Между дьяволом и морем / Between the Devil and the Sea

С.И.У., что расшифровывалось как сетевое интеллектуальное устройство, было первоклассным, несколько новым творением, которое получили только некоторые команды М.П.Ф. Будучи одним из первых, Шейд успел привыкнуть к этому устройству и к тому, насколько удобным оно может быть. Но С.И.У. не творило чудес и все еще было ограничено в определенных областях. В таких, как время. Бар, в который их привел Дарио, находился всего в нескольких минутах ходьбы вниз по улице, но всю дорогу Шейд продолжал надеяться, что получит уведомление о том, что С.И.У. опознало подозреваемого, чтобы он мог избежать необходимости общаться. Не повезло. Он запрограммировал устройство так, чтобы оно начинало с поиска по базам данных на планете, и если оно не получит ответа, то будет медленно продвигаться наружу, используя станцию Деметра, информационный центр Вселенной, в качестве источника. Автоматический отчет будет отправлен его начальству, а также тем, кто работает на станции, что позволит ему своевременно получить доступ, если до этого дойдет. Станция Деметра была расположена в другой галактике, но с такой продвинутой технологией в идеале он должен был получить одобрение еще до наступления темноты. Шейд просто надеялся, что их парень был гражданином Поллукса. Тогда все было бы намного проще. Как он и опасался, когда они прибыли, бар был переполнен, а болтовня была достаточно громкой, чтобы через несколько секунд после входа усугубить его надвигающуюся мигрень. Бар был оформлен в старомодном стиле, в основном из дерева и металла. На стенах через равные промежутки висели проекционные экраны, на которых воспроизводились различные виды спортивных игр, что, по всей видимости, были популярны у поллуксийцев. Помимо бега и случайных походов в спортзал, чтобы поддерживать себя в форме, Шейд не интересовался спортом или чем-либо еще, что предполагало бы интенсивную физическую активность. Плюсом было то, что он был в меньшинстве среди этой толпы, и большинство людей не отрывали глаз от экранов, даже когда он и его небольшая группа пробирались по главному этажу, пытаясь найти места. Несмотря на то, что была только середина дня, бар был почти заполнен, а запах пива и жареной пищи щекотал Шейду нос. Еще была смесь пота и куда большего количества одеколона и духов, чем он хотел бы упомянуть, но каждому свое. Также в баре было много как мужчин, так и женщин. Затем, словно прочитав его мысли, на одном из экранов в другом конце комнаты закричала женщина. – Клаудболл, – сказал Гейл, указывая подбородком на экран, на который смотрела женщина. – Местный спорт. Самый популярный на этой планете. Есть две команды, которые соперничают. Вот почему сегодня здесь так много людей, несмотря на то, что сейчас середина недели. В обязанности Гейла, как инспектора, входило изучать культуру, традиции и законы любой планеты, на которую они были назначены. Он должен был выступать в качестве буфера между Шейдом и здешними законами, чтобы гарантировать, что никто наверху не будет оскорблен, и дела не пойдут наперекосяк, и они не окажутся в межгалактической тюремной камере. Поскольку каждая планета была разной, к каждому детективу был приставлен инспектор, именно поэтому никто не работал в одиночку. – Смотрите, кто это, – громко сказал Дарио, когда они подошли к одному из длинных баров в дальнем левом углу зала. Там было несколько свободных мест, и они остановились перед ними, когда мужчина, к которому он обратился, повернул голову в их сторону. Это был Аполлон. Он небрежно поднял полупустой стакан и тепло улыбнулся офицеру: – Кажется, великие умы мыслят одинаково. – Не возражаете, если мы присоединимся к вам? – Вовсе нет. – Он махнул в сторону пустых табуретов, на мгновение бросив взгляд на Шейда, прежде чем вернуться к Дарио, который задал ему еще один вопрос. – Заглушаешь свои печали, малыш? – Дарио постучал по поверхности стойки, чтобы привлечь внимание мужчины, сидевшего по другую сторону. – Я видел, как ты вошел ближе к концу конференции. Держу пари, твой босс был недоволен. – Вообще-то, праздную, – ответил Аполлон, сделав паузу, чтобы кивнуть Шейду в знак приветствия как раз в тот момент, когда Аксель чуть ли не толкнул Шейда на пустой стул прямо рядом с мужчиной. – Из-за этого он наконец понял, что я совсем не подхожу для этой работы, и отстранил меня от нее. Я вернулся к искусству – и как раз вовремя. – И правильно. – Аксель сел по другую сторону от Шейда, оставив единственное свободное место в конце, рядом с Дарио, которое занял Гейл. – Выставка Вайса. Она ведь в эти выходные, не так ли? – Да. – Аполлон немного подвинулся, чтобы лучше видеть их; его нога на мгновение соприкоснулась с ногой Шейда, прежде чем он немного отстранился. Казалось, этот контакт ни в малейшей степени не повлиял на Аполлона, если он вообще заметил. Он проигнорировал взгляд Шейда и продолжил разговаривать с Акселем через всю стойку: – Ты фанат? Не хочу хвастаться, но у меня есть связи с этим художником. Я мог бы достать вам билеты, если хотите. – Правда? – Аксель смущенно рассмеялся. – Моя девушка была бы очень признательна. – Я распоряжусь, чтобы их прислали в твой офис. – Суджи любит искусство? – спросил Дарио, а потом разговор перешел на них троих, оставив Шейда сидеть и чувствовать себя идиотом. Шейд даже не потрудился заглянуть в меню и заказал то же самое, что и Аксель. Когда перед ним поставили бутылку из темно-синего стекла, он на мгновение заглянул внутрь, прежде чем решил, что к черту все это. Учитывая, в каком состоянии сейчас была его голова, он бы взял все, что мог получить. Одним глотком он осушил треть бутылки. Только когда мужчина справа от него издал тихий смешок, он осознал, как, должно быть, сейчас выглядит. – Хотите пить, детектив? – Аполлон протянул руку, и рукав его куртки немного задрался, приоткрывая часть татуировки на запястье. – Я не расслышал вашего имени раньше. – Шейдоу Йор, – представился Шейд и пожал руку, стараясь не показывать, что ему интересен эскиз. Это было не похоже на него – интересоваться личными делами людей или их внешностью, если это не имело никакого отношения к делу; и все же он поймал себя на том, что хочет знать. – Но все зовут меня Шейд. – Аполлон Оробас. – Мужчина наклонился к Шейду, словно собирался раскрыть какой-то великий секрет. – Но мой босс называет меня бесполезным. Приятно с вами познакомиться, и кстати, это бабочка. Он ухмыльнулся, когда Шейд не сразу ответил: – Татуировка? Случайное решение, принятое однажды вечером в колледже, после того как перебрал лишнего. А тебя есть какие-нибудь? Шейд заколебался, что было глупо: не было причин не быть честным. Вряд ли другой парень умел читать мысли или что-то в этом роде и сразу понял бы, почему Шейд заинтересовался этим. – Да. Одна. – Какой-нибудь великий смысл? – А как насчет твоей? – возразил Шейд. – Возрождение и воскрешение, – ответил Аполлон. – Это был мрачный период в моей жизни. Мне нужно было что-то, что помогло бы мне почувствовать, что я восстановил контроль над собой. – Почему не феникс? – Слишком прямолинейно. Шейд не был уверен, что это значит. – Кажется, ты сказал, что был пьян? – Шейд пытался говорить легким тоном, чтобы все знали, что он всего лишь шутит. – Звучит так, будто ты через что-то прошел. – Разве не все мы через что-то проходим? – Аполлон не настаивал на том, чтобы Шейд рассказал ему о своей татуировке. – Первый раз на Поллуксе? – Настолько очевидно? – Шейд сделал еще глоток. Его татуировка тоже была результатом пьяной ночи. Только он гнался за чувством, а не пытался от него убежать. Он надеялся, что укол иглы поможет ему обрести хоть какой-то покой. Все, что он сделал, – это причинил боль. – Ты просто кажешься немного пугливым, вот и все. Шейд фыркнул: – Дело не в атмосфере. – Нет? – Аполлон хмыкнул, похоже, не поверив ему, и отхлебнул из своего бокала, прежде чем добавить: – А я-то думал, что ты переживаешь Насыщение. Моя ошибка. Шейд поперхнулся алкоголем, чувствуя, как он обжигает горло, и повернулся к Аполлону лицом с широко раскрытыми глазами. – Извини, – сказал Аполлон, – я думал, ты уже понял. Я тоже Читта. – Что? Ты это... серьезно? – Да, – ухмыльнулся он. – Ты ведешь себя так, словно никогда раньше не встречал себе подобных. – Потому что я правда не встречал... – Шейд проглотил внезапный комок в горле. – А ты? – Один или два раза. Мы не такая редкость на этой планете, как некоторые другие. Я удивлен, что ваш инспектор не сообщил вам об этом факте. Действительно, казалось немного странным, что Гейл пропустил это, но поскольку дело было передано им в последнюю минуту, он, скорее всего, был слишком сосредоточен на важных деталях. Это была приятная новость. Если бы только Шейд встретился с кем-нибудь из себе подобных раньше. – Мне всегда было любопытно встретиться с кем-нибудь лично, – признался он, блуждая глазами вверх и вниз по Аполлону, отмечая, как его плечи обтягивал плотный материал футболки. Аполлон сменил наряд, в котором был на пресс-конференции, и вместо этого был одет в темно-серую футболку, бордовую куртку и черные джинсы. В самой одежде не было ничего кричащего или уникального, и все же он выделялся, как зажженный маяк в ночи. И Шейд был не единственным, кто заметил это. Беглый взгляд по бару подтвердил догадку. Повсюду на них смотрели глаза: одни с легким интересом, другие с явной ревностью к Шейду за то, что он сидел рядом с великолепным репортером. Как бы то ни было, Шейд не был непривлекательным человеком. Но люди, как правило, были не в восторге от того, что кто-то опускал взгляд в их присутствии или старался изо всех сил откровенно их игнорировать. Как это всегда делал Шейд. Все из-за его страха перед головной болью и в конечном счете из-за перенасыщения. Он точно не мог ходить вокруг да около и говорить: «Извини, это не ты, это я». Время от времени кто-то мог воспринять его ошибочную отчужденность как вызов и все равно приблизиться к нему, попытаться проникнуть под его панцирь, но в долгосрочной перспективе это тоже никогда не срабатывало. Люди всегда уходили в ту же секунду, как понимали, насколько нестабильным делали его способности. Шейд задавался вопросом, на что это было бы похоже, если бы ему уделяли такое внимание, как Аполлону. Заходить в комнату и вести разговоры по своему усмотрению, не опасаясь возможных последствий. – Эй. – Аполлон похлопал его по руке, внимательно наблюдая за ним. – Все в порядке, детектив? – Да. – Он изобразил смех. – Извини за это. Я просто удивлен, что встретил тебя, вот и все. – Я никогда раньше не встречал никого из нас, кто был бы в М.П.Ф. Шейд нахмурился. – В самом деле? Это не такая уж и редкость. Это одна из немногих работ, на которую нас возьмут только за то, что мы Читты. В других местах нас избегают. – У меня такого опыта не было. – Аполлон нахмурился. – Очень жаль, что был у тебя. – А они, – Шейд указал на офицеров, сидевших по другую сторону от него, – знают? – О том, что я Читта? – Аполлон кивнул. – Да. Как и большинство людей в моей жизни. Я не держу это в секрете. – Звучит заманчиво, – Шейд попытался скрыть нотки горечи в своем тоне, но безуспешно. Вздохнув, он одним глотком допил остатки своего напитка, прежде чем постучать по стойке бара, показывая, что хочет еще. – Я приношу свои извинения. Это нечестно с моей стороны. – Честность переоценивается. – Уголок рта Аполлона приподнялся. В этом взгляде было что-то напряженное, что-то такое, от чего Шейд чуть не заерзал на стуле, поэтому он прочистил горло и продолжил разговор: – Так вот почему я не мог тебя прочитать? Мы оба Читты? Хотя он никогда не встречал других представителей своего вида, он провел множество исследований и был активен на нескольких онлайн-форумах. Никогда не упоминалось о том, что Читты не способны чувствовать эмоции друг друга, но это могло бы все объяснить. Учитывая, насколько разными были все тела во Вселенной, такое вполне себе могло произойти. – Скорее всего, – подтвердил Аполлон. – У других тоже были проблемы с чтением меня. Я думаю, у меня просто крепкие ментальные стены. – Так вот как ты выяснил, кто я такой? Ты все еще можешь читать меня? Он постучал себя по виску: – На самом деле я заметил, как ты дрожишь. И предположил. Шейд вгляделся в его лицо, но другой мужчина казался спокойным, как всегда, даже расслабленным: – Не похоже, что ты сталкиваешься с такой же проблемой. – Я редко чувствую Насыщение, – поделился Аполлон. – Я бы хотел, чтобы это было из-за моих ментальных стен, но, честно говоря, я не самый сильный Читта. Я не могу никого прочитать, не установив зрительный контакт. Насыщение происходило, когда Читты использовали свои способности в слишком людном месте, чрезмерно стимулируя их. Некоторые страдали от этого постоянно, в то время как другие испытывали его лишь изредка или вообще не испытывали. Это была одна из тех вещей, которые невозможно было предсказать. Некоторые мозги справлялись с наплывом внешних эмоций и постоянными сбоями, влияющими на их зрение, лучше, чем другие. Если Аполлон не чувствовал никого другого, пока не смотрел в глаза, можно было с уверенностью предположить, что он никогда не сталкивался с чрезмерной стимуляцией. – Повезло. – Шейд вздохнул. – Как часто это происходит у тебя? – Только когда я дышу. – Шейд повторил свой предыдущий ход и заказал третий напиток. – Вы справляетесь со своим алкоголем, детектив? – Обычно да, – ответил Шейд. – Хотя алкоголь на каждой планете разный. – Думаю, тогда нам придется подождать и посмотреть. – Аполлон снова одарил его своей дружелюбной улыбкой. Аксель рассмеялся вместе с остальными рядом с Шейдом, напомнив ему, что они здесь. На мгновение Шейд забыл, что они с репортером были не одни, что было... неслыханно для него. Шейд постоянно подвергался бомбардировке эмоциями других людей, что делало невозможным для него когда-либо «забыть» об их присутствии. Так произошло потому, что Аполлон тоже был Читтой? Дело было в их способностях? Было ли это затемнением или чем-то подобным? Или он просто был отвлечен по другим причинам? Как и тогда в коридоре, Шейд признал, что Аполлон был очень привлекательным человеком. Все в нем кричало о привлекательности. У него были идеальные пропорции, он был хорошо одет, дружелюбен... Милый. Безопасный. Две вещи, которые Шейд мог бы использовать в большей степени хотя бы для того, чтобы помочь обуздать своих внутренних демонов, с которыми он всегда боролся. Но он был здесь не для того, чтобы встретиться с кем-то и взвалить на него свою ношу. Аполлон проявил себя как всесторонне развитый человек, который был в ладу с собой. Последнее, в чем он нуждался, – это чтобы кто-то вроде Шейда вмешался в это дело. Еще... не мешало бы узнать Апполона немного лучше, по крайней мере прямо сейчас, просто потому, что Шейд впервые встретился лицом к лицу с другим Читтой. Он должен был воспользоваться возможностью, верно? Это не обязательно должно было означать что-то большее. – Ты с кем-то встречаешься? – Вопрос слетел с его губ так быстро, что ему потребовалась секунда, чтобы осознать, что именно он задал его. Как непрофессионально. – Нет, – ответил Аполлон, и если он и был оскорблен, то никак этого не показал. – Хочешь верь, хочешь нет, но на самом деле я довольно скрытный человек. Я еще не нашел никого подходящего. – А я нет, – сказал Шейд. – То есть верю в это. Аксель, кажется, довольно хорошо тебя знает. Он мог бы рассказать Шейду о других парнях, управлявших «способностями», и похоже, старший офицер тоже его любил. – Он, вероятно, пытался свести нас раньше, потому что знает, что мы оба Читты. – Аполлон оперся руками о край стойки. – В свободное время я обычно держусь особняком, так что держу пари, он тоже пытается присматривать за мной. – Это не может быть правдой. – Шейд не мог себе представить, чтобы кто-то, привлекающий к себе столько внимания, сидел дома все выходные в одиночестве, сложа руки. – А как насчет твоей семьи? Друзья? – Семьи у меня нет, а что касается друзей... – Аполлон пожал плечами. – Конечно, они у меня есть. Но чаще всего мне нравится мое личное пространство. Ты понимаешь. Мои способности далеко не так сильны, как твои, но иногда приятно просто уйти и насладиться тишиной, понимаешь? Он понимал. – Не любишь быть в центре внимания? – спросил Шейд. – Скорее, предпочитаю смешиваться, – ответил Аполлон. – А как насчет вас, детектив? – Я бы предпочел жить в дыре, вдали от цивилизации, – пошутил он. В основном. – Похоже, ты занимаешься не той работой. – Это была одна из немногих профессий, которая могла меня привлечь, – признался он. – Меня поместили в систему в юном возрасте, так что мой статус Читты был довольно широко известен в детском доме. Это ограничивало мои возможности для продвижения по службе. Это также сделало невозможным усыновление. Он был никому не нужен, и он был вынужден раз за разом наблюдать, как его обходят стороной ради других нормальных детей. Даже те, кто почти выбыл из системы из-за возраста, были выбраны вместо него. Когда он позволял себе вспоминать о тех временах, в нем все еще оставалась какая-то затаенная обида, поэтому он старался этого не делать. К сожалению, в теории расстаться с прошлым было намного легче, чем на самом деле. – Когда я понял, что застряну там до восемнадцати, я сделал единственное, что пришло мне в голову. Сосредоточился на учебе. В итоге я закончил школу почти на четыре года раньше остальных в классе, был принят в Академию в шестнадцать лет и... – Он замолчал, проводя пальцами по коротким волосам у основания черепа. – Я понятия не имею, зачем я тебе все это рассказываю. Мне очень жаль. – Все в порядке, – сказал Аполлон. – Мне интересно. Шейд покачал головой: – А как насчет тебя? – Моя семья умерла, – сообщил он, не сбавляя темпа. – Мои соболезнования. – Это было очень давно. – Что случилось? – Пожар. В это время я был в библиотеке. Моя сестра должна была поехать со мной, но в последнюю минуту передумала и осталась дома. Она и наши родители умерли от вдыхания дыма. А твои? Часть света покинула глаза Аполлона, но это было единственным признаком того, что ему было трудно говорить на эту тему. И Шейд недавно спросил его, почему он не сделал татуировку с изображением птицы, восставшей из пепла. Внезапно комментарий Аполлона обрел смысл, и Шейд почувствовал себя ужасно из-за этого. Впервые за долгое время Шейд поймал себя на том, что жалеет, что не может проникнуть в чью-то голову. Если бы он мог читать его эмоции, то знал бы, что он на самом деле чувствует и уместно ли утешать его или лучше сменить тему разговора. Как бы то ни было, не обладая этой возможностью, он был вынужден реагировать так же, как отреагировал бы любой обычный человек. Инстинктивно, с надеждой на лучшее. – Меня бросили, – признался он. Аполлон не извинился, как сделало бы большинство людей, и даже не выразил соболезнования, как Шейд. Он просто молча смотрел из-под опущенных ресниц, прежде чем произнести своим медоточивым голосом: – Разве мы не пара, детектив? Обычно, когда Шейд рассказывал эту историю, то чувствовал жалость. Даже Гейл не смог скрыть от него эту эмоцию, когда впервые услышал правду в середине их первого семестра в качестве соседей по комнате в Академии. Но Аполлон не выглядел так, словно жалел Шейда. Он не спрашивал, повлияло ли то, что Шейд был Читтой, на решение его родителей отдать Шейда в сиротский приют и больше никогда не возвращаться. Не допытывался, что из-за этого почувствовал Шейд, не обзывал их и не говорил пустых банальностей вроде того, что это была их потеря или посмотрите, как хорошо он обошелся без них. Хотя их обстоятельства были совершенно разными, Аполлон выглядел так, как будто он... понимал. Когда Шейд смотрел ему в глаза, неистовый шум в баре, казалось, затихал вдали. Восторженные крики и проклятия, когда какая-то команда на экране забивала гол, звучали почти так, как будто они были под водой. Вместе с тишиной Шейда охватило чувство спокойствия, ослабившее напряжение в его плечах. Вздох сорвался с его губ, привлекая к ним внимание Аполлона, и, прежде чем Шейд успел понять, что происходит, его грудь сдавило, и он почувствовал знакомый пульсирующий жар в паху. Что, черт возьми, на самом деле с ним происходило? Его возбуждал мужчина, с которым он только что познакомился в переполненном зале после разговора об их погибших семьях. Была причина, по которой он годами ни с кем не встречался. Кроме того факта, что он Читта, ему было трудно установить контакт с кем-то, когда он постоянно был вынужден чувствовать то же, что и они. Может быть, дело было в том, что он уже прогулялся по тропинке воспоминаний благодаря расспросам Аполлона, но он вспомнил свой первый раз и то, насколько это было плохо. Но кое-что ему все-таки понравилось... Именно поэтому он перестраховался, и с тех пор участвовал только в ванильном сексе, и всегда тщательно отбирал партнеров. Да, ему ни с кем не нравилось спать так сильно, как в тот раз, когда он потерял девственность. Ну и что? Все куда лучше, чем если бы стало известно, что уважаемый, тихий и хладнокровный детектив №167 предпочитал грубость в спальне. Шейд никогда бы не стал стыдить кого-либо за их сексуальные наклонности, но, ради бога, он был чертовым агентом М.П.Ф. Он боролся за создание своей репутации – которая в конце концов помогла ему сделать Читту частью своей личности, а не ее отличительной чертой – не для того, чтобы привлечь слухи, что ему нравилось немного боли и доминирования в спальне. Для других людей было нормально заниматься подобными вещами, пока все происходило по обоюдному согласию. Но это только часть проблемы. Выбраться из собственной головы ему было так трудно, что в половине случаев боль, которую он искал, не помогала. Татуировка была тому подтверждением. Поначалу прикосновение иглы помогало ему сосредоточиться на своих чувствах и отгородиться от чувств всех остальных. Но ненадолго. К концу двухчасового сеанса он был совершенно ошеломлен присутствием еще пяти человек в здании. Боль была спусковым крючком, если судить по его прошлому, но в этом была какая-то секретная формула, которую Шейду еще предстояло разгадать самостоятельно. Дело было не только во времени. Опять же, его профессия удерживала его от того, чтобы поддаваться такого рода искушениям. Иногда, когда ему грозило перенасыщение и становилось совсем плохо, он клялся себе, что запишется в один из секс-клубов, о которых часто упоминал Гейл. Однако, как только он начинает чувствовать себя лучше, он трусит. Его репутация – единственное, что его спасало, и одна только мысль о том, чтобы запятнать ее и потерять, приводила его в ужас. Ему было интересно, что сказал бы такой милый и дружелюбный парень, как Аполлон, если бы услышал что-нибудь из этого. Скорее всего, он бы подумал, что с Шейдом что-то не так. Шейд определенно верил, что с ним самим что-то не так. Прежде чем отвращение успело по-настоящему охватить его, мультислейт включился, издав резкие звуковые сигналы и свистящие звуки, заставившие Шейда подпрыгнуть на своем сиденье. Он был благодарен, что его прервали. Он быстро проверил мультислейт и поспешно вскочил на ноги, когда увидел, что это было. Шейд стукнулся плечом об Акселя: – С.И.У. нашел совпадение. Эй, Гейл, пошли. – Приходи на выставку в галерее «Вайс» в эту субботу, – сказал Аполлон, привлекая внимание Шейда, когда тот собирался отойти от бара. В спешке Шейд забыл о хороших манерах. Сегодня он был повсюду. В одну секунду он представляет, как прыгает на парня, а в следующую совершенно забывает о нем и собирается уйти, не попрощавшись. Спать. Шейду нужно было поспать. – Я бы с удовольствием, – честно признался он, – но, скорее всего, я буду слишком занят работой над делом. – Я закажу билеты, – сказал ему Аполлон, небрежно пожимая плечами. – Если ты сможешь прийти, отлично. Если нет, то без обид. Мероприятия, на которых было много народу, такие как выставки в галереях, по мнению Шейда, относились к категории вещей, которых лучше избегать. Тем не менее он поймал себя на том, что кивает, и, выходя вслед за остальными обратно на улицу, с некоторым удивлением осознал, что на самом деле надеялся, что найдет время поприсутствовать. Хотя бы для того, чтобы он мог снова увидеть репортера.