___________________
Не спеша проезжаюсь по маленьким улочкам злачного района, замечая крышу высотного здания. Не настолько высокого, как в мегаполисах, но на фоне серых и старых панельных многоквартирок оно выглядит небоскребом. Помимо всего, привлекает светящимся фасадом и яркими вывесками. Поворачиваю на перекрестке, приблизительно вырисовывая в голове навигатор, как попасть к зданию. Следом сворачиваю за дом, объезжая его по угрожающе темному переулку, и выезжаю снова на широкую оживленную улицу. Это торговый центр. Если бы не антибликовое стекло на шлеме, меня ослепило. Парковка заставлена машинами, людей много, и я решаю определённо остановиться здесь. Пересекаю главную дорогу, выезжая прямо на въезд к парковке. Сбавляю газ и, примечая место, замечаю в другой стороне компанию парней-байкеров. «Почему бы и нет?» — с ноткой задорности проносится в голове и, хмыкнув самой себе, проезжаю дальше. Затем разворачиваюсь в их сторону. Парни о чем-то оживленно разговаривают. Я останавливаюсь чуть дальше них, ненарочно (но подсознательно) привлекая внимание. Ставлю мотоцикл и снимаю шлем, поправляя короткие редкие волосы. Все трое как один замолкают и заинтересованно смотрят в мою сторону. Не ожидая приглашения, оставляю шлем на сиденье и подхожу к ним. — Миленький райончик. — Миленький велосипед, — во всем черном, без намека на другие цвета в одежде, даже на ниндзя-мотоцикле, что стоит рядом, передразнивает высокий парень (быдловатого воспитания, по всей видимости). — Малик, завали, — отвечает парень в светло-голубой кофте (он ездит без экипировки, вау!). Малик закатывают глаза, а второй, с завидными черными кудряшками, потирает переносицу, скрывая улыбку. — Не думаю, что стоит проявлять неуважение к девушке на черно-красном джиксере. — Плевать я хотел на это. Этот в черном дохрена о себе мнит? — Явно милее твоей тележки. С распродажи стащил? — Очередная малолетка, думающая, что угнать мото у старшего брата не карается законом. — Зи, ну хватит, — скуластый парень пытается заткнуть своего друга, у которого стрелка борзотрона переваливает стрелку моего спидометра по шоссе. — Я Луи, кстати. А на него не обращай внимания, в три года он засунул голову под крышку рояля, а опора очень невовремя треснула. — Райли, — снимаю перчатку и протягиваю руку для обмена рукопожатиями. — Несостоявшимся музыкантам озвучить возраст и показать права? — Малышка, оставь свою правоту при себе и своем старшем брате. — Не местная? Я Гарри, кстати, — парень с кучерявыми волосами коротко кивает, не решаясь протягивать руку. — Приятно. Нет, я с этого города, но другого побережья. Здесь не была ещё. — И не надо было сюда соваться. — Малик! — в один голос рыкают двое. Тактика игнорирования ядовито-языкастого охламона успешно трещит по швам. — Слушай сюда, — делаю два шага вперед, оказываясь примерно в метре от самоуверенного болвана, что лишь с деланным видом пихает руки в передние карманы джинсов, — несостоявшийся Ференц Лист, ты кто такой, чтобы указывать мне? Еще хоть одно колкое слово в мою сторону, и я не посмотрю, что ты больше меня в три раза, уедешь отсюда на машине скорой помощи. Парни гулко посмеиваются между собой, Луи и вовсе прикрывает лицо ладошками, ожидая реакции Малика. Улыбнувшись одной стороной губ, мой оппонент вытаскивает руки из карманов. Его брови дергаются в некой насмешке, он сцепляет пальцы в замок и хрустит ими, разминая шею. Его это забавляет, но я не удивлена. Мне, чтобы откатить мотоцикл, не слезая с него, нужен еще сантиметр до земли. — На машине скорой помощи, говоришь? — тихая усмешка теряется в звуках проносящихся мимо автомобилей. Он отталкивается от мотоцикла и встает передо мной так близко, что мне приходится поднять голову, чтобы смотреть в его наглые черные глаза. — Сомневаюсь, что смогу устроить экскурс на полицейской карете, а вот до травматологии — вполне. — Чем я такое заслужил? — он в притворном удивлении разводит руками. — У меня вопрос поинтереснее: чем я такое заслужила? В голосе помимо злости и неприязни сквозят нотки обиды. Я надеюсь, он этого не слышит. — И что ты предлагаешь, коротышка? Он ушел от вопроса! Ненавижу! Сжимаю челюсть до первого выстрела боли в висок, закатываю и зажмуриваю глаза. Чувствую, как ведет в сторону. Наверное, приступ. Только не сейчас. Качнув пару раз головой, пытаюсь привести себя в чувства и сконцентрировать взгляд. Злость не уходит, а лишь усиливается. Почему в моменты, когда нужно быть сильной, мой организм дает такие сбои?! Держи своих демонов на привязи, держи своих демон... — Ну и? Ты заглохла? Фас, ребята. — Гонка. Ты и я. Круг по Нортон-роуд через третий перекресток к северу отсюда. — Ты точно уверена? — подает голос Гарри. — По-моему, с тобой что-то не так. Ненавижу, когда мои перебои в организме не проходят незаметно для окружающих. Мальчик, ну тебе-то какое дело до меня и моего состояния? — Она так напрашивается на гонку со мной, что у нее и не должно быть всё так. Только самоубийцы таким занимаются. — Я в полном порядке. — Мне кажется... — Гарри, успокойся, я в порядке, сказала же, — не даю ему договорить. — В дуэли обязаны присутствовать секунданты. Бро? Вытянув лицо, Луи кивает: — Извини, бро, но сегодня я на стороне дамы. Ты ведешь себя как говнюк. — Раз ты на стороне дамы, то чего отправляешь ее прямиком на плаху, а не вступаешься? Вступаться? На мою сторону? Что? — Так, стоп! Мне не нужны ни штурманы, ни седоки, ни нажопники. Я езжу исключительно одна. — Видишь, Зейн, — рука Луи панибратски падает мне на плечо, — дамочка с характером, зачем мне, ранимому парнишке, лезть в такое? Бесцеремонно скидываю руку и фыркаю, намекая на то, что не стоит проявлять такую тактильность по отношению ко мне. — Нужен человек, который просто даст старт-сигнал и будет следить за секундомером. Все. Нахрена вы всё усложняете? Ты, — обращаюсь к противнику, — всё усложняешь. Наше дело сесть, проехаться и решить, кто прав, а кто нет. — Коротышка права, я слишком заморачиваюсь. — Кстати о правоте. Что вы получаете в случае выигрыша или проигрыша? Складываю руки на груди, небрежно мазнув взглядом по Зейну: — Если я выигрываю, то требую извинений за ослиное поведение и беспричинное хамство в свою сторону. — Когда я выиграю, требую, чтобы ты тут же свалила с этого района и больше никогда здесь не появлялась. Луи скептично хмурит брови: — Неравнозначно, Зейн... — Луи прав, — перебиваю я. — Извинений жду на коленях, — посылаю картинно-дружелюбную улыбку, чем явно раздражаю оппонента. Он медлит с секунду, но затем довольно хмыкает: — Ты все равно не опередишь меня, так что мне не о чем беспокоиться. — Зейн протягивает руку. — Идет. — Тебе не о чем, а твое эго пусть ждет, что его унизят, — протягиваю ладонь в перчатке и пожимаю руку Зейна. Гарри разбивает сцепленные ладони. Разворачиваюсь на пятках и иду к мотоциклу. Надеваю шлем. Запрыгиваю и завожу двигатель, то поворачивая, то отпуская ручку газа. Ребята за пару секунд прокладывают маршрут и отсылают на навигаторы. Зейн с деловитым видом даже не смотрит на то, что прислали. Он знает этот район, как свои пять пальцев. Я же открываю вкладку и сразу понимаю, что за улицы нам нужно проехать помимо тех, что я назвала. Я там каталась час назад. Кивнув друг другу, мы подъезжаем к выезду с парковки. Луи становится между нами, держа в руках телефон с секундомером. У Гарри — наши GPS-трекеры, чтобы ни один не вздумал обвести другого. Внезапно он подлетает ко мне и застегивает ремешок под подбородком. Вечно про него забываю. Вижу, как улыбается Зейн, и закидываю голову затылком, резко кидая вперед — визор на шлеме закрывается. Малик же непонимающе качает головой и спокойно закрывает визор рукой. Мимо проносятся машины. Нам нужно повернуть направо, но там чем дальше, тем темнее. К тому же, дальше идет трасса для грузовиков и тягачей, и я не знаю, что нас ждет. Но точно знаю, что обязана выиграть. Меня трясет. Но это не от страха или предвкушения. Я уверена в себе и своем мотоцикле на все сто. Это от злости. Шум мешает услышать главное: слова Луи. В голове гудит, но я трясу ею и стараюсь сконцентрироваться. Вроде помогает. Парень поднимает руку, увлеченно глядя в телефон, и мы с Зейном сразу впадаем в азарт, дергая ручку газа, чем сразу создаем еще больший шум, чем был. Луи поднимает голову и одаряет нас обворожительной улыбкой, резко опуская руку вниз. Раздается рев моторов, мы вылетаем на проезжую часть. Машины едут быстро, но мотоциклы намного маневреннее. Зейн вырывается вперед, перестраиваясь в полосах и обгоняя машины. Звон в голове перемешивается с возмущенными сигналами внезапно обгоняемых автомобилей, я выжимаю газ до отказа, подобно Зейну начиная играть в шашки. Держусь разметки, чтобы успеть вовремя перестроиться. Плавно перемещаюсь вправо, к обочине, уже теряя счет пролетевших мимо столбов и зданий. Зейн держится почти одной линии со мной, только ближе к середине дороги. Мы идем колесо к колесу, то опережая, то отставая друг от друга. Оба уверенные в себе. Оба не хотим сдаваться. Двое мотолюбителей, держащих азарт и злость на другого превыше всего. Машина, полоса, машина, поворот. Все, как и обычно в мои выезды. Но… Скорость. Высокая для черты города скорость. Мы проезжаем почти круг, очерченный навигаторами вокруг торгового центра. Выезжаем на оживленную трассу, перпендикулярно тягачам, и Зейн опережает меня. Два автомобиля впереди едут четко рядом, создавая препятствие для попытки вырваться. Мне приходится сбросить скорость и начинать мириться с мыслью о проигрыше. Движение автомобилей замедляется, и я наконец-то выезжаю. Вижу перекресток и желтый сигнал светофора. Дальше — красный, а на поворотах стоят большегрузы. Сбавляю газ, Зейн останавливается на светофоре. Траки пересекают перекресток, закрывая его стеной. Я вновь выжимаю газ. Слышу гудок мотоцикла Малика, но мне плевать. Я уверена. Пусть этот козлина извинится, я не намерена играть по его правилам. Стрелка спидометра поднимается, красный свет мотыльком горит перед глазами. Синий трак справа пересекает дорогу передо мной, вставая летящей стеной. Собираюсь зажать тормоз, но его прицеп заканчивается. Успеваю пролететь между ним и следующим. Траки громко и угрожающе сигналят, чем едва не разрывают мои перепонки. Слева едет другой, который я замечаю в последний момент. — Черт! Даже не уверена, сказала ли я это вслух или это мысль в голове. Все как в замедленной съемке: пароходными сигналами гудящие большие машины, яркие фары и слепящие габариты. Слева от меня в паре ярдов — решетка карбюратора на морде большегруза. — Дерьмо. Поворачиваю руль и на секунду зажмуриваюсь от страха. Кажется, мое сердце подскочило к горлу. Чувствую дрожь каждой клеткой тела, но вместе с этим и благовейную эйфорию — я приняла огромную дозу адреналина. Успеваю за долю секунды проехать перед его носом. Такая тупая ошибка, стоящая мне жизни. Все возвращается в привычный ритм, нет эффекта слоумо. Теперь дрожь становится ознобом, трясучкой, которую я не в силах контролировать. Мотоцикл ведет в сторону, начинаю вилять змейкой, громкие сигналы приглушенным эхом стучат в ушах. Руки крепко цепляются в руль, тело бросает в жар. Думаю остановиться, но вижу вдали тот самый поворот на парковку. И это — моя цель. Не остановка, а парковка. Движок снова ревет, когда я зажимаю рукоятку. Подъезжаю к аплодирующим парням. Улыбаюсь так счастливо, будто обрела черт знает какую по счету жизнь. А еще понимаю: я выиграла! Глушу мотоцикл и снимаю шлем, но чуть ли не вместе с головой — ремешок, пристегнутый Гарри. Усмехаюсь, расщелкивая его. В этот момент на парковку на высокой скорости заезжает Зейн, едва ли не врезаясь в меня и джиксер. Специально. Снимает шлем так резко, словно хочет оторвать голову, и спрыгивает с сиденья, шагая ко мне. — Сорок сек… — Ты долбанутая?! — Луи не успевает закончить, потому что Зейну плевать на результаты гонки. — Скажи мне, ты идиотка?! Он кричит на всю парковку. Я слезаю с мотоцикла, но ноги такие ватные из-за отходняка, что мне приходится резко схватиться за руль. — К черту извинения! Я разрываю, нахрен, условия этого спора. — Разорвать спор — это очень тупо. — Рисковать жизнью из-за спора — вот что тупо, идиотка малолетняя! — Что произошло? — встревает Гарри, и я только сейчас замечаю, как часто и тяжело дышит Зейн и каким растерянным, непонимающим видом смотрят на нас ребята. — Эта отшибленная поехала на красный! И хрен с ним, будь перекресток пуст, но ее чуть не завернуло под колеса траков! Ее же чуть не расплющило! Ты вообще понимаешь, что какая-то доля секунды, и ты — фарш? Испуганные и неверящие глаза парней моментально врезаются в меня и пронзают подобно стрелам. — Тебе до этого какое дело? — обнимаю себя в попытке защититься от громкого крика парня, который недавно меня оскорблял. Защитить себя от осознания. — Какое дело? — кажется, он успокаивается, нервно усмехаясь. — Какое мне до этого дело?! Ты серьезно? Ладно, — он громко вздыхает, пытаясь успокоиться. — Смотри, мы с тобой затеяли эту гонку, — каждое слово сопровождается коротким жестом руки. Зейн словно моделирует наш разговор. — Тебя за отсутствие хоть малейшего процента мозгов перемололо под колесами, я бы вылетел сразу к тебе, как и несколько других водителей, потом приехали службы. Одна из них — копы. И начался бы опрос, в ходе которого выяснилось, что я причастен к этой смерти, как и каждый из присутствующих здесь. Если не решетка, то штраф. Не один. И не маленький. Так что да, мне есть до этого дело. — Ты мог бы и не говорить, что знаешь меня. — Мог, но копы начнут рыть уличные камеры, и увидят, что ты гонялась со мной, а перед этим, конечно же, увидят наши взаимодействия у этого торгового центра, — он выбрасывает руку, обводя здание. — Кстати, не удивляйся, когда тебе придёт штраф за скорость. Мне нечего на это сказать. Он прав. Чертовски прав, а мне ни капли не хочется этого признавать. Я чувствую себя нашкодившим ребенком, которого отчитывают родители. И всё, что мне остается — виновато опустить голову в надежде, что меня перестанут тыкать носом в моё же дерьмо. Большая ладонь тяжело падает мне на плечо, и я вынуждена хоть немного, но посмотреть на собеседника. — И к тому же, знаешь, мало приятного в том, как пусть и малознакомого, но человека, с которым ты только познакомился, перекручивают колеса, превращая в кусок железа с кровью и мясом. — Да поняла я, но плевать мне было в тот момент, я хотела простых извинений. — Охренеть… — в одноголосье выдыхают остальные. — Ты серьезно ради извинений чуть не легла под траки? Вот же черт… — Зейн потирает щетинистую щеку и опускает удивленные глаза. — Что? — не выдерживаю его насмешливой не законченной фразы. — Да вот думаю, моя бывшая не скинулась ли с крыши, а то ее давно не слышно. — При чем тут вообще это? — Да у нее тоже была привычка ложиться под машины в виде стероидных полупокеров. Может, новое увлечение нашла. — Ну хотя бы не села на колеса, — стараюсь пошутить. — Думаю, что единственное место, куда она села — это член ее обанкротившегося босса. — Стоп, как вы вообще сейчас перешли к членам боссов и бывшим Зейна? — спрашивает Луи с лицом полного непонимания. Я и сама уже не могу ответить на этот вопрос. — Главное, чтобы Зи не перешел к ней, — Гарри кивает в мою сторону, — а то разговоры начнутся о будущей, — подмечает парень, за что получает от меня и Зейна убийственные взгляды. — Ну что? — Замолчи лучше, котик. Будешь мурлыкать, когда погладят. — Она в порядке, тягач ее не задел. По крайней мере, зубы целы, хоть и с мозгами проблемы, — подмечает Зейн в безобидном тоне, и почему-то начинает мне нравиться. — Роялем шибануло тебя, а с мозгами проблемы у нее. Отлично! Думаю, мы все подружимся. Гарри подмигивает и протягивает ладонь для рукопожатия. — Обычно это делают в начале знакомства, но да ладно, — усмехаюсь, замечая искру интереса в зеленых глазах напротив. — Что насчет прокатиться, Райли? — взъерошив волосы, Луи наклоняет голову набок. — Я не против. — Пожалуйста, — взвывает Зейн, — только без мотофристайла!___________________
Захожу в гараж с улицы. Зейн долго не отвечает, потому решаюсь позвонить, хоть и дичайше не люблю телефонные разговоры. После первого гудка сразу голос: — Привет, Райлс, что-то срочное? — Думала позвать устроить утренний прокат. Ты занят? — обнадеживающе смотрю на отполированное стекло джиксера и прикусываю ноготь. — Извини, я буду занят ближайшие два-три часа. Луи вроде свободен. Позвони ему. — Да зачем мне Томлинсон, когда я с тобой хочу покататься. — Не могу сейчас составить тебе компанию. Позвоню, малыш, — сквозь динамик слышу, как он улыбается. И я готова поставить все свое имущество на то, что будь он здесь, обязательно бы подмигнул. Грустно вздыхаю и вешаю трубку. Бросаю взгляд на ожидающий пути мотоцикл и понимаю, что не хочу никуда ехать. Не хочу без Зейна. За эти пару месяцев ребята стали мне очень дороги, особенно Зейн. Я буквально морально зависима от него. Если он не отвечает на мои сообщения — мне грустно; если не получается встретиться — возникает желание бросить все и запереться в комнате, часами напролет слушая меланхоличные песни. Только с ним я могу почувствовать себя нормальной. Ну, ещё и с его друзьями, но проблема в том, что мне нравится чувствовать себя нормальной именно с ним. Такое ощущение, что я зависима от него так же, как от таблеток, которые пью каждый день целыми блистерами. Подхожу к джиксеру и ставлю шлем на сиденье, проводя пальцем по красным линиям на бензобаке. Помню, как старательно вырезала и склеивала бумажные трафареты для покраски. — Ты опять проспал завтрак с дочерью! О боже… Они опять ругаются. — И что с того? Райли уже тысячу раз тебе говорила, что она не хочет есть вместе. — «И что с того»? В книжках говорится… — Да мало ли что говорится в твоих книжках, ты не слышишь дочь! На глаза наворачиваются слезы. Я не хочу этого слышать. Накрываю уши ладонями и присаживаюсь на корточки, стараясь спрятаться. Спрятаться там, где я уязвима. — Она так говорит, потому что хочет убежать от реальности. А ты вместо того, чтобы помочь мне, потакаешь ей! Я все равно их слышу. Родители настолько громко кричат, что ладони, крепко прижатые к ушам, не помогают. — Ей нужно дать время, слышишь? — Она всю жизнь отреченная. — И ты насильно хочешь изменить ее желание. — Уилл… — Донна, у нее рак! У нашей Райли рецидив! Пойми ее. Она не хочет, чтобы на нее смотрели, как на ходячую болезнь, хватит уже это дел… Райли, солнышко, доброе утро, — папа слишком резко распахивает дверь в гараж и видит меня. Благодаря этому, кстати, он и замолкает. Подскакиваю с пола, будто по нему внезапно разливается лава. «Донна, у нее рак!» Папа немигающими глазами смотрит на мое заплаканное лицо. «У нашей Райли рецидив!» Он в трехэтажном шоке от осознания того, что я все слышала. «Мисс Рессо, это лейкемия». У меня — рак. И мне невыносимо страшно.