За руку в прогулках по лезвию

Его обступили со всех сторон. Для чего, Леголас понимал плохо, но знал точно, ничем хорошим это не закончится. Вывернутые руки очень болели, металл кандалов до крови разодрал нежную кожу на запястьях. Внезапно он почувствовал, как чья-то горячая рука касается его между лопаток. Его передёрнуло от отвращения. Спереди его тоже коснулась такая же горячая сухая ладонь. Леголас попытался вывернуться. Но эти руки... Они буквально были везде. Казалось, орков просто забавляет касаться его бледной чистой кожи. Они будто пытались его испачкать... Руки блуждали везде. Особенно остро эти прикосновения ощущались в тех местах, до каких Леголас не допускал никого и никогда. Кто-то неосторожно задел его ухо и тот неожиданно вздрогнул. Ему было страшно. До одури и до нехватки кислорода в лёгких. Он боялся шевелиться лишний раз. В голове вертелось тысячи вопросов. Почему они делают это? Почему они просто не пытают его, не бьют? Зачем трогают..? Но вскоре он всё понял. И сразу же пожалел. Лучше бы его избили до полусмерти. Лучше бы он скончался в этом здании от ран и многочисленных ожогов, лучше бы с ног до головы истекал кровью, чем быть униженным настолько. Горячие руки скользнули по его талии, спустились вниз, огладили бёдра. Леголас сжал зубы, подавляя в себе крик ужаса. Но уже через секунду его тело пронзило такой адской болью, что сдержаться просто не получилось. Он вновь закричал, наплевав на и так разорванные голосовые связки. Кандалы снова издали противный лязгающий звук, но никто не обратил на это внимание. Теперь они скрипели в такт крикам Леголаса. Боль с каждой секундой только усиливалась. Низ живота сводило судорогами. Казалось, его просто разрывают изнутри. Крики превратились в мольбы. Мольбы прекратить. Остановить всё это безумие. Но его никто не слышал. Никто не собирался останавливаться. Отчаянные крики сотрясали стены здания, но ничего не прекращалось. «О Эру, Всевышний, прошу, прости мне все мои грехи, прошу, избавь меня от этих мучений!» — мысленно взмолился Леголас. Ему показалось, что боль отступила на секунду и он начал проваливался в небытие, но тут ему в лицо плеснули ледяной водой, что тут же вернуло его в сознание. Нет, они не дадут ему отключится. Не дадут оказаться там, где боль будет не так сильно терзать его. На какое-то мгновение, руки отпустили его. Леголас часто-часто дышал, словно за ближайшие десять секунд ему нужно было запастись кислородом на всю оставшуюся жизнь. Он почувствовал, как по ногам стекает что-то горячее. Потребовалось пару секунд, чтобы понять, что это собственная кровь. Он всхлипнул, пытаясь сдержать слезы. Такой боли он не испытывал ещё никогда. Ни вражеские стрелы, ни клинки не шли в сравнение с тем что случилось сейчас. Внезапно на его талию снова легли руки. «Нет, пожалуйста, только не снова!» — вновь мысленно взмолился Леголас. Но никакие высшие силы не услышали его. И снова его тело пронзила адская нестерпимая боль, ещё более сильная, чем в первый. Движения сзади были такими резкими, что Леголас не успевал сделать и вздоха, а только надрывно хрипло кричать, сжимаясь от боли. Он задыхался. Захлебывался в собственных слезах. — Пожалуйста.., — словно в бреду зашептал Леголас, — Пожалуйста, пожа.., — слово прервалось криком. Слезы не прекращаясь текли по бледным щекам. Вывернутые руки сводило от напряжения. Он попытался свести ноги вместе, но сделал этим только хуже. Расслабиться не получалось, он чувствовал, как кровь размазывается по ногам. С каждым движением он чувствовал, что начинает отключаться. Это было слишком больно. Слишком... В какой-то момент все прекратилось. Его измученное тело наконец отпустили, и оно безвольно повисло на вывернутых руках. Но это был далеко не конец. Одни руки сменяли другие. Боль уже не отпускала его, она была постоянно. Стоило ему начать проваливаться в темноту, как его тут же обливали ледяной водой. Собственные истошные крики уже казались привычными. В какой-то момент, сквозь призму рыданий и воплей, раздался истерический хохот. Он, казалось, был очень далеко, словно смеялся кто-то за пределами здания. Только спустя несколько секунд Леголас понял, что смех принадлежит ему самому. Орки даже не обратили на это внимания. Горло ужасно болело, но он просто не мог перестать смеяться. Ровно так же, как не мог перестать рыдать. Казалось, это не закончится никогда. Горячие слезы обиды и отвращение катились по щекам, падали на пол. Смех снова превратился в крики. Он никогда так сильно не хотел потерять создание. Сейчас это казалось единственным, что может его спасти. В какой-то момент, когда не осталось сил ни на крики, ни на смех, ни даже на слезы, Леголаса наконец оставили. Он обмяк тряпичной куклой, не в силах даже держать голову. Боль не отпустила даже тогда. Она ощущалась не так резко, но Леголасу до сих пор казалось, что его просто разорвали изнутри. Хотя, возможно, так оно и было. Его передёрнуло от таких мыслей. Нет. Лучше не думать. Азог что-то проговорил на чёрном наречии. Орки один за другим стали покидать здание. Леголас ненавидел их. Ненавидел себя. Ненавидел весь мир. От боли и безысходности хотелось кричать, но сил на это просто не осталось. Он чувствовал себя таким отвратительным, что хотелось содрать кожу там, где его касались орки. То есть, везде. Он непременно сделал бы это, если бы не кандалы, сковывающие его руки. Леголас тщетно попытался пошевелиться, но низ живота пронзило такой резкой болью, что он тут же оставил эту попытку. С губ сорвался болезненный сдавленный стон. Все вокруг окуталось темнотой и он наконец-то провалился в долгожданное небытие.