***
Листочки, которые купались в солнечном свете, сияли и переливались на ветру, едва шуршали в спутанных ветвях деревьев. Клёны, эти роскошные хранители чужих секретов, укрывали любого, кто решал отдохнуть в их тени - двое силуэтов сидели бок о бок на скамье, прижавшись друг к другу, как пташки на ветке. Феликс - сегодня, как и всегда, его веснушчатое лицо украшала добрая улыбка, - с удовольствием наблюдал, как его хмурый и серьёзный друг посапывал и причмокивал от удовольствия, поедая круглые пончики, с любовью приготовленные для него одного на десерт. 'Бин-и, прервись хотя бы на кофе...' Мужчина возмущённо вскрикнул, хотя его губы тронула искренняя и крайне довольная улыбка. 'Ты что!.. Я не успокоюсь, пока не съем всё.' 'Я правда рад, что тебе лучше.' Феликс протянул руки к другу и с осторожностью погладил широкие плечи, взгляд невольно скользнул по бинтам, скрывающим глубокую рану, и остановился на пристально всматривавшихся в его лицо чёрных глазах; юный доктор ободряюще улыбнулся и покачал головой, несмотря на слова, застрявшие поперёк горла: 'Что?..' 'Ликс-и, не раскисай, а то я сам начну ныть. Ты же мой персональный врач, лучше скажи, что я иду на поправку!..' Чанбин приобнял парня в ответ и прислонился к деревянной спинке скамьи, умиротворённо глядя на бескрайнее полотно нежно-голубого неба. От чужого взгляда укрылся сморщившийся в болезненном спазме нос и прикрытые глаза, стоило мужчине передвинуть больную руку. Они сидели в тишине, наблюдая за жизнью вокруг: в саду мелькнул пушистый хвост, и Бин с энтузиазмом замяукал, привлекая внимание - не кота, а Феликса, само собой. Дружный смех поднялся с ветром к шепчущимся деревьям, протянул его до самого кабинета Господина Ли, где тот собирал документы для поездки в город. Минхо поднял голову; он подкрался к окну и выглянул в сад, где его люди - их с Чаном беспризорные дети, - сидели вместе и наслаждались летним погожим деньком. С невольным умилением, Лино оглядел свои владения - в тени кустарников, как и когда-то давно, поздней летней ночью, прятался Джисон, неловко переступая с ноги на ногу, нерешительно вжавшийся в живую изгородь, беспокойный и виноватый без вины. Господин Ли одёрнул себя, только сейчас заметив участившееся сердцебиение - мужчина отошёл от открывшегося ему зрелища у окна и продолжил сборы. 'Он справится...'***
Феликс упорхнул со скамьи всего несколько секунд назад - к счастью, не по той тропе, которую выбрал Джисон в попытке встретиться лицом к лицу со своим главным страхом. Страх был - оказаться непрощённым и отвергнутым; его Хан, словно хорошее вино, выдерживал в себе годами. Что он должен был сказать Чанбину, если не исповедаться в собственном эгоизме? Джисон застыл, словно вросший корнями глубоко в землю, наблюдая за умиротворенным выражением лица своего хёна, теперь в одиночестве наслаждавшегося августовским полуднем. "Я не должен был оставлять вас." "Это всё из-за меня." "Я виноват." "Я эгоист." "Я-" Джисон вдруг вспомнил мягкие, лишённые всякой жизни слова своего возлюбленного Господина Ли. "Я боюсь." Парень поднял взгляд - к старшему товарищу, который был полной противоположностью всему, чем был Джисон. Хорошо сложенный, выходец из богатой семьи, окружённый настоящими друзьями, харизматичный и дисциплинированный - тот, кто достоин своего лидерского звания и места рядом с такими господами, как братья Ли-Ян или Хван. Такой человек, как Со Чанбин - принял его к себе в семью, сделал его своим протеже, тренировал, кормил и поддерживал. Чем Хан мог оплатить ему? Подозрениями, вздорными выходками и, в конце концов, настоящим крысиным побегом с корабля, где его, кажется, по-настоящему полюбили. Хан неуверенно шагнул из тени, переставил ноги один раз, второй - Чанбин сидел без движения, прикрыв глаза, подставляясь тёплому сладкому ветерку, словно успел задремать. Парень дошёл до скамьи, сел на край, совсем не так, как до этого расположился Феликс - Чанбин подал голос, заставив собеседника содрогнуться всем телом: 'Хорошая погодка, м?' Хан кивнул, даже если его наставник этого не видел. Мужчина продолжил, его тон - беспечный, словно и не было всех дней молчания между ними: 'Ну ещё бы, обычно тебя в такую погоду из этого сада за уши не вытащить... То и дело сидишь здесь, копаешься в цветах, лишь бы не трогали всякие?' Джисон знал, что слова хёна были не в укор, и всё равно он почувствовал, как болезненно сжалась грудная клетка и покраснели уши - от стыда. 'Если думал, что я не в обиде на тебя за то, что не пришёл проведать - это зря.' Джисон почувствовал, как на глаза тут же навернулись непрошенные слёзы: 'Х-Хён, м-мне так жаль... Я, я- пытался прийти, но- я-' Чанбин открыл глаза и бросил беглый взгляд на подопечного - тот бормотал что-то, громко всхлипывая, словно в бреду шепча оправдания. Мужчина немедленно отбросил браваду "крутого обиженного парня", деловито раскрыл руки и заключил друга в объятья, крепкие, до хруста костей, не обращая внимания на ноющую боль где-то в плече: 'Ох, малец, ну что с тобой делать, ты чего?.. Реально решил, что я зол на тебя? Давай-ка, ну же... Соберись, эх-х, надо было у Ликса спросить, как тебя, это...' Чанбин-хён, похоже, растерялся, глядя на рыдания друга - даже так, его ладонь участливо гладила чёрные пушистые волосы, а мускулистые руки не отпускали дрожащее тело. 'Джисон-а, прости меня, дурного хёна, м? Я тебя, это, люблю и всё такое, дурилка, ладно хоть мы оба выбрались из передряги... Слышишь? Я живой, ты живой, оба живы и ладно...' 'Я... Я!.. Я подвёл тебя, хён, всех вас!.. Я должен был вывести вас... А я!..' '...Ты узнал?' Джисон вдруг прекратил плакать, глядя на старшего товарища с удивлением. Действительно - то, зачем он оторвался от команды, не было ли это важной уликой? ' Уз-знал?..' 'Да. Имя ублюдка, который надоумил тех отбросов так вести дела... Скажи, что эта пуля была не просто так.' Чанбин отпустил успокоившегося друга, только сейчас заметив, что это стоило ему ноющей боли в руке. Мужчина едва заметно поморщился, но это не ускользнуло от внимания обеспокоенного друга, который теперь заботливо схватился за чужое запястье в попытке ослабить боль. 'Ах, Чанбин-хён, тебе плохо?..' 'Не отвлекайся, малец. Выкладывай, что нарыл...' Джисон вспомнил, как попытался высказать Господину Ли свои опасения и догадки - они застряли глубоко в горле, стоило Господину Яну напомнить о том, где его место. Парень кивнул, потом с тревогой затараторил: 'Они сказали, это был кто-то важный, назвали его "Господин"... Я подумал, что это Хван - может, сговор, чёрт его знает, но они только посмеялись... Знаешь, они ведь после покушения даже не добили его, а продать решили. Мелкая сошка не в курсе дел акул...' Чанбин невесело усмехнулся, потом задумчиво потёр подбородок: 'То есть, ты решил, что Господин Хван их нанял, а они его в ответ кокнуть решили? Этот, как его, Айсберг его звали? Ублюдка с дрожащими руками. Чокнуться, у них же кишка тонка... Скорее, кто-то поманил "зеленью", и крупной. Их кто-то подмял, нанял, и наверняка угрожал расправой. Сон-а, они наживка, брошенная умелым рыбаком.' 'Эти твои заковыристые метафоры...' Они снова замолчали, каждый о своём - парни в общем непонимании пытались решить, кто мог угрожать безопасности Господина Хвана. Само собой, он был уязвим на складе, окружённый статей голодных гиен - кто бросил им кусок мяса пожирнее, чем торговая сделка с крупным кланом мафии? В этом не было смысла - остальные более-менее крупные шишки молчали, отказываясь бросать вызов Хванам теперь, когда карты были окончательно раскрыты. Тогда, какой прок в этом покушении? Кто мог знать о нём, кроме тех, кто был в кабинете Господина Ли?.. Джисон всхлипнул, пытаясь прийти в себя после неожиданной индульгенции и ещё более неожиданного мозгового штурма. Чанбин подал голос: 'Сон-а, как считаешь, Хван мог рассказать своим о сделке с нашим хозяином?' Джисон замер, пытаясь найти в себе силы признать, что Господин Хван, этот человек, рискнувший всем, подставил себя под удар, как будто ему не было дорого ничего, за что он боролся. 'Нет, не мог.' Парень медленно покачал головой. Чанбин тяжело вздохнул, потом положил руку на плечо друга. Его тон, привычно добрый, сменился на железо, дробившее камни. Чеканя каждый слог, он посмотрел Хану в глаза и произнёс: 'Тогда, это не мог быть никто другой.' Джисон округлил глаза; он метнул взгляд к кабинету Господина Ли, а руки вцепились в запястье хёна с силой. 'Но почему?..' 'Мы выясним. Ты... Присмотришь за ним?' 'Я...', парень сглотнул, пытаясь прочистить пересохшее горло. 'Я?..' Хён не мог ему доверять, после всего - он должен был усомниться. Мужчина улыбнулся, потрепал парня напротив по плечу и похлопал по спине - здоровой рукой. 'Малец, мы ведь семья. Мы всегда ей будем - только постарайся в другой раз хотя бы мяска своему хёну прислать, поганец!..' Джисон кивнул; робко, он почувствовал себя в эту секунду так, будто его впервые обняли на Рождество, угостили сладостями из "тайника" хёна, дали отбить первый "кулачок" после тяжёлой тренировки. Его наставник - он, всё-таки, верил в него, после всего. Он никогда не сомневался - даже если должен был. 'Чанбин-хён... прости меня. Я обязательно накормлю тебя мясом, я обещаю.' 'Ловлю на слове, чертяка. Иди уже, я видел свет у хозяина в кабинете - наверное, опять ждёт тебя. Ты ведь понял, что-' 'Хён!..' Джисон закатил глаза, поднимаясь со скамьи, и покачал головой в показной досаде. 'Я понял! Не учи учёного, или как там!..' 'Дай мне знать, что к чему... Вот поганец, этот...' Чанбин остался в одиночестве; он всё ворчал вслед уходящему товарищу, до тех пор, пока тот не скрылся в живом лабиринте. Только тогда, раздалось тихое шуршание рации. 'Уён-и, будьте наготове. Скоро ёбнет, мощно.'