Ты будешь меня вспоминать?

Утро, наступившее как некстати, прервало сон девушки. Там, в вымышленном мире, она могла узнать ответы на все ее вопросы, но наглое солнце, бьющееся в окно, нарушило все ее планы. Может, это и к лучшему? Зато теперь появилось четкое осознание того, кто такой Каверин. Может, причина его смерти не такая уж и грустная? И про судьбы Фархада и Татьяны Николаевны теперь тоже стало понятно. Наступил тот день, когда стало ясно, что мамы больше нет. Наверно, после всех дней, проведенных в больнице, был очевиден такой исход событий, но точно не для Насти. Где-то в глубине души девушка надеялась, что матери просто не рассказали о том, что с ее дочерью, поэтому та, живя где-нибудь в Испании или в другой солнечной стране, радуется за своих детей, не представляя, что у них происходит. Ошибалась… Как и насчет всего остального. Может, предательство Пчелкина и было первым ударом, но то, что обрушилось на нее сегодня — намного страшнее. Как потерять почти всех друзей детства за один день? Бывшая Белова вам расскажет. Теперь уже во всех красках. А ведь даже тогда, когда у Насти и Вити отношения были хуже некуда, он предупредил… Забота это или сильное желание насолить? Она даже не успела подумать об этом, когда, вытерев слезы, сделавшие лицо похожим на сплошной комок жидкости, она ринулась к туалету. Тугой узел в животе, не имеющей ничего общего с приятным возбуждением, атрофировал все, что только было можно. Еще через мгновение из Насти вышел весь вчерашний перекус, так и не переварившийся в желудке. Может, это сигнал к тому, что она умирает? Но это было последнее, о чем она смогла подумать в тот момент, когда подняла голову к потолку в уборной. Разум был словно затуманен, в висках неистово пульсировало, а тошнота никак не проходила. Симптомы были слишком похожи на те, что она испытывала в Ялте. Вспомнив прошлые моменты восстановлений после капельниц, кареглазая сложила два плюс два и поняла, что ее воспоминания — лишь следы галлюцинаций, вызванных слишком возбужденным от наркотиков мозгом. Но, зато она вспоминает хоть что-то, да? Почти ползком добравшись до койки, она издала протяжный звук, полный опустошености я и безысходности. Именно то чувствовала девушка в 96-ом. И как теперь общаться с друзьями, не думая о том, что они решили воспользоваться ее беспамятством и набиться в приятели? —Доброе утро!— неожиданно сказала Зина, распахнувшая дверь ровно в тот момент, когда Настя пыталась закинуть правую ногу на кровать. —И тебе не хворать,— ответила ей та, от испуга приняв позу эмбриона, параллельно ударившись щиколоткой о железный каркас постели. — Ты что-то сегодня совсем не в духе,— сощурила глаза медсестра, ожидая подвоха. —Да как тут быть в порядке, если вы в меня наркоту пихаете?—ухмыльнулась Настя, глядя куда-то в окно. —И с чего же такие доводы?— наверное, поэтому Зина и была дочерью Введенского: делать непринужденный вид в любых ситуациях — это их конек. —Я знаю, что такое последствия от приема наркотиков, можешь не дурить меня,— ответила Настя так спокойно, словно ей не было никакого дела до последствий от приема этой дряни. —Боюсь спросить, откуда…— упадническим голосом проговорила подруга, если не можно было назвать таковой. —Неважно… если тебе про это не сказали, то никто, кроме меня, об этом не знал. Значит, и не нужно рыться в этом. Скажи мне лучше… в каких отношениях с мальчишками я была до того… ну, ты поняла,— спросила Настя. —Ты же знаешь, что мне нельзя… —Да мне плевать, что можно, а что нельзя!— внезапно взвыла Пчелкина, теряя терпение и рассудок.— Мне нужен простой ответ: дружили ли мы или нет?! —Дружили. Это все?— также резко ответила Зина, не любившая, когда на нее повышают голос. Гнев Насти, взявшийся из ниоткуда, тотчас исчез, оставив лишь сталь в голосе и уверенность в голосе. —Нет. Вчера родители Вити приходили… Они что-нибудь сказали после того, как я уснула? —Приглашали к себе, как ты поправишься,— тихо ответила медсестра, меряя давление у пациентки, заранее зная, что оно вновь будет пониженное. —Прости, что сорвалась,— вдруг выдавила из себя Настя, когда девушка оказалась около выхода.—Настроение ни к черту. Еще и эти ваши капельницы… —Ладно, забыли,— улыбнулась с прежней непринужденностью Зина.— К тебе сегодня кого-нибудь пускать? —Позвони Космосу, пожалуйста.

***

—Пап, меня тошнит,— хныкала Вика, лежа на гостиничной кровати. Пчелкин совершенно не понимал, что происходит с дочерью, от этого злился ни то на себя, ни то на сложившуюся ситуацию. —Ты уверена, что в прошлые поездки у тебя такого не было? Что ты ела за последний день? —Не было!— она схватилась за живот еще раз.— Ела кашу, потом суп… ну и с тобой эти сосиски…— девочка действительно не понимала, почему ей так плохо, пытаясь жмуриться так сильно, чтобы притупить порывы. —Ты же вообще никогда не болела, что, не понравилась еда в Германии?— пытался выдавить из себя улыбку Витя, нежно поглаживая дочь по голове. —Болела. Но это был наш с мамой секрет. Она меня всегда лечила, а ты не знал об этом, потому что она просила не говорить… чтобы ты не переживал. —Да когда же она успевала? Всегда же на работе пропадала. —Не говори так! Она меня всегда спасала, как доктор!— фыркнула Вика, вложив в этот жест все эмоции, которые могла донести в этом состоянии. —То есть, вы с ней часто были вместе?— переспросил Витя, не понимая абсолютно ничего. Разве в последний «нормальный» разговор с женой они не ссорились из-за того, что та уделялся слишком мало времени дочери? —Да. Даже чаще, чем с тобой. Она меня даже один раз возила на сделку! Я теперь знаю, что такое дарение и проценты. —Умничка,— чмокнул он в лоб девчонку еще раз, понимая, каким козлом оказался.—Выпьешь еще одну таблетку? —Если только после этого ты расскажешь мне сказку! —Мама всегда рассказывала?— спросил он, гладя ее волосы. —Да. Мне очень нравилась сказка про то, что принцесса сама убежала от дракона, не встретив никакого принца. —Да уж, чего я только ожидал,— прошептал Пчелкин про себя, легонько смеясь.

***

—Насть, к тебе Космос,— открыла дверь в палату Зина и быстро протараторила, впуская сурового навещающего. —Спасибо, Зин,— кивнула та и поздоровалась с Холмогоровым,— Привет, Юпитер,— отчего-то ей показалось, что сейчас именно тот момент, чтобы блеснуть знаниями. —И тебе, принцесса, привет,— улыбнулся тот,— что-то случилось или ты просто соскучилась? —Кос, а почему ты не говорил, что у нас были отношения?— начала кареглазая с козырей. —А разве тебе это было нужно, чтобы восстановить полную картину?— ухмыльнулся тот как-то погрустнев. —Знаешь ли, да. Я сходила с ума, думая, что мне пора в психушку! И все потому, что видела вас с Людой, тогда как ты ни разу не приходил ко мне без кого-то. Что мне оставалось думать? Что все, что я вспоминаю, это лишь плод воображения? —Прости. Просто, эта тема… в общем, однажды мы с тобой пообещали не вспоминать все, что между нами было, во что бы то ни стало… думаю, ты понимаешь почему? —Представляю,— фыркнула Пчелкина.— И все же это было до того, как я потеряла память! Неужели нельзя было намекнуть? Витя вот, например, изо всех сил старался… —Да ну?— рассмеялся Холмогоров.— И что же он там сказал? —Не важно,— сразу отступила Настя, боясь разжигать болезненную тему. —Да ладно уж, скажи. Ты даже не представляешь, сколько у нас секретов от других. Еще одному в нашей копилке точно найдется место. —Как я могу тебе верить, если ты даже про наши отношения мне не сказал? —В этом-то и заключается прелесть секретов — их нельзя никому говорить. Смекаешь?— давил на нее мужчина своей широкой и слишком доброй улыбкой. —Ладно. У нас с Пчелкиным пари. —Да ну? Я надеюсь, ты не настолько глупая, чтобы ставить на то, чего ты не помнишь? В ответ ему последовало лишь долгое молчание и забегавший по потолку взгляд Насти. Космосу стало сразу ясно, что ничего хорошего из этого «спора» с Витей у нее точно не выйдет. —Он сказал, что мы женаты. А я сказала, что если это неправда, он исчезает из моей жизни. —И как успехи? Он тебя достал, да? —Он пропал, Кос. Ты же, наверняка, знаешь. После этих слов в груди кареглазой вдруг что-то резко защемило, от чего ей стало трудно сделать даже вдох. На помощь тут же пришла Зина, которую позвал Холмогоров, не ожидавший такого поворота событий. —Пульс, как обычно, семьдесят — это ее норма. Но вот давление… тоже поднялось. Не дело,— констатировала Зина.— Я пойду за Константином Валерьевичем, посидите, пожалуйста, с ней,— обратилась она к брюнету. —Мама всегда говорила, что у нее пульс поднимался, если со мной что-то происходило,— ухмыльнулась Настя, обтекая потом. —А что с Викой?— тут же забеспокоился голубоглазый, набирая кого-то по телефону? —А причем тут она?— нервно спросила девушка.