***
- Безумец, прозвавший себя Чумным доктором, взорвал дом, в котором ранее жил директор детского дома, – внимательно читал заголовок майор полиции. – Прямой эфир с убийством собрал в сети миллион лайков и стал самым просматриваемым в истории соцсети. Владелец популярной франшизы, Сергей Разумовский, удалил оригинал зверского события, однако копии происшествия разлетелись по другим аккаунтам. – Игорь поставил кружку с чаем на газету, понимая, что чума, созданная из проблем только началась – Бред какой-то! - Почему же бред? – уголки губ Дубина слегка дернулись. – Сейчас психов развелось предостаточно. Фёдор Иванович тебе что-нибудь говорил? - Говорил. Люди из Москвы приехали, будут разбираться с этим, – с явным недовольством в голосе молвил Гром. – Но мне плевать, я это так просто не оставлю! - Я помогу тебе. Обещаю, помогу, – улыбнулся Дима. – Мы же напарники, да? Игорь подхватил реакцию товарища, натягивая любимую кожанку. Так соскучился мужчина, вечно скитавшийся по работе, испытать то самое непреодолимое чувство защищённости и доверия, которое не испытывал очень давно. Служебный автомобиль, выделенный Грому за доблестные заслуги, неторопливо добирался до дома. Красный свет загорелся на светофоре и полицейский резко стартанул, не успев заметить девушку, переходящую по пешеходному переходу. Он услышал лишь испуганный крик, отдающийся слишком громко в барабанных перепонках. Игорь сиюминутно выскочил из транспортного средства, склонившись над девушкой. Та медленно открыла глаза, пытаясь сфокусировать взгляд хоть на чем-то. Лёгкая тошнота подступила к горлу, сводя его судорогой. - Вы меня слышите? - Да... – с большим трудом произнесла неизвестная. - Я сейчас скорую вызову… - только Гром хотел схватить старый телефон, как почувствовал прикосновение хрупких, тоненьких пальчиков к своей руке. - Не надо никого, прошу… Игорь, долго не раздумывая, аккуратно взял девушку на руки. Удивительно, но такой она была лёгкой, как пушинка, и молодой человек мысленно подметил, что за годы тренировок и упорной работы в органах почти все оказалось не таким уж сложным. Даже мирские проблемы… Он раздумывал о том, что сделает незнакомка, после того, как станет лучше. Гром представил себя Гречкиным, которому все сошло с рук и страх от того, что может он стать таким же, сковала кости. Неужели тоже сойдёт с ума от безнаказанности? Никогда, ни в коем случае… Добрались до квартиры. Майор неторопливо посадил девушку на диван, позволяя успокоиться после такого тяжелого происшествия. Та хлопала большими карими глазами, которые при тусклом свете отливали золотистым оттенком. Отчего-то они завораживали… Ярко-красные волосы струились по точеным женским плечам, выгодно подчёркивая красоту и грацию юной особы. Видом своим она напоминала Афродиту, сошедшую со ступеней Олимпа. Надо извиниться, молить о прощении, но стоит ли это делать в такой спорный момент? Игорь не знал… Порывшись в старой аптечке, мужчина обнаружил вату и перекись водорода. Прикоснувшись к ссадинам на лбу и губе, услышал тихое шипение, и стал делать это более аккуратно. Боже, почему ты такой глупый и безрассудный, что не видишь людей рядом с собой?.. - Милый пёсик… - отозвалась в ночной тишине незнакомка, слегка улыбнувшись уголками губ. Курт был в своём репертуаре. Любопытно бродил, вынюхивал каждый миллиметр квартиры, изучал глазками новую знакомую. Положил лапу на женское колено, видимо желая получить внимание. Та погладила его по голове, и от радости пёс залаял, понимая, что опасности от неё не будет. - Да, милый... – неловко улыбнулся полицейский. – Вы простите меня, если сможете. Я не специально, клянусь. Готов понести наказание, которое полностью заслуживаю… - Не стоило на красный свет перебегать, сама виновата… Может, чаю? Мужчина, не сразу сориентировавшись от неловкости, побрел на кухню, открывая холодильник. Гнилое яблоко, тушёнка и десяток яиц. Не густо. В шкафчике покоился один единственный оставшийся пакетик, и тот окунул его в горячую воду, моментально окрасившуюся в коричнево-желтоватый оттенок. Так же поступил и со второй кружкой. Она внимательно оглядывала его, как следователь на допросе. Старалась не спешить, ведь чуть что – весь план пойдет прахом. Схватив сумочку, не спеша направилась в коридор. Материалы дела об убитом директоре лежали в прихожей, и девушка, нисколько не стесняясь, запечатлела кадры с места преступления и несколько документов. Журналисткая удача, ничего не скажешь… Курт, почувствовав неладное, громко залаял, не понимая мотивов незнакомки. Та, быстро проскользнув в подъезд, ринулась прочь. Игорь, услышав копошение, так и остался стоять как вкопанный в коридоре. Ничего ведь уже не поделаешь… Не зря все-таки она подстроила ситуацию с аварией…***
Гречкин никогда не ожидал от себя подобного. Ни в одной из параллельных вселённых он не представлял, что сможет открываться кому-то, позволить тактильности выйти наружу. Сердце билось рядом с ним чаще, будто реагируя положительно, а мозг кричал о том, что это не правильно, некрасиво, да черт возьми, не нужно! С каждым мгновением, что они находились вместе, хотелось говорить до бесконечности, проводить время как можно дольше. Кирилл поменялся. Точно поменялся. Он и не заметил, как с Лешей вмиг становился другим, наглая и бесцеремонная версия постепенно исчезала. Улыбка невольно трогает чувственные губы, но отнюдь не ехидная, а наоборот - добродушная. Почему он думает о нем? Гречкин должен думать обо всем, что есть на свете, даже об учёбе в институте, в котором мажор бывал очень редко, за исключением каких-нибудь важных событий, но точно не о веснушках, рассыпавшихся по лицу юнца, не о глазах, способных заколдовать одним видом, не о смехе, доносящимся слишком красиво из мальчишеских уст. Не надо думать о том, кому сломал жизнь. Достигни своей цели и выпроводи его на улицу. Кирилл и не помнил, какой это по счету бокал. В помещении ночного клуба душно, жарко, а люди, как одна большая мутная субстанция, двигаются в одинаковом ритме. Все так похожи друг на друга – внешностью, целями на эту ночь, возможно, будущими стремлениями, но не Лёша. Лёша выбивался из серой, однообразной массы, привнося новые краски в серую, безликую жизнь. Он хочет забыться. Стереть к ебаной матери все воспоминания, связанные с Макаровым, иначе просто не вывезет дальнейшее с ним нахождение. Ещё один бокал. Бокал, от которого нет совершенно никакого эффекта, будто Гречкин пьёт воду, а не крепкий, выдержанный напиток. Пространство кружилось перед глазами, и Кирилл представил, что сошёл с детских каруселей, кем-то очень сильно раскрученных. Это, видимо, определённо лучше, чем утонуть в чужих глазах. А может быть, теперь уже родных? Оглянулся. Заметил рядом симпатичную девушку, покачивающую бёдрами в такт мелодии. Пухлые губы произносили текст песни и улыбались, практически полностью копируя поведение Леши. Он любит делать также, поутру, когда готовил бутерброды с сыром. Чёрное облегающее платье выгодно подчёркивает формы красавицы. Хрупкая, как фарфоровая статуэтка, она мимолетно обращает внимание на Гречкина, помахав пальчиками в знак приветствия. Сын миллиардера расценил подобный жест, как зелёный свет, и реакция не заставила себя долго ждать – он припал к губам девушки жадным поцелуем, желая стереть из памяти потерянного мальчика, того, кто так скоро вскружил его разум. Она не отвечала, лишь позволяла прикасаться к себе, но долго это не продлилось. Спутница положила руки на плечи мажору, показывая таким образом, что дальше он не зайдёт ни в коем случае. Своими действиями незнакомка будто отрезвила, помогла спуститься с небес на землю. Дальше Кирилл ничего не помнил, кроме звона бокалов и громкой музыки, не заглушающей проявление эйфории, нагло прорвавшейся в молодой организм. Он и не вспомнит, как его посадили в черную машину, как просили успокоится, как уложили спать, подобно маленькому ребёнку. А что случится завтра?***
Солнце, беспардонное и навязчивое, золотистыми лучами прорвалось в комнату. Гречкин, недовольно поморщившись, накрылся одеялом, чтобы утро так нагло не заканчивало сладкий сон. Но не тут то было. - Подъем, соня! – послышалось рядом. – Негоже спать, когда я уже на ногах! - Ев, ну пять минуточек... – он вымученно простонал, пытаясь выбрать позу для сна, но девушка была непреклонна, моментально одернув тёплое одеяло. Осознание пришло не сразу. Он находится не у себя дома. – Подожди, где я? - Вот до чего доводит алкоголь, Гречкин, – с притворной грустью произнесла Ева. – А я тебе говорила, что пора завязывать. Моей квартиры не узнаешь… - Вообще нихрена не помню… как я тут оказался? - Так же, как и все несостоявшиеся алкаши в чужих хатах, – усмехнулась Ева, закурив любимый «Winston». Он так радовался тому факту, что из гадского утенка Ева Салтыкова, засиживающаяся в детстве над книгами, превратилась в прекрасного лебедя с огромными, как море глазами. Дочь питерского бизнесмена не являлась типичной, тратящей деньги налево и направо, и ничего из себя не представляющей. Она кардинально отличалась от всех этих гламурных див, надеющихся на популярность в социальных сетях, выставляющих себя и свою жизнь напоказ. Интеллект, манеры и обаятельность стали магнитом для окружающих, а это оказалось куда ценнее всех благ. - А если серьёзно, напился ты знатно. Тащила я тебя на собственном горбу, хорошо, что водитель помог. Скоро будешь деньги платить за то, что мы твою тушку до места назначения носим. - И что я вытворял вчера? – схватился за голову Гречкин, ведь болела она нещадно. – Надеюсь, погрома не устроил? - Почти, – Салтыкова заправила локон за ухо. – Только полбара выпил и меня пытался поцеловать. Гречкин упал на мягкую поверхность кровати, желая провалиться сквозь землю, ведь последующее проявление стыда заволокло щеки румянцем. Он сравнивал себя тогда и сейчас, подмечая некие положительные качества в себе, появившиеся из-за парнишки. И стыд, как и совесть, стали такими проявлениями. Что же ты делаешь, Лёша Макаров?.. - Извини… Извини, правда… - Что ты сделал с моим другом? – сложила руки на груди Ева. - Признайся, он сбежал? - Очень смешно, – хмыкнул Кирилл, на что услышал тихий, пронизанный беззлобием смех. – Кстати, сколько времени? - Восемь часов тридцать шесть минут, – обратила взор на наручные часы девушка. - Ты, кстати, на рекорд пошёл, раньше двенадцати не встаёшь. - Твою ж..! – Гречкин сиюминутно подорвался с места, натягивая на себя кофту и собирая разбросанные по комнате вещи. – Меня малой ждёт! - Кто? – улыбнулась Салтыкова, не понимая спешки друга. - Сейчас поймёшь. Доехали скоро. Мажор шёл так быстро, словно и правда сильно опаздывал. Салтыкова еле поспевала за ним, цокая каблуками в тишине улицы. Дверь приоткрылась. Совсем рядом находился Макаров, бегая глазами в испуге. - Где ты был?! Или снова решил поиздеваться?! А что ответить в таких случаях? Прости, я вижу в тебе много привлекательного, и именно поэтому напился в усмерть? Глупо… Я в панике, что открылся тебе и именно поэтому пропал на ночь?.. Странно… - Меня Ева пригласила на тусовку, – пытался оправдаться сын миллиардера. – Вот и свалил на всю ночь… - Отличный повод оставить меня одного! – фыркнул мальчишка. – Подумаешь, подвергся бы опасности! - Ничего же не случилось! – закипел Гречкин, не желая признавать собственной неправоты. - А если бы случилось?! - Ребят, ребят, полегче… – мягко улыбнулась Ева. – Сейчас не совсем подходящее время, чтобы ссорится. - Да, ты права, – злоба на миг охладела. И без того было множество проблем. – Кстати знакомься, это Ева. - Лёша. – с неохотой помахал рукой Макаров, не зная, как реагировать на новую знакомую. - Ладно, мальчики, я пойду, – девушка похлопала друга по плечу, пытаясь таким образом поддержать. – Набери мне потом. Они вновь посмотрели друг другу в глаза. Взгляд Алексея – точно выпущенная стрела с ядом, попадающая в самое сердце. Мурашки заволокли тело мажора и резко стало холодно, зябко, будто облили ледяной водой. Черт, почему именно сейчас? От взгляда Кирилла больно физически. Он разрывает все шаблоны, позволяя окунуться в непозволительно красивые омуты глаз. Макаров еле держится на ногах, и кажется, что скоро упадёт, позволяя костям окончательно сломаться, как и его мыслям, так неожиданно ворвавшимся в черепную коробку. Подросток старательно отмел их от себя, поменяв выражение лица – от смятения до полной уверенности. - А эта Ева, кто она? – старался перевести тему Лёша, убрав трясущиеся руки за спину. - Моя подруга детства, – привычно ухмыльнулся Гречкин. – Красивая, согласись? - Красивей некуда, – язвительно подметил Алексей, пройдя мимо него на кухню. Молодой человек не мог не радоваться этой реакции. Значит, что-то есть у Макарова в душе, помимо ненависти. - Погоди, малыш, ты что ревнуешь? – поинтересовался мажор, даже не скрывая победной улыбочки. – А я почти ничего не делал. - Размечтался, – парировал парнишка. – Бутерброды с сыром в холодильнике. Макаров быстро поднялся по лестнице на второй этаж, закрывая за собой дверь. Беспокойство завладело юным телом и конечности начали трястись ещё сильнее, подобно ветвям от сильного ветра. Он вдохнул и выдохнул несколько раз, пытаясь отмести образ, который желал видеть меньше всего, но ничего не получалось, но это чувство, сродни сильнейшему урагану, быстро поселилось глубоко-глубоко. Подросток не понимал этого чувства. Чувства зарождающейся влюблённости?