FREEZE

Джисон сидел в затемнённом салоне кожаного автомобиля, ёрзая на месте, нервно подёргивая ногой, не в силах расслабиться от роившихся в его голове мыслей. "Предатель. Предатель. Предатель." Это слово прочно засело в самой глубине груди и остыло тяжёлым свинцом, придавив ослабленное недавней борьбой тело к прохладному сиденью бронированного джипа. Господин Ли сидел рядом с непроницаемым лицом - его сильная венистая рука крепко держала Хана за запястье, словно парень пытался сопротивляться и мог выпрыгнуть из автомобиля на полном ходу в попытке побега. Кажется, искренняя радость в глазах Лино в момент смертельной опасности была миражом, не больше; безмолвное доверие Джисону было ответной реакцией на единственный выход из их провалившейся миссии. Стоило компании запрыгнуть в автомобили навстречу поместью клана Ли, молодой мафиози, похоже, вспомнил, что Джисон подверг своих людей - людей Лино - опасности, оставив их на растерзание пиратам, а что ещё хуже - он подверг опасности себя. Именно поэтому на тонкой руке телохранителя уже расцвели красные следы цепких ухоженных ногтей. Господин Ян, устроившийся на переднем пассажирском, вдруг заговорил, разрывая безмолвное напряжение своим задумчивым голосом, выражение лица спрятано за спинкой чёрного сиденья, 'Брат, нас наверняка подставил кто-то очень влиятельный, кто-то извне. Этих головорезов просто так не подвинуть... Они бы не додумались провернуть подобное сами.' Если бы Хан мог вскочить на ноги, повинуясь своей нервозности, он бы это сделал - пока же, его вечно косолапившие ноги безвольно дёрнулись, а всё тело натянулось, словно тетива. Телохранитель бросил быстрый взгляд на Господина Ли, но тот молча слушал, погружённый в своеобразный анабиоз, глядя немигающим взглядом на сиденье водителя - Сынмина - перед собой. "Плохой знак. Как змей перед броском..." Джисон поёжился, когда его запястье, кажется, совсем перестало подавать кровь к кисти. Он тихо заскулил и даже имел наглость попытаться высвободиться, но Лино с угнетающим равнодушием оставил свою руку на месте и мягко погладил подушечкой большого пальца чужую руку, издевательски успокаивая болезненные покалывания. Мужчина обратился к младшему брату, сверкая тяжёлым взглядом из-под пушистых ресниц, 'Йени, ты такой наблюдательный!.. Понял всё это, сидя в машине, пока кто-то...' Здесь, боль в руке стала невыносимой - чужие ногти впились в чувствительную кожу, и Джисон закрыл рот свободной ладонью, чтобы не выкрикнуть что-то, что рассердило бы его Господина ещё сильнее. '...Пока кто-то, как бешеная псина без намордника, слонялся по складу и подставлял свою задницу под чужие пушки. Раз так тридцать. Представляешь?' Сынмин не удержался от глумливой улыбки, которую заметил Минхо в зеркале заднего вида. Взгляд парня тут же сменился на сосредоточенность, с которой он осмотрел дорогу вокруг - в такие моменты Лино было лучше не злить. "Тише воды, ниже травы", иначе молодой наследник Ли не посмотрит, что он топчет игрушку своего младшего брата. Джисон жалостливо ахнул от онемения в покрасневшей руке; до поместья было около получаса пути, слишком много времени на мучения. Если бы он только мог задобрить своего Господина... Парень придвинулся к чужому телу, худощавые бёдра коснулись широких; парень потянулся пересохшими губами до едва краснеющей мочки уха и пролепетал неслышно, 'Пожалуйста, Лино...' 'Нет.' Минхо дёрнулся в сторону, строго сверкнул своим фирменным недобрым взглядом исподлобья, не давая Джисону шанса смягчить его сердце умолявшими о пощаде круглыми глазками. Мужчина, всё же, ослабил хватку - Джисон с благодарностью прижал онемевшую красную руку к груди. Йени еле слышно усмехнулся, снова подал голос, 'Брат, я давно говорю тебе, что крысе не место в клетке тигра. Как бы он не перегрыз тебе глотку...' Минхо промолчал; было видно, как едва оскалились в беззвучном недовольстве его зубы. Господин Ян, видимо, набрался смелости, потому что он самозабвенно продолжил, источая язву одним своим тоном, 'Помнишь? В тот раз, когда он чуть не убил тебя? Брат, ты такой дурак, если не допускаешь и мысли, что твой обожаемый пёсик мог тебя подставить!..' Машина остановилась на светофоре, раздался мерный цокот включённого поворотника. Было слышно, как нервно сглотнул Сынмин, как едва скрипнула искусственная кожа под поменявшим положение тела Ли-старшим. Йени выдохнул, потом недовольно пробормотал, словно не мог поверить своему послушанию, '...Прости. Я знаю.' Лино не ответил - он затих с обманчиво безразличным лицом, глядя на быстро менявшуюся лесную картинку за окном. Никто не смел больше произнести и слова, раздавленный авторитетом главы клана. Наконец, спустя ещё несколько минут поездки, мужчина тихо прошептал, словно издавая шипящий свист, 'Хан. Джисон.' Парень поёжился от официального обращения. Лино и правда был чертовски зол - неясно, от подразниваний его младшего брата или своих собственных разрушительных мыслей. 'Да, Господин Ли?' Минхо, наконец, удостоил Хана взглядом - он не стал продолжать, но это молчание стоило всех слов, не произнесённых в прохладе автомобиля, вырулившего на знакомый гравий. Змей вдруг схватил свою жертву и вонзил в неё острые клыки.

***

Феликс вышел в коридор, где Чан сидел уже несколько часов - сложив руки на груди, уставившись в стену пустым взглядом. Стоило дверям открыться, контрабандист медленно моргнул, словно пытаясь отвести от себя любые навязчивые мысли и подойти к услышанному с трезвой головой. Блондин буквально упал на сиденье рядом с мужчиной и обессиленно пробормотал, 'Я сделал всё, что мог... Остальное за Бин-и. Я стабилизировал его состояние, но ему нужен покой... Чёрт...' Феликс закрыл рот руками, судорожно втянул воздух, собираясь с силами; он поднялся на ноги, не давая себе отдохнуть и минуты. Похоже, чужие раны ударили по нему слишком больно, будто Феликс снова видел, как его товарищей жестоко убивают в грязных узких коридорах корабля много лет назад... Чан встал, его рука потянулась к дрожавшему всем телом молодому телохранителю, обняла его за плечо, прижала к себе. Кристофер тоже судорожно выдохнул; он был готов вырвать Чанбина из постели, чтобы забрать прямо сейчас к себе на корабль, прямо в небольшую каюту с круглым иллюминатором в небеса - уверенность в том, что море лечит любые болезни, окончательно овладела им, и мыслями он был только там, на линии горизонта, снова со своим лучшим другом, смотря вдаль на проплывавшие мимо них ватные облака, слушая ласковый бархат волн. Наконец, Феликс прекратил дрожать в чужих тёплых руках; его дыхание выровнялось, к глазам вернулся блеск. Он неловко улыбнулся, осторожно отстранившись от чужого плеча, и кивнул в сторону глубин коридоров, 'Бан-щи, вы не обязаны оставаться со мной... С нами. Разве вы не пойдете к покои Господина? Вы нужны ему...' Верно, его любовник. Горячее тело, просящий взгляд - вспыхнули перед глазами; картинка, высеченная на самом зрачке годами жарких забав. То, каким Лино был сегодня, держа в обеих руках свой любимый пистолет с глушителем, его уверенный взгляд из-под длинных ресниц, вытянутые в тонкую струну губы, которые краснеют и опухают из-за страстных поцелуев. Чан был влюблён в этого дикого зверя без памяти, и он бы вечность держал податливое тело в своих руках. Он отдал Лино всё, что имел - свою верность, своих людей, свою честь. Только Ли Минхо не принадлежал ему. Никогда. Чан так отчётливо помнил ту роковую ночь. Они с Лино совсем недавно впервые познали тонкости любовных удовольствий. Было бы упущением сказать, что у них всегда всё получалось - иногда они теряли контроль, и на телах расцветали метки всех цветов и размеров, иногда всего было слишком много, - а разве могло быть по-другому с таким человеком, как молодой Господин Ли? Чан всё ещё помнил - как он крепко поддерживал чужие бёдра, как качал в своих объятьях дрожащее от удовольствия тело, как Минхо рвано дышал, раскрытый пустынному саду, в укромном уголке которого они могли забыть об обязанностях и рангах. Его спина напрягалась с каждым толчком вниз, прямо на чужой член, тихие вздохи мелодия не громче щебечущей птички, прямо под окнами кабинета его отца, где решались дела всей преступной Кореи. Чан удовлетворённо закрыл глаза - он сжимал чужие широкие бёдра, оставляя на них свои следы, чувствуя, как его наполняет знакомое чувство единения; он и не заметил, когда Лино вдруг стал неприлично - непривычно - громким, когда он вместо его имени просипел, 'Х-Хан- Хан-и, нет, не смотри!.. Мх!..' Чан открыл глаза; подступающий оргазм оборвался, стоило парню вглядеться в зеленую арку напротив их скамьи - своеобразного "ложе". Он смотрел прямо на новенького в чужом доме, парнишку из трущоб, который, по слухам, был подававшим надежды киллером под началом его милого Бин-и. Этот совсем ещё зелёный юнга, сверкая чёрными глазами-бусинками, замер в тени, глядя на них - на Минхо - немигающим взглядом, словно не в силах отвернуться. Чан с лёгким недоумением перевёл взгляд на своего дрожавшего партнёра - уши того буквально побагровели, как и шея, а нутро сжималось, словно Лино был готов прямо сейчас излиться из-за того, что за ними наблюдал этот неприглядный паренёк. Чан не мог не воспользоваться этим - что мог такой девственник, как "Хан-и", знать о мужском теле? Парень нежно огладил чужие бёдра, затем талию и рёбра - он провёл кончиками пальцев по набухшим соскам, и Лино закрыл рот рукой в безуспешной попытке быть тише, 'Стой, Чан, он ведь- Совсем малыш-' 'Но ты ведь хочешь его? Так?' Чан сухо улыбался невольному свидетелю их с Минхо близости - он увидел, как у Джисона беззвучно открылся рот, как парень облизнул явно пересохшие губы, как он сжал руки в кулаки, стоило Чану прикоснуться к чувствительной точке у чужого уха. "Он тоже хочет Лино... Он хочет его." Чан язвительно прошептал, сам не веря ревности, вскипевшей где-то в глубине его груди, 'Тебе ведь нравится, что он наблюдает за тобой? Этот "малыш" - думаешь о том, как бы он тебя трахнул? Он тебя, или ты его?' 'Чёрт, заткнись, Чан- Ох!..' Господин Ли изогнулся в спине, насадился так глубоко, как позволяло его тело - он смотрел прямо на Хана. Чан что тогда, что сейчас был готов отдать все свои накопленные богатства, чтобы знать, каким был его взгляд в тот момент. Джисон смотрел, смотрел, смотрел прямо на Лино - он не мог не смотреть, и Чан дал этому наглецу увидеть больше, с лёгкостью приподняв чужие бёдра вверх, меняя позу, открывая всё, что нельзя было увидеть, чужому внимательному взгляду. Лино был в его руках, не Хана. Лино принадлежал Чану в этот самый миг, никого между ними - но, может, он недооценил этого мальчишку, который смотрел, словно готовый броситься в атаку щенок. Чан нетерпеливо прошептал, чувствуя, как на него волнами накатывает подступающая разрядка, 'Дай нам посмотреть на тебя, Лино-я... Дай ему услышать себя.' Чан поражённо смотрел, как его партнёр, обычно любивший сопротивляться приказам, послушно поджал к себе ноги, издал мягкий стон, умоляя о чужой любви. 'Ах, Хан-и... Прошу, Чан...' Контрабандист с рвением ускорил темп, влажные звуки эхом донеслись до ушей подсматривавшего - стоило Джисону, наконец, отвернуться и побежать прочь, Лино излился себе на живот и скамью, глубокий стон застыл в глубине вечернего сада. К чему обманывать себя? Чан уже тогда видел, что был всего шаг от их последнего рандеву. Когда Чан и его отец покидали поместье, всё, что занимало мысли контрабандиста - невозможность обладать Лино дольше. Господин Ли всегда был до откровенного честным в своих желаниях, и сейчас, когда они все переживали своё спасение из гнезда пиратов, Чан знал одно - хозяйские покои заняты, и так будет до рассвета. 'Я останусь с вами, ребятки.' Феликс с удивлением взглянул на тоску в чужих чёрных глазах. 'Тогда... Могу предложить койку в палате. Там много места...' 'Спасибо, котёночек. Позаботься о нас, ладно?' Чан потрепал блондина по его мягкой и пушистой голове, обменялся с ним многозначительными взглядами напоследок и побрёл к дверям больничной палаты, к своему раненому товарищу. Одиночество снова и снова накрывало контрабандиста - оно утопило его в этот душный вечер. Сидя на соседней от его Чанбин-и постели, мыслями Чан был у себя на корабле, слушая шум прибоя и крики чаек, которых так любил дразнить его друг в летние деньки их общей молодости.