«Уважаемая Венда, сообщите, пожалуйста, своё настоящее имя, чтобы я мог перевести остальную сумму на ваш счёт.
Даниил К.»
Внутри лежала тысяча талеров. Я присвистнула. Столько в месяц в Горьеве получают разве что полицейские и чиновники. Вот так просто, тысяча талеров за старый ящик (краденый, к тому же)? Ещё и «остальная сумма» подразумевается! Неужели этот чёрный — «Даниил К.» — не шутил? Деньги лучше припрятать в саду, в дуплистой яблоне — там ни шпана не лазит, ни чужие не рыскают. Да и баба Света увидит, если кто вдруг придёт. Продремав около пары часов, я отправилась в сад. Окна спящего Горьева отражали звёздное небо. Фонари у нас после часа ночи отключают — экономия. Я кралась тенью, впрочем, меня бы и так вряд ли кто заметил. Скрипучую калитку я не тронула: со стороны леса (мой участок крайний в городе) есть дыра в покосившемся заборе. У этой дыры в летней неге сходит с ума цикорий. Мне это на руку: сквозь такие заросли не каждый решится продираться. А я люблю цикорий. Цикорий — глаза Сарматии. Символ скромности и экономности — того, чего у нас в избытке, в отличие от них… На лавочке у моих развалин нагло дрых этот светленький! Слабо я его всё-таки приложила. В следующий раз добью. На лице у незванного гостя застыла сонная улыбка. Мне как-то перехотелось его убивать. Дорога явно была дальней, а приехали они рано утром… Рассердившись на себя, я как можно тише пробралась к дуплистой яблоне и засунула внутрь конверт. Светленький промычал что-то на иностранном, но не проснулся. Подумаешь, спит человек в моём саду. Мне что, жалко? Вообще-то жалко. Сад — моё. Как не каждого пустишь в душу, так я хочу сама решать, кого в сад приглашать, а кого нет. Я выдохнула и закусила нижнюю губу. У самого леса на небольшом лугу маленькими пушистыми солнышками цвела пижма. Я собрала небольшой аккуратный букетик, подавив в себе желание сделать его как можно более растрёпанным и угрожающим. Всё же цветы — тонкое оружие. Перевязав букет выдернутой из разлезающейся футболки чёрной ниткой (чёрной! Тут любой поймёт, как я зла!), я приблизилась к светленькому. В его непослушных волосах запутался листик вишни. Конкретно та, под которой уснул светленький, декоративная, плоды с неё есть невозможно, но в конце апреля она превращается в ярко-розовый пожар, так и манящий сгореть вместе с ним. Как бы то ни было, я люблю это дерево. Интересно, откуда светленький? Явно откуда-то из Азии. Тогда есть в этом маленьком хитром листике свой символизм. Они зовут такое дерево сакурой. В Китае его считают символом женской красоты, а в Японии — недолговечности человеческой жизни. Усмехнувшись, я аккуратно положила свой букет чужаку на колени. И, не удержавшись, вытащила хитрый листочек из его волос. Вновь взглянув на светленького из зарослей цикория, я понадеялась, что он и правда не тупой. Послание моё тонкое, но чужак кажется мне достаточно любопытным, чтобы попытаться его разгадать. Уверена, больше в мой сад он не явится.