прямо сейчас?
да сейчасХорошо, мистер босс, встретимся в 5 часов у входа в корпус.
Увидимся. Минхо немного нервничал по поводу того, что скажет Чан, когда тот предложил встретиться. Собирался ли он расспрашивать Минхо о его отношениях с Сынмином? Честно говоря, Минхо это было не нужно, так как к нему подошли Хёнджин и Чонин и сказали, что ему "лучше быть хорошеньким с Сынмином", иначе они "заставят его поплатиться за это". Даже Джисон сказал ему, чтобы он был осторожен с Сынмином и не трогал его. Он не боялся, но ему уже надоело казаться плохим парнем, когда они только начали свои "отношения". Неужели Чан уже понял, что что-то не так? Он знал, что Чан будет настроен скептически, ведь он хорошо знает Минхо, так как тот был его лучшим другом на протяжении долгого времени, но ведь ему еще рано что-то подозревать, верно? Минхо ждал Чана у входа в здание и поднял голову, услышав, как кто-то выкрикнул его имя. Он увидел бегущего к нему Чана и поднял руку, чтобы помахать ему, когда тот подошел ближе. — Эй, Минхо! — Привет, Чан, — Минхо оперся на одну ногу, — О чем хотел поговорить? — Тебе нужно объясниться, — Чан бросил на него взгляд. Так вот о чем шла речь. Минхо закатил глаза: — Я не думал, что тебе будет так интересно узнать подробности развития моих недавних отношений. Джисон тебя подначивает. — Не в этом дело, — Чан сделал паузу, — я имел в виду, что тебе нужно объяснить, почему вы с Сынмином вдруг заявили о своих отношениях, хотя я знаю, что на самом деле это не так. Минхо замер. Откуда Чан знает? — Что? Теперь настала очередь Чана закатить глаза: — Ты действительно думаешь, что я не замечу? Тебя совершенно не интересуют отношения, а имя Сынмина ты узнал всего три недели назад. Минхо попытался отшутиться: — Мне кажется, ты слишком много думаешь. Чан насмехается. — Правда? Тогда почему ты просил у меня номер Сынмина пять дней назад, а вчера вдруг заявил, что вы встречаетесь уже несколько недель? Я слышал, что ты спросил его номер в кафе, так почему ты снова спрашиваешь, если он у тебя? Черт, он совсем забыл об этом, так как был сосредоточен на том, чтобы поиздеваться над Сынмином. — Ладно, ты меня раскусил, — сдался Минхо. Он не мог долго врать Чану. Чан был его лучшим другом еще со средней школы, и он знал Минхо, наверное, лучше, чем тот знал себя. — На самом деле мы не встречаемся. — Я это знаю. Минхо провел рукой по волосам: — Я не могу точно объяснить, почему и как все так получилось, но у нас обоих были некоторые проблемы, которые можно было решить, притворившись, что мы встречаемся. Хотя бы ненадолго! Чан выглядел забавным: — Что у вас за проблемы, что притворные отношения с людьми, которых вы едва знаете, является лучшим решением? — Не то чтобы я спрашивал, — проворчал Минхо. — Хорошо, я больше не буду давить, ты не должен мне ничего рассказывать, — сказал Чан. Минхо вздохнул с облегчением. — Но будьте осторожны. Вы оба мои друзья, и даже если кажется, что это не закончится плохо, я не хочу, чтобы кто-то из вас пострадал, — Чан посмотрел на Минхо как отец. Минхо насмешливо ответил: — Не волнуйся. Не похоже, что это действительно во что-то перерастет. Пока ни один из нас не влюбится, все будет хорошо. И я не думаю, что это вероятно, это чистая сделка. Чан не выглядел убежденным, но он оставил все как есть. — Как скажешь. — Только, пожалуйста, никому не говори, даже Джисону. Чан выглядел неуверенным, но кивнул. — Обещаю, что не скажу.***
Минхо на самом деле не думал, что в конце концов влюбится, но он сильно ошибался. Сынмин оказался намного большим, чем Минхо ожидал. Он вспомнил, как в тот день зашел в обеденный зал, чтобы найти Кима, и увидел, что младший защищает Минхо, а не себя. Вопреки всеобщему мнению, Минхо не ненавидел людей, его доверие нужно было только заслужить. Он знал, что выглядит холоднее, чем есть на самом деле, но ничего не мог с собой поделать. Ему приходилось иметь дело со многими людьми, постоянно осуждавшими его, потому что они знали, каковы "такие люди, как он", и он настолько привык к тому, что о нем строят столько предположений, что перестал утруждать себя тем, чтобы открыться большинству людей. Большинство людей, которые общались с ним, искали в нем что-то поверхностное, и ему надоело иметь дело с этим дерьмом. Он знал, что именно отсюда его репутация холодного человека, но он никогда не понимал, почему так много людей считают его бессердечным. Не то чтобы он не предавался простым удовольствиям, ведь он определенно спал с кем-то несколько раз. Но он следил за тем, чтобы все, с кем он спал, знали, что у них нет никаких обязательств и они просто делают что-то полезное друг для друга. Он никогда не "бросал" никого, с кем "заигрывал", он просто давал понять, что у них нет ничего серьезного. Возможно, это разбило несколько сердец, но это было потому, что люди были одержимы им только из-за его внешности и обманывали себя, думая, что они что-то из себя представляют. Как та сучка Мина. Но сердце Минхо немного потеплело, когда он увидел, как Сынмин искренне защищает его и даже пострадал из-за него, не то чтобы ему нравилось видеть, как страдал Сынмин. Никто, кроме его друзей, не защищал его репутацию, но, возможно, Сынмин был особенным. С тех пор он начал понимать, насколько особенным был Сынмин. Сынмин был искренен. Он не по своей милости был милым до такой степени, что это могло показаться фальшивкой, но это был просто Сынмин. Чистый ангел. Сынмин был угодником, но не ради себя, а ради других. Он старался изо всех сил, чтобы люди, которых он любил, были счастливы и не беспокоились о нем. Сынмину было все равно, нравится ли он людям; его волновало, делает ли он людей счастливыми. Зная это, сердце Минхо болело за мальчика и наполнялось нежностью. Он был милым, но в то же время таким сильным. Он был вспыльчив и дерзко высказывался, и без колебаний ставил на место любого, кто портил отношения с тем, кто был ему дорог. Сынмин доводил себя до предела и даже тогда не решался показать это, потому что считал себя обузой. Он учился, был целеустремленным, и ему приходилось выдерживать давление, которое он оказывал на себя и которое оказывали на него его родители. В его сердце что-то щемило, и позже он понял, что это было чувство, что он хотел защитить Сынмина от монстров, не дающих ему покоя, и показать ему, как хорошо он уже справляется. Он не мог поверить, что кто-то может так относиться к Сынмину, но теперь он знал, что это его личная работа - каждый день быть рядом с Сынмином и убивать всех, кто считает Сынмина недостойным. Ким был освежающим. Он заставлял Минхо что-то чувствовать каждый раз, когда он проводил с ним время. Но быть с Сынмином было так комфортно. Сынмин понимал его. Когда они впервые встретились, Сынмин определенно считал его придурком, но он не держал на него зла, когда понял, что Минхо просто не знает, как выразить свои чувства. Сынмин не возражал против того, чтобы быть экспрессивным между ними, и никогда не подталкивал Минхо "быть более вдумчивым". Минхо влюбился во всё, что было в Ким Сынмине. Его юмор, его преданность, его заботливость, его смех, его улыбка, его сердце. Даже за то, чего Сынмин стыдился. Его моменты уязвимости, его прошлое и его печаль. Минхо никогда и никому не открывался так легко и не испытывал таких сильных чувств. Даже если Минхо казался жестким, когда он сталкивался с чем-то настолько новым для него и настолько искренним, его первым побуждением было бежать.***
— Похоже, вы с Сынмином стали очень близки, — Чан дразняще улыбнулся Минхо, пока они расставляли новые партии алкоголя по местам. Они с Чаном сейчас находились в задней части клуба, расставляя новые партии алкоголя, потому что кузен Чана попросил Чана помочь, а Минхо предложил пойти с ним, так как казалось, что работы будет много. Минхо бросил на Чана взгляд: — Отвали. У меня и так весь университет озабочен моими отношениями, ты мне не нужен. Чан столкнулся плечами с Минхо. — Да ладно. Я вижу, как сильно ты изменился. Ты можешь признаться, что любишь его. Минхо замер при слове на букву "л". — Не шути так. Ты же знаешь, что мы только понарошку встречаемся. — Я знаю, что вы только понарошку встречаетесь, — Чан стал более серьезным, — Но я вижу, что вы гораздо больше значите друг для друга. Ты должен быть честным в своих чувствах к нему. — Тут нечего чувствовать, — сказал Минхо грубым голосом, — Мы просто притворяемся и все. У нас нет ничего серьезного. — Перестань, Минхо. Хватит врать себе, ты тоже заслуживаешь счастья. Когда же ты перестанешь удерживать себя от этого счастья, — сказал Чан. Минхо думал о времени, проведенном вместе с Сынмином, и не мог отрицать, что не чувствовал себя очарованным младшим. Каждая минута, проведенная с Сынмином, была особенной, и он всегда чувствовал себя так комфортно. Он думал обо всех тех случаях, когда в шутку называл Кима своим, но это пугало его, насколько сильно он действительно хотел этого и как легко ему было называть Сынмина своим. — Оставь это Чан. Ты не знаешь, о чем говоришь. Хватит лезть в мои дела. Все не так просто, как кажется, — ответил Минхо. — Разве это справедливо по отношению к Сынмину? Он любит тебя! Ты влюблен в него, Минхо, я знаю. Тебе нужно начать осознавать это. Вы с Сынмином оба достойны друг друга, и я могу сказать, что он делает тебя счастливым, — искренне сказал Чан. Минхо уже был раздражен: — Когда это ты успел решить, что я чувствую? Сынмин ни черта для меня не значит! То, что я встречаюсь с ним сейчас, не означает, что я буду встречаться с ним и дальше. Он не особенный, и я могу это доказать. — Ты не это имеешь в виду это. — Именно. Я Ли Минхо, помнишь? Я бессердечный, я ни о ком искренне не забочусь и ни черта не могу полюбить, — наплел Минхо. Минхо и Чан долго смотрели друг на друга, не желая отступать, пока Чан наконец не вздохнул, глаза его смягчились. — Ты же знаешь, что это неправда? Я видел тебя с ним, ты заботишься о нем, как о самой дорогой вещи в мире, — Чан сделал шаг ближе к Минхо. — Так и есть, — Минхо ссутулился, — Он удивительный, добрый, веселый и просто достоин всего мира. У него самый драгоценный смех и самое большое сердце. Я просто смотрю на него, и мой день становится ярче. Минхо сел на свободный стул и посмотрел на Чана: — Я никогда раньше не испытывал таких чувств к кому-либо. Я никогда не сближался ни с кем так быстро, помнишь, как я игнорировал Джисона целых два месяца, пока наконец не сказал ему хоть слово? — Чан рассмеялся. — Меня словно тянет к нему, — продолжает Минхо, — С ним все кажется таким правильным, и это пугает, насколько комфортно и счастливо мне с ним. — Минхо, — сказал Чан мягким голосом, — любовь не обязательно должна быть труднодостижимой. Ты так долго привыкал к тому, что другие люди осуждают тебя или просто хотят чего-то от тебя, что тебе кажется, что все люди такие, но не Сынмин. Ты знаешь, что он никогда бы так с тобой не обошелся. Не убегай от чего-то прекрасного, потому что ты к этому не привык. Минхо неосознанно улыбнулся, услышав имя Сынмина. — Я знаю. Сынмин слишком чист, чтобы сделать что-то подобное. Он заслуживает столько любви, а я не уверен, что смогу дать ему все это. Он так легко доверяет мне, несмотря на слухи обо мне, но что если они правдивы? Я не умею показывать свои чувства, и что, если он решит, что я недостоин? Мне страшно, что я что-то испорчу и причиню ему боль, хотя он этого не заслуживает. Чан поднял руку и положил ее на плечо Минхо. — Ты более чем достоин для Сынмина. Я никогда не видел его таким ярким и полным жизни, как с тобой. Перестань беспокоиться о том, подходишь ты ему или нет, и просто позволь себе чувствовать то, что вы чувствуете друг к другу. Возможно, вы не всегда говорите о том, что на уме и в сердце, но вы всегда показываете, что вам не все равно. — Спасибо тебе, — Минхо улыбнулся Чану. — Для чего ещё нужны друзья, — улыбнулся в ответ Чан. — На самом деле я должен благодарить тебя не только за это. Ты был одной из причин, по которой мы вообще начали встречаться. Чан выглядел озадаченным: — Что ты имеешь в виду? Минхо решил, что может рассказать Чану причину, по которой он согласился на фейковые отношения с Сынмином, раз уж у него больше нет никаких чувств к Чану. Минхо не знал, когда именно он забыл о Чане, но в последнее время Сынмин - это все, о чем он мог думать. — Забавная история. На самом деле ты мне нравился, и Джисон знал об этом, поэтому я не хотел, чтобы он чувствовал себя плохо из-за того, что встречается с тобой, поэтому я притворился, что у меня есть отношения, чтобы выглядеть так, будто я тебя забыл? — Минхо сказал это так, будто не он только что раскрыл все карты. Глаза Чана расширились: — Раньше я тебе нравился? — Нравился, но я никогда не говорил тебе, потому что не думал, что ты когда-нибудь будешь воспринимать меня в таком плане, — пожал плечами Минхо. — О, Минхо. Мне жаль... — Не волнуйся об этом, — отрезал Ли, — Раньше мне было немного не по себе, но потом появился Сынмин, и я забыл тебя естественным образом. Да и как я мог не забыть, когда Сынмин намного симпатичнее? Чан выглядел обиженным: — Эй, я тоже симпатичный! Но я рад, что у тебя теперь есть Сынмин, похоже, все сложилось к лучшему. Минхо глубоко вздохнул и почувствовал, что его глаза слезятся: — Я пиздец как боюсь сделать все реальным. Чан издал тихий смешок: — Ты боишься, потому что Сынмин так важен для тебя. — Я сделаю это, — кивнул Минхо. — Я расскажу ему все, что чувствую к нему, и скажу, как сильно я его люблю, — сказал Минхо с новым огоньком в глазах. Улыбка Чана стала еще шире, как и свет в глазах Минхо: — Я горжусь тобой. Приятно видеть, что у тебя есть человек, на которого ты можешь опереться и который делает тебя таким счастливым. Теперь мы можем перенести эту вечеринку на танцпол, потому что я действительно хочу повеселиться сегодня. Чан и Минхо встали и начали идти туда, где были все остальные. — Чан? Чан обернулся: — Да? — Как ты думаешь, он согласится? Чан сильно ударил Минхо: — Я бы на твоем месте даже не спрашивал.***
Чан и Минхо вернулись к друзьям и смеялись над чем-то, когда к ним подбежал Хёнджин с обеспокоенным видом. Хёнджин посмотрел на них: — Вы знаете, что случилось с Сынмином? Я видел его на выходе, и он плакал. Я пытался спросить, в чем дело, но он сказал, чтобы я оставил его в покое, и просто убежал. Сынмин плакал? Хёнджин повернулся к Минхо с сердитым взглядом: — Ты сделал что-то, что расстроило его? Минхо был удивлен и немного обижен, но прежде чем Ли смог начать спорить с ним, Чан вмешался. — Эй, эй, успокойся. Минхо все это время помогал мне в кладовке. Он не разговаривал с Сынмином. Хёнджин, казалось, немного успокоился и выглядел виноватым: — Мне жаль. — Он вздохнул. — Я просто волнуюсь за него, он выглядел очень обиженным. Минхо очень волновался, так как знал, что младший может запутаться в своих мыслях, когда ему плохо, а Минхо просто хотел быть рядом с ним. Он достал свой телефон, чтобы написать Сынмину.мин Ты в порядке? Хёнджин сказал, что ты ушёл и был расстроен. Ты не обязан рассказывать мне, что случилось. но, пожалуйста, дай мне знать, что ты в порядке.
Сынмин не ответил на сообщение Минхо, а ведь он отправил его полчаса назад. С каждой секундой Минхо волновался все больше. Он дважды пытался дозвониться до Сынмина, но звонки сразу же попадали на голосовую почту, что означало, что младший, скорее всего, отключил телефон. Что случилось с Сынмином? Я схожу с ума. Минхо больше не в настроении веселиться и решил поехать в квартиру Кима, чтобы проверить, вернулся ли Сынмин хотя бы в безопасное место. Он попрощался со всеми и быстро поехал обратно, чтобы проверить, на месте ли младший. Минхо не мог отделаться от ощущения, что случилось что-то очень плохое, и он безумно волновался за Сынмина. Приехав в квартиру Сынмина, он много раз звонил в дверь, но ответа не получил. Похоже, Сынмин еще не вернулся и убежал бог знает куда. Он подумал о том, чтобы вернуться в свою квартиру и просто провести там ночь, а завтра узнать, ответит ли Сынмин. Но ему, вероятно, не удастся выспаться, поэтому он решил дождаться возвращения Сынмина, чтобы проверить, как дела у младшего. Он просидел в ожидании бог знает сколько времени и не заметил, как уснул. Его разбудил звонок телефона, и когда он ответил на него, к его разочарованию, это был Джисон, который звонил ему и просил вернуться, потому что уже так поздно, и дать Сынмину возможность побыть одному, пока он не будет готов поговорить с ним. Ли очень не хотелось возвращаться домой, пока он не убедится, что Сынмин в безопасности, но он не мог ничего поделать. Он вернулся в свою квартиру с тяжелой головой и тяжелым сердцем.***
К утру понедельника Минхо решил, что с него, наконец, хватит. Вчера он весь день ждал, что Сынмин заговорит с ним, но тот молчал. Минхо решил найти младшего и спросить его, что случилось. Минхо знал, что в понедельник у Сынмина занятия начинаются в 8, и он всегда приходил на 20 минут раньше, чем обычно. Потому что младший так сильно старался. Он проснулся пораньше, чтобы пойти в кампус, где, как он знал, был первый урок Сынмина, и с облегчением увидел, что тот ждет возле своего класса. Облегчение быстро улетучилось, когда Минхо подошел поближе и увидел, что младший выглядит как полный ужас. Его одежда была помята, волосы не расчесаны, а глаза опухли от слез? Сердце Минхо разрывалось, когда он увидел, в каком состоянии находится Сынмин, и он пошел быстрее, чтобы успеть дойти до младшего. Когда Сынмин заметил, что он идет в его сторону, к удивлению Минхо, младший отвернулся и начал уходить. Ли не собирался позволять младшему ускользнуть, ведь он искал его все выходные, и побежал догонять младшего. Наконец он догнал Сынмина и схватил его за запястье: — Почему ты убегаешь? Сынмин обернулся: — Почему ты пошел за мной? Минхо был удивлен тоном Сынмина, потому что тот был совершенно безэмоционален и холоден. Что случилось с его обычным милым и веселым Сынмином? — Что ты имеешь в виду? С чего бы это? Я волновался за тебя все выходные, когда узнал, что ты расстроен, — голос Минхо начал дрожать, — А ты не ответил ни на один мой звонок и не написал ни одного сообщения! Я не должен был волноваться? Лицо Сынмина нахмурилось: — Хватит притворяться. Минхо опешил: — Что? — Перестань так стараться притворяться! — Сынмин насмехается. — Мне противно, как ты пытаешься убедить меня, что тебе не все равно, хотя на самом деле это не так. Откуда все это взялось? Минхо был немного уязвлен: — Может, мы и встречаемся понарошку, но мне не все равно на тебя! — Давай расстанемся. Минхо был ошеломлен: — Что? Сынмин повернулся и посмотрел прямо на Минхо, и Минхо увидел гнев и боль в его глазах: — Давай расстанемся. Это не так уж и сложно, ведь мы никогда не были настоящей парой. С меня хватит. — Что я сделал? — Глаза Минхо начали слезиться. Сынмин беззлобно рассмеялся: — Что ты сделал? У тебя хватает наглости вести себя так, будто ты не знаешь, что ты сделал. — Сынмин, — умолял Минхо, — пожалуйста, скажи мне, в чем дело. Мы можем все уладить. — Мы не можем все уладить! — взорвался Сынмин, — Ты придурок! Ты лезешь в душу и делаешь вид, что тебе не все равно! Все слухи о тебе были правдивы! Ты эгоистичен и жесток, и я бы хотел никогда тебя не встретить! Неужели Сынмин действительно думал, что Минхо такой? Неужели он так сильно обидел Сынмина? Минхо определенно был обижен, ведь он никогда не думал, что Сынмин будет таким же, как все, и будет думать о нем такие ужасные вещи: — Это не я внезапно изменился и делаю ужасные предположения о людях, которые на самом деле заботятся о них! Сынмин не отступал: — По крайней мере, я не трус и могу сказать тебе в лицо то, что чувствую на самом деле! — Это ты убегаешь! Если другие люди причинили тебе боль или ты не веришь в себя, это не значит, что я такой же. Ты называешь меня придурком, хотя ты сам такой же придурок, раз все обо мне думаешь, — прошипел Минхо. — Это я то засранец? — Сынмин недоверчиво рассмеялся. — Ты дал мне надежду только для того, чтобы наступить на нее. Ты вел себя так, будто тебе не все равно, а на самом деле ты заботишься только о себе. Ты такой же плохой, как и все остальные, кто причинил мне боль. Минхо начинал чувствовать себя неуверенно. Он и раньше беспокоился, что недостоин для младшего. Неужели он недостаточно хорошо относился к Сынмину? Минхо опустил глаза: — И ты тоже. Сынмин был ошеломлен переменой настроения Минхо. Сынмин никогда не видел старшего таким, и тот казался уязвимым? Но на смену уязвимости вскоре пришел жесткий гнев. — Это ты так внезапно изменился и ведешь себя так грубо? Хочешь сказать, что я не имел права обижаться, когда ты назвал меня засранцем и осудил, как это делают все остальные в кампусе? — Минхо понимал, что в основном это говорит его гнев, но он не мог заставить себя остановиться. Обычно он обладал безупречным самоконтролем и способностью отстраняться от всего, но что-то в Сынмине всегда заставляло его терять контроль, хорошо это или плохо. Сынмин знал, что заходит слишком далеко, но ему было слишком больно, чтобы остановиться. — Разве эти слухи не верны? Что ты просто играешься с сердцами людей и бросаешь их по своему усмотрению? Ты не можешь измениться, Минхо. Таков ты, ты холоден и бесцеремонен. Ты никогда не заботишься ни о ком, кроме себя, и только причиняешь боль другим! Не знаю, почему я верил в тебя. — Сынмин сплюнул. Он знал, что в глубине души не до конца верил в то, что старший на самом деле такой злой и бессердечный, но он не мог думать своим умом, когда все, что он чувствовал - это боль в сердце. Минхо прошептал: — Это все, что ты думаешь обо мне? После всего, что я сделал для тебя, это все, что ты думаешь обо мне? Сынмин почувствовал себя плохо, видя, как старший еще больше сжимается в ком. Прежде чем он успел извиниться, Минхо сделал шаг назад. — Даже если наши отношения были ненастоящими, я все равно заботился о тебе! — крикнул Минхо. Опять эта забота. — Я тебя об этом не просил! — ответил Сынмин. Минхо решил, что раз у них ничего не получается, решил быть до конца честным: — Я сделал это, потому что ты мне действительно нравился! Сынмин был слишком зациклен на своём, чтобы понять, что Минхо говорит правду, и подумал, что Ли все еще пытается сыграть с ним злую шутку: — Ты лжешь и пытаешься играть со мной! — А ты лишний для меня! — крикнул Минхо. Все его уродливые чувства гнева, разочарования, вины и обиды взорвались разом, и теперь им оставалось только разбираться с последствиями. Последовавшее за этим молчание было удушающим, но, по иронии судьбы, освежающим, поскольку оно, казалось, вывело их обоих из ярости. Сынмин начал отвечать ему честными, полными боли словами, и Минхо захотелось, чтобы Сынмин снова разозлился на него и возненавидел, а не видел обиженное выражение на лице Сынмина. Сынмин знал, что не имеет права обижаться на слова Минхо, ведь он больше не мог даже притворяться, что называет Минхо своим, и он был так же груб со старшим, но, возможно, это было потому, что он все еще действительно заботился о Минхо и никогда не думал, что тот зайдет так далеко. Он был таким лицемером. Было так тихо, только Сынмин сопел. — Мин, я... — Ты прав. — Было так тихо, что Минхо чуть не пропустил мимо ушей. Сынмин поднял голову и посмотрел прямо в глаза Минхо: — Я лишний для тебя. У нас бы ничего не вышло. Мы не подходим друг другу, — прошептал Сынмин. Сынмин отвернулся и выбежал из коридора. Минхо хотел протянуть руку и остановить Сынмина, схватить его за руку и крепко обнять, позвать его и сказать, что ему очень жаль и он не хотел причинить ему боль. Что он любит его. Но Минхо знал, что у него нет такого права. Он сделал больно Сынмину так, как мог сделать только он. Потому что Сынмин доверял ему, открывался перед ним, а он растоптал это. Другая часть его сознания была напугана. Сынмин смотрел на него такими осуждающими глазами, как и все остальные, и он не знал, сможет ли заставить себя снова посмотреть в эти глаза. Возможно, они не подходили друг другу. Ирония судьбы заключалась в том, что даже сейчас сердца Сынмина и Минхо были синхронны, утопая в боли, обиде и сожалении.