𝐒𝐮𝐧𝐛𝐮𝐫𝐧

      Запыхавшись, Йегер выскочил из машины возле дома Эрвина, но не стал спрашивать ничего у коллег, сразу направился в кабинет, как и всегда. Постучавшись, он вошел внутрь и нервно пригладил волосы. Короткие фразы, услышанные по пути, создавали неполную картину, но и без того стало понятно: дело — полная дрянь. Кто-то рискнул совершить покушение на Эрвина, но обошлось без лишних жертв.       — Герр? — обратился он к Смиту, хмурясь, подмечая его мрачное настроение. — Прошу извинить за задержку.       — Заходи. Есть дело. — Эрвин отложил в сторону документы и подошел к окну. Убрав в сторону плотную штору, он указал на девять черных пакетов, в которых явно были людские тела. — С Оньянкопоном нужно разобраться как можно скорее.       — Кто-то из нападавших остался жив? — быстро уточнил Йегер, прекрасно понимая, к чему шло дело.       — Всех убили, — ответил Эрвин, зло поджимая губы. — Но я опознал одного из людей Оньянкопона. Он был там, в том подвале.       — Зря он это затеял… — Эрен недовольно выдохнул. Трупы ничего не расскажут. — Есть какой-то конкретный план уже? Или прикажете обговорить детали с начальником охраны? Оставаться в стороне мы ведь не станем, это сразу повлечет слухи, что Вы сдали позиции, пусть нападавшие и убиты.       Подстрекать на такую стычку не особо хотелось, но с другой стороны… Почему бы не понадеяться, что в конечном итоге Эрвин победит? Оньянкопон отжил свое, теперь пора на покой. Как и говорила Ханджи. Черт, связаться бы с ней сейчас…       — Я хочу, чтобы именно ты убил его. — Эрвин наконец повернулся к Эрену и засунул руки в карманы. — Мне не нравится то, как ты в последнее время сильно сдаешь позиции. Стал невнимательным, нервным. Печешься не о том, о чем нужно. Эта проститутка явно влияет на тебя не лучшим образом.       — Если только речь сейчас не идет о заведомом самоубийстве — пробраться в одиночку в его охраняемый дом. — Эрен напрягся, осознавая, что все приобрело более серьезные обороты. Убить Оньянкопона… Нет, отказываться он бы не стал — слишком много всего эта тварь сотворила. Но вот так сразу? Да и при чем тут Микаса?.. — При всем уважении, герр, но оказаться в таком вот черном мешке я совсем не горю желанием. Я нанимался охранять Вас, а не жертвовать собой таким образом. Если, конечно, охрана представит мне всю необходимую информацию. И, между делом, могу заверить Вас, герр Смит, что на меня невозможно оказать никакого влияния.       — Правда? — Смит выгнул бровь. — Думаешь, я не заметил, как ты себя ведешь? Может, мне стоит выселить ее из твоей квартиры?       — Уверяю Вас, все под моим полным контролем. — Эрен выпрямился, вытягивая руки вдоль тела и задрав подбородок. А вот это уже плохо. Очень плохо. — Прошу извинить, если в какой-то момент вынудил Вас усомниться в своей работоспособности. Больше такого не повторится. Я лишь забочусь о том, чтобы она соответствовала Вашему статусу на мероприятиях.       — За идиота меня держишь? — Он подошел к нему ближе, угрожающе ближе. — Если я сказал, что хочу, чтобы ты убил Оньянкопона — значит, ты должен это сделать. Иначе я убью тебя, а ее сдам обратно туда, где ей самое место. Поверь, долго она там не протянет. Ты все понял? Или тебе дополнительная мотивация нужна? Я могу устроить.       — Нет, герр. — Эрен не дрогнул, не отступил. Хоть на секунду и появилось такое желание. Но это значило бы — сдать позиции и показать слабость. Вряд ли бы Эрвин оценил подобное. — Я возьмусь за это дело. Если это необходимо, то я все выполню. Единственная просьба — дать возможность скоординироваться с информацией охраны, чтобы получить данные о его перемещениях.       — Нет, мотивацию я все-таки дам. — Открыв ящик в столе ключом, он бросил Йегеру кассету. — Это то, что мне нарыли на эту суку. Кино занимательное. Советую досмотреть до конца. Дальше — координируй. Я дам тебе кое-что. Хочу, чтобы ты вколол это Оньянкопону. И когда его парализует, хочу, чтобы ты начал снимать видео. Можешь делать с ним все, что захочешь. Конечно, потом мы все отредактируем так, что твой голос будет изменен. Это будет послание всем тем, кто посмел думать, что я сдаю позиции.       — Герр, я уже согласился сделать все, как Вы скажете. С этим проблем не возникнет, я работаю на Вас, и отказываться от возложенных обязательств — не в моих правилах. — Догадки о том, что именно было на кассете, прожигали сознание. Он точно не собирался даже включать это, думать о подобном. — Признаюсь, меня не интересует порнуха. Сейчас ведь есть дела куда важнее. Скажите, что она сделала, и я приступлю к выполнению задания.       Эрен, хмурясь, протянул Эрвину кассету, надеясь, что его правильно поймут. Лишь бы никто не тронул Микасу… Он согласился бы не раздумывая, если б пришлось выбирать, кого убить в этой ситуации.       — Посмотри сам. Я тебе не нянька, чтобы все разжевывать. — Смит теперь начинал злиться. — Иди, работай. И ее привези сюда. Не хочу, чтобы тебя отвлекали во время подготовки.       — Все будет выполнено. — Он кивнул, как и обычно, сразу удаляясь.       Настроение было паршивейшим. Вот потребовалось же этому уроду сунуться к Эрвину именно сейчас?! Что теперь будет? Вряд ли получится без поддержки со стороны Ханджи провернуть все, что он задумал. А как это объяснить Микасе? Мыслей было столько, что Йегер не сразу осознал, что уже успел приехать к своему дому. Сидел, крепко сжимая руль, и пялился куда-то в пустоту. Доказать свою верность, убив Оньянкопона. Это же настоящее отправление на смерть!       Молча вернувшись в квартиру, Эрен простоял некоторое время в коридоре, размышляя, что же мог сделать в таком случае. Позволить Микасе сбежать? Тогда бежать придется вместе с ней. За ним точно отправят полицию, как минимум. Еще и Эрвин достанет отовсюду. Скрываться вечно — так себе перспектива. Если же прийти с информацией о побеге Микасы к Смиту, то его тоже убьют без лишних вопросов. Никакого решения найти не получалось. Что ему мешало обратиться к Ханджи раньше?! Стукнув кулаком по стене, Йегер крепко зажмурился. Лишь после нескольких вдохов и выдохов получилось прийти в себя. Он отбросил кассету на обувницу. Вряд вообще решится ее включить. Но даже так потребовалось немало сил, чтобы войти в спальню и разбудить Микасу.       — Все нормально, Мика, просто… Выслушай меня и запомни: сейчас тебе нужно одеться во что-то удобное. Возьми с собой какие-нибудь вещи первой необходимости и свои таблетки. — Наверное, он был чрезмерно бледным, потому как волнение в глазах проснувшейся Аккерман только нарастало. Эрен сжал ее ладонь, пытаясь вселить уверенность. — Тебя никто не тронет, обещаю. Но меня не будет некоторое время рядом.       — Что происходит? — спросила она в панике. Ее дыхание ускорилось, из-за чего Аккерман сжала его ладонь. — Эрен, что стряслось? Тебя раскрыли?       — Если бы меня раскрыли, я бы уже точно здесь не сидел. — Он улыбнулся как можно мягче. Ведь не хотел совершенно ее пугать. Оставалось надеяться, что звучал он правдоподобно. Эрен мягко провел пальцем по ее теплой ладони, а затем отпустил ее. — Эрвин дал небольшое задание, из-за которого меня не будет несколько дней, да и только. И ты временно поживешь в его доме. В отдельной комнате. Еще раз: временно.       — Я не хочу жить с этим психопатом! — сказала Микаса, едва ли не плача. Она выскочила из кровати и начала ходить из стороны в сторону, то поправляя свои волосы, то проводя ладонью по лицу, шее. — Я его боюсь! Он убьет меня. Вышвырнет! Или отдаст своим дружкам.       — Он ничего тебе не сделает, слышишь? Так. Микаса. — Эрен сжал ее плечи, смотря прямо в глаза, стараясь говорить как можно ровнее и спокойнее. — Это самый оптимальный вариант. К тебе никого не пустят, никаких дружков там не будет. В его дом вообще вхожи только сотрудники, а им всем сейчас не до тебя, поверь мне. На него напали, и мне нужно разобраться с одной проблемой. Я быстро со всем справлюсь и вернусь, лично заберу тебя обратно. Вот и все, ничего страшного.       — Да ты же просто телохранитель! — непонимающе воскликнула она и покачала головой. — Почему он решил, что именно ты должен разбираться с проблемами? Почему? Это я виновата, ведь так? Я сделала что-то не так, и тебя за это наказывают!       — Все не так... Не нужно винить себя, слышишь? Эрвину нужны сейчас люди, которым он может полностью доверять, если я все верно проанализировал. — Опомнившись, он ослабил хватку. Успокаивать он явно все еще не особо умел. — Он проверяет практически каждого. Если я откажусь, то ему не составит труда убить меня. А я бы этого не хотел. Мика. Я понимаю, что тебе страшно. И никогда бы не попросил тебя об этом, но сейчас, пойми, очень важно сделать именно так.       — Хорошо. Я сделаю… — обреченно пообещала Микаса и отошла на несколько шагов в сторону. Она сильно поникла и нехотя начала собирать вещи. Такой ее вид сильнее разрывал сердце. Решиться, плюнуть на все, но не дать ей больше страдать. Всего один шаг ей навстречу... Вот она бросила на кровать сменный комплект одежды, пакет со своими лекарствами, которые ей выписывала Саша. Но Йегер стоял. — Обещай, что со мной ничего там не случится…       — Обещаю, что оторву лично голову каждому, кто даже просто подумает причинить тебе вред. — Эрен стал серьезным, звуча увереннее прежнего. Уж это он мог исполнить — никаких сомнений. — Уверен, что они все это понимают. Еще там есть повар. Нико. Если что-то пойдет не так — держись рядом с ним. И ничего не бойся, я справлюсь и приду за тобой. А после мы обязательно прогуляемся по парку или сходим еще куда-нибудь.       — Надеюсь, что ты прав. И ничего не произойдет. — Микаса сложила все в старенький рюкзак, который ей подал Йегер. — Но у меня плохое предчувствие. Как будто бы кто-то умрет, или случится что-то ужасное.       — Эрвин считает, что… — начал было Эрен, но нахмурился и прервался. Не время сейчас разглагольствовать на подобные темы. — Не важно. Я обещаю разобраться со всем как можно скорее. Возьми с собой что-нибудь перекусить. Сейчас там небольшая суматоха, вдруг забудут принести сегодня завтрак.       — Хорошо. — Она кивнула. — Только обещай, что с тобой ничего не случится.       — Микаса… — протянул он, взглянув на нее. Как он мог сейчас обещать то, в чем сам не был уверен? Отправиться к одному из самых охраняемых людей и остаться в живых? Это ведь — поход в одну сторону. Ну, уж нет. Он обязан выжить. — Если ты так хочешь, чтобы я выжил, просто дождись меня. Тогда я обязательно приложу все усилия, дабы не умереть. Договорились?       — Договорились. — Микаса не утаила улыбку, однако по ней было видно, что она едва сдерживала слезы. Ее глаза заметно покраснели, и кожа на лице начинала розоветь. Аккерман отвернулась от него и притворилась, что поправляла что-то в рюкзаке. Пришлось сделать вид, что он ничего не заметил, хоть такие моменты постепенно уничтожали остатки спокойствия. — За такой стресс ты будешь мне должен.       — Угощу тебя мороженым. Самым вкусным во всем Берлине. — На короткое время стало легче дышать. Может, Эрвин был прав? И она действительно имела на него влияние… Вряд ли отрицательное. — Знаешь… Сейчас.       Взяв собранную сумку Микасы, он поставил ее в коридор, после этого порылся в шкафу, достал с самой верхней полки небольшую коробку и достал оттуда маленький значок с изображением ключа. Сглотнув, вспоминая, как упорно тренировался, прежде чем отец купил ему эту безделушку, Эрен улыбнулся и вложил в ладонь Микасы. Никакая это не сентиментальность. Просто значок крепился на булавку. Вдруг пригодится? Обычная забота с целью обезопасить беззащитную девушку. Хотя бы попытаться.       — Спасибо. А что это? — Аккерман внимательно рассматривала значок. Он красиво переливался несколькими оттенками золотого на свету холодный лампы коридора. Она прикрепила его к своей куртке со внутренней стороны. Это была ее привычка — прятать все самое дорогое, боясь, что это могут украсть или отобрать. — Красивый.       — Да так, ерунда небольшая. — Непонятное чувство стукнуло в груди, и Эрен взлохматил волосы на макушке, но быстро собрался и кашлянул в кулак. — Выпросил у отца, когда был мелким. Победил в школьном соревновании, вот он и купил. Там вообще булавка острая. Но, пожалуйста, пользуйся ею нормально. Мне, между прочим, теперь бритву новую покупать. Видишь, щетина растет, а брить чем?       Усмехнувшись, Эрен предпочел сменить тему с этого внезапного подарка на что угодно, но другое. Ему не хотелось, чтобы Микаса заметила его легкое смущение. Йегер отвел взгляд в сторону, не выдерживая прямого и столь мягкого зрительного контакта. Сейчас бы остаться здесь, забыть, что он кому-то что-то должен. Представить, что Микаса никому не принадлежала. Обычный разговор в их положении был на вес золота, а уж все эти эмоции... Йегеру казалось, что он захлебывался в них, но в то же время готов был тонуть.       — Извини. Что-то я совсем расклеилась. — Аккерман улыбнулась. — Я так больше не буду. Надеюсь. И постараюсь не доставлять тебе проблем, пока буду там.       — Ничего. Всего лишь моя любимая бритва, это мелочи. — Он коротко рассмеялся, сразу скрываясь в кухне. Взяв из холодильника наугад парочку контейнеров с едой, засунул их в сумку. Наверняка что-то еще забыл. Но вспомнить никак не мог. Жаль, вспоминать времени не оставалось.       Никогда еще поездка до дома Эрвина не длилась столь быстро. Хоть Йегер и не торопился. Он смотрел, как уводили Микасу в ее комнату, но ничего не мог с этим сделать. Странное чувство потерянности настигло его быстро. Оно напомнило ему ощущение, которое он испытывал в детстве, когда мать наказывала его, ограничивая прогулки с другом. Только вот сейчас наказание было намного серьезнее, чем в детстве. Эрен мог потерять ее. Один неверный шаг — все кончено. Оставалось надеяться, что он не обманул ее, что никто здесь ее не обидит. Заметив Смита, Эрен поспешил к нему.       — Я готов. Что нужно вколоть?       — Держи. — Он поставил перед ним небольшую шкатулку. — Только аккуратнее с этим. Этот шприц обошелся мне в немаленькую сумму. Все ради того, чтобы наш дружок пострадал. Так же снимки и план дома. От этого дела зависит твоя жизнь и судьба этой дурочки. Помни это.       — Я понимаю, и прекрасно все помню. — Эрен взял в руки шкатулку. Теперь обратного пути не было. Следовало изучить все досконально, чтобы сделать все чисто. Если бы только не эта прихоть Эрвина с вкалыванием дряни, все вполне получилось бы устроить намного проще. Но вот без помощи Ханджи… В такой заднице Эрен еще не находился. Казалось бы, следовало паниковать, но только вот возможности и права на такую роскошь у него не имелось. — Герр, позвольте узнать… Насколько можно заставить его страдать до того, как я вколю ему это?       — Мне важен результат. — Эрвин отмахнулся от него. — Можешь хоть всю ночь его пытать, главное, чтобы он сдох. Потом подай сигнал, мои люди придут и заберут все, что будет нам полезно.       Тут Эрен не смог сдержать ухмылку. Может, он и не был хорошим человеком, раз предвкушал возможность поквитаться с одним из виновных в мучениях Микасы? С другой стороны… Те, кто говорил о прощении — явно не видели, как человек мучается от последствий сексуального рабства. Йегер считал, что каждый, кому представился бы такой шанс, не смог бы отказаться. В противном случае — он не поверил бы в их искренность.       Времени на должную подготовку не было. Да и совсем не хотелось оставлять Микасу долго здесь одну. Он обещал, что справится быстро. Значит, так и будет. В первую очередь Эрен прошел в комнату охраны, где работал тот самый коллега, с которым они частенько обсуждали матчи Бундеслиги. Начав с уже привычного вопроса про «Герту», он смог получить нужную информацию по перемещениям Оньянкопона. Но самое важное — приобрел оборудование для проникновения в дом. Конечно, пришлось знатно повозиться с решением технических вопросов и координацией действий.       Если Эрен и готов был торчать круглые сутки в маленьком кабинете за мониторами, то его коллега — нет. Он выдал ему нужную информацию на подготовку, и они договорились еще раз заняться этим вопросом через день. Когда будет его смена. Ничего хорошего, когда требуется скорость. Но выбора не было. Пришлось уезжать домой одному. Где-то в особняке оставалась Микаса… И ведь не попросить никого, чтобы проследили, помогли при необходимости. Можно было только надеяться на слово Эрвина, и на то, что Николо все поймет сам.       Наверное, по этой же причине Эрен решился и вставить кассету в проигрыватель. Как бы не трепыхалось тошнотворное неприятие подобного, но сделать это пришлось. Злить Эрвина — себе дороже. Если спросит, что он видел на этой записи, нужно будет ответить. Звук Йегер выключил сразу — не было никакого желания, ведь он прекрасно догадывался, что именно ему предстояло смотреть. Желудок стягивало невидимыми ремнями так, что в горле становилось горько. С первого кадра обнаженной Микасы в окружении озабоченных мужланов Эрен не выдержал. Остановил, чтобы перемотать все на самый конец уже вслепую. Это не заняло много времени. К счастью. Тяжело дыша, пытаясь остановить собственное отвращение, он силился выбросить из головы все возможные запечатленные на пленке сцены. Для чего вообще Эрвину потребовалось, чтобы он все это увидел?! Бред. Или… Чтобы окончательно лишился жалости к Оньянкопону? Кто, если не он, стоял за всем этим?! Или он сделал это для того, чтобы Йегер перестал воспринимать Микасу за человека? Чтобы потерял интерес…       Пальцы дрожали, когда Йегер решился включить запись. Вздрогнув, он отпрянул от экрана и зажал рот рукой, чтобы только успеть добежать до туалета. Все содержимое желудка вывернулось, вылилось в унитаз. Эрена трясло, как если бы он подцепил настоящую лихорадку. Даже на кнопку смыва получилось нажать не сразу. Что же говорить о том, чтобы нормально умыться… Вода немного помогла прийти в чувства. Нельзя же так ярко реагировать, казалось бы. Но вот Эрен бы поспорил. Увидеть голую девушку, лежащую на кафельном полу, покрытую синяками и укусами… В луже крови. Вернувшись, пришлось разбираться в причине этой сцены. В этот момент проклятие получили практически все, кто был хоть как-то в этом задействован. Йегер точно знал: встреть он хоть одного из тех, кого запомнил на записи, убил бы. Не сожалея.       Откусить член одному из ублюдков — идеальное решение. Микаса все сделала правильно. Жаль только, что Эрен не смог лично отрезать по яйца каждому этот агрегат, лишь создающий у них вид принадлежности к мужчинам. Ни одного из насильников за человека Йегер не считал. После увиденного ему потребовалось около суток, чтобы справиться с собственным эмоциональным состоянием. Помогло отчасти, что кассету он прихватил с собой, когда приехал в особняк Эрвина по договоренности. Предварительно разрезав пленку в парочке мест, так и оставил эту гадость в комнате охраны. Никто не сможет посмотреть ее больше. О том, что возможны копии, Эрен даже думать не хотел. Не сразу, но получилось занять сознание размышлениями уже о предстоящем деле.       Добраться до самого дома — плевое дело. Теперь оставалось — для начала — разобраться с сигнализацией. Подрезать нужные провода и оставить дом без исходящей связи; повредить камеры. Затем в расход шли охранники. В доме Оньянкопона их было шестеро. Остальные люди сейчас уже отправились на задания или занимали свое положенное место в черных мешках. Насколько же он верил в то, что его никто не достанет: ограничился таким малым количеством людей в своем доме. Сложнее всего было справиться именно с охраной. Они неравномерно распределились по территории, и один постоянно находился в видимости другого. Разумно.       Эрену нужно было поймать хотя бы одного и устранить. Тогда будет легче. Обойдя особняк со стороны, он перебрался через забор и подкрался к первому попавшемуся охраннику сзади. Эрену повезло, что дворовая часть дома плохо освещалась. Задушив свою жертву, Йегер оттащил труп за декоративные камни и кусты. Наспех натянул его форму и проник в дом через открытое окно кухни. Первая небольшая победа, но расслабляться — слишком рано. Все еще существовала вероятность, что Оньянкопон все видел. Хоть работа камер наверняка повреждена, но вдруг что-то пошло не так?       В огромном доме все разительно отличалось от того, как жил Эрвин. Аляпистость и обилие дорогих вещей делали их совершенно безвкусными, убивали стоимость. Эрен осторожно передвигался, старясь не создавать лишних шумов. Только вот выскочившая случайно прислуга едва не сорвала его план. Осознание, что пришлось скрутить шею ни в чем неповинной горничной, пришло не сразу. Йегер нервно сглотнул. Это ведь всего лишь реакция — не больше. Он действовал на автомате. Девушка могла выдать его, закричав, а это значило, что его могли обнаружить. И тогда Микаса осталась бы в этом дерьме навсегда. А значит — это самооборона. Да. Черт. Затащив тело в кладовку, он направился наверх, помня наизусть схему дома. Спальня и кабинет располагались рядом. Где-то там и прятался убийца. Огромная ошибка — отправлять своих людей, оставаясь при этом в собственном доме почти в одиночку. Оньянкопон сдавал позиции. Он уже не походил на того уверенного барона, способного заправлять всем трафиком. Его время прошло.       Задумавшись, Эрен едва успел отскочить, стоило открыть дверь. Пуля прошла мимо, не задев лишь чудом. Если он все верно рассчитал, то… Присев, Йегер резко толкнул дверь и выстрелил в направлении угла напротив. Раздался глухой стон. Ранил.       — Мы можем попытаться договориться, — начал Эрен. Сомнительно, что это получилось бы, но он намеренно тянул время, чтобы подобраться еще ближе.       — Это вряд ли, — прошипел Оньянкопон, сжимая рану. — Сученыш! Так и знал, что надо было просто подорвать вас всех вместе взятых.       — Твоя ошибка — много болтаешь. — Йегер теперь точно знал расположение врага. Отвлекающий маневр в виде брошенной в его сторону вазы, и вот пистолет был отброшен из рук Оньянкопона в сторону. Дуло прижималось к его лбу, а сам Эрен довольно улыбался. — Ты зря отказался. Развязал мне руки.       — Стой! Я могу предложить условия лучше, чем у Смита, — вдруг заговорил он. — Деньги — не проблема. Девки тоже. Будешь жить в шоколаде.       — Предпочту оставаться выше вашего уровня. — Эрен нервно сглотнул, ощущая сухость в горле. С каждым словом его сердце билось все быстрее и быстрее, из-за чего даже в ушах шумело. — Скажи мне имена и данные всех, кто сейчас занимается распространением наркоты. Еще кто именно — поименно — поставляет девушек богатым. Кто подсаживает, какая схема того, как их привозят сюда. Тогда я подумаю, стоит ли идти с тобой на сделку. По крайней мере, я смогу обещать тебе быструю смерть. А еще… Как вытащить девушку так, чтобы ее не нашли.       — А еще что?! — шипел он, пытаясь выдернуть нож из руки. — Тварь! Чего тебе будет достаточно?! Так-то ту сучку я Эрвину лишь в аренду дал! Могу ее тебе подарить. Как жест доброй воли.       — Сможешь действительно вытащить ее и доставить в безопасное место? — Осознание слов пришло к Йегеру с опозданием, он даже удивление скрыть не смог, прорвавшееся без его на то желания, хоть быстро и вернул мнимое равнодушие. — Заманчивое предложение, но гарантий ты мне никаких же дать не можешь.       — Я тебе не эскорт, чтобы доставлять ее куда-то. Сам разберешься с тем, что делать с ней, — раздраженно ответил он. — Но вытащить ее могу. Я ведь добрый малый, парниша, Эрвин про меня наверняка гадостей наговорил. Он любит врать и делает это постоянно. Я же своим подчиненным говорю только правду.       — Вы здесь все лживые, падшие ублюдки, которым плевать на всех, кроме себя. — Мотнув головой, Эрен заставлял себя отказаться от этого шанса — поддаться желанию пойти на риск, лишь бы спасти Микасу. — Однако… Что же еще можешь сказать про герра Смита? Раз уж не способен организовать ради своей жизни спасение всего лишь одного человека.       — Тебе что, мало того, что я ее дарю? Ты хоть знаешь, сколько она стоит?! — Оньянкопон заметно сжал кулаки. И здесь — цена не самой жизни, а лишь оценка товара. — Смит никогда тебе ее не отдаст. Он не тот, за кого себя выдает. Делает себе образ благородного мафиози, а сам — урод похуже меня. Думаешь, с моей смертью он просто отпустит возможность забрать себе все, что принадлежит мне? Он просто встанет на мое место.       — А знаешь… — Брезгливо поморщившись, Эрен усмехнулся. Внутри все переворачивалось, закипало лишь от темы разговора. — Здесь личное, представь. Это же ты издевался над ней. Не Смит. Думаешь, мне хочется при таких условиях оставлять тебя в живых?       — Да какое тебе дело до того, что было в прошлом? Девки любят все преувеличивать. — Он закатил глаза, чем только сильнее вызвал раздражение. — Наверняка она тебе попросту наврала о том, какой ужасной была ее жизнь.       — О, нет. — Хрипло рассмеявшись, ощущая, как пальцы холодели, Йегер скривился. Приходилось вычерпывать всю концентрацию, лишь бы не потерять контроль над собой. — Мне удачно предоставили видео. Я знаю куда больше, чем ты думаешь! Станешь отрицать, будто даже пальцем ее не трогал?       — Она работала. Думаешь, проститутки клубнику на полях собирают? Какая наивность. — Оньянкопон покачал головой, едва сдерживая смех. — Так договариваемся или нет? Выгодное предложение.       — Пошел-ка ты на хер со своими договоренностями! — Вспылив, Эрен уже не пытался держать себя в руках. Стало настолько мерзко, что он не мог в полной мере здраво оценивать свои слова. — Эрен переместил ботинок на его шею, вырвав сдавленный хрип. Нажми сильнее — сломает. И оба это понимали. — Знаешь такую интересную историю… Одну девушку насильно вынудили работать на урода, вырезали матку и заставили считать, что она якобы не достойна жизни. Ты отнял у нее и у остальных право жить. Думаешь, я могу уйти отсюда не убив тебя? Она достойна жить, мечтать. Считать себя красивой, а не грязной. Любить, завести семью, детей. Но из-за тебя все это стало невозможно! Ты просто низшее существо, высасывающее из девушек жизнь! А с Эрвином я сам разберусь. Он — человек чести. И уж точно не станет пытаться легализовать издевательство над женщинами. Скажи, у тебя какие-то комплексы, что встает только на принуждение?       — Эрвин? Человек чести? — Оньянкопон истерично засмеялся, хрипя. — Ты увидишь его честь после моей смерти, мальчик, как я и говорил. И тогда посмотрим, кто из нас двоих был хуже.       — Ты проиграл. Прими этот факт. Старик. — Эрен ухмыльнулся, решая, нанести ли удар по этой морде. Но, вспомнив слова Микасы, все сомнения пропали. Что-то — скорее всего зубы — посыпались по полу. Изо рта Оньянкопона тут же заструилась кровь, пачкая его белую рубашку. Делал ли он все правильно? Плевать. Не время для рассуждений о морали. — Ты нагрешил не меньше. И ошибся, когда выбрал этот путь — пойти против Смита. Ничего бы не вышло. И, кажется, я солгал насчет легкой смерти для тебя. Улыбнись же, ну.       Эрен точно знал все самые болезненные точки на теле человека. Знал, куда нужно бить, чтобы вытянуть из этого урода очередной хрип и попытку попросить о снисхождении. Только останавливаться он не собирался. Попадавшая на одежду кровь впитывалась в ткань, будто с каждой выбитой каплей, с каждым становившимся все тише звуком Йегер приближался к справедливости. Четкий удар в пах, в бедро, живот. За каждый кадр с той пленки. За каждый ночной кошмар Микасы. За все ее страдания! Что случилось бы с этим уже измученным телом, если бы не получилось на короткое время вернуться в реальность? Остановившись, он провел ладонью по лбу, смахивая ледяной пот.       В его руки из футляра перекочевал шприц. Присев, Эрен достал небольшую камеру, фиксируя происходящее. Игла медленно вошла в кожу чуть ниже уха, и содержимое медленно исчезло, оказываясь теперь в теле Оньянкопона. Он застыл. Его тело не двигалось от слова совсем. Он не мог даже моргнуть, что уж сказать о дыхании. Оньянкопон лежал и медленно задыхался, не в силах что-либо с этим сделать. Жизнь покидала его, пока в глазах застыл настоящий ужас. Наверное, действительно страшно — видеть, но не иметь никакой возможности предотвратить собственную смерть. Только какое дело сейчас Эрену до чужой смерти, если это поможет выжить ему самому, так еще и спасти Микасу? Ему плевать. Так практически и было. Хотелось поскорее уйти, а не слушать эти болезненные, спазматические хрипы окоченелого тела. Приходилось снимать все до самой последней секунды. Лишь когда в доме воцарилась тишина, Йегер молча остановил запись. Его мутило. Казалось бы, убил того, кто издевался над Микасой. Но все равно было не по себе. Чтобы добраться до этого урода, пришлось убить охрану и прислугу. Тех, кто вряд ли был замешан в делах ублюдка.       Достав платок, Эрен старательно протер дверную ручку скорее по какой-то привычке. Вряд ли бы кто-то начал искать его отпечатки… Но предусмотрительность — неплохая черта. Прихватив в ванной полотенце, Йегер уже в машине вытер руки и зажмурился. Тошнило от происходящего. От необходимости выполнять такую грязную работу. Находясь там, он действовал под каким-то аффектом, ведомый только злостью и обидой. Но сейчас… Что, если Эрвин действительно сделает все лишь хуже? Что же тогда? А если полиция так и не сможет разобраться с этой группировкой? Хватит. Эрен прогнал негативные мысли, стараясь теперь вообще ни о чем не думать. Уставший, он вернулся в особняк Смита и, войдя в его кабинет, теперь ожидал, когда Эрвин освободится. Камера лежала на столе все еще со следами крови. Вытирать их не было никакого желания.