***
Джисон лежал на животе, глядя на свои руки - ни одной мысли в голове. Его Господин сидел позади, прямо на каменном столе, а тёплые руки то и дело оглаживали мягкую кожу у самых ягодиц, массажируя бёдра. 'Сон-и... расскажи, что ты чувствуешь, м?' Джисон раскрыл пересохшие губы и невольно облизнулся, пытаясь сдержать стон в глубине груди, готовый сорваться с каждым особенно близким к его заду массажным движением. 'Я- Я...' 'Что ты там бормочешь? Громче. Тебе мало?' Минхо, чьё лицо Джисон мог разглядеть в отражении витражной плитки, едва приоткрыл губы в немом удовольствии; Джисон почувствовал руки, которые легли прямо на ягодицы, и торопливо прикрыл рот рукой, пытаясь сдержать смущённый стон. "Он правда сделал это!.." 'Ах, Сон-и... Такой мягкий и податливый, послушный мальчик...' Минхо говорил с неожиданной теплотой, будто они вовсе не делали чего-то, что Джисон видел когда-то в борделе, будучи неопытным подростком. 'Давай же, перевернись. Я помогу тебе.' Джисон почувствовал чужие скользкие ладони на теле - Минхо уверенно перевернул его, раскрыл чужие худощавые ноги в стороны, положил их на свои широкие бёдра и замер, любуясь мокрым от массажа телом, рассматривая "игрушку", открытую его играм. Джисон краснел, но и не смел прикрыться - стоило ему поддаться смущению, Господин сожрал бы его, как кот в охоте за мышонком. 'Л-Лино-я...' 'Хан Джисон.' Господин Ли сверкнул глазами и демонстративно вытянул руку - в масле, источавшая приятный и свежий аромат эфира, она замерла над чужим возбуждением, не касаясь его. Хан затаил дыхание; он отчаянно смотрел то в чужие чёрные глаза, то на свой давно истекавший смазкой член, и не мог связать эту задержку ни с одной понятной ему причиной. Наконец, не выдержав, парень жалобно просипел, пытаясь держать на весу занемевшую шею, 'Господин, пожалуйста...' 'Умоляй, Сон-и. Ещё.' Минхо тяжело дышал - он тоже был возбуждён, к щекам едва прилип румянец, а рука, нависшая над чужим членом, едва подрагивала в нетерпении. Джисон вдруг понял; он понял, что хозяину тоже это необходимо. Чтобы Хан был в отчаянии, жалким и просившим Лино о пощаде - это было взаимно. Ли Минхо тоже хотел быть в игре. Он хотел её контролировать. 'П-Пожалуйста, прикоснитесь ко мне, Господин... Ваши руки, я хочу их на себе, я-' Парень едва набрал воздуха для невысказанных слов, когда Господин вдруг сократил расстояние и дал ему долгожданный контакт со своей тёплой и скользкой ладонью. Джисон тут же застонал - рука его хозяина была слаще всякой иной похвалы. 'Ничем не лучше скулящего щенка. Кончишь раньше положенного - утоплю тебя в реке Хан.' Минхо смотрел сурово, а подушечка ладони двигалась медленно, оглаживая одну лишь головку. Джисон, не прекращая издавать жалких стонов, покивал, глядя на Лино из-под прикрытых век.***
Пытка была невыносимой. Лино делал массаж его члену, не иначе - он по-садистски менял темп, дразнил и ласкал свою "игрушку", с особенным вожделением наблюдая, как всё больше парень в его руках тает и растворяется в накатывающем волнами удовольствии. 'Мх... Л-Лино-я, Лино!.. Я больше не могу, я сейчас-' Джисон был на последнем издыхании, почувствовал, как закатываются в сухом оргазме глаза - парень закрыл лицо руками, краснея от стыда, когда его член задёргался, выпуская белое семя. 'Ах, Л-Лино-я... п-прости, я не- я просто-' Парень, не пытаясь совладать с нахлынувшими на него чувствами, сухо зарыдал, пытаясь вспомнить, кто он и почему он лежит на этом столе, истекающий удовольствием, невольно содрогавшийся в пост-оргазменной неге. Мужчина напротив молчал - рук на теле Джисон не чувствовал, поэтому единственной мыслью было лишь то, как он не сумел сделать то, о чём его просил Господин, каким он был плохим и как его больше никогда не станут любить. Теперь, на глаза навернулись настоящие слёзы. 'П-Прости, Л-Лино-я, я виноват, я не смог-' '...Чаги-я.' Джисон замер; он отнял руки от заплаканного опухшего лица, чтобы увидеть мягко улыбавшегося Минхо, вытиравшего руки салфеткой. Затем, уже другая коснулась его испачканного живота, чувствительного члена, бёдер - Лино его вытирал? "Господин заботится обо мне?" Мягкими, поглаживающими движениями, Лино дотронулся сначала до худощавых бёдер, затем до живота и груди - наконец, он склонился над чужим лицом и коснулся искусанных губ своими, не в силах стереть чеширскую довольную улыбку. 'Умница. Был таким хорошим мальчиком, старался для своего Господина. Посмотри на себя, такой милый... Мой Хан-и постарается лучше в следующий раз, ведь так?' Джисон смотрел на Лино сквозь пелену не обронённых слёз, с восхищением и искренней надеждой. "Он сказал "в следующий раз"!.."***
Следующий раз был - снова и снова, мелькающие перед глазами блики как обрушившаяся на Джисона лавина воспоминаний. Их с Лино связь - раньше, до этого самого дня, Джисон был на поводке. Сейчас, они были скованы одной цепью, даже если Господин Ли стоял к нему спиной, не открывая Джисону свои мысли. Они оба были в саду - огромные раскидистые деревья едва шуршали, перешёптываясь о недоступном людскому уху, а скамьи, обогретые солнцем, едва поблёскивали, качая тени в отражении; сад жил своей жизнью, всегда в движении, поэтому парни не удивились выскочившему из кустов рыжему хвосту. Кот громко замяукал, привлекая внимание любимого хозяина. Лино присел, несмотря на дороговизну костюма, прямо на мощёную каменную дорожку, и взял животное на руки, бормоча что-то ласковое, словно пытаясь успокоить своего питомца. Хан неуверенно сделал шаг, затем второй, и третий - он подошёл достаточно близко, чтобы Господин повернул голову в его сторону. 'Смотри, Суни, это твой провинившийся братец. Папочка очень зол на него, поэтому хорошо, что ты здесь... Иначе.' Джисон в страхе замер, обдумывая, стоило ли ему на время отстраниться от Лино, дать ему время побыть в одиночестве, переживая возможную потерю одного из приближённых. Но. Разве он мог уйти? Лино никогда не показывал этого, но, столько лет рядом с ним, Хан твёрдо знал - Господин Ли ненавидел одиночество, которым пропитался старинный дом на холмах, то самое одиночество, которое пронизывало дом, словно игла с непомерно длинной тонкой нитью, опутавшей каждого обитателя. Минхо никогда не общался с теми, кто был за общим столом. Никогда не открывал рта, чтобы пожурить своего капризного брата, не сверялся о делах прислуги, не говорил о своих желаниях или страхах. Он всегда был один - не ступал за порог чужих покоев, принимая даже Господина Яна как гостя в пределах своего кабинета, давая другим "отдыхать" от своего присутствия, не давая лишний раз повод напомнить, что поместье, в котором они жили, было логовом наследного убийцы и преступника. Понимал ли Чан, давний любовник Минхо, это глубокое чувство чужого одиночества? Пытался ли он помочь Господину забыться, или надеялся исцелить этот глубокий недуг? Подарок, который он сделал Лино много лет назад, сейчас умирал на больничной койке; глядя на Минхо, который в своём модном наряде сидел на раскалённой полуденным солнцем каменной тропе, искренне переговариваясь со своим питомцем, Джисон не мог отступить. Разве мог он уйти, зная привязанность Господина Ли к жизни? Зная, как он умеет любить? Хан приземлился на колени рядом с мужчиной, привлекая внимание кота любимым жестом его хозяина - Джисон почмокал несколько раз, вытянув руку, и Суни с интересом перебрался к другому человеку, забыв о недавних кошачьих жалобах. Джисон бережно погладил мягкий пушок - он всегда считал, что увлечение кошками как нельзя кстати подходит его Господину, коту, гулявшему самому по себе. Киллер в глубоких раздумьях поднял взгляд. Лино смотрел на него неотрывно - буравил его своими чёрными глазами без проблеска реальных эмоций. Джисон спешно прервал контакт с рыжей шёрсткой - кот устроился между ними, словно дипломат, который мог бы решить любую проблему, просто греясь на солнышке в этот душный летний день. 'Лино-я... Я виноват.' Минхо молчал, неподвижный, словно он пытался слиться с природой вокруг, прислушиваясь к чужим извинениям. 'Я подверг их опасности... Думал, что справлюсь.' Хан не был идеален. Киллеры всегда действуют в одиночку - Феликс поступил бы иначе, и этим они отличались друг от друга. 'Ты знал, что они не смогут, и всё равно оставил их там.' Джисон не был Феликсом, поэтому он ушёл. Его горечь и злость на тех, кто посмел их подставить, была сильнее здравого смысла - что, если Хёнджин предал бы их в его отсутствие? Что, если Господин Хван только и ждал момента, чтобы подставить всех людей Лино под удар? Что, если...? '...Да.' Джисон ждал, послушно опустив голову, глядя на мурлыкавшего от удовольствия кота. Дуло пистолета, ледяное лезвие - где угодно, но прямо сейчас. Его накажут. Ему этого не простят. '...Идиот.' Джисон снова поднял взгляд, стоило услышать, как дрогнул голос Господина. Лино сидел, всё так же глядя пустым взглядом прямо на него - со слезами, от которых глаза светились особенно ярко. Парень оторопело застыл - это было более разрушительным, чем любая ярость, которую он раньше испытывал на себе, хуже любого наказания, которыми он питался все годы рядом со своим хозяином. Минхо моргнул, и слеза одиноко покатилась по едва впалой щеке, рисуя дорожку до самой скулы и ниже, по подбородку. Хан затравленно смотрел, как его Господин плачет - по его вине, снова. При свете дня, это выглядело опустошающим проклятием - Лино протянул руку и, как бы Джисон ни готовился к удару или пощёчине, кот податливо заурчал, тычась носом навстречу чужой ласке. 'Чанбин - особенный... для меня, для нас. Ты не должен был оставлять его. Никого из них, слышишь? Глупый Хан Джисон...' Господин Ли казался хрупким - словно он мог разбиться, если бы хоть один мускул дрогнул, показывая слабость. Джисон почувствовал, как к горлу подступает ком - Чанбин был на грани смерти, первый приближённый Минхо, его первый и, возможно, единственный настоящий друг среди круговорота любовников. Имел он больше шансов на жизнь, если бы Джисон не подверг опасности их семью? Могли они выбраться быстрее и надёжнее, если бы не эгоизм киллера из трущоб, кто давно забыл о ценности жизни? Этим, он отличался от всех них, обитателей дома. Этим он отличался от Лино, и за это он его полюбил. Разве умеют убийцы скорбеть о потерянной жизни? Хан почти задохнулся от накатившей на него вины - он безвольно сжал кулаки на сложенных вместе коленях и низко, до самых камней, опустил голову в почтительном поклоне, '...Мне очень жаль.' 'Как я могу доверять тебе, если ты снова уйдёшь? Ты не заслуживаешь прошлую ночь, Хан-и. Ты её не заслужил...' Джисон сидел в поклоне, пока его бешено мелькавшие мысли делали усилие, пытаясь принять истинный смысл слов, читаемый между строк. "Как я могу позволить себе любить того, кто однажды оставит меня в одиночестве?"