***
Джисон медленно погрузился в тёплую воду; почувствовав жар у мочек ушей, парень остановился, глядя на вытянутое в просторной ванне тело. Мышцы приятно ныли, а мерный стук сердца глухо отзывался в мыслях, успокаивая ноющую тревогу по поводу неожиданного дневного визита. Что могло понадобиться Хван Хёнджину во владениях клана Ли, их семейном гнезде, а главное - что задумал Господин, вытворяя подобное за спиной своих же людей? Тяжело вздохнув, Джисон провёл руками по лицу, смывая с него остатки размазанной в саду грязи. Личная ванная комната Минхо всегда была его любимым местом понежиться после тяжёлого дня. Казалось, сама атмосфера огромного помещения с потрясающей воображение искусно состаренной плиткой позволяла перенестись из реальности жестокого преступного мира в сказочный замок, где он был верным рыцарем своего короля. Парень вынырнул из толщи тёплой воды и устало уложил голову на бордюр ванны, глаза лениво закрылись, скрывая вид за витражом высокого окна, который высвечивал очертания деревьев вдалеке. Дверь тихо скрипнула, и мягкую походку "на подушечках лап", как любил её называть Хан, сопроводило едва слышное эхо. На плечи Джисона легли руки - гладкие, комфортной температуры, родные, - они в неспешном танце прошлись по напряжённым мышцам, а затем - нырнули под воду к крепкой груди. Хан смущённо хмыкнул; к уверенно блуждающим по телу рукам присоединился подбородок на оголённом плече. Джисон улыбнулся, тут же прочитав атмосферу. 'Лино-я, ты пьян?' 'Хм, кто знает...' Господин Ли временами бывал непредсказуем, но стоило ему перебрать с соджу или виски, глубоко задумавшись о делах клана, он становился особенно капризным, требуя к себе всё внимание приближённых. Мужчина сжал в руках чужие грудные мышцы и довольно захихикал, когда жест был встречен неодобрительным возгласом. 'Гх!.. Лино-я, дай мне отмыться и я приду к тебе... Идёт? Ты, между прочим, должен объяснить, что происхо-' Минхо думал всего секунду, прежде чем впился острыми зубами в удобно подставленную длинную шею. Джисон неловко дернулся, поскальзываясь на дне наполненной ванны, и снова возмущённо вскрикнул, уже предвкушая насмешливые комментарии своих сокомандников по поводу собственнических следов. 'Господин Ли Минхо, дайте договорить, пожалуйста!' 'Чаги-я, ты такая копуша. Я ведь сказал тебе зайти ко мне, а ты вздумал принимать расслабляющие ванны... Это твоё наказание.' Лино игриво раскрыл рот, словно собирался снова впиться кроличьими зубками в нежную кожу, но передумал и вместо этого устало уткнулся носом в чужое ухо, заставляя парня в ванной краснеть - он никогда не умел держаться безразлично рядом с Господином. 'Ах, Джисон-а, эта встреча меня утомила...' Сердце Хана жалостливо сжалось, и он протянул мокрую руку в район шеи, чтобы прикоснуться к гладкой щеке. Минхо принял такую поддержку - перехватил ладонь и прижал её к своей скуле сам. 'Я всё ждал, что ты составишь мне компанию, а ты даже не заглянул ко мне... Никакого уважения...' 'Хён... Прости.' Джисон повернул голову, их взгляды встретились - парень ощутил, как в глубине груди разгорается пламя, жар которого с новой силой окропил пухлые щёки; тело напряглось, позволяя покоившейся на его груди чужой руке ощутить твёрдость мышц. Минхо прищурился, словно пытаясь прочитать чужие мысли; Хан тут же подметил, что его босс не врал - усталость и правда глубоко поразила обычно собранного Господина. Мужчина улыбнулся и в невесомом поцелуе прикоснулся губами к руке своего подопечного. 'Так вот, Джисон-а, как ты смотришь на то, чтобы заключить перемирие с Хванами?' Будничный тон, которым была сказана фраза, настолько поразила Хана, что тот окончательно вырвался из крепких рук и развернулся в ванной, чтобы рассмотреть Лино как следует. Его Господин выглядел помято - всегда ярко мерцавшие чёрные глаза едва горели в свете жёлтых канделябров на стенах, линзы очков в чёрной роговой оправе помогли Хану увидеть, насколько тяжёлыми, в реальности, были переговоры с наследником клана Хван, судя по впалым щекам и бледной коже. Рубашка, до этого примерно выглаженная и наверняка застегнутая на все пуговицы в полдень, сейчас небрежно болталась на груди и практически открывала очертания твёрдого, как камень, тела. Лино поправил подвернутый рукав рубашки и взъерошил русые волосы, похоже, собираясь с мыслями. 'Хан-и, не смотри на меня, как побитый щенок. Просто скажи, да или нет?' 'Ты что, выжил из ума? Жара голову вскружила?' Будь на месте Хана кто угодно другой, даже Чанбин, позволявший себе играть роль ворчливого учителя чаще, чем он получал за это - этому потенциальному грубияну точно было несдобровать. Джисон отличался от других. Лино никогда не поднимал на него руку - даже когда Хан в первый год жизни в поместье иногда ждал заслуженных тумаков за его наглость в присутствии Господина и замирал в испуганном положении, ожидая боли, Минхо будто не замечал всего предвкушения и кивал, прислушиваясь к скрытой за грубостями Хана правдой. Джисон и сейчас не стал жертвой заслуженного, казалось, наказания. Лино мелодично похихикал и поднялся, затем - внимательным взглядом оглядел парня, насколько позволяла ванна, и добавил удивительно трезвым, серьёзным тоном. 'Сон-и, нравится тебе или нет, решение будет принято мнением большинства. Прости, капризуля. Можешь продолжить свои процедуры.' Минхо издал фирменный смешок напоследок у самой двери, словно поставил точку в их разговоре. Джисон содрогнулся и поднялся из остывшей воды - он поражённо посмотрел на своё отражение в зеркале, пытаясь переварить сказанное его боссом. "Мир с Хванами? Серьёзно?!"***
Парень не мог перестать возмущаться всё то время, что он провел в ванной комнате, приводя тело в порядок. Не то чтобы он многое смыслил в делах мафиози - исполнитель, а не стратег, Хан Джисон всегда чётко знал, кого и когда он должен устранить, не больше. Возможно, именно поэтому Лино не посвятил его в свою авантюру - но даже не зная подробностей, Джисон был бы против. Бешеный риск идти на перемирие с любым кланом, особенно таким крупным и влиятельным, как семья Хван - есть шанс оказаться проглоченными, опозоренными в глазах всей преступной Кореи. Джисон вышел из ванной и двинулся по коридору прямо в белоснежном халате, одном из тех, в которые облачался Господин перед отходом ко сну. Навстречу в одном из коридоров его встретил Чанбин с пушкой наготове, но, признав фигуру товарища, фыркнул, провожая Джисона язвительными словами в духе, 'Удачи, герой-любовник, талончик взять не забудь!' Джисон с гордостью проглотил горькие поддразнивания и двинулся дальше, к самому сердцу поместья, в покои Господина Ли.***
Феликс стоял у двойных дверей, но, завидев издалека Джисона, двинулся к нему широкими шагами, жестами выражая своё отчаяние. Блондин настойчиво подтолкнул своего соседа по комнате и буквально зашипел на него, 'Иди уйми его, прошу!.. Это всё твоих рук дело, тебе и расхлебывать!..' 'Я всего лишь-' '...Оставил его наедине с самим собой! Как будто не в курсе, что он от этого звереет... Даже Чанбин и я приходили, но...' Феликс буквально боролся с пытавшимся сопротивляться Джисоном, стоя у самой двери. 'Ты же знаешь, что ему никто не может помочь, когда он... Когда он одинок!.. Только ты!.. Идиот, иди уже!.. Я оставил вам ужин, покорми его!..' Хан, наконец, сдался требованиям друга и влетел в спальню, дверь за его спиной тут же громко хлопнула, оповещая о новом госте. Джисон боролся с Феликсом лишь в шутку, для вида. Он, вообще-то, обожал такие вечера наедине с боссом, особенно если тот нуждался в заботе о себе. Особенно, когда он был требовательным и своенравным мужчиной с горячим нравом. Особенно, когда он называл Джисона своей игрушкой и распоряжался им, как хотел. Чёрт, у Хана почти встал, стоило переступить порог спальни - ночь обещала быть долгой.