсем свойственные его занятию, перекатывались под скромной тёмно-серой туникой, перехваченной поясом на животе. Прямой взгляд стальных серых глаз внушал трепет и страх прочим слугам. Едва достающие до широких плеч каштановые волосы, обычно собранные лентой, сейчас были распущены, скрывая небольшой, но приметный шрам на покрытой короткой щетиной щеке. Его боялись все, кроме господ, сам же он, казалось, никогда и никого не боялся, будучи неизменно вежливым и спокойным. Никто не знал о его прошлом, о происхождении этого шрама. Просто далёким осенним вечером порядка двух лет назад возвращающаяся с охоты девушка обнаружила на опушке человека с разбитой головой, ограбленного и не подающего признаков жизни, но из жалости и удивления холодной притягательной красотой мужчины приказала проверить, дышит ли он. В тот день будущий псарь, которого посадили на одного коня с стражником, за неимением другого способа транспортировать тело, оказался в графском доме — Луи-Шарль не смог отказать своей любимице в такой мелочи, как помощь человеку, тем более одетому не бедно, пусть ткань и оказалась в последствии пропитана пылью и кровью. Мужчина не помнил ни имени, ни рода, но не пожелал уходить, оставшись возле своей спасительницы сначала в качестве слуги, после как конюший, а затем, когда в нем обнаружился недюжий талант в дрессировке животных, стал псарем. Целью своей жизни он поставил служение девочке, что однажды не проехала мимо умирающего, и с тех пор неизменно сопровождал её во все путешествия, даже небольшие. — Мадемуазель, — он улыбнулся одними только глазами и поклонился. — Ваш конь вот-вот будет готов, собаки уже доставлены на место проведения охоты. Желаете проверить Алекто? — Нет, я зайду после охоты, если останутся силы. Ей нужны покой и тишина, не будем тревожить собак, которые скоро подарят нам самое ценное, что способны принести хозяевам. — Она окинула его удовлетворенным взглядом. Девушке доставляло почти болезненное садистское удовольствие, что этот человек душой и телом принадлежит ей одной, не видя никого больше. Она знала — он будет следовать за ней не только из чувства благодарности, но и потому, что видел в госпоже нечто большее. Это была не просто любовь. Обожествление. С детства восхищающаяся всем прекрасным Аделаида окружала себя самыми красивыми служанками, лошадьми, собаками, картинами, платьями, но больше всего желала именно в людей. Ей нравилось любоваться и нравилось владеть — это взрастили в ней отец и мать, эти пристрастия она впитала с молоком и долгими лекциями. Дворяне должны поклоняться красоте, боготворить и лелеять её. Так повелось со времен Людовика Четырнадцатого. Но для русоволосой это превратилось не просто в привычку, а в болезненное пристрастие, не смотря на то, что ценила больше всего она ум и находчивость. Ей доставляло удовольствие то, как этот мужчина, красивый и сильный, смотрел на неё горящим взглядом, когда был уверен, что никто больше из не видит. От Аделаиды он не скрывал этого, сказав, что если она решит его прогнать из-за этих нездоровых, неправильных чувств, то он уйдёт. Девушка запретила даже думать об уходе, зная что никогда в жизни человек, которому она сама выбрала имя, не причинит ей зла. Это была их игра — украдкой ловить взгляды друг друга, говорить нарочито сдержанно, но посылать друг другу знаки, понятные только им двоим. Любила ли Дели Лино? Однозначно нет. Человек без прошлого ничего не смог бы дать чопорной дворянке. Была ли им увлечена? Она прикусила губу. Пусть с её стороны не было каких-либо чувств, кроме вполне контролируемой симпатии, но при мысли, что Лино посмотрит на какую-нибудь аристократку или крестьянку охватывало холодное бешенство. Это была только её игрушка. Её человек. И она охотнее убьёт его, чем позволит принадлежать другой. Де Брионн без посторонней помощи взобралась на Рэйвена — этого коня ей подарил старший брат. Животное было совершенно неуправляемым ещё в возрасте жеребенка, а потому вызывало восторг у аристократки. И ещё большее восхищение она испытала, когда Лино для неё укротил и объездил этого вороного скакуна, после чего ему и присвоили роль конюшего. До него все в один голос утверждали, что жеребец безнадёжен и не может быть приручен. — Доброе утро, мисс, — Томас Хикки, одетый как зажиточный дворянин, быстрой походкой пошёл во внутренний двор. — Не знаю, говорил ли вам кто-то, но вы самая самая очаровательная охотница на двух континентах. Во всяком случае, самая очаровательная из тех, что видел я, а на моем коротком веку их было немало. О том, что были это преимущественно представительницы индейских племён он предпочёл молчать, тем более, что юная леди действительно была чудо как хороша в этом образе. — Вы просто невероятный льстец, мистер Хикки, — они говорили, на английском, из-за чего слуги почти ничего не понимали. — Но с моей стороны будет невежливо промолчать: вам очень идет ирландское кружево. Если бы не солдатская выправка, вы бы вполне сошли за одного из частых гостей Версаля. А теперь оставим этот светский флёр и перейдём к делу. До выезда считанные минуты, мне нужно провести для вас краткий урок этикета общения с королевскими особами. Надеюсь, вы понимаете, сколь велика необходимость быть готовым к разговору с королём? — Я буду вашим самым верным учеником, мисс, — он снял треуголку и отвесил полушутливый поклон. — Тогда начнём с гипотетической ситуации: итак, король подзывает вас, чтобы спросить о количестве собак, оставшихся с охотниками на время загона зверя в качестве запасных...