Тайна на двоих.

Земля -138. Нью-Йорк Миссия оказалась тяжелее, чем все остальные. Пришлось выложиться на максимум с этим злодеем. Помимо усилий это заняло уйму времени. Вернулись они в штаб уставшие и вспотевшие, быстро отчитавшись перед Мигелем. Мышцы ноют, а дыхание сбивчивое и громкое. Хоби на автомате открывает портал и падает в него, плюхаясь на потрёпанный диван. Бони по привычке заходит, падая на край мебели, скатываясь на колени, утыкаясь в подушки. Приятная прохлада из приоткрытого окна, за которым хлыщет дождь, освежает тело, но оно становится неприятно липким. Хочется стонать. Со стороны Брауна слышится сопение. Быстро он уснул. Крупные капли барабанят по крыше, карнизу и подоконнику, убаюкивают. В его вселенной почти всегда дождь или пасмурно, но это придаёт городу особую обстановку винтажности и даже в некотором роде уюта. Пролежали они так минут десять, пока Бонита не начинает засыпать, понимая, что ей пора домой. Тело уже немного откисло. Каждое движение сопровождалось ноющей болью в ногах, руках и спине. — Хоби, — зовёт друга, тряся его за щиколотку. — Я домой. — Останься. — Сонно приподнимается, садясь, снимает маску. «Зачем?» Долго упрашивать её не пришлось. В принципе, почему и нет? Они уже давно дружат, и она ему вполне доверяет. Ночёвка не повредит их дружбе. *** Смыв с себя остатки грязи, пыли и пота, они улеглись на диван перед маленьким старым телевизором. Сон как рукой сняло, особенно у Брауна, который заснул в ванне. Она теребит металлический браслет на запястье, куда сложился костюм. Сама сидит в его чёрной футболке с ярко-вызывающей надписью, но Гонсалес её не поняла из-за шрифта, и в синих коротких шортах, но короткие они Хоби, но не ей. — Ты был сегодня крут, — разрезает тишину, хаваля его, поворачиваясь. Он усмехается, устремляясь в ярко-жёлтые глаза. Мокрые чёрные кудри небрежно свисают на смуглое лицо, на щеках виден румянец. «Какая же она прекрасная». Нет, он должен переключить мысль на что-то другое, на плохое. Например, на аварию. Страшную и жестокую, где две машины в кашу… Но она так прекрасна. Нет, думать о плохом о… о… если он не подумает о чём-то другом, то кончит. Её кудри… Как ночное небо, а звёзды на нём — капельки оставшейся воды. Он берёт её за подбородок, наклоняясь. Прижимается своими пухлыми губами к неё. Тёплые и мягкие, он улавливает нотки его шампуня и геля. О, Боже… Но это и не длится и десяти секунд — она оталкивает его. — Что? Зачем ты это сделал? — Она отодвигается на край дивана, как ошпаренная. И вправду, зачем он это сделал? Он сам не знает ответа на этот вопрос. Она показалась ему такой красивой и милой, и первой мыслью, появившейся в голове, было прикоснуться к ней. — Мы же друзья, — отвечает, кладя руку на спинку дивана, поворачивая туловище к ней. — Друзья так не делают. — Разве? — Немного придвигается к ней. — Я поблагодарил тебя за комплимент. — Смотрит из-под полуприкрытых век. В это очень мало верится. Они молчат, наверное, минут пять, глядя друг на друга. — Ты пьёшь? — прерывает тишину Хоби. — Иногда. — Она немного расслабляется. — Давай сыграем в «Ответ или выпивка»? — спрашивает, после её кивка идёт за стенку, слышится стук ящиков и глухой звон стекла, словно два стеклянных предмета легонько ударились друг об друга. Приоритетом для согласия стояло то, что под спиртным у Хоби развяжется язык. И тогда она узнает про его ключевое событие. Она давно уже хотела узнать его скелеты в шкафу. Он выходит с двумя длинными бутылками в одной руке и с двумя стаканами с узорами в другой. Садится на пол в позе лотоса, ставя предметы. Она пересаживается вниз. Замечает, что содержимое разной крепости. Кто-то любит игры с температурой? — Почему алкоголь разной крепости? — спрашивает, приподнимая одну бровь. — Будем смешивать напитки. — С улыбкой. Кажется, Бони быстрее развяжут язык… *** Сначала вопросы были лёгкими и простыми. Но это могло продолжаться бесконечно, поэтому первый шаг сделал Хоби, спросив про двоюродного брата, и по горлу девушки полилать горячая жидкость. Он усмехнулся. Бони тоже не осталась в стороне и спросила про семью. Ну ладно, было ожидаемо, что он выпьет. Бонита старалась быть откровенной, чтобы не брать в руки стакан. — Почему ты не учишься? — спрашивает, кладя гитару на колени. — Я же взяла академ до зачётов, сдам их и закончу университет, — отвечает, покачиваясь. Алкоголь постепенно накапливался, опьяняя разум. Теперь в голову шёл любой бред, и он вот-вот вырвется наружу. Спустя пару вопросов и выпивки она спрашивает: — Ладно, повторюсь, какие отношения у тебя семьёй? — усмехаясь, задаёт вопрос. Браун тоже уже прилично вылил в себя. Поэтому стал развязнее и пошлее. Недолго думая, выдаёт: — Никакие, мы все прекратили общение, — отвечает, заметно сгрустнув. «Мы все? Это сколько?» — А сколько вас было? — Семеро братьев и сестёр, я самый младший, нас больше ничего не связывало… — Замолчал. — А что с родителями? — Отец умер, когда я был ещё пиздюком, а мама от алкоголизма. — Сутулится, начиная перебирать пальцами струны гитары. Они пару минут молчали. Раздавались только редкие звуки неизвестной ей мелодии. — А на каком музыкальном инструменте ты играешь? — Она удивляется, услышав такой простой вопрос. Есть подвох? — Ни на каком. Браун поражается, но не показывает этого. Как так? Его всегда тянуло к людям, интересующимся музыкой. — А хочешь попробовать? — Нет. — Ничего, меня всегда привлекали люди, играющие на инструментах. — Оу. — Всё, что получается сказать. — Но раз ты не играешь, то ты особеннее других. — С лукавой ухмылкой смотрит из-под полуприкрытых век. Бони немного краснеет, отводя взгляд на секунду. Спустя пару вопросов и выпивки она спрашивает: — Твоё ключевое событие? Он пару минут молчит. В голове вспыхивает воспоминание. *** Полтора года назад на Земле-138. Белое лицо, исказившееся в испуге, всплыло в голове, как какой-то кошмар, а в её глазах виделся страх. Тёмно-каштановые волосы беспорядочно развевались, немного перекрывая лицо. Нет, он не успеет её спасти, но так сильно хочется верить в обратное. Прыгает с многоэтажки за ней. Сильные потоки воздуха бьют в лицо. В надежде выпускает паутину, она цепляется, но Хоби не успевает притянуть к себе, она ударяется об землю — смерть настигает её слишком быстро. Нет, нет. Она не должна была пострадать. Нет, она не должна быть здесь. На её месте должен быть кто-то другой, кто угодно, но только не Мойра… Притягивает к себе тело, кладя на колени. — Мойра, малышка… — шепчет хриплым голосом, слёзы застревают в горле, он нежно проводит пальцами по мягкой коже, убирая волосы. Сердце разрывается на клочья, оно словно проткнуто иглой. В груди становится невыносимо больно. Хочется реветь, биться в конвульсиях, рвать волосы на себе. Слышится приближающаяся сирена. Ему приходится оставить её и уйти, как бы он этого ни не хотел. Он в последний раз прижимает к себе. Его и так уже разыскивают, а застать в такой момент будет просто причиной посадить за решётку. *** Он суёт свой красный костюм Человека-паука в бак с горой мусора. Маска печально свисает, смотря ему в след. Как он может спасать город, если не может защитить близкого человека? Это не имеет смысла. Он оставляет в помойке незабываемое чувство восторга, когда летит с крыши, сердце уходит в пятки, а желудок перекручивается, чувство свободы, и победы, и наслаждения спасением жизни, незабытые аплодисменты, радостные лица, и визги, кардинально отличающиеся от тех, что на концертах. Здесь остаётся не только экипировка, но и воспоминания. Кладёт руки в карманы. Теперь он просто гитарист панк-группы. *** В голове туман, а Хоби выглядит совсем трезвым. Чёрт, да как он так делает? Может, он перестал пить, потому что ощущает опьянение? Точно она не знает, но этому предположению есть место. Он перестаёт играть, опуская голову, на его глазах наворачиваются слёзы. Вытирает их, но они продолжают литься. Бонита замечает упавшую на паркет каплю. — Хоби?.. — осторожно спрашивает Гонсалес. Придвигается к нему ближе, он утыкается в неё, пряча слёзы. Она кладёт руки к нему на спину, утешающе поглаживая. — Теперь я не такой крутой, да? — нервно усмехаясь, произносит. Она берёт в ладони его лицо, проводя большими пальцами под глазами и по щекам, размазывая солёные дорожки. На удивление легко поддаётся её действиям. Он прикрывает заплаканные глаза. — Со слезами ты только круче, — получается медленно из-за выпитого алкоголя, но по-своему мило и искренне. Это так душевно. Сейчас он понимает: что бы он ни сделал, она примет его любым, а он её.