Умрем посреди ночи

      Пик не плакала при других. Для нее это было чем-то личным. Наравне с сокровенным секретом, о котором не знает никто. Пик не плакала, но могла прийти к Зику с красными глазами и молча обнять его, сесть на его колени и смотреть, как он работает. В худшие дни Зик заставал ее плачущей у нее в комнате. Привычка заходить без стука в такие моменты была совершенно не к месту. Зик видел ее слезы. И он или оставался рядом с Пик, или уходил по ее просьбе.       Сегодня был один из тех дней, когда Зик зашел к Пик. Она тихо плакала. Слезы текли по щекам. Впитывались в подушку. Пик плакала почти незаметно, но Зик сразу понял, что что-то не так. Ее плечи нервно вздымались, а спина подрагивала от беззвучных рыданий. Йегер закрыл за собой дверь и прошел к кровати, где лежала его Пик. Он медленно сел на край, и его рука коснулась трясущейся спины. Зик стал гладить ее, пытаясь успокоить.       Пик перевернулась с живота на спину и встретилась взглядом с Зиком. Ее глаза опухли и покраснели от слез, губы и подбородок нервно стряслись, а нос пытался втянуть воздух, но не мог. Пик хотела что-то сказать Зику. Хотела попросить уйти, чтобы он не видел ее такой. Не видел слабой. Слова застряли в глотке, остановились на половине пути, и Пик сглотнула рвоту, поднявшуюся из-за рыданий. Она редко плакала. Редко, но очень метко. До истерики, до криков в подушку, до ударов в стены.       Зик медленно похлопал по своим ногам, показывая, что Пик может довериться ему. Она всхлипнула и прикрыла глаза. Большие слезы скатывались вниз, падая на явно новое постельное белье. Ни единой дырки, ни катышек. Пик без сил упала на колени Зика и шмыгнула. Йегер стал поглаживать шелковистые спутанные волосы, которые некоторых местах были мокрыми. Он тяжело выдохнул: видеть Пик в таком состоянии больно. Еще больнее — не знать, как ее успокоить.       Пик содрогнулась после порыва слез и шумно набрала воздух через рот. Вышло с хрипотцой, так, словно она начала задыхаться. Зик напрягся и аккуратно повернул Пик за талию так, чтобы она лежала к нему лицом. Он погладил мокрую щеку большим пальцем и заглянул Пик в глаза. Слезы снова скопились в них, и Зик поспешил нежно стирать их.       — Что тебя так расстроило? Или кто? — спросил Зик, замечая, что под его прикосновениями Пик начинала дышать ровнее. Начинала успокаиваться. Но слезы все еще появлялись в глазах, и Йегер вплел пальцы в мягкие волосы Пик, перебирая их. Зик предполагал, почему она плачет. Он и сам иногда хочет поддаться эмоциям после пережитого, но не может: родители твердили, что слезы — удел слабых людей. Не воинов.       Пик громко шмыгнула и повернулась лицом к животу Зика, хватаясь дрожащими пальцами за его помятую рубашку, которую он надевал только перед сном. Она сжала ткань и подняла взгляд. Зик внимательно рассматривал ее лицо, продолжая гладить и перебирать волосы, словно они умели даровать волшебство и свободу. Пик медленно выдохнула и покачала головой, отвечая на вопрос в своей голове.       Зик медленно обхватил плечи и талию Пик, приподняв ее. Она тут же обняла Йегера и лбом уткнулась в его ключицы, тихо всхлипнув. Ее тело тряслось в руках Зика, иногда вздрагивало от нахлынувших эмоций. Зик не знал, что сейчас творится в ее чудной голове, но спрашивать и мучать ее этим вопросом не хотел: в такие моменты Пик особо чувствительна. Зик провел пальцами по ее спине и уткнулся носом в шелковистые волосы, чуть покачиваясь из стороны в сторону.       — Моя милая Пик, — прошептал он в сторону ее уха. Он пытался подобрать слова, чтобы Пик посмеялась или перестала плакать. — Мне спать не дают сегодня. Зашли, ушли, через пять минут уже другие стучатся, — Зик чмокал ее висок. — Еще вчера хотел бороду сбрить, представляешь?       Пик шмыгнула и слабо улыбнулась, крепче прижимаясь к Йегеру. Он словно был последней надеждой в ее мирке.       — Тебе бы не пошло, — она вытерла слезы ладонью и шумно вздохнула. — Я просто устала… Долго держала… это в себе… — Пик сглотнула, надеясь, что ее сейчас не стошнит. В висках стучало, а в глазах играли искорки. Ей казалось, что она вот-вот потеряет сознание, но страшно не было: Зик сильный, он ее удержит или поймает. — Прости… Я не хотела… быть слабой…       — Ты не слабая, Пик, — Зик аккуратно коснулся губами мокрой щеки и прижался к ней своей. Пик поежилась, когда борода чуть пощекотала ее лицо. — Ты сильная, раз можешь позволить себе заплакать, — он много раз покивал, отчего Фингер посмеялась и предприняла попытку отодвинуться. — Что, так щекотно? — Йегер ухмыльнулся и поправил волосы Пик, прилипшие ко лбу.       — Умеешь ты настроение поднимать, — на выдохе прошептала Пик и наконец выпрямилась. Она обняла Зика и повалила его на подушку рядом с собой. Фингер прикрыла глаза и, в силу маленького роста, приподнялась и уткнулась носом Зику в грудь. Она шумно выдохнула. — Я тебя люблю.       Зик не ответил. Он редко говорил слова любви Пик. Быть точнее — не говорил никогда. Пик не злилась и не расстраивалась. Ей самой было тяжело назвать их отношения любовными, хотя нежные поцелуи, поддержка в тяжелые моменты и то, как они занимались сексом — для Пик это была любовь — говорило о другом. Пик повернулась на спину и посмотрела в потолок.       — Кофе? — она боковым зрением следила за Зиком.       — Кофе, — он покивал и медленно поднялся с кровати, протягивая руку Пик.       Кофе. То, чем они могли насладиться после моментов их личной слабости. Кофе и приятный разговор — все, в чем они нуждались после терзающей боли в груди.